Трансформеры: Новое поколение

       Итак, мы все-таки пошли втроем, но на душе вдруг стало так муторно, что мне показалось, что идти сегодня не надо было бы. Я и не пошел бы, но Ване вдруг стало невтерпеж показать то, что мы делали в первые дни его прибытия сюда. Это стало некой нерушимой традицией. И все равно что-то не давало покоя. Как будто осуществилось мое желание, но в более неведомой форме. Я остановился. — Эй, ты идешь? — спросил Иван. — Слушай, а может устроимся где-нибудь на поляне, а? По телевизору говорили, что в лесу много клещей, — соврал я. — А не ты ли говорил, что клещи не умеют прыгать и сидят только на траве? А там у нас насиженное место, даже слегка огороженное. Там ни травинки нет! — Мне, честно говоря, интересно посмотреть на это место, — вклинилась Ира. — Ведь я один раз приехала, а вы уже были в походе. А как вернулись, столько интересного рассказали. А ведь я еще и рисовать умею! В школе подобные рисунки ценятся. Эти слова были сказаны так, будто мне сделали удар поддых. Я ничего не мог сделать. С Ваньком я бы еще справился, но с Ириной я ссориться не хотел. Поэтому пошел. По прибытии мы оперативно начали обустраиваться, и лишь Ире было трудно — она не знала что ей делать. Но вскоре нашла себе занятие. Мы решили перекусить, а затем немного поплавать. Правда, последнее дело вышло с задержкой, поскольку я с Иваном долго ждали, пока Ирина переоденется. Вода в пруду была на удивление теплой, хотя на носу был только июнь и, возможно, мы долго проплавали бы, но вдруг заметили, что наш костер перестал гореть. Ванек решил, что справимся сами, и оставили Иру около озера, а сами отправились за бревнами и листвой. Надо же чем-то поддерживать костёр! Хвороста около лагеря было мало, и мы пошли дальше. Я все никак не мог поделиться своими чувствами: тревогой, волнением. Однако, пройдя до лесной дороги, я все-таки заговорил: — Знаешь, мне кажется, не стоило брать с собой Иру. У меня очень плохое предчувствие. — Да ну? — удивился Иван. — А не ты ли предложил пойти втроем? Тогда у тебя не было плохого ощущения? — Давай не будем придираться к словам. Я серьезно. — И что мне даст твоя серьезность? Я тебя не понимаю. Ты точно сегодня не пил? — Да кончился у нас квас! Почему ты решил, что если я чего-то испугался, то я выпил? Побродив ещё немного, мы неожиданно заметили, что небо начало чуть-чуть темнеть, вскоре появился непонятный гул. В наших лесах никогда не проводили боевые учения и крайне редко пролетали самолёты или вертолёты. На лицах появились тревога и любопытство. Иван первый нашёл источник странного шума. И был ошеломлен. — Смотри, — сказал он и указал на огненный метеорит. — Что это? Я посмотрел тоже, однако мне было сложно это понять. На нас летело что-то очень огромное. С виду метеорит, но слишком уж он был ровным. И вдруг меня осенило — это инопланетный корабль! Догадался я не потому, что знал, что он прилетит, а потому, что из этого корабля выпал инопланетянин, напоминающий робота. — Он падает сюда! Бежим! — скомандовал я. К счастью, мы отошли достаточно далеко от нашего лагеря, поэтому Ире ничего не грозило. И вдруг я заметил две странные вещи: корабль немного повернул влево, а робот упал практически перед нами. Он был без сознания, поэтому я решил его осмотреть. Робот был достаточно крупный, серебристого оттенка с очень напоминающим очки предметом на голове. — Побежали! — торопил Ваня. — Вдруг нас накроет взрывом. — Я не могу двигаться! — панически заорал я. И тут уже в четвертый раз я заметил особенность. Тело робота стало сжиматься и распадаться на более мелкие части. И продолжалось это до тех пор, пока оно не стало напоминать песок, который неожиданно пополз ко мне. Я испугался и начал отчаянно пытаться вырваться из невидимого капкана. Но все было бестолку. Тем временем песок окружил меня и сформировал некий кокон, а после стал сжиматься. Песок проникал повсюду: через нос, через горло, даже через кожу. В организме стало происходить что-то непонятное: как будто этот песок начал со мной взаимодействовать. Снаружи, по словам Ивана, это выглядело немного иначе. Кокон, который окружил меня, начал не сжиматься, а расширяться и излучать свет. Но в любом случае, после того, как что-то произошло, его откинуло к дереву, а меня вырубило.

***

Ковчег, вместе с экипажем оправлялся от падения, но Рэтчет сразу решил пробиться в командный центр. Во время падения и частичного разрыва внешней брони Ковчега выпал Джаз. Такой потери никто не мог себе позволить. Ретчет спешил из-за того, что Прайм, в отличие от него, не заметил этого, и Рэтчет пытался найти его раньше Оптимуса. Но только он начал работать, как в командный центр зашел Оптимус. — Ковчег упал в трех километрах от населенного пункта, — сказал Сайдсвайп. — Никто не пострадал? — Джаз пропал. — Когда это случилось? — вклинился Оптимус. — Я заметил, как он выпал вместе отвалившимся куском брони, сэр. — отрапортовал рядовой. — Ретчет, найди его! — скомандовал Оптимус. — Джаз пропал с экранов моего энерговизора, — поникшим голосом сказал Рэтчет, но вдруг что-то запищало и засветилось на его ручном энерговизоре. Он обомлел. — Минуточку… Невозможно! Искра Джаза вновь функционирует! Но как-то очень странно. Будто она уже не является его главной деталью. — Отследи его, — приказал Оптимус, после обратившийся к остальным: — Мы выдвигаемся! Нашему брату нужна помощь!

