Алый цветок во тьме

В особняке шестерых братьев было много места: спальни, холлы, один из которых вёл на кухню. Ограничение в средствах для сыновей не слишком затрагивало их рацион. Лобстеров и золотой стружки уже не наблюдалось, но шоколад, сиропы, различные крема, ягоды — всё манило своей свежестью и аппетитностью. Жаль, единственное, что по истине сможет будоражить их суть — кровь. Чистая, обжигающая амброзия прямиком из вены свежей девицы. Она обходилось дорого, если покупать лучшую. А для сыновей короля, как принято: всё высшего качества — дом, еда, кровь, даже десертная вилочка, сверкающая серебряным узором. Уму не постижимо сколько усилий вложено в ту пышность и комфорт окружающий августейших вампиров. Фамельяру Канато, готовить сладости — обычное дело. Лучше всего успокаивал мальчика шоколадный пудинг. Его уже ждёт гордая узорами нежных роз, драгоценная десертная тарелочка, стоимость, которой юношу сильно волновала. Благо у, даже не слишком высших, демонов хорошая координация. Рядом идеальные клубнички, неизменно находящееся в кухне особняка, даже в промозглое время года. — О, молодой, готовишь, — просторная кухня приобрела более яркую атмосферу, когда он вошёл. Тот же быстрый и ясный тон, движения — всё как в полёте. Фамильяр, что обрабатывал Шане раны. Лёгкая, тёмная фигура. — Шоколадный пудинг, — фиксировал он. — Твой господин-непоколебимая-скала вышел из себя? — Юный господин вспыльчив, — смутившись произнёс юноша, — ничего страшного. Вошедший шуршал по полкам в поиске быстрой закуски. — Расскажи что-то было интересное? Или опять о ковер спотыкнулся? — Фамильяр Канато напрягся, вспомнив ту историю. — Оули? — позвал его более развязанный слуга. Найдя какое-то печенье, он уселся за кухонный стол, закидывая стройные ноги в сверкающих туфлях на соседний стул. Он вёл себя с Оули, как матёрый старшеклассник с кохаем. — Рассказывать о своём господине неприятные происшествия — плохой тон, Вильям. Мигом выразительные брови прибывшего изогнулось, в саркастической реакции, образуя на гладком лбу соответствующие складки. — Плохой тон — пить три недели подряд… Алкоголь, без единой капельки крови. А посля прийти на офицерскую службу. А при том два дня из трёх недель пить с дочкой командира соседней роты. — Так говоришь так будто проходил через такое. — Нет, что ты… Без крови я б не смог, — Уилл показал одну из своих коронных ухмылок. Азартность охватила собеседника. При том они оба знали, что запрет на рассказывание с начала времён распространялся только на тех, кто не служил семье. Было уникальной возможностью наблюдать абсурдные казусы, происходящие с братьями, из-за их незнаний человеческого мира, и нежелании мирится с его нормами. Среди них никто не отказывал в удовольствии рассказать и узнать нечто интересное. Слухи — неотъемлемая часть их мира. О леди и лордах, забавные, смешные, милые и мрачные. Фамильяры любили запоминать забавные. — Ничего особенного, примерка. — М? — Господин решил сшить платья на них. В тот зал, знаешь… — Да-да, выставка невест, — отмахнулся Уилл. — Бр. Уж лучше дотаскивать спящего господина до спальни, — рассудил он. — Тишь да гладь! — Могу не рассказывать, — по-детски заворчал Оули нарочно. — Ой-ой, обида, рассказывай дальше. — И туда он привёл, — Оули застопорившись задумался, Уилл тайком ухватил одну клубничину, — та девушка, Шана, ей, кажется, подошло какое-то дорогое для господина платье. Я таких кружев ещё не видал никогда… не видел, — исправился он. Слуги должны были следить за манерами, в том числе своей речью. — М… Кружева. Я всякие видал, — он ухмыльнулся. Уилл не следил за речью, — у одной… — юноша вдруг замер, — Стой, — напрягся он, охладившись и потеряв всякий интерес к лихим эпизодам и следующей ягоде. — Шана? — Да, — Оули отвечал, смутившись от реакции коллеги. — Твоего господина… — Чёрт подери! Она цела? — Она упала в обморок, но… — Бл. Где она теперь? — Я отнёс её господину Рейджи, она просто утомилась. — К кому? — восклицал Вильям. — К Рейджи? Ту, что понравилась моему господину? Е… — далее следовала мастерская и пылкая матереная фраза, дополненная: — В кубе! Уилл устремился к выходу, сбавило его скорость внезапное столкновение с такой же тёмной фигурой, как и он. Узорчатая стена холла, о которую Уилл шумно упёрся, спасла его от падения. Он лаконично выругался, в следующую секунду оглядев с кем столкнулся. — Фелькнер! — процедил он с задорным осуждением на чуть жмурящегося от боли, мужчину, при том всё же саркастично глядящего холодного тона глазами, сквозь тёмные-тёмные ресницы. Фелькнер поднял и выгнул одну выразительную бровь, анализ всего что он знал, и видел по лицу коллеги не дал ему сдержать ироничной ухмылки. Он выглядел чуть старше Уилла, опытнее, можно подумать выше по положению. Они не сказали друг-другу ничего, но поняли многое. Фелькнер прямо источал: «Опять у тебя косяк, Уилли?» Разряды молний проскочили между этими двумя. Миг спустя один из стоящих в холле помчался дальше, шикнув что-то. Оставшейся проследил за тёмным силуэтом, пока тот не скрылся в глубинах холлов особняка. — Герр Нирес… Не знаете что с ним? Не скрывая елейно-хитрую улыбку и лёгкое сверкание в глазах, мужчина произнёс: — Ты отнёс девушку что понравилась наследнику Ри… Шу господину Рейджи? Оули смотрел на него с откровенным непониманием. — Да… — протянул он. Он так был смущён и озадачен резкой сменой настроения Уилла, что совсем не анализировал причину. Да и он теперь здесь… Теперешний посетитель кухни, обволакивал всё вокруг сумеречным, мерцающим флёром. Оули знал его недавно, но был свято уверен в интеллекте и умелости герра Ниреса. Или как его называла пришедшая раз дама: «Нир», которая добавила в представления Оули о Фелькноре ещё и опытность с леди. Нир секунды держал взгляд на каком-то совершенно невинном лице, и как только заметил всю такую кристально-ясную ситуацию для него самого и Оули так наивно не разгадавшего её, он не выдержал ухмылки. И последующего, с усмешкой, гортанного урчания, короткого, но такого интересного. — О, Оули Лунн… Если ты сложишь два и два, то догадаешься. А я молча кивну. — Нир открыл верхние дверцы, внимательно проверяя каждый угол. — Не знаешь где мука? Оули же открыл нижние дверцы и тут же достал ингредиент, при этом прибывая в смятении. Впрочем, осознание против желания уже разожгло костёр в разуме мальчишки. — Неужели господин Рейджи что-то сделает с той девушкой? — в голосе юноши звучала какая-то обида. Улыбнувшись и нежно прикрыв холодные глаза Нир тихо кивнул.

Разумеется.