Выживай

У Эльзы кружилась голова. Все происходило слишком быстро, и наваждение, вызванное чужими словами, никак не сходило. Она сидела в салоне, опустив взгляд к полу, Туфф же смотрела в окно. Изящная, как обычно, одетая с иголочки, с тонким поясом на темно-зелёном пальто, она не улыбалась Эльзе, следила за тем, как быстро мелькают мимо них низкие покосившиеся домики, укрытые шапками сугробов. Девушка пыталась подобрать слова, осознать, на какие вопросы ждёт ответов в первую очередь. Сложно расставить приоритеты. – Так кто он такой? – тихо шепнула дочь лесоруба. – Что он такое? – Просто фанатик, – со смешком ответила Туфф. – Убийца, жаждущий власти, бессмертная оболочка бессмертного сосуда. Вот, кто он. – Он сказал мне, что ты... Что ты предала его, когда вы жили вместе, что из-за тебя полегло много... – Не из-за меня, – фыркнула мадам Туфф. Снежинки падали с небес, увеличивая снежный покров, они блестели в мягком свете молодой луны. Взгляд спасительницы казался затуманенным, подернутым туманной дымкой. Эльза не могла говорить дальше, и молчание не успокаивало ее. Туфф вспоминала о чем-то неприятном, и Эльза не могла выкинуть из памяти последнюю встречу со своим старым псом, ныне покинувшем этот мир. Бедный Лукас. – Он собирался устроить переворот, погубить несколько тысяч человек, он жаждал власти, – заговорила Туффиана. – Питер говорил, что люди так просты, порочны, жестоки… Что их не жалко, и нужно проредить ряды. – Питер? – Я знаю, в это очень трудно поверить, – проговорила мадам Туфф тихо, будто опасаясь произнесенных ею же слов. – Он выглядит таким заботливым, таким добрым. Только таков он не ко всем. – Он заботился обо мне, будто родной человек, – севшим голосом шепнула Эльза. – Он сделал мне предложение. – Я не удивлена, – отвечала ей спасительница, только сейчас оторвав взгляд от окна. – Питер считает, что нам нужно держаться как можно ближе. А можно ли придумать связь более тесную, чем брак? Дочь лесоруба замолчала. Снег хрустел под копытами коней, Эльза плотнее куталась в пальто, думая о том, что должно было случиться. Она будто впервые в жизни почувствовала холод, настоящий холод, кусающий пальцы на руках, заставляющий их неметь. Дочь лесоруба прикрыла глаза, дрожащий рукой утерла непрошенные слезы, и Туфф учтиво отвернулась от неё, позволив девушке плакать. – Питер собрал нас всех вместе тогда, – вспоминала Туффиана нехотя, понимая, что Эльзе нужно услышать. – Обещал нам семью, обещал защиту в самом начале, когда потерянные затравленные души слетелись к его костру... Он хотел растить вместе наших детей, а нам и не нужно было большего. – У вас были дети? У вас с ним. – Нет, – с явным облегчением ответила Туфф. – Были бы, если бы я захотела остаться, согласилась с ним. Питер желал невозможного. – Он собирался устроить простым людям... – Настоящий террор, – перебила её Туфф. – Он не сразу открыл нам свои планы, все ждал, выбирал, присматривался. Блэк понемногу вдалбливал в нас свои идеи. Когда-то он просто начал спрашивать… Не кажется ли нам, будто мы достойны большего, чем простые смертные. Питер хотел перебить их, запугать до чёртиков, захватить власть. Он считал, что наше проклятье позволяет нам править человечеством, что в этом наша цель, наше предназначение. – Как ты остановила его? – Мне бы не удалось одной, большинство из «семьи» согласились с его словами. Я рассказала о Питере и фанатиках, следовавших за ним. Люди пришли к особняку Блэка поздней ночью, сожгли его, оставив только каменный фундамент. Они все погибли, и Питер потерял