Выживай

Эльза плохо спала этой ночью. Мысли ее были самыми скорбными. Анна прижималась к старшей сестре не то в поисках тепла, не то в поисках защиты, и Эльза старалась успокоить ее, мягко поглаживала по тонким рукам. Она смотрела в далёкий потолок, который следовало побелить в скором будущем, смотрела в него, представляя себе самое страшное. Что теперь ждет их впереди, за поворотом дороги? Забывшись, Питер убил её собаку. Кажется, он не хотел этого, но... Что, если он случайно убьёт её или Анну, когда явится сюда? Он придет, в этом девушка не могла сомневаться, удивляло ее только одно – Блэк дал им выстоять эту ночь. Чего ради? Эльза закусила губу, вспоминая, как сама завершила земное существование юного врача, как сама, возможно, лишила жизни некогда живое существо. Таким, как она, Питер и Туффиана – следует прятаться от всего мира, жить в замшелой сырой пещере, не показываясь людям на глаза. Они несут лишь разрушения, только боль и слезы всем вокруг. Эльза вспоминала, сколько неудобств принесла семье, как родители боязливо поглядывали в её сторону, то и дело замечая непривычный снежный танец за окном. Теперь она понимала все их опасения. Девушка вновь закусила губу, языком нащупав углубление ранки. Металлический привкус заставил её прикрыть глаза. Перемены настигали слишком быстро. Когда Эльза осмелилась встать, выскользнув из хватких объятий сестры, увидела Джека. Юноша сидел в кресле напротив, и тут же улыбнулся ей, едва заметив движение. Он тоже не спал целую ночь, ждал чего-то? Туффиана предпочла спать в родительской спальне, не разбирая кровати. Эльза пыталась уверить её в том, что тараканов и клопов в это время года здесь нет, но мадам Туфф сопротивлялась. – Ты просидел здесь всю ночь? – шепнула она, подбираясь к двери, слыша, как Джек поднялся следом. – В кресле? – Я все равно не смог бы уснуть, так что... Знаешь, Эльза, оставаться здесь сейчас – очень глупо. Глупее всего, что ты могла бы придумать. Фрост улыбнулся, когда девушка оглянулась к нему. Она заспанно потерла глаза, пытаясь привыкнуть к яркому утреннему свету. Эльза потянулась, суставы её тихо скрипнули. Девушка хихикнула, найдя это забавным. Джек отвечал взволнованным молчанием, надеясь на другую эмоцию. Эльза остановилась у печи, в закутке, служащем всей семье кухней. – Так ты простишь меня? Когда-нибудь, – мечтательно шепнул он. – Учитывая все, что ты узнала. – Это... Это тяжёлый вопрос, – ответила Эльза, взяв паузу. – Я не смогу ответить тебе так скоро. – Почему нет? Прошла целая ночь, да и я ведь весьма скоро понял, что желаю помочь тебе выбраться из этого кошмара, – ухмыльнулся Джек, не желая завершать этот разговор так просто. – Дай-ка подумать, почему же ты принял решение быстрее, – Эльза притворно задумалась, приложив к губам палец. – Ах, точно. Я не вламывалась в твой дом, требуя оплаты долгов, не предлагала отработать их в постели, не пыталась вывести из себя на глазах у гостей, не... – Я понял, я понял, – перебил её Фрост, вскидывая руки. – До тебя доходит не так быстро, да? Но это не так. Эльза понимала, что разговор не окончен, но продолжать не планировала. Она вышла во двор в одних только сандалиях, чтобы забрать из курятника несколько яиц. Соломенная крыша прохудилась, несколько снежинок попало внутрь, и куры зябко жались друг к другу. Снег хрустел под ногами, рассвет медленно раскрашивал небо в нежно-розовые тона, а Эльза не могла отвлечься. Нужно ли ей прощать? Курицы побежали к хозяйке ближе, и девушка вскинула бровь. Она понятия не имела, чем кормить их, да и нужно ли теперь... Может, куры не пригодятся им в лесной хижине Кристоффа? Во всяком случае, живые куры, ведь живых нужно чем-то кормить. Вернувшись в дом, Эльза не застала Фроста. Она варила яйца в тишине, в тишине искала припрятанный у печки геркулес, проверяла, нет ли на мешке следов утоленного мышиного голода. Ничего. "Так стоит ли прощать его?", – спросила Эльза саму себя, кусая губу, чувствуя, как вина зреет в её утробе. Да, сейчас он к ней добр и учтив, но можно ли забыть былое? Туфф сонно потянулась, выходя на кухню. Спала она, очевидно, в одежде. Все еще страшно боится, что в доме тараканы или клопы? Может, просто не хочет спать на этих простынях? Всё равно. Эльза накрыла на стол, когда все четверо проснулись. Она старалась улыбаться, но губы предательски дрожали. Что-то не так, что-то будет не так, она точно знала. Странное предчувствие заставляло её дрожать, мелко, нервно. Эльза чувствовала на себе взгляд Джека, прожигающий её плоть, заставлявший нервничать ещё сильнее. Он не помогал, делал хуже. – Собирайтесь, – коротко бросил Фрост, выходя из-за стола после завтрака. – Рассвет скоро кончится. Уточняющих вопросов не последовало. Анна, Туфф и Эльза принялись паковать вещи, завязывать узлы, решать, что именно самое важное и необходимое. Многое пришлось оставить, бросить здесь в надежде застать в следующий раз, следующую вылазку. Анна бросила хорошенькие, но совершенно не нужные ей туфли, передала те мадам Туфф, рассчитывая, что Туффиана сможет продать их. Эльза поступила так же со своими платьями и шляпкой, что мать передала ей ещё при жизни. Ей придется научиться расставаться с материальными благами легко, если какую-то часть жизни Эльза проведет в поисках нового дома. Она не хотела думать о том, во что теперь превратится ее жизнь. В вечную гонку? Нет. Нет, этого не случится. Эльза думала о том, что Блэк в скором времени забудет о ней, найдет себе новую игрушку. – Кристофф прибыл, – проворковал Джек, улыбнувшись Эльзе. – Идемте, нужно спешить. – Ты ведь чувствуешь это? – спросила Эльза полушепотом, спросила, наклонившись к Туфф. – Будто что-то в воздухе. – Опасность, – ответила Туффиана, выдавливая из себя вежливую улыбку. – Да, я тоже чувствую это. Девушка закусила губу. Мрак ещё не густел за окном, но что-то подсказывало ей, будто темнота близко, будто она крадется, время медленно ползло к ночи. На улицу вышла метель. Кристофф ждал у дверей, сегодня он выбрал особенно массивную телегу, а впряженным в неё оказался северный олень, которого Эльзе уже приходилось видеть в компании ледокола. Краем глаза старшая из сестёр заметила, как Анна довольно улыбается, глядя на юношу. Они... Давно они вот так мило переглядываются? Эльза закусила губу, подумав об этом. Нет, Кристофф нравился ей, но дочь лесоруба переживала о том, что не замечала этого раньше. Неужели они с Анной так отдалились друг от друга за это время? Обычно младшая сестра рассказывала ей все, все, что осталось на душе после долгого дня, все, что тревожило ее этим утром или предыдущей ночью. Сейчас же, похоже, Анна начинала хранить от нее свои маленькие секреты. Сколько их еще можно найти, если копнуть глубже? – Идемте скорее, пока тропу не занесло, – произнёс Кристофф, загружая телегу. – Я уже застелил вашу комнату сеном. – Сеном, – шепнула Эльза себе под нос, вспоминая, как в детстве Анна и Эльза иногда ночевали на чердаке, устланном свежим сеном. Хорошие беззаботные времена. – Как долго мы будем ждать отправления кораблей? – Зависит от зимы, – ответил ей Джексон. – Если потеплеет раньше, то через месяц. Но я бы ориентировался на полтора или даже два. Анна улыбнулась, запрыгивая вперёд. – Я выдержу полтора месяца в