Бездомный

Ведь мне нравится то, что я ощущаю, когда ломаю свои оковы, чего бы это ни стоило! Вознеси меня на вершину, я готов к этому! (с) Стив готовил ужин и переписывался с Тони. Рагу требовало постоянного перемешивания, поэтому ответы на сообщения Тони чуть запаздывали. Тони С: Я все подчистил в архиве, мистер Джонсон уже спокойно вскрылся в морге и уехал на кладбище. Список таблеток отправлю тебе отдельным сообщением. Сестра Роджерс: Тони, как я могу отблагодарить тебя? Тони С: Пользуйся, пока я безвозмездно доволен жизнью. Сестра Роджерс: Не студенты ли в этом виноваты? Тони С: Нет, только один. Отчасти. Очень увлекающийся молодой человек. Иногда бесит. Сестра Роджерс: Ему хоть восемнадцать есть? Тони С: Семнадцать. Сестра Роджерс: Тони! Тони С: :) Тони С: Расслабься. Я видел его дипломную работу. Мозги что надо. Хочу быть куратором. Если Паркер случайно напишет годную диссертацию-прорыв, то и я получу лучи мировой славы. Сестра Роджерс: Я вижу значительный прогресс, раньше ты хвалил только свои мозги. Тони С: :( Стив положил телефон на стол. Рагу тушилось под крышкой, разнося по кухне аромат овощей и мяса. Роджерс был тот еще повар, но сегодня захотелось похозяйничать. Игривое настроение даже заставляло его мурлыкать под нос какую-то песенку. Душа желала безумных приключений, но найти их на кухне непросто. Интересно, откуда такой душевный подъем? На кухню зашел Баки с полотенцем на шее после душа и в одних домашних штанах. – Как дела? – спросил Стив, не оборачиваясь. – Хорошо. С больничного инцидента прошла ровно неделя. Броня Баки с каждым днем давала трещину и он подпускал Стива все ближе. Улитка, наконец, вынула свои рожки из раковины. Баки больше не вздрагивал, если Стив касался его. Это было невероятным прорывом. Они поужинали и разбрелись по гостиной. Баки занялся какой-то старой книгой по механике, Стив взял на колени ноут, собираясь почитать статью на фейсбуке, но буквы как-то не складывались в слова. Ему в голову вдруг залетела гениальная идея. Страшная в своей гениальности. Он покрутил головой, чтобы выгнать приставучие мысли, но не помогло. Наоборот, идея начала обрастать вполне логичными способами воплощения в жизнь. Стив поднял голову от экрана и посмотрел в дальний угол гостиной, на уютно подсвеченного ночником Баки. На его красивый, строгий профиль, волосы, собранные в пучок на затылке, изгибы сильной руки под рукавом белой толстовки, пальцы, придерживающие книжные страницы. И испытал что-то вроде укола легкой обиды. Баки даже не смотрел в его сторону. Специально? Можно проверить. Сейчас или никогда. Стив захлопнул ноутбук и встал, небрежно бросив гаджет в кресло. На соседнем кресле отвлеклись от книги. Роджерс пошел по гостиной, и чем ближе подходил к Баки, тем сильнее у него дрожали ноги и билось сердце. Еще была возможность пройти мимо и завернуть на кухню, якобы за кружкой чая. Но он этого не сделал. Пора перейти Рубикон. Стив опустился на колени перед сидящим в кресле Баки и одним настойчивым движением протиснулся между его расставленными ногами. Тот вздрогнул, запоздало попытался сдвинуть ноги, но Стив его удержал, положив ладони на колени. – У тебя было с мужчинами? – он скорее утверждал, чем спрашивал. Голова слегка кружилась от сиюминутного воплощения в жизнь девиза «слабоумие и отвага». – Откуда ты знаешь? – сразу сдал все позиции Баки, не подозревающий, что заводит себя в ловушку. – Помнишь тот вечер, когда ты сказал «за все в этом мире нужно платить» и предложил мне себя? – Помню. – Любитель девушек никогда не скажет такое другому мужчине, – и Стив расстегнул ширинку его пижамных штанов. Сердце заходилось в бешеном ритме. – Стив, я не понимаю, что ты… – Стив деловито стягивал с него штаны. Баки предпринял попытку вывернуться, но не