Бездомный

Вот, я здесь! Пусть придет ко мне Ангел! Вот, я здесь. На земле утренней звезды... (с) Вечер плавно переходил в ночь, когда задремавший в кресле Стив подскочил от оглушительного звона разбившегося об кафельный пол стекла. Быстро протер глаза, соображая спросонья, где, что и как могло разбиться, и пошел узнавать подробности. Все случилось без особого экшена: проснувшийся Баки решил умыться, но случайно уронил с полки стакан для полупустых тюбиков зубных паст. Стив отмахнулся от извинений, сходил за совком и старательно убрал осколки. Потом поставил на полку новый стакан и отвел гостя на кухню, усаживая перед разложенной еще с прошлого раза аптечкой. – Подними голову, – попросил Стив, пододвинул табуретку ближе к Баки и взял в руки пинцет. Спустя несколько часов нос стал выглядеть гораздо лучше: с переносицы сошел отек, ноздри уменьшились в размерах, и теперь пациент снова мог дышать. Осталось вынуть пропитанные кровью салфетки и наложить свежие. – Не дергайся. Единственного источника света – люстры – не хватало, чтобы лучше рассмотреть нос. За окном на улице стояла непроглядная тьма - при дневном свете орудовать пинцетом было куда проще. Сюда бы ассистента с фонариком… Мешал еще и сам Баки, морща нос под руками Стива - уж слишком старательно он заменял использованные салфетки на новые. – Кто тебя избил? – вдруг спросил Стив, заканчивая процедуру и заливая лоток с салфетками спиртовым раствором. – Свои, – прогнусавил Баки. Салфетки плотно затыкали нос, пришлось опять дышать ртом. – Хм-м… – Мир вообще несправедлив, если ты не успел этого заметить за… сколько тебе лет? – Тридцать два. – Если ты не успел заметить за тридцать два года. – Ты ничего не помнишь из прошлой жизни? – Помню отрывки из раннего детства. Потом будто кто-то выключил воспоминания, - он потрогал переносицу. – Вроде лучше, да? – Намного. На фоне уменьшившегося носа скулы стали выглядеть еще выразительнее. В той, прошлой жизни, у него наверняка не было отбоя от девчонок. Да и в этой не будет, если привести его в порядок. Стив включил чайник и глянул на часы. Половина первого ночи. Что ж, самое время для кухонных разговоров. – Оставайся на ночь. Утром надо сделать еще одну перевязку. – Почему ты мне помог? – спросил Баки, переводя взгляд на гудевший чайник и вставшего к раковине Стива. То ли Баки окончательно отогрелся, то ли начал испытывать к спасителю подобие доверия, но за десять минут он сказал больше слов, чем за весь день. – Не знаю. Я не думал о своих целях, пока поднимал тебя на ноги в переходе, – Стив на него не смотрел, но чувствовал, как Баки буравит его спину настороженным взглядом. – Может, потому, что тебе действительно нужна помощь? – Человек-Мораль, – хмыкнул Баки. В его голосе скользнуло тепло, будто бы он улыбнулся. Стив даже обернулся, и увидел ее – тугую, вымученную, потухшую, но улыбку. Лучше всяких там «спасибо-пожалуйста». – Завтра я отвезу тебя в приют, я уже договорился, пока ты спал, – Стив вытер полотенцем руки и поставил на стол две чашки чая. – Я не вернусь в приют, – Баки помрачнел, как будто бы в нем кто-то потушил последний источник умиротворения. Его лицо довольно сдержанно отражало эмоции, но особо сильные легко всплывали в виде поджатых губ и хмуро сдвинутых бровей. – Я бывал в социальном приюте с группой волонтеров, не самое плохое место, – Стив пододвинул поближе вазочку с печеньями. – Да, если ты в приюте как гость, а не как жилец. Там приходится драться за все. Буквально. За миску еды, матрас, покрывало, туалетную бумагу… Потому что еды, матрасов, покрывал и бумаги гораздо меньше, чем нас. – А работа? – Я работаю, – Баки вытащил самую маленькую печеньку из вазы. – Собираю мусор на Третьей Авеню, неофициально. В кухню зашла Марс. Вальяжно и гордо прошла мимо гостя