Алый цветок во тьме

— Раз уж вам лучше не разделите со мной чай? Смутившись и ощутив своё оцепенение в полном объёме Шана промедлила и чуть протянув нежное: «м», с извиняющейся полуулыбкой ответила: — Боюсь я не выгляжу соответствующее для этого. И я уже позавтракала, — выворачивалась она. — Вы мне отказываете? — вскинув лицо, поинтересовался он металлическим тоном. После Рейджи наблюдал, как глаза его собеседницы очаровательно распахиваются шире. Изумление её захлестнуло, от его, бьющего в грудь копьём, вопроса. От тона с вывернно-ценичным намёком на её статус и возможных вариантов развития от её отрицательного ответа. В секунду осознания Шана могла обречённо опустить веки, но сдержавшись только приоткрыла рот. Невнятно, еле-еле водя головой в стороны она, испуганным котёнком, мяукнула: — Нет, — и соглашаясь взглянула на него: — Конечно, — утвердила, всё ещё ошарашено. Прищурив глаз, показывая мимолётную улыбку добавила: — Как я могу отказать? — будто слегка кокентничия. Заметив приподнятые уголки его губ, и смягчившееся глаза, Шана поняла — он доволен. Ещё ей стало ясно, что она сама почувствовала приятное облегчение, должно быть получать от него ещё большее поощрения особое удовольствие. — Хорошо, — развернулся он, шагнув к столу, где на изящном узоре дерева белели две перчатки. Его руки быстро оказались в мягкой ткани. Любопытно, что бы было ответь она возникшее в мыслях. В ней зажегся нездоровый азарт. Ответ вполне приличный, неужели его можно принять за неуважение? — Я планировал разделить его с Маей, но… — говорил он, оглянувшись на неё. — Извините, я тут поняла… — сжимая бровки, начала она, заполнив возникшую паузу. Манипулируя ручками, выкручивая тонкие пальцы, Шана, опустив лицо, подкусила губку и устремила сожалеюще-прищуренные глазки в его лицо. — Я всё ещё недостаточно хорошо себя чувствую, — пожимая плечом, и под конец деловито вздёрнув бровки спросила: — Может позже? Не сегодня? Единственное, что кололо её после: «Не переиграла ли она?» Вряд ли — вовремя посетила мысль о её должной невыразительности и холодности. Но Шана не тешила себя надеждами. С каждой секундой под вниманием Рейджи её сердце спускалось всё ниже и ниже. Рейджи смотрел пронзительно, сосредоточено, но в один миг, прищуриваясь игриво хмыкнул ёмкое: — А вы актриса. Со спокойным удовлетворением он продолжал: — Я бы даже поверил, если бы заведомо не дал тебе самое сильное средство из всех в этом доме, — поле конца фразы с губ Рейджи сорвался аристократичный смешок. — Поразительно. Застывшая Шана глядела на него, вопроса о бегстве или отрицании даже не стояло. Извинятся? — Но я понимаю, верность во всём своему хозяину — это похвально, — неожиданно донеслась плавная речь. — Жаль только, что ваш хозяин Шу. Он не оценит, — приспустив веки подвёл уверенный итог Рейджи. — Присаживайтесь, я поставлю чайник, — ладонью, полусогнутой руки, он указал на один из стульев. Шок спал и Шана осознала: секунду назад он перешёл на «ты». Предпринимались попытки разгадать прошедшие и дальнейшие действия свои и Сакамаки, но все это скатывалось в дребезжащие помехи. Она сдалась, решив плыть по течению, и собственно, стараться как всегда быть послушной. Шана садилась, пытаясь издавать меньше шума. Рейджи, открыв одну из дверей, ступил в неизвестную девушке комнату. Единственное из информации — там был такой же лакированный, роскошный паркет, как здесь, и такое же дневное освещение. Шана положила руки на деревянную столешницу, сцепила их замком, ощущая, как похолодели пальцы. Теперешние её облачение довольно лёгкое, и открытое. Она придвинулась ближе к столу, чтобы скрыть притягательные кружева. Думать и боятся — пытка, вечная её пытка. Благо нашлось место куда устремить внимание — окно. За ним виднелся ухоженный сад, дорожки, деревья с набирающими цвет листьями, а дальше высокий, кованный забор, сквозь, который пролезет разве что кошка. Или перелетит та чёрная ворона. Внимание устремилось на небо, уже плотно затянутое свинцовыми облаками. В стороне она ухватила часть надвигающуюся, тяжелой тучи. Желая увидеть спрятанную за шторой, более глубокую синеву, она подалась вправо. Вот она, завораживающая, синяя тьма. Будет сильный дождь. — Акицуири, — зазвучал бархатный голос Рейджи. Шана внутренне вздрогнув, перевела взгляд на более волнующее явление. Шагов его не было слышно. — Дождь, извещающий о приходе осени, — завороженно отвечала она, колыша тишину. — О, вы знали? — садясь напротив, приподняв брови, произнёс Рейджи. — Нет, я и иероглифов не знала. — Да, но теперь знаете многое. Мисс Эрин, верно? — Да, она. Её отстранённые ответы и отталкивали, и зажигали. Рейджи откинулся на мягкую спинку стула, украшенную цветочным узором, слегка поблёскивающим от бело-серого неба. — Настоящее сокровище. А ведь родилась не на самом верху. В этом вы с ней похожи, — начал он, глядя на природу за стеклом, закончил разглядывая свою слушательницу. Сбитая с толку Шана, опустив взгляд, тихо мяукнула: — Спасибо. Рейджи перевёл внимание к окну, тень ухмылки заиграла на его губах. — Япония — одна из тех стран в которых стоит побывать. Вам повезло попасть сюда осенью. Удивительная пора. Только Шана чуть расслабилась, Рейджи поддел её, — «Повезло?» — Он издевается — нечто похожее холодно утвердила она. Это понятно, не то чтобы она догадывалась о причине. Но осознаёт ли он насколько острой иглой колит? Таким ласковым тоном… Конечно. Он не может не знать, как она не хочет тут быть. А, возможно, он и не понимает, вследствие его нечеловеческой сущности. Шана не заострила акцент на собственных задетых чувствах, поглощённая происходящим. На ней бельё по моде прошлого столетия, а напротив вампир захватывало её чувства сильнее. Наблюдая за ней искоса, он спокойно рассказывал своим обволакивающим голосом: — Как раз клёны набирают свой алый цвет. Коё… Скоро мы поедем на осеннюю луну. Шана твёрдо захотела узнать, что за «осенняя луна». Предчувствуя, что голос будет звучать неестественно, возможно дрожащее, или просто не так как она хочет, задержалась, но из-за странного желания построить хоть какой-то диалог, произнесла короткое: — Что это? — Одно из названий осеннего торжества. Мы празднуем его все. В нашем Мире любят устраивать разные развлечения. Чайник всё не кипел. Ей приходилось смотреть ему в глаза, он вёл с ней… беседу? Его приятно слушать, чуть ли не приятнее всех, кого ей приходилось знать. Драгоценным блеском сверкали его знания, его элегантность. Но это не отменяет того, что он причастен к насилию, тех ето попал сюда. Шана не могла не признавать его прожигающую нутро красоту, которая так старалась окупить чудовищность. — Вы очень скованны, — сообщил он, устремив свой острый, но одновременно кажется такой нежно-понимающий взгляд. «Действительно, с чего бы?» — колко прыснула она про себя, но говорить это не совсем страшно, как-то глупо. Хамить и ёрничать с тем, кто привёл тебя в сознание — грубо и глупо, тем более с вампиром это умножается на два. От мыслей Шану отвлекло движение Рейджи, и шорох, после которого с его правой руки исчезла перчатка. Они встретились взглядами. Для вампира не было загадкой ни одна из её реакции. Затем он стянул вторую. — Позвольте вашу руку? — слегка отрывая от стола, он протянул к ней открытую ладонь. Бледная с длинными пальцами, манжет рубашки спустился чуть ниже по руке. С вопросительным видом она отзывалась: — Зачем? Вздыхая, Рейджи на миг прикрыл веки, нацеливая благосклонный и пронзающий взгляд, мягким тоном приказал: — Давайте. Шана покорно вложила мягкую кисть в его ладонь, выполнив распоряжение. Рейджи резко развернул её, открывая себе бледное запястье. Под пристальным вниманием он провёл пальцем по бархатной коже, услышав лёгкое шуршание. — Я не смогу промолчать, кожа у вас, как шёлк, — с нежной серьёзностью донёс он. — Спасибо, — мяукнула она. На мгновения Сакамаки любезно показал полуулыбку. Рука у него была еле тёплая, кожа ровная, будто выточенная из мрамора, по сравнению с её маленькой ручкой, довольно большая, рука мужчины. Донельзя изящная мужская кисть. Прищурившись вампир устремил глаза в одну точку, где Шана видела лишь бледную кожу и еле заметные полоски вен. Шана думала: «зачем?». Хочет укусить? Просто так? Плотно сжимая зубы, она не смела отдёрнуть пристально рассматриваемое запястье, но её пальцы сжались в лёгкий кулак. Слегка приподымая уголки губ, Рейджи отпуская, поинтересовался: — У господина Каца ведь довольно либеральная система, или я ошибаюсь? — Я видела только одну систему, — рикошетом отозвалась она, отдаляя ручку на край стола. Рейджи ухмыльнулся ярче. — Это верно. Но кто знает, что случится завтра? — задумчиво произнёс он, и после самозабвенно начал: — Я, признаюсь, всегда поражался как господин Кац всё организовывает. Хоть у него масса конкурентов, в этой нише он один из лидирующих. Шана сделала вид, что задумалась над его словами, но резко захотелось спросить: — А какой чай мы будем пить? Шана же не стесняясь, достаточно грубо перевела тему. — «В ней есть отвага» — отметил он. Вампир понимал прекрасно, ей неприятно говорить о своём статусе, о пережитом, но Рейджи игнорировал, чтобы увидеть и изучить реакцию. Он с интересом заглянул в её глаза, осознавая для себя: что-то определённо неуловимо-прекрасное в них есть. Возможно, это от того, что её признали высшим сосудом. Дорогая, хорошая вещь, естественно приятно подмечать её достоинства. Только начав с интересом изучать переплетения зелёно-карих узоров радужки она спрятала маленькое зрелище. Рейджи прислонился к спинке стула, ощущая смятение от внезапного уколовшей лёгкой досады. — Какой вы желаете? — отрываясь от спинки стула, спросил он. — Чёрный, — ответила она, — с двумя ложечками сахара и лимон, если есть, пожалуйста. Рейджи ожидал одно робкое слово, никак не почти приказную инструкцию. Шана тихо ликовала, что воспользовалась предоставленной ей властью, переводя на мгновения Рейджи в статус прислуги. В ней можно найти много всего, чтобы увлечься — заметил он. Она не надоедает и не отягощает, она разжигает интерес. Впрочем, похожие чувства он испытывал к Мае — желание изучить и, следовательно, овладеть. Шана стояла дороже, и чем же она лучше? Рейджи поднявшись из-за стола, подыгрывая произнёс: — Конечно, миледи. Послышался лёгкий свист.