смог. – Стив, послушай… – Раз предложил, считай, что я беру эту плату, – Роджерс сам пребывал в небольшом шоке от своей внезапной смелости и любопытства. Страха, что Баки его оттолкнет, не было. Он сжал еще мягкий член через ткань трусов и начал нежно массировать ладонью по часовой стрелке. – Надеюсь, у твоего предложения нет срока годности. – Почему ты решил вспомнить об… – Баки снова запнулся. Стив вытащил его член из-под резинки трусов. Баки, судя по выражению лица, был готов спастись позорным бегством, но тут почувствовал горячий твердый язык на своем члене и застыл. Стив провел языком от основания до головки, взял головку в рот и поднял глаза. Он встретился с каменно-неподвижным лицом Баки, который соображал, как поступить в данной ситуации. Но, судя по тому, с какой скоростью набухал и увеличивался член во рту Стива, инициативы у него уже не было. Стив сделал движение головой вниз, протолкнул затвердевший член глубже, до горла, и замер, услышав тихий стон. Он кивал головой, скользя губами вверх-вниз по члену, невыносимо медленно, слушая плохо сдерживаемые стоны. Протяжные, молящие стоны сквозь сжатые зубы. На макушку вдруг легла уверенная ладонь, пятерня сгребла Стива за волосы. – Если ты перестанешь – я тебя убью, – тихо сказал Баки. Стив одной ладонью опирался на колено Баки, другой сжимал член у самого основания и жалел, что не может подсмотреть в зеркало. В такой позе и в приглушенном свете ночника они наверняка выглядели невероятно сексуально. Роджерс опускал и поднимал голову, каждым движением губ стараясь вырвать из груди Баки очередной стон, громче предыдущего. Член туго скользил по языку, едва ощутимо касаясь зубов – Стив долго не тренировался и потерял сноровку, но прикосновение зубов к нежной коже вызывало у Баки более откровенные стоны, чем мягкие поглаживания влажным языком. Ниточка слюны тягуче спустилась по подбородку Стива, оставив влажную дорожку. Баки поднял его голову за волосы и посмотрел в глаза, ставшие синими от полумрака и похоти. – Что ты делаешь со мной? – большим пальцем он вытер слюну под нижней губой Стива. Стив мотнул головой и снова приник губами к влажной головке. Длительное воздержание не пошло ему на пользу, он сорвался со всех своих моральных цепей. Глотнул член так глубоко, как мог. Зубы губами уже не прикрывал, осторожно проходился ими по тонкой коже, с удовольствием наблюдая, как Баки каждый раз вздрагивает и вжимается в кресло. – Стиви… – простонал Баки. От ласкового звука своего имени у Роджерса окончательно снесло крышу. Выпустив член из горла, он слегка выпрямился, медленно поднимая голову и оказываясь лицом к лицу с Баки. – Скажи это еще раз… – Стив сжал его член в кольцо из пальцев и начал быстро водить вверх-вниз, периодически касаясь ребром ладони яичек. Он тяжело дышал, приоткрыв рот – в уголке рта развратно блестела капелька слюны. – Стиви… – Баки закрыл глаза и обнял рукой его за шею, укладывая головой к себе на грудь. Горячие пальцы Стива так умело гладили член, задевая чувствительную уздечку, сдавливая головку, что Баки начинал стонать все чаще и громче, готовый к тому, чтобы кончить. Стив поднялся с колен на ноги и расстегнул ширинку, одним движением снимая с себя штаны и белье. Скинув одежду на пол, под вопросительным взглядом Баки он дошел до шкафа и достал тюбик смазки и презерватив. Еще давно припас на «всякий случай» и сейчас чудом вспомнил, куда именно их положил. Обертка спланировала рядом с креслом. Он одним уверенным движением надел презерватив на член Баки, пару раз провел густо смазанной в смазке рукой по затянутой в латекс плоти и забрался на кресло, поставив колени по обе стороны от бедер Баки, снова оказавшись с ним лицом к лицу. Кресло заскрипело, но выдержало. – Не торопись, давай я… – Баки показал палец, но