и прыгнула на колени Стиву, сворачиваясь в круглый бублик. – У тебя фетиш на калек, ты знаешь об этом? – Баки почти незаметно снова улыбнулся и подвинулся ближе, вытягивая руку и почесывая Марс за уцелевшим ухом. – Ворота в рай для тебя уже открыли. – Я не из тех, кто щемится в рай, подкармливая голубей на армейской бруклинской площади. Я делаю это не задумываясь. Ты же не задумываешься о том, что сейчас тебе надо моргнуть. Или вдохнуть-выдохнуть. Баки сделал глоток чая и выпрямил спину. У Стива каждый раз случался внутренний диссонанс, когда он смотрел на бездомного. Он привык, что у людей обычно две руки, а сейчас у его собеседника из белой майки выглядывала только одна. Кстати, из-за этого Баки сидел на табуретке чуть наклонившись влево, словно бы уже давно притерся держать так равновесие своего ассиметричного тела. Как он собирает мусор одной рукой?.. – Ты не задумываешься. Но хлеб для голубей у тебя всегда с собой в карманах, – Баки хрустнул печеньем. – А ты философ. – Я помню лишь последний год своей жизни. Мой приятель говорил, что амнезия – спасительное лекарство. Но каждый день я пытаюсь найти лекарство от «лекарства». Это выматывает. – Где сейчас твой приятель? Баки ухмыльнулся. – В анатомическом театре медицинского университета. Он пропал еще зимой. Нашли по ранней весне, когда снег подтаял. Сам знаешь, что делают с неизвестными после смерти. – Давай я помогу отыскать твоих родных? Семью, – Стив должен был посмотреть на Баки, но вместо этого опустил голову и стал рассматривать кудрявые усы Марс. – Уверен, их нет. Не лезь в это, переигрываешь, – Баки тремя большими глотками допил чай и поставил кружку рядом с аптечкой. – Сейчас заснуть будет лучшей идеей. – Куда ты сможешь завтра уйти? – Не переживай об этом. «Не переживай». Как же. Баки встал с табуретки. – Ты идешь? На кухонных часах тикало без пяти минут час. Стив взял на руки дремавшую Марс и пошел следом за гостем, который направлялся в сторону гостиной. – Если я могу еще что-то сделать – говори. Баки дернул плечом и улегся на диван, накрываясь пледом и с замученной улыбкой смотря на Стива. – Я понял, что ты долбанный ангел. Как те, которых рисуют на иконах в соборе святого Иоанна. А знаешь, как я это понял? – он прищурился и улыбнулся еще шире, растягивая губы. Еще одно доказательство, что бомжует он сравнительно недолго; все видневшиеся белые зубы были на месте. – Как же? – Стив тоже не смог сдержать легкой улыбки. Он подошел к пуфу и положил на него кошку. – Ты спалился. У тебя на ковре в прихожей лежат два пера. Я думаю, ты прилетаешь домой, снимаешь свои крылья и вешаешь их в шкаф, как пальто. – Ну и фантазия, Баки. – Да, – видимо, свой лимит слов за сегодня Баки уже выболтал. Он повернулся на бок, лицом к спинке дивана, и накрылся пледом с головой. – Спокойной ночи? – Спокойной ночи, – согласился с ним Стив и вытащил из шкафа еще один плед. – Ночью бывает холодно, накроешься этим, – он оставил плед на журнальном столике, щелкнул выключателем и вышел из гостиной, прикрыв дверь, но оставив маленькую щель. Марс любила ночами путешествовать по дому, так что не стоило лишать ее такого удовольствия. Стив прошел по коридору до комнаты, по дороге бросив взгляд на ковер. На темном ворсе возле двери действительно лежало два маленьких пушистых перышка. Он даже включил светильник и подошел посмотреть поближе. Мягкие изящные перья кремового цвета с матово-жемчужными тонкими стержнями. Откуда, если все подушки и одеяла в квартире набиты синтепоном? Стив подобрал их и отнес в комнату, кладя под корешки книг и сразу падая в постель. Было лень даже снимать пижамные штаны. Изредка бывало, что перед сном он занимался самокопанием и разбором мотивов поступков, но сегодня Стив был уверен, что все сделал правильно. Этих