Расколотые сердца/Splintered hearts

      Пар поднимался лёгкими клубами, исчезая в воздухе. Сплинтер принюхался, глубоко вдыхая успокаивающий аромат, прежде чем сделать аккуратный глоток. Женщина, сидевшая напротив него, казалось, не замечала чашку чая, крепко сжатую в её слегка дрожащих руках. Взгляд её карих глаз бродил по кухне, осматривая окружение, будто она никогда не видела ничего более удивительного, чем электрическая плита или холодильник. Сплинтер почувствовал укол раздражения.       Наш дом может быть скромен, но нам всегда хватало.       Словно услышав его мысль, она повернулась, чтобы посмотреть на него снова. Изначальный запах страха сильно спал, к успокоению Сплинтера. Страх имел неприятный, острый запах, от которого у него кружилась голова. Это так изматывало — быть страшным для тех, кому он не желал вреда, даже наоборот, ради кого его сыновья часто рисковали собственными жизнями. Она наблюдала за ним пару секунд, прежде чем отвернуться, словно поняв, что смотрела слишком долго.       Сиерра села к Сплинтеру настолько близко, насколько можно было без толкучки, взяв Коки на колени. Беверли помогала Донателло, Леонардо отвёл Энн в сторону поговорить о легальных связях, которые помогли бы им быстрее найти Пурпурных Драконов. Мальчики пока избегали Люсиль, давая ей немного пространства, пока они пытались понять, что предпринять насчёт Остин. Звуки напряженного спарринга ясно доносились из додзё. Усы Сплинтера дернулись. Тренировка с Рафаэлем пока была единственной отдушиной Микеланджело.       — Сплинтер, Лео сказал, что они смогут отправиться через час, — тихо произнесла Сиерра. — Они идут за Ханом.       Крыс кивнул. «Я знаю, Дочь. Они направятся к Хану и попытаются выяснить, где удерживают Остин и Скайлар».       Сплинтер снова почувствовал взгляд Люсиль на себе. Выпрямившись в кресле, он сделал ещё один глоток чая.       Коки ерзал на коленях Сиерры, поворачиваясь к ней с хрюканьем. Он схватил её руку и засунул себе в рот, пососав её пальцы, прежде чем вынуть руку и уставиться на неё круглыми глазами.       Сиерра тихо посмеялась. «Это не еда, глупый, — пожурила она. — Вы не могли бы подержать его минуту, Сплинтер, пока я возьму бутылку?».              — Хай, Сиерра, — Сплинтер взял Черепашонка, непроизвольно пощекотав его по подбородку. Глаза Коки на секунду расширились, а потом он булькнул, широкая ухмылка озарила его лицо. Сиерра взяла бутылку из холодильника, сняв крышку и поставив её в кастрюлю воды на плите, чтобы подогреть.              — Он… Малыш… Он тоже Остин?              Сплинтер поднял взгляд, встретившись с карими глазами Люсиль. Что-то стрельнуло у него в груди, и волосы у него на шее встали дыбом. Он заставил себя проигнорировать ощущение.              — Это Коки, — спокойной объяснил он. — Скайлар его итоко… они кузены.              — Значит… Коки принадлежит… деверю Остин? — мягко спросила Люсиль, звуча застенчиво и неловко, словно она не была уверена, можно ли ей об этом спрашивать.              — Да. Мой сын, Донателло, его отец.              — И Микеланджело… Разве это не… муж Остин? — Взгляд карих глаз не отрывался от извивающейся фигуры Коки. Люсиль казалась зачарованной ребенком. Сплинтер боролся с досадой, вызванной её пристальным взглядом.              — Да. Микеланджело — мой младший сын. Он и Остин женаты пять лет.              — Как… в смысле… Столько всего нужно осознать. — Люсиль откинулась на спинку стула.              — Когда мои сыновья освободят Остин и Скайлар, мы всё объясним, — сказал Сплинтер.              — Вы правда её вернете? — Люсиль посмотрела Сплинтеру прямо в глаза, её взгляд умолял и пронизывал одновременно.              — Вернём.              — У них получится. Не волнуйтесь, — заметила Сиерра. Она подошла к столу, закручивая крышку бутылки. Сплинтер протянул ей Коки, и она бережно взяла его на руки. Малыш ухватился за бутылку, запихнув соску в рот и став жадно сосать. Сиерра подняла взгляд на Люсиль. — Они спасли меня однажды, когда меня схватил вражеский Клан. Они бойцы. Воины. Они вернут её.              Глаза Люсиль метались от девушки к Крысу со смесью эмоций, ясно видных во взгляде. Тревога. Горе. Страх, и глубокая, давно привычная печаль, которая показывалась в морщинах вокруг её глаз.              — Вражеский Клан? Значит есть ещё, кто… знает о вас… о вашей семье?              — Да, — Сиерра кивнула. — Меня схватили, потому что я помогла Рафаэлю, когда нашла его раненого после драки с ними. Группа, что меня похитила, была более организованная, но от этого не менее опасная, чем Пурпурные Драконы — банда, виновная в похищении Остин и Скайлар.              — Я не понимаю, — сказала Люсиль, качая головой. — Почему… Я имею в виду, что всем этим группам от вас нужно? Почему вы сражаетесь с ними?              — Мои сыновья борются за то, что правильно, — ответил Сплинтер тихо. — Наши враги хотят захватить город, применяя насилие и страх, чтобы подчинить тех, кто пытается им помешать. Мои сыновья всегда сражаются, чтобы защитить невинных.       Люсиль медленно кивнула. «Заступаясь за то, что правильно, можно нажить много врагов, — сказала она негромко. — Я могу это понять. Простите, я не хотела вас обидеть».              — Всё в порядке, Люсиль-сан, — ответил Сплинтера, намеренно разминая плечи, чтобы высвободить часть скопившегося там напряжения.              Почему я так беспокоюсь о том, что думает о нас эта женщина? спросил он себя.              Вдруг Люсиль села немного прямее и протянула руки к Сиерре.              — Могу ли я… Могу ли я его подержать?              Сиерра взглянула на Сплинтера. Тот слегка кивнул.              — Ну… наверно, да. — Сиерра выглядела неуверенно, но всё же она обошла стол и аккуратно опустила Коки в руки женщины.              К удивлению Сплинтера, Люсиль взяла ребенка так естественно, будто она делала это всю жизнь. Легкая улыбка появилась на её лице, разглаживая морщины горя и волнения и заставляя её глаза сверкать.              Она глянула на Сплинтера, одарив его первой настоящей улыбкой, что он видел, и мир на мгновение словно замер. Сплинтер понял, что не может сделать вдох.              — Скайлар… это такое красивое имя, — сказала она тихо. — И она… у неё глаза Остин. Вы… у вас замечательные внуки. — Её взгляд вернулся к Черепашонку, удобно устроившемуся у неё на коленях, смотревшему на неё широкими, полными любопытства глазами. — Они невероятны, — проговорила она тихо. — Всё это так… но я хотела бы… О, Остин… — Её голос угас до шепота, и слеза капнула на грудную пластину Коки.              — Остин-чан — борец, — произнес Сплинтер мягко, тронутый тем, как женщина смотрела на Коки.              — Она всегда была. — Когда Люсиль подняла глаза, она уже сморгнула слезы, и её лицо было спокойным, собранным. — Джейни… Джейни бы так ей гордилась.              Сплинтер кивнул. «Я надеюсь, Остин-чан всё же сможет увидеться со своей матерью, — сказал он тихо. — Она почтила нашу семью своим присутствием».              — Она выглядела… она звучала так… счастливо, — сказала Люсиль. Аккуратно, она подняла свободную руку и нежно провела пальцем по щеке Коки. Черепашка ухмыльнулся вокруг горлышка бутылки и булькнул, удовлетворенно посмеявшись. Он вытянул руку и крепко схватил палец Люсиль. Удивленный смешок женщины заставил Сплинтера улыбнуться. Даже посреди волнения и страха ребенок умудрялся поднимать настроение.              — Боже мой, ты сильный мальчик, да? — заметила Люсиль, улыбаясь в глаза малышу. — Я Люси. Приятно познакомиться, Коки.              Сплинтер взглянул на Сиерру. Она наблюдала за женщиной с легкой улыбкой, но выглядела ещё немного настороженно.              — Ему нужно рыгнуть, — произнесла она негромко.              — Хорошо, — Люсиль мягко отняла бутылочку у малыша, поставив её на стол. Коки пискнул, выражая недовольство, но она подняла его к своему плечу, и он булькнул, потявнушись к её каштановым волосам, ниспадавшим на плечи. Люсиль улыбнулась, твердо хлопая малыша по панцирю.              — Не бойтесь хлопнуть посильнее, чтобы заставить его рыгнуть, — объяснила Сиерра. — Его панцирь еще немного тонковат, но он не так хрупок, как человеческие дети.              — Он великолепен, — заметила Люсиль, улыбаясь, когда малыш издал впечатляющую отрыжку. — Теперь я могу понять, почему Остин чувствовала, что должна скрывать свою семью от меня, — сказала она, застенчиво взглянув на Сплинтера. — Она говорила, что Скайлар пошла в отца. Он..?              — Он Черепаха, — вмешалась Сиерра. — И он самый милый, веселый и самый чувствительный человек, которого вы можете встретить. Это, верно, просто убивает его.              — Микеланджело совладает со своими эмоциями, — тихо сказал Сплинтер. — Его братья помогут ему, и его тренировки будут держать его сосредоточенным.              В этот момент раздался особенно громкий грохот и яростный крик из додзё. Сплинтер дернулся. Очень редко он был свидетелем такого насилия со стороны своего младшего сына. Это его беспокоило.              — Когда я смогу познакомиться с ним? — спросила Люсиль немного робко.              — Возможно, позже, — сказал Сплинтер, вставая. — Сейчас я должен пойти и поговорить с Леонардо. Прошу извинить, Люсиль-сан. — Он сделал быстрый поклон. Люсиль также встала, возвращая жест, к большому удивлению Сплинтера.              — Удачи, Сплинтер-сан, — сказала она официально. — Я желаю вам успехов. Да будут чтимы духи ваших предков.              — Домо аригато, Люсиль-сан, — ответил Сплинтер не задумываясь. — Мы вернемся, как только сможем.              Он отвернулся, направившись в главный зал. На мгновение он почувствовал отголосок запаха… слабого запаха цветка лотоса. Он прикрыл глаза, глубоко вдыхая. Лицо Тэнг Шен танцевало в его памяти, мягкость её кожи, когда он прижимался к её шее, лежа на её плече, то, как её шелковые волосы ниспадали, загораживая его от мира, и запах лотоса, что она всегда носила в волосах.              Сплинтер встряхнулся, смотря по сторонам в поисках источника запаха. Пиджак Люсиль лежал на спинке дивана. Бессознательно, рука Сплинтера вытянулась, погладив рукав. Тут он отпрянул, краска залила его лицо.              Что на меня нашло? Он потряс головой, чтобы избавиться от того томительного ощущения, и направился к додзё.              Рафаэль стоял лицом ко входу, но его янтарные глаза были полностью сфокусированы на своём брате, пока они ходили по кругу. Нунчаки Микеланджело были у него в руках, при этом они крутились с такой скоростью, что даже острый взгляд Сплинтера еле-еле мог их различить. На его глазах Микеланджело бросился вперёд, атакуя брата быстрым ударом. Рафаэль перекатился в сторону, выкинув саи так, чтобы попасть в цепь оружия его брата. Действие было немного медленным и неуклюжим, и глаза Сплинтера сузились, когда он заметил блеск пота на коже старшей Черепахи. Микеланджело развернулся и закрутил вторые нунчаки по дуге, целясь в незащищённый череп брата.       Не думая ни секунды, Сплинтер бросился к борющимся, его трость свистнула в воздухе, как раз вовремя отразив удар. Черепахи расцепились, Микеланджело принял агрессивную стойку, а Рафаэль отступил на шаг.       — Блин, Майки, оставь силы для Драконов, — прорычал Рафаэль, потирая кисть.       Сплинтер наблюдал за своим младшим сыном. Его голубые глаза были холодны, злы и лишены привычного блеска юмора. Он издал низкое рычание горлом.              — Я должен был быть там. Раф. Я должен был их остановить.       — Майк, они побили Сенсея. Ты бы ничего не смог поделать, — спорил Рафаэль, его саи поставлены в защите, пока его младший брат ходил вокруг.       — Это моя вина, Раф. Я сказал, что буду там. Я сказал, что пойду с ней и не сделал этого.       — Микеланджело! Сын мой, ты должен успокоить себя, — твердо произнёс Сплинтер, осторожно приближаясь. — Ты ничем не поможешь Остин и Скайлар, если поранишь себя или своего брата.       — Ты! Да что ты понимаешь! — ярость Микеланджело выплеснулась, когда он бросился вперёд, направляя нунчаки в плечо Сплинтера. Он отразил удар — и поразился его силе. Однако тут же пришло осознание, что Микеланджело мог ударить сильнее. Где-то в глубине себя он до сих пор сдерживался, до сих пор контролировал свой гнев. Но вот сколько ещё он сможет сохранять контроль, оставалось загадкой.       — Мой сын! Такой злой! Настоящий воин находит баланс во всем, — сказал твердо Сплинтер. — Мы пойдём за ними. Мы вернём дочерей нашей семьи. Мы приведём их домой.       — Это твоя вина! — Микеланджело бросился на своего сенсея, со свистом направив оба нунчака вниз. — Это ты позволил им забрать её!       Сплинтер присел, выставив свою трость так, что цепь нунчаков закрутилась вокруг неё. По инерции Микеланджело перелетел Сплинтера. Оружие было вырвано у него из рук чистой силой полёта его тела, и Черепаха панцирем приземлился на маты татами с глухим ударом.       Сплинтер позволил нунчакам упасть на пол. Он медленно пошел к своему упавшему сыну. Рафаэль застыл на месте, смотря на младшего брата так, будто он его никогда прежде не видел.       — Майки? Ты это… Ты в порядке, Бро?       Микеланджело перекатился на бок, поднимаясь, пока Сплинтер приближался. Он дернулся, когда Крыс положил руку ему на плечо, отстраняясь.       — Я должен был быть там. Я должен был спасти её…       — Микеланджело, мой сын. Никто не винит тебя. Остин-чан знала о твоей миссии с Донателло. Она понимала. Она хотела, чтобы ты пошел. А теперь пойдем. Мы не должны позволить сожалению отвлечь нас от нашей цели.       — Я… простите, Сенсей. Я не хотел.       — Я знаю, сын.       Развернувшись, Майк обвил руки вокруг талии его отца. Сплинтер придвинулся, обнимая его так, словно он не был больше Коки, и прижимая ближе к себе. Майк спрятал лицо в робу Сплинтера, его тело затряслось от всхлипов.       — С ними всё должно быть хорошо, Сенсей. Просто должно… Мы должны их вернуть.       — Мы вернем, сын мой. Вернём.