свою армию, только и всего. Эльза облегчённо вздохнула. Дочь лесоруба почувствовала вину за то, что была рада рассказу Туффианы, рада смертям, рада пережитому. Она верила ей, верила, потому что теперь все вставало на свои места. Вот, зачем он подталкивал её к краю пропасти, вот, почему так отчаянно хотел довести нужду Эльзы до критического состояния, медленно подводил ее состояние к столь плачевному. Питер хотел семью, и хотел он её как можно скорее, а для этого невеста должна быть запуганной и покорной. Вряд ли он оставил былые идеи. Дочь лесоруба кусала губу, чувствуя себя полной дурой. Как она могла верить ему, думать, что богатый успешный мужчина заинтересовался ею просто так, будто влюбился в чистоту ее нежной души? Эльза не знала, кого в этот момент ненавидит больше: себя или его. Кони остановились. Снег был скользким, и карета проехала ещё с метр после остановки. Эльзе показалось, будто она вцепилась в ручку двери особенно быстро, будто она выскочила наружу за пару коротких мгновений, словно намеревалась бежать в любой момент. Мадам Туфф вышла с другой стороны. – Мы поможем тебе и сестре собрать вещи, – рассказала она, спеша скрыться в доме. – Оставаться здесь небезопасно, Питер явится за тобой, он знает, где искать. Я не могу гулять по морозу, ну же, пойдём! – Кто "мы"? – выгнула бровь Эльза, прибавив шагу. – Кто еще поможет? Туфф ей не ответила. Эльза оглянулась через плечо, повернулась на месте, будто подхваченная холодным зимним ветром. Улица, на которой та росла, не изменилась. Всё те же хлипкие старые дома, те же соседи по обе стороны от дороги, горы снега, тишь и тьма. Где-то слышалось печальное подвывание собаки, коротавшей холодную зимнюю ночь на улице, только и всего, как знакомо... Почему же дочери лесоруба казалось, что её не было здесь целую вечность? Туффиана не стряхнула снег с сапог, просто вошла, зябко потирая руки. Эльза понимала её чувства, ей тоже хотелось тепла. Деревянный пол привычно заскрипел под весом вошедших, одна из половиц громко скрипнула, приподнимаясь. Анна шуршала на кухне, Туфф медленно шла вперёд, а Эльза остановилась в хорошо изученной ею прихожей. Она смотрела в сторону оставленных у самого порога сапог. Мужских сапог с тяжёлой стальной набойкой. – Ты не могла послушать меня заранее, правда? До того, как случилось самое неприятное. Эльза закусила губу. Должно быть, она действительно проклята, должно быть, небеса ненавидят её, и вся жизнь сироты будет только страданием, растянутым на годы вперед. Джек Фрост смерил девушку весьма самодовольным взглядом, и Эльза не знала, чем ему ответить. В конце концов, он действительно предупреждал её об опасности, а та не послушала, отказалась от помощи. – Сейчас не лучшее время для твоих ехидных замечаний, – проговорила она, стараясь не сжимать губы так плотно. – Но когда же тогда наступит подходящее время? – ухмыльнулся Джек. – Полагаю, что лучше повода мне уже не найти. – Ты помогал ему, – шепнула Эльза со злостью. – В самом начале ты… Как думаешь, я могла верить тебе после этого? – Да. Я не знал, – ответил ей Фрост, отводя взгляд. – Я понятия не имел, что мистер Блэк планировал на твой счет, а как только выяснил… Я и не думал, что… – Вот именно, – перебила Эльза, проходя мимо Джека в комнату, намеренно задевая его острым плечом. - Ты тоже заблуждался, не тебе судить мою наивность. – Ты не думал, Джек. Эльза развернулась к Фросту спиной. Она вовсе не была ему рада, но сейчас Эльзе пригодится любая помощь, даже если оказать её мог Джексон Фрост, принесшей осиротевшей девушке столько проблем. Почему он вообще решил помочь ей? Мог бы покинуть Эренделл, жить своей жизнью… У него ведь тоже должен быть повод для этого альтруизма. Эльза закусила губу, думая об этом. Как скоро она сможет доверять посторонним, сможет ли вообще? В комнате ничего не изменилось, нанятые мистером Блэком люди вытирали пыль, убирали грязь и поддерживали чистоту, ничего больше. Эльза поручила сестре прогнать любого, кто будет ждать ее в этих стенах, так Анна и поступила. Мебель стояла на своих местах, постельное белье в комнате сестёр не сменили, медный полированный диск все ещё висел на стене, заменяя зеркало. – Эльза! – Анна кинулась к сестре, будто не видела ее уже долгие-долгие годы. – Эльза, ты в опасности? Джек сказал, что мы уезжаем. Срочно. – Фрост так сказал? – спросила девушка, выгибая бровь. – Мы не в опасности, все хорошо, Анна. Это – ложь, но Анне ведь не обязательно знать всей правды. Почему он решал за них обеих? Эльза и хотела бы злиться на юношу сейчас, но не могла, гнев не заполнял её душу. Ей хотелось, чтобы кто-то взял на себя решение хотя бы части её проблем. Анна обнимала сестру все крепче и крепче, не желая расставаться ни на миг. Эльза боялась, что её спросят о Лукасе, но младшая из сестёр молчала. Возможно, она посчитала, что безопасность Эльзы важнее всего остального. – Нам действительно нужно уехать отсюда, – сказала Туфф, нарушая шаткую семейную идиллию. – В какую-нибудь приятную теплую страну, жить в бунгало у берега океана, встречать рассветы и закаты над большой водой. – Да, да, – раздраженно ответила ей старшая из сестер. – Но нам некуда больше идти, – ответила Эльза со вздохом. – У нас даже нет сбережений, а продать вещи мы не успеем. Почему мы не можем остаться? "Потому что он не позволит вам жить спокойно". Туффиана перевела взгляд с одной сестры на другую, жестом позвав Эльзу в сторону. Анна осталась в кровати, она крепко сжимала одеяло дрожащими пальцами. "Ты напугала Анну до чёртиков, так ничего и не объяснила, а ждешь от нее понимания", – с сожалением подумала девушка. Она ни в чем не виновата, не проклята, не терпит силу в кончиках своих изящных тоненьких пальцев... За что ей все это? – Вы не можете здесь остаться, – сказала Туфф тихо, когда Эльза остановилась вместе с ней возле раковины. – Блэк не оставит тебя в покое, он снова попытается забрать тебя к себе, заставит остаться. – Но куда еще я пойду? – Со мной, – встрял в разговор Джек. – Я спрячу вас обеих. – И где же? – почти прорычала Эльза, переводя взгляд к Джеку. – В своём доме, вот на этой же улице, по соседству? Берега заледенели, и ни один корабль не отправится прочь из порта ближайшие месяцы. – Кристофф поможет нам перебраться ближе к лесу. Он живёт в чаще, ты же знаешь. Большую часть года проводит там вместе со своими оленями и парочкой помощников. – А после все мы уедем за океан, спрячемся там и забудем об этом... Человеке, – поддержала его Туффиана. – Ища тебя, он явится и ко мне, я знаю, но я уверена, что смогу выдержать его напор. Эльза закусила губу. А ведь это звучит, как хороший план на первое время. Они укроются в хижине ледокола, а после, когда время придёт, отправятся прочь из города. Эльза почувствовала, как губы её захватила робкая, несмелая улыбка. Это. Звучит. Как план. Они могут спрятаться, жить нормально, стать... Семьёй? Удивительно, как сближает общий страх. – Полагаю, вам еще нужно обсудить это вдвоём, – Туфф ухмыльнулась, на мгновенье положив ладонь на плечо Эльзе. – Удачи. Она так и не сняла свое пальто. Дочь лесоруба видела: Туфф