поступков он не стыдился. Не каждый день тебя сравнивают с ангелами со стен собора святого Иоанна Богослова. *** Утро наступило для Стива неожиданно. Мало того, что пробуждение оказалось слишком резким, так еще и сопровождалось трелью будильника, какого-то черта поставленного на два часа дня. Два часа дня?! Стив стащил с себя одеяло и зашагал в гостиную, подтягивая сползшие штаны. Конечно, в гостиной никого. Только Марс мохнатой статуэткой восседала на сложенных в аккуратную стопочку пледах. Ванная, туалет, кухня, чердак, лестничная клетка… Баки исчез из его жизни так же внезапно, как и появился в ней. Но оставил доказательство, что он был более, чем реален: смятую подушку и пустую кружку на кухонном столе. А ведь ему бы не помешала еще одна перевязка… Стив взял со стола кружку и обнаружил под ней сложенный в два раза клочок туалетной бумаги. На клочке большими наклонными буквами было написано всего три слова. «Спасибо за веру» Стив с улыбкой сжал бумажку в кулаке. Вдруг очень захотелось, чтобы завтра утром Баки снова сидел на своем облюбованном месте в подземном переходе. Просто, чтобы посмотреть на его нос и фингал. Пообщаться. Спросить, как дела. Навряд ли в жизни мусорщика присутствовала толпа людей, которая интересовалась, как он поживает. Роджерс накормил кошку, протер тряпкой пол, дочитал последние три страницы учебника по сестринскому делу и помыл окно, прежде чем кто-то позвонил в дверь. Первая мысль была о возвращении Баки. Вторая – что он опять затопил соседку снизу. Стив открыл дверь. На площадке стоял Тони в промокшем черном плаще и с цветастым пакетом в руках. – А вот и я! – радостно возвестил Старк, раскинув руки в стороны и потрясывая пакетом. Судя по красным щекам и блеску в глазах, он успел где-то пропустить стакан. – Я же просил приходить трезвым. И ждал тебя к восьми. – Не ворчи. Хотел провести с тобой побольше времени. А в баре сегодня по акции наливали мой любимый бренди, – сознался Тони, снимая плащ. Закончив с плащом, он вручил Стиву пакет. В пакете оказались три бутылки вина и упаковка шоколадных конфет. – Иди на кухню. И, Тони, помни, что завтра на дежурство. Две бутылки я оставлю на другой раз. – Ты ж-ж мой умница, – Старк заулыбался и потащил свое бренное тело на кухню. Он произнес это так, что сразу стало понятно: бутылок будет точно больше одной. Он не знал, где у Стива лежат ножи, забывал, какая дверь ведет в туалет, а какая – в ванную. Но, видимо, всегда помнил, где хранятся бокалы. – Как жизнь? – Старк открыл первую бутылку и разлил по бокалам красное вино. Стив не любил выпивку, ему не нравился сам вкус алкоголя, но хотя бы одну порцию с Тони надо было выпить, иначе не отстанет. – За сутки ничего не изменилось, – Стив держал за ножку бокал и гипнотизировал вино. Изменилось. Эти сутки пролетели для него, как одно мгновение. Из-за Баки. Несмотря на всю его холодную суровость и молчаливость, к нему тянуло. Поговорить, помочь, дотронуться, погладить по уцелевшему плечу и сказать, что все хорошо. – Я по делу, – Старк опрокинул в себя содержимое бокала и заел конфеткой из коробки. – По больнице прошел приказ научить средний медицинский персонал обеспечивать внутрикостный доступ. Я пришел учить. – Внутрикостный доступ? Ничего, что это врачебная манипуляция? Да какой там. Врачебная манипуляция анестезиологов-реаниматологов, – Стив сделал глоток вина и подошел к холодильнику, выуживая фрукты и сыр. – Меня не обучали этому в колледже. – А я научу, – Старк снова налил себе вина и достал из кармана рубашки небольшой предмет. – Держи. Стив положил фрукты на стол и взял предложенный девайс. Легкий, гладкий, цилиндрической формы, он расширялся с одной стороны и заканчивался пластиковым ребристым наконечником синего цвета. – Знаешь, на что это похоже? – Роджерс