Расколотые сердца/Splintered hearts

      Лео не стал ждать. Он рванул вглубь тоннеля, позволяя эмоциям подняться в груди и схлынуть вместе с адреналином, текущим по венам. Он знал, почему Дон пошел с ним. Сплинтер дал им шанс поговорить. Лео не был против — но не сейчас. Не до того момента, как он выплеснет в беге хотя бы часть ярости и замешательства, и да, даже страха — он мог признаться себе в этом в тишине своих мыслей — страха, который ворочался в нем. Образы одетых в чёрное солдат, врывающихся в его дом, нападающих на его семью, облепляющих их, как тараканы, жаждущих мести за похищенного ребёнка, роились у него в мозгу.       «Что бы мы сделали, если бы кто-то украл одного из наших детей? Как бы Караи поступила в этом случае?»       Не потребовалось много времени, чтобы Дон его нагнал — он услышал ритмичные шаги за собой. Донателло двигался в устойчивом темпе в нескольких ярдах позади, сохраняя дистанцию. Леонардо был этому рад. Он бы, конечно, предпочел вовсе не иметь хвоста, но, если Дон собирался следовать за ним, самое малое, что он мог сделать — это оставаться сзади и молчать.        Последнее, что Лео хотел бы сейчас делать — это говорить. Он не хотел думать, не хотел ощущать присутствие, что давило на границы его сознания, поджидая момента, чтобы прервать тишину. Он просто хотел бежать и чувствовать что-то кроме жгучей боли, которая поселилась в его груди тогда, когда Сиерра вошла в Логово с ребёнком. Она избегала взгляда Леонардо, даже не поздоровалась с ним. Энн была также холодна с ним и едва взглянула в его сторону, прежде чем двинуться вглубь Логова, оставаясь рядом с Сиеррой, будто желая защитить её от собственного мужа.       «Как она может… Я не понимаю. Как она может находиться рядом с ним? Как она выносит воспоминания?»       Лео поджал подбородок, словно мог избежать этой мысли, и двинулся дальше, немного прибавив скорости. До этого он следил за своей скоростью, контролировал дыхание и делал размеренные шаги, чтобы сохранить энергию на более длинный забег, а не потратить всё за один короткий спринт. Теперь же он, отбросив осторожность, заставил себя бежать быстрее.       Он услышал неровный переступ за собой. Его брат уже слегка спотыкался, пытаясь войти в задаваемый им ритм — и не справлялся, потому что Лео больше не двигался в устойчивом темпе. Лео просто бежал изо всех сил, пытаясь перегнать боль, которая росла в его груди.       — Лео. Лео, подожди! Лео!       Леонардо не обращал внимания на крики брата. По тону Донателло было понятно, что он был раздражен, но не ранен и не попал в беду.       Поэтому полной неожиданностью для него стала рука, что, схватив его за плечо, развернула его и чуть не свалила с ног. Даже заметив карие глаза под фиолетовой маской, он едва не набросился на стоящего перед ним.       — Лео! Ты разве не слышал, как я звал тебя? — задыхаясь, выдавил Донателло, сердито посмотрев на него. — Ты что вообще творишь? Пытаешься поставить новый рекорд наземной скорости для мутировавших черепах?       — Что я пытался, так это устроить тихий забег, — резко ответил Леонардо. Он чувствовал, как у него горят щеки. — Да в чём твоя проблема, Донни?       — У меня проблема с твоим поведением, Храбрец, вот что! — ответил его брат. — Лео, да что с тобой такое? Ты понимаешь, как сильно ты сейчас ранишь Сиерру? Тебя это вообще волнует?       — Не втягивай в это Сиерру, Донни, — Леонардо вырвался из хватки брата, отходя на несколько шагов и опуская плечи.       — Она уже втянута в это, Лео. Все мы втянуты. Мы ведь семья, помнишь? Мы вместе до конца, нравится тебе это или нет. — Донателло подошел ближе, снова крепко положив руку на плечо брату. — Лео. Нам нужно поговорить об этом.       — Нет, не нужно. — Леонардо заставил себя повернуться лицом к брату. — Тебе нужно вернуть этого ребёнка туда, куда полагается, и чем скорее, тем лучше. Тогда мы все сможем возвратиться к нормальной жизни.       — Куда полагается? — Глаза Донателло сузились за маской.       — К другим людям, — пояснил Лео. — Разве нет какого-то ведомства или службы? Пусть они разбираются с ним.       — Ты правда думаешь, что отдать Исаму в какое-то… учреждение — это верное решение?       Лео моргнул, увидев ярость в глазах его младшего брата. Он почти ежедневно ловил свирепые взгляды от Рафаэля — да даже Микеланджело мог затаить злобу, если он действительно был раздражен, но Донни редко сердился, и никогда без уважительной причины.       «В чем власть этого ребёнка над ним? Не похоже на Дона быть столь эмоциональным. Обычно он такой… рассудительный».       Донателло долго наблюдал за Лео, прежде чем покачать головой с чем-то вроде отвращения.       — Пойдем.       — Куда? — Леонардо вперился в него взглядом.       — Пойдем. Я хочу тебе кое-что показать.       Леонардо колебался, но Дон повернулся к нему.       — Лео. Пойдем со мной. Это важно.       Наконец Леонардо кивнул.       — Хорошо, Донателло, но ты зря тратишь время. Ты не можешь мне показать ничего, что могло бы изменить мое мнение. Этого ребенка нужно как можно скорее убрать из нашей жизни.       Донателло остановился и повернулся к брату. Лео заметил, что тот выглядел… старше. Его лоб пересекала неглубокая морщина. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, затем просто покачал головой и жестом велел Лео следовать за ним.       Они шли достаточно долго, чтобы Лео задумался, куда же брат ведет его. Он нахмурился, когда они направились в захудалую часть города, недалеко от портового квартала. Через решетку ощущался отчетливый запах морского воздуха, состоящего в основном из рыбы.       — Донни, куда…       Донателло повернулся и поднял руку, чтобы остановить брата.       — Мы пришли.       Он отвернулся, и, даже не дожидаясь вопросов Леонардо, поднялся по канализационной лестнице, и снял крышку люка. Донни остановился на мгновение, чтобы осмотреться, прежде чем исчезнуть в переулке.       Лео, выждав некоторое время, последовал за ним, чувствуя напряжение утомленных мышц ног.       «Мне нужно работать усерднее, расширить свои ката и сосредоточиться на силовых тренировках…»       Мысли были рефлекторными. Он прекрасно знал, что превзошел даже свою впечатляющую выносливость, позволил эмоциям управлять им, а боль в ногах была расплатой за такое глупое поведение.       Он вылез из люка, оглядываясь по сторонам, хотя и знал, что брат предупредит его о любой опасности.       Донателло стоял в нескольких футах от него, глядя на ветхий остов почерневшей стены перед ними.       — Осторожно. На земле еще много обломков, —сказал Дон тонким, бесстрастным голосом. Он повернулся и, к удивлению Лео, скрылся в переулке, приближаясь к развалинам.       — Донни, что…       — Пойдем же.       Его брат ухватился за основание пожарной лестницы на соседнем здании и проворно, с бесшумностью кошки, стал подниматьсявдоль площадок. Дон не стал возиться со ступеньками, предпочтя просто взобраться по металлическому каркас. Леонардо последовал за ним, чувствуя нетерпение. Пот остывал на коже, заставляя его ежиться от холода.       Дон остановился, легко спрыгнул на площадку пожарной лестницы и ждал, пока к нему присоединится брат. Когда Леонардо встал рядом с ним, он указал вниз.       — Видишь то окно? Третье с лева?       — Ну да, и что с ним? — Леонардо щурился, стараясь разглядеть темный провал на черном силуэте разрушенного здания.       — Там мы зашли. Видишь комнату этажом ниже, на два окна правее?       — Да? — Лео нетерпеливо поежился.       — Вот там мы впервые увидели мальчика. — Дон говорил очень тихо. — Он плакал. Женщина, которая управляет… управляла этой проклятой дырой, кричала на него.       Леонардо увидел, как руки Дона сжались на перилах.       — А потом она его ударила, Лео.       — Донни…       Дон повернулся к брату, продолжая, как будто он ничего не сказал:       — Она сбила его с ног, Лео.       Его карие глаза тлели, ярость и боль отражались в его чертах.       — Ты помнишь, когда мы были маленькими? Как Сплинтер нас дисциплинировал?       Леонардо кивнул. Он все еще чувствовал покалывание в ногах от напряженного бега, что напоминало ему о том, как они болели после особенно сурового наказания со стороны отца.       — Он заставлял нас делать кувырки. И что с того?       — Он никогда не бил нас, Лео. Мы, конечно, получали от него иногда тростью, но он ни разу, насколько я помню, не ударил кого-либо из нас по лицу.       — Донни. Почему это так важно для тебя? — Леонардо наблюдал за своим младшим братом, пытаясь понять, что происходит у него в голове.       Дон резко отвернулся, глядя на сгоревшее здание.       — Я… я не знаю, брат. Я действительно не знаю. Но что я знаю, так это то, что мы поступили правильно. Лео, ты не видел этого… Не видел, насколько он был напуган и беспомощен. Представь, если бы кто-то ударил Коки также. Что, если бы я ударил своего сына по лицу? Как бы ты тогда себя почувствовал?       Он посмотрел на Лео, на его руки и снова на его лицо, кивнул.       — Да. Я так и думал.       Леонардо взглянул вниз. Его руки против воли сами сжались в кулаки. Мысленно себя встряхнув, он заставил себя расслабиться.       — Донни… — осторожно протянув руку, он положил её Донателло на плечо. — Он не один из нас.       — Я знаю это, Лео. — Дон кивнул. — Но я не могу не чувствовать ответственность за него, потому что… — Он замолчал, и Леонардо ощутил, как напряжение дрожит в его плечах.       — С тех пор, как я убил его отца, — тихо закончил он. — Дон, мне жаль. Я понимаю, почему ты чувствуешь себя обязанным все исправить для этого мальчика, и я согласен с тобой. Я просто не понимаю, почему ты решил поставить под угрозу безопасность нашей семьи, приведя его домой.       