давно отвыкла от подобной обстановки, она старалась не касаться стен, не трогать их, будто из брезгливости. Эльза не могла злиться на неё сейчас, осознав свою недавнюю ошибку, поняв, что ненавидела эту женщину просто так, по наитию. – Он... Сейчас мне кажется, что он околдовал меня тогда, – шепнула Эльза, когда Туфф покинула комнату, присоединились к её младшей сестре. – Мне кажется, будто я была такой... – Слепой? - улыбнулся Джек, будто радуясь признанию, что давалось Эльзе так тяжело. – Это нормально. Блэк умеет убеждать. У него для такого свои способы. – Он ведь придёт сюда, – шепнула Эльза, заглядывая в окно. Поднимался ветер. Должно быть, на улице потеплело, потому что начиналась метель, метели не могло быть при сильном морозе. Это хорошо, это – добрый знак. Чем теплее будет на улице, тем быстрее растают льды, быстрее Эльза сможет отправиться прочь, за край горизонта. Она кусала губы, наблюдая за тем, как звезды плывут по ночному небу, как они медленно огибают небосклон. В тенях что-то ждёт, что-то таится, правда? Эльзе казалось, будто она вот-вот услышит знакомый шепот, увидит желтые глаза в этой живой темноте. – Он не сможет. Во всяком случае, не сможет прийти сюда. Не физически, – произнёс Джек, понизив голос. – Смотри. Фрост поднял руку, будто случайно задевая бедро девушки. Он указал на небольшую ветвь лаванды, лозу душистого горошка и дубовый лист, перевязанные белыми нитками. Странный, но весьма стильный гербарий повесили над каждым окном, над каждой дверью в доме, Эльза проверила, чуть погодя. Она не заметила сразу, что у входа, прямо над подковой, принесенной с работы отцом, повесили сухие цветы. – Ему сюда не пробраться. Ты же не слышишь больше голоса, верно? – спросил Фрост, и улыбнулся, когда Эльза кивнула ему. – Я тоже. – Я сделала что-то ужасное, Джек, – призналась сирота. – Он… думаю, что он может прийти сюда вместе со служителями порядка, чтобы меня арестовали за преступление, совершенное в его доме. – Не думаю, что ты совершила что-то, Эльза, – ответил ей Фрост, явно не обеспокоившись услышанным. – Блэк умеет навевать иллюзии. Эльза закусила губу. Это многое может объяснить. Внезапную болезнь Анны, ее внезапное выздоровление, безропотное послушание слуг мистера Блэка, истеричное поведение молодого врача, все. Что, если жизнь Эльзы в том доме – ложь и ничего иного? Фрост, словно прочитав ее мысли, мягко погладил девушку по спине, никакой пошлости, только поддержка. Может... Может, он не так уж плох? Может, Джек и сам – только жертва обстоятельств? Его могли околдовать, принудить к действию? Эльза не знала об этом, она предпочла бы остаться в неведении, чтобы выиграть для себя шанс ненавидеть юнца всю оставшуюся ей жизнь. Но зачем, если им суждено провести часть её вместе? Анна и Туфф оживлённо болтали, Эльза смотрела Джеку в глаза, чувствуя, как прыгает сердце в груди. След от кольца обожгло холодом, будто что-то пыталось напомнить ей о пережитом предательстве, будто разум подсказывал: второго такого ей не пережить. Когда Фрост наклонился вперёд, Эльза отстранилась, отскочила от него, будто лань, испугавшаяся резкого звука. – Мы выдвигаемся завтра, – поведал Фрост, виновато отводя взгляд, делая вид, будто ничего и не было мгновением раньше. – Ранним утром. – Тогда я лягу спать уже сейчас, – ответила Эльза тихо. – Вы ведь останетесь с нами? – Да. Навсегда, – ухмыльнулся Фрост, и в голосе его на этот раз слышались грустные нотки. – Таким, как мы, нужно держаться вместе, как можно ближе. Эльза кивнула. Где-то она это уже слышала...