повертел его в пальцах. На наконечнике была начертана стрелка, указывавшая вниз. – Знаю. На игрушку из магазина «Все для взрослых», шалун ты мой комнатный. Тащи ноутбук и не смотри на меня глазами кукушонка. Это внутрикостный пистолет. – Боже, – пробормотал Стив, положил пистолет на стол и сходил за ноутбуком. Мать, когда еще была жива, говорила, что ему надо было родиться в двадцатом веке. А лучше в девятнадцатом. Стив тяжело воспринимал всякого рода новшества, долго вникал в техническую сторону современного мира и частенько притормаживал, когда ноутбук начинал брыкаться и «висеть». Что уж говорить о внутрикостных шприцах. Старк знал свое дело. В его руках буквально оживали все медицинские аппараты, он родился с умением разбираться со всем еще на подлете. Стив очень уважал и ценил его за такое качество характера. Тони, отдать ему должное, с удовольствием всегда помогал. Конечно, не обходилось без язвительных подколок, но зато потом доктор объяснял все досконально и легко, чтобы информация плотно засела в мозгу. Они провозились до позднего вечера. Справились бы с теоретической частью быстрее, если бы Старк все время не прикладывался к вину и не болтал на отвлеченные темы. Схемы, таблицы, дозировка лекарств, описание манипуляции… На практике все оказалось куда легче, чем зубрежка цифр и алгоритмов. – Представь, что вот это – человеческая нога, – они вдвоем сидели на полу кухни возле ножки стола. Тони, осоловевший от почти двух выпитых бутылок «Мерло», медленно водил пальцем по ножке. – И представь, что вот здесь один сантиметр в проксимальном направлении от бугристости большеберцовой кости, – он ткнул пальцем в среднюю треть ножки. Стив прижал шприц к месту, куда указывал Старк, но тот вдруг покачал головой. – Нет-нет, моя прекрасная Маргарита. Это же живая человеческая нога. Ты кой-чего забыл. – Продезинфицировать. – Молодец, – у пьяного Тони это слово прозвучало как «млдец». Стив взял носовой платок, сложил из него салфетку, вымочил в воображаемом растворе и провел по ножке, обрабатывая участок пункции. Потом прижал пистолет, выдернул предохранительную защелку и нажал на рычажок. В дерево с сухим звуком вонзился металлический троакар*. – Что дальше? Тони зевнул и взял Стива за руку, помогая ему вытащить троакар и зафиксировать канюлю иглы в дереве. – Все! Доступ к дереву обеспечен, стол спасен, веселимся! – громко возвестил Тони и налил себе очередную порцию. – Тони, не налегай, – Стив начинал напрягаться. – Кому от этого будет легче? – Тебе. Завтра. Тони посмотрел на недопитые остатки вина в бокале и, качаясь, поднялся с пола. – Пойдем на балкон. Подышим диким воздухом твоего Бруклина. Воздух наоборот оказался ласковым и теплым. Над крышами домов затухал сиреневый закат, на небе созревали первые звезды, изредка шуршали колесами машины, где-то в соседнем квартале лаял пес. Стив положил руки на перила балкона и устало вздохнул. Окна его квартиры выходили на кусочек парка и кирпичный дом. В этом доме прямо напротив его окон жила студентка по имени Жизель. Жизель вела насыщенную разгульную жизнь. Еще и не зашторивала окна, так что периодически Стив становился случайным свидетелем ее страстных утех с молодыми студентами из технического университета. Он старался побыстрее закрыть шторы, а она смотрела на него и довольно смеялась, крепче обнимая ногами того или иного парня. Иногда из ее окон гремела музыка, иногда доносились крики и звуки драки. Сама Жизель, похоже, сильно интересовалась Стивом, и когда они пересекались на улице, она начинала кокетливо заигрывать с ним. Наверняка в районе он остался единственным, кто не побывал в объятиях раскрашенной под проститутку девчонки. – О чем задумался? – Тони стоял рядом и рассматривал Стива. – О Жизель. – Кто такая Жизель? – Соседка, живет напротив, – Стив указал взглядом на окно. – Не дает мне спокойно жить. Каждый вечер оказываюсь свидетелем порнографии в режиме лайф. Странно, что сегодня там тихо. – Стиви. – Что? Старк подошел почти вплотную. Стив убрал руки с балконных перил. – Ты постоянно избегаешь разговоров по душам. Тебя смущает, что я старше? Думаешь, старый пердун, и мне пора выдавать пенсию? – Давай не будем об этом сегодня? – Хорошо, когда будем? Когда, Роджерс? Ты не маленький, должен понимать, чего я хочу, – Тони вдруг приобнял его за шею. – Ты выпил слишком много. Я не хочу, чтобы потом тебе было стыдно. – За что стыдно? – он почти прижал Стива к углу балкончика. – Тони… Старк вдруг обнял его двумя руками за поясницу и прижал к себе. От доктора сильно пахло вином, шоколадом и дорогим парфюмом, хмельные карие глаза поблескивали в льющемся на балкон свете из гостиной. – Я не… Тони продолжал настойчиво прижимать Стива к себе одной рукой и заползать другой под футболку, проводя пальцами по упругому животу. – Ого, ты в крепких отношениях со штангой, – влажно прошептал Старк ему на ухо. Ладонь под тканью футболки перебралась выше и легла на грудь. – Тони, не заставляй меня, – Стива в буквальном смысле зажимали в углу, а он даже не мог подвинуться в сторону, лопатками упираясь в стенку балкона. Доктор гладил его торс уже двумя руками и тяжело дышал носом в шею, причмокивая губами. Затем он потянул подол футболки вверх, но Стив не выдержал и схватил его за запястья, не дав продолжить. – Не мешай мне, – заплетающимся языком произнес Старк, однако даже не предпринял попыток освободиться. – Я очень хочу посмотреть на тебя. – Не надо. – Ты водил меня за нос три месяца, а я, как чертов павлин, носился за тобой и тряс хвостом-веером, – он дернул руками. Стив отпустил его запястья и закрыл глаза. – Я не думал, что ты всерьез захочешь… – Захочу, – Тони начинал закипать, красные щеки стали еще краснее. – Захотел. Потому что ты всем видом показывал, что дашь мне шанс. Признаюсь, я болван, что поверил, – он вышел с балкона и, шатаясь, пошел в коридор. Обулся, сдернул с вешалки плащ и накинул на плечи. – Куда ты пойдешь? Ты же еле на ногах стоишь, – Стив попытался взять его за локоть, но Старк выскочил за дверь и поплелся вниз по лестнице. Стив глубоко вздохнул, успокаивая эмоции, постоял минуту в коридоре и стал надевать кроссовки. Он обнаружил его за домом, сидевшим на бордюре с низко опущенной головой. – Прости. Стив некстати вспомнил о спрятанных под корешками книг перьях. Кому-то приходится делать больно. – Тони, пожалуйста, не нагнетай. Тони поднял голову и посмотрел на него долгим, мутным взглядом убитой косули. – Действительно, чего это я. Ну-ка, руку дай, – приказал он. Стив встал и протянул ему раскрытую ладонь. Наряду с прочими талантами, у Старка был редчайший дар адаптироваться к любым ударам судьбы. – И никому не смей об этом рассказывать, понял? А то дам в зубы внутрикостным пистолетом. *** Уложив Тони спать и пожелав ему крепких алкогольных снов, Стив засел на кухне, пытаясь погрузиться в учебники и схемы внутрикостного шприца. Не смог, отодвинул от себя ворох бумаг и потер лицо ладонями. Он не хотел терять Старка, Старк был для него поддержкой, лучшим другом. Зачем ждал, когда это случится, когда припрут к стенке и потребуют ответов? Ведь понял уже, что не сможет быть с Тони. – Да, виноват только я, – подытожил Стив и попробовал в который раз прочитать абзац про замачивание перевязочного материала, чтобы выкинуть из головы Старка с его характерными признаниями в чувствах. Чтобы выкинуть из головы избитое лицо Баки, замученное болью и лишениями улиц. И проклятые, кремового цвета, перья. *Троакар – трехгранная полая игла с извлекаемой трубочкой внутри для выполнения пункции или инъекции.