сене! – крикнула она, обернувшись к сестре. – Только если в нем не будет жучков. – Все жучки замерзли, – улыбнулся Кристофф, явно довольный ее признанием. Только бы это не слышали соседи, они быстро расскажут об этом всем, кто захочет узнать. «Питер ведь не появится сейчас?», – спросила себя сирота, боязливо оглядываясь назад, к дороге, ведущей в самый центр столицы. Эльза запрыгнула в телегу, махнула рукой Туфф и собиралась уже отправиться в путь... Но Кристофф не давал ходу. Джек опустился рядом с Эльзой, молча тронул плечо своего товарища, и сам махнул рукой Туффиане. Она, очевидно, ожидала карету. – Я просто хочу удостовериться в том, что вы хорошо доберётесь и расположитесь. – сказал Джек, отвечая на немой вопрос, отразившийся на лице девушки. Эльза промолчала. Она с грустью взглянула на дом, погладила курицу, просунувшую голову меж прутьев клетки. Мягкие перья быстро покрывал тонкий слой инея. Корова осталась в сарае, нужно попросить Кристоффа забить её потом, а мясо закоптить, если у него есть место. Вряд ли для столь крупного скота найдётся место в его маленьком холодном доме. – Я не хотел, чтобы все вышло так, – произнёс Джек, удостоверившись в том, что ни Кристофф, ни Анна его не слышат. – Я не хотел, чтобы он... – А чего ты ожидал, Джек, пытаясь вытрясти из меня арендную плату? – спросила Эльза, услышав злость в своём голосе. – Ты ждал, что я найду другой способ заплатить, ведь так? Фрост отвернулся, ему нечего было сказать. Дочь лесоруба не видела, как Джек закусил губу. Что он мог ей ответить? Девушка радовалась тому, что больше не боится своего соседа, радовалась обретенной свободе, но грусть все еще полнила ее душу. Эльза чувствовала, как быстро колотится её сердце, чувствовала злость, заставлявшую кровь вскипать в венах. – Все, чего я хочу сейчас – защитить тебя, – обреченно вымолвил собеседник. – Я не верю ни единому твоему слову. Человек не смог бы измениться так быстро. Эльза смотрела на собственные руки, сжимала и разжимала пальцы. Она знала, знала, что люди не меняются, что в глубине своей холодной жестокой души Фрост остался все тем же. Снег хрустел под полозьями, олень шагал вперёд все быстрее, понимая, куда именно хозяин его держит путь. Дочь лесоруба отвела взгляд в сторону, пытаясь запомнить дорогу. Она бывала здесь редко, редко сестер отпускали в лес. Родители добывали в нем древесину, но это вовсе не значило, что Анне и Эльзе позволено крутиться здесь, перепрыгивая с одной тропки на другую, ловя болотные огоньки. Тревога заставила девушку прислушаться, различить за хрустом снега иной звук… Раздавленной ветки? Скрип чьих-то далеких шагов, шорох поклажи? Деревья, заметенные снегом, все ближе подходили к повозке. Эльза чувствовала, как паника медленно захватывает её в тиски. Это чувство хорошо ей знакомо. Ночь? Нет, ночь не могла подкрасться так быстро, ее время еще не настало, Эльза знала, что не наступила та пора… Тьма густела вокруг, кралась позади, и Эльзе отчаянно хотелось попросить извозчика зажечь лампу, чтобы осветить путь. Угловатые тени острых ветвей тянули свои жадные лапы к путникам. – Он здесь, – шепнула Эльза, чувствуя, будто кто-то дышит ей в затылок. – Здесь. Он идёт за нами. Дочери лесоруба послышалось, будто она распознала в тишине чей-то голос. До боли знакомый голос, заставивший её испуганно вскрикнуть. Анна и Кристофф увлеченно болтали впереди, будто не замечая, но Джек явно различал посторонний шум. "Почему они не видят, как густеют тени, как они жмутся друг к другу? Почему они так слепы?", - спросила себя Эльза, но не нашла ответа. "Потому что они – обычные, не такие, как ты и я", – шепнула тень. Эльза вздрогнула, обернувшись. Никого не было рядом. Джек озирался по сторонам, он явно слышал тот же голос. Слышал, пока Анна продолжала болтать, не подозревая об опасности, ждущей за пройденным поворотом. Но почему, почему это происходит с ними обоими, если только Эльза... Дочь лесоруба закрыла глаза, слыша, как быстро пульс стучит в её висках. Из темноты, клубившейся позади воза, на неё теперь смотрели два жёлтых глаза. – Убирайся, – одними губами произнесла она, надеясь, что Анна не услышит. – Прочь. Убирайся отсюда. – Почему? Мы созданы друг для друга, созданы, чтобы править бок о бок, – шептала что-то. – Только посмотри на них, посмотри на свою милую наивную Анну, на этого лесного дурачка. Им ведь так нужен пастух, без нас им не найти дороги. – Вести нужно только тебя. Желательно как можно дальше отсюда, сам ты не можешь найти дорогу, Блэк, – прошипел Джек рядом. – Ты сумасшедший. Он слышал его. Хорошо слышал, будто... Эльза не заметила, как сжала ладонь Фроста в своей. Дочери лесоруба показалось, что она больше не одинока, что теперь здесь не она и Блэк, нет, Фрост должен был встать между ними. Неизвестность пугала, но не так сильно, как перспектива оказаться в лапах мистера Блэка, желавшего захватить власть над обществом, использовать ее в своих целях. – Со мной ей будет куда лучше, – прошипела уже знакомая Эльзе тень. – Со мной Эльзу ждет праздная счастливая жизнь в любви и достатке, Джек. А что дашь ей ты? – Дай ей самой решать, Блэк, – шепнул Джек, оглянувшись в сторону Анны, не слышавшей ни слова. – Или ты боишься, что добровольно тебя не выберут, а? Взгляд ярко-жёлтых глаз, свет которых разрубал пополам хрупкий мрак позади воза, изменился, в них мелькнул гнев. Кольнул, будто булавкой под ребра, и девушка шевельнулась на месте. Эльза не могла кричать. Её вполне устраивало безропотное согласие Анны, и дочери лесоруба не хотелось, чтобы сестра начала расспросы. Девушка зажала рот рукой, чувствуя, как дрожь захватила её тонкие пальцы. – Просто оставь меня в покое. Ты помог моим родным умереть, довёл нас до бедственного положения, ты... – шёпот её срывался. – Я заставлю тебя все забыть, начать сначала, ты и я, Эльза. Голос мистера Блэка уже не походил на потусторонний. Это – он. Тот Питер, которого Эльза помнила, тот, что пригласил ее в свой дом, принял, будто родную. Она облизнула губы, оглядываясь по сторонам. Снег хрустел под копытами оленя, и ветви жались все ближе к проезжавшим мимо них путникам. "Он поймает, все равно поймает тебя. Не лучше ли сдаться сейчас, самой, пока есть такая возможность?", – пронеслось в голове девушки. "Может, все не так уж и плохо?". Может... Может... Эльза перевела взгляд с жёлтых ярких глаз к Джеку, она пыталась улыбнуться, что-то подсказывало ей, что нужно улыбнуться сейчас, сделать вид, будто эти мысли не терзают ее разум. Эльза закусила губу, когда Фрост тяжело вздохнул. Он мягко сжал её ладонь в своей, наклонился ближе, чтобы остановиться в миллиметре от её уха, сопротивляясь желанию прикоснуться к мочке губами. – Прости меня, – шепнул он. – Я просто надеюсь, Эльза, что ты будешь думать обо мне, как о спасителе, а не как о безумце. Фрост разжал пальцы, отпустил её ладонь, оставив Эльзу в замешательстве. Он скинул чёрный зимний плащ, накинул его на плечи девушки, подмигнул ей в последний раз. Джек улыбнулся, спрыгивая с повозки. Шепот прекратился, два желтых глаза погасли, и Эльзе показалось, будто она видела, как на мгновенье в воздухе показались острые клыки чудовища из ее давних ночных кошмаров. Фигура Джека Фроста скрылась во мраке, лежащем позади.