Глаза Донателло, казалось, жгли самую душу Лео.       — Леонардо. — Дон говорил медленно, как будто с очень неразумным ребенком. — Исаму два года. Он не представляет угрозы для нас.       — Но вот Фут — угроза, — настаивал Лео. — Что, если они узнают, что у нас находится один из них? Дон, мы не можем позволить себе начать войну кланов.       — Ты действительно думаешь, что они придут за ним? — Донателло недоверчиво смотрел на него. — Лео, они оставили его в приюте на два года! Карай даже не знает, что он существует. Он не Фут, Лео. Он — ни в чем не повинный ребенок, и если ты этого не видишь, то тогда Сиерра права, и у тебя самый твердый панцирь из всех, когда-либо ходивших по земле.       Глаза Леонардо сузились, и он впился взглядом в брата.       — Что ты сказал?       — Я сказал, твоя жена думает, что у тебя панцирь вместо головы, — отрезал Донателло. — И я согласен с ней.       Лео собирался ответить, когда его внимание привлек слабый шорох движения внизу. Инстинктивно он попятился в более глубокую тень рядом со зданием, жестом призывая Дона сделать то же самое.       О чёрт.       Вглядываясь сквозь металлическую решетку лестницы, Леонардо смог разглядеть два темных силуэта, движущихся по переулку. Они остановились у дверей сгоревшего дома. К изумлению Лео, когда дверь распахнулась, там мелькнул ещё один, более темный силуэт, и двое исчезли внутри.       — Фут, без сомнения, — прошипел Дон. Он встал в оборонительную стойку. — Но что им здесь надо?       «И я думал, что ты у нас — умный брат. Они ищут ребёнка, что же ещё?»       — Я подойду ближе.       — Ты с ума сошел, Дон? Нам нужно убираться отсюда…       Донателло уже спускался по лестнице на следующую площадку. Он взглянул вверх.       — Я не собираюсь вступать в бой, Храбрец. Я просто хочу услышать, что они говорят.       — Донни… — запротестовал Леонардо, но черепаха с фиолетовой маской уже скрылась внизу пожарной лестницы.       «Что ж, я могу либо спрятаться здесь и подождать, пока он не наткнётся на неприятности, либо я могу последовать за ним».       Лео покачал головой. Ни один из вариантов не был особенно привлекательным. В конце концов, старший брат в нем победил. Он молча спустился по пожарной лестнице и остановился сразу за Донателло, который стоял на коленях на нижней площадке.       Две фигуры стояли через переулок под ними, обращаясь к третьей. Третья фигура стояла прямо, высоко приподняв подбородок, в то время как две другие замерли в лёгком поклоне в знак почтения. Леонардо прищурился.       — Внутри нет признаков ребёнка. — Первый пехотинец осторожно заговорил по-японски. По его акценту и интонации Лео понял, что это не его родной язык.       — И его не было среди спасенных. Масару будет недоволен. — Руки начальника раздраженно сжались по бокам.       — Масару слишком боялся возвращаться сюда, — усмехнулся первый говоривший. — Его пожар поставил под угрозу другую нашу операцию. Пройдут недели, прежде чем мы сможем снова использовать склад. Это лишь вопрос времени, когда Караи…       — Замолчи, идиот! — Фут-начальник вскинул руку, ударяя подчиненного по голове.       Леонардо почти мог видеть его взгляд через сетчатые наглазники маски. Он инстинктивно потянулся за своей катаной, но оставил ее в ножнах, зная, что шелест стали о кожу только привлечет нежелательное внимание.       — У самых стен есть уши. Вы хотите, чтобы Хозяйка знала, что вы тут вслух рассуждаете о её намерениях?       Третий пехотинец заговорил.       — Ну, ребенка здесь нет. Что мы должны сказать Масару? — Его тон был тоном ноющего подчиненного.       — Какое это имеет значение? Мы скажем ему, что не смогли найти ничего убедительного, — усмехнулся первый говоривший.       — Ему это не понравится. — На этот раз решительное нытье, к тому же угрюмое.       — Молчать, вы оба.       Леонардо покачал головой. Это были не высокопоставленные солдаты. Он и Донателло могли быстро с ними расправиться, но это было бы не сложнее, чем прихлопнуть надоедливое насекомое.       — Мы впустую потратили здесь достаточно времени. Исчезаем.       Лео почувствовал, как его брат задрожал от сдерживаемого смеха, когда все трое пошли по переулку. Для двух полностью обученных ниндзя они выглядели, как дети в костюмах на Хэллоуин. От их неуклюжей попытки исчезнуть в тени Лео сделалось стыдно.       «Надеюсь, их никто не заметит и не примет за настоящих ниндзя…»       Лео взглянул на брата. Донателло встал и недовольно посмотрел на него.       — Он все еще ищет мальчика, — тихо сказал Дон. — О том, чтобы вернуть его Эйприл, не может быть и речи. Мы не можем рисковать.       Леонардо кивнул, нахмурившись.       — Придется придумать что-нибудь ещё.       Глаза Донателло сузились.       — Например?       — Я ещё не знаю, Дон. Я просто не знаю.