***

Тем временем в нашем «походном лагере»…

Я начал приходить в себя. Все плыло. Тем не менее, в организме нечто активно прогрессировало. Я отвратительно себя чувствовал. — Боже мой, что случилось? — спрашивала Ирина у Иванушки. — Я не знаю, — говорил Ваня. — Сначала я заметил, как падает метеорит, потом из него выпало что-то похожее на робота, а затем он оказался в форме песка и буквально залез в него! Черт возьми, что за хрень твориться в мире? Я бы послушал его рассуждения дальше, поскольку мне нравилось слушать его неожиданные философские заявления, но вдруг закашлялся. — Слава богу, очнулся! — обрадовалась Ира. — С возвращением, Даня. — Когда ты успел так потолстеть? — спросил Иван. — А ты часом не охренел? — сказал я так, будто уплетаю пончики и не могу говорить. — Я серьезно! — возмущенно сказал он. — Такое чувство что в тебе килограммов четыреста! Я чуть не сдох пока тебя тащил! — Во мне семьдесят пять. — поправил я. — Ага. Семьдесят. Если бы ты сказал семьдесят пять в квадрате, то я бы поверил. Я ничего не понимал. В голове была полная каша, а тело отказывалось слушаться. Такое чувство, что оно берет над мной контроль. Я отказывался верить во все, но увидел то, во что верить нельзя было — передо мной из-за деревьев показалась группа огромных роботов с каким-то устройством. — Ничего не понимаю, — возмутился один из них. — Прибор показывает, что Джаз прямо перед нами! Тогда я понял все. Это действительно были те, кого хотел увидеть очень давно. Это были трансформеры. В середине стоял очень высокий робот, возможно их лидер и если все так и есть, это Оптимус, а тот робот, выпавший из корабля больше походил на моего любимца — Джаза. Однако они выглядели совсем не такими роботами, которых я знал. Они были разного цвета, но я ни разу не видел таких цветов. Даже предполагаемый Оптимус не был раскрашен в традиционный красно-синий цвет. Скорее это походило на багровый цвет, но видоизмененный. — Ты Оптимус, верно? — решился я. — С кем я имею честь разговаривать? — наклонился гигант. — Я Данил. Человек. — смущенно сказал я. — В таком случае мне очень интересно, откуда человеческий род знает как меня зовут… — задумался Оптимус. — Ведь ты угадал, но теперь мы в опасности, ведь ты знаешь где и кто мы. — Я могу сказать еще кое-что, — не унимался я. — Вы ищите Джаза, так? По сути вы его нашли. — Я никого не вижу, — сказал другой трансформер. — Во время крушения Джаз выпал и упал прямо передо мной, — продолжал я. — Потом он превратился в пыль и каким-то образом проник внутрь меня. — Рэтчет, можешь его осмотреть? — спросил Оптимус — Только при помощи прибора, — ответил Рэтчет (его было трудно спутать: на голове полоски, красно-серая окраска и все тот же раздражительный характер). — Он слишком мал для более детального осмотра. Рэтчет начал осмотр. Поначалу все было нормально, но когда он аккуратно поднес ко мне прибор, внутри меня начались неописуемые процессы, отдаленно напоминающие пожар. — Я еще не сталкивался с таким случаям, — вынес вердикт Рэтчет. — Если верить прибору, то Джаз в полном порядке. Даже не скажешь, что он внутри человека. Потом он посмотрел на меня и сказал: — Мне нужен детальный осмотр. Нужно доставить тебя на корабль. Я посмотрел на друзей. Особенно на Ирину, которая, казалось, сейчас расплачется. Я по прежнему не мог двигаться, поэтому сказал лежа: — Друзья мои, кажется пришло время прощаться. Неизвестно, какой из этого будет исход. В любом случае, помните меня, и самое главное, — уточнил я, — не говорите родителям. Они не переживут. Ваня, ты был, есть и будешь моим лучшим другом. Помни меня. Ира, — я остановился, потому что не знал что ей сказать. — Ты тоже моя лучшая подруга. Подруга, которая всегда меня поддерживала. За что я дарую тебе свою благодарность… и любовь. Я решился это сказать. Может быть, это были мои последние минуты. Нужно было видеть ее лицо: она не знала, что сказать, и просто стояла и плакала. — Я извиняюсь за то, что прерываю, — вклинился Рэтчет, — но ты точно не умрешь, так что можешь не прощаться. А вы, — Рэтчет сделал акцент на друзьях. — Вы можете поехать с нами. Слишком опасно оставлять свидетелей нашего прибытия на открытом месте. Обещаю, что вас никто не тронет. Возможно, была какая-то радость в лице друзей, но я ее не увидел. Мне вновь стало плохо, и я потерял сознание.