Стив зажал ему рот выпачканной в клубничной смазке ладонью. Свободной рукой он крепко держался за подлокотник кресла и медленно, сантиметр за сантиметром, опускался вниз. Насколько сильно он изголодался по сексу, что пренебрег предварительными ласками, и едва слышно шикнул через зубы, когда головка коснулась ануса. Не самая удачная поза наездника после большого перерыва и при участии большого члена, но терпения не осталось. Все сознание затопила страсть. Баки положил руку на округлую ягодицу и крепко сжал, стараясь хоть как-то придержать увлекшегося Стива. С тихим долгим стоном Стив вводил в себя член, постепенно полностью усаживаясь на бедра Баки. Рука, зажимающая рот, опустилась на второй подлокотник. – Я готов продать тебе душу, чтобы ты продолжил, – Баки слизал с губ остатки сладкой смазки и звонко шлепнул по горячей, упругой ягодице. Стив положил руки ему на плечи, оперся на них, и стал осторожно двигаться, пробуя размеры. Да, привыкнуть будет непросто; каждое движение отдавалось болью, как он ни старался расслабиться. Но желание было сильнее. Толчок. Еще один. Еще. Боль слишком медленно сменялась удовольствием. Он до дрожи в ногах хотел Баки. Попытался что-то сказать, но вместо слов из горла вышел только стон. Обняв шею Баки, он удерживал себя в вертикальном положении и ритмично покачивался. Вперед-назад. Назад-вперед. Член не входил в него, а плавно двигался внутри, раздражая комок простаты. Каждое прикосновение к простате вызывало волны наслаждения в низу живота. Если бы Баки сейчас хоть слегка дотронулся до его члена, он бы тут же кончил. – Стив, – позвал Баки. Стив замер на несколько секунд. – Не останавливайся. Баки любил разговаривать во время процесса, но Стив в этом его не поддерживал. Он был слишком сосредоточен на своих ощущениях, боль ушла еще тогда, как головка первые пару-тройку раз коснулась простаты. Он двигался снова и снова, чтобы чувствовать пронзающее тело острое удовольствие. Вспомнил, почему любил эту позу – он без усилий двигался параллельно бедрам Баки. Увлекшись, Стив пропустил момент, когда Баки начал кончать. Вздрогнув, тот застонал, громко, прерывисто, и взялся за первое, что попалось ему под руку – за член Стива. С него уже давно капала густая смазка, Стив был на пределе, но как только ощутил пальцы на своем члене… Баки все понял без слов. Сжал пальцы в кольцо, несколько раз провел от яичек до головки, и тут у Стива словно разорвался в голове фейерверк. От безжалостно настигнувшего могучего оргазма тело сжалось, мелко затряслось в напряжении и через несколько мгновений все мышцы вдруг полностью расслабились. Стив вяло сполз на пол к ногам Баки и ткнулся лбом в его колени. Баки не торопился вставать с кресла, так и сидел со спущенными штанами и с закрытыми веками. В такой позе они провели минут двадцать, в полной тишине, не считая прерывистого дыхания обоих. Затем Стив с трудом встал с затекших колен и побрел в ванную, опираясь на стены. Холодная вода из-под крана немного привела его в чувство. В зеркало он не смотрел, и так понятно, что в нем отразится. В ушах глухо шумело, руки подрагивали от полученного удовольствия и все еще кипящего в крови адреналина. В крохотную ванную протиснулся Баки. – Как много в тебе сюрпризов, – сказал он и показал незнамо откуда взятое длинное светлое перо. – Это не мое, – Стив снова набрал в пригоршню воды и ополоснул лицо. Баки положил перо на полочку с зубными щетками. – Что ты чувствуешь? – спросил Баки. – Облегчение. Стыд. Но большей частью головокружение, – Стив сел на бортик ванны, слегка поморщившись. Баки остался стоять. – Мы пропустили важный этап, который должен идти перед сексом, – он приподнял голову Стива за подбородок и склонился к его губам. Во время поцелуя никто из них не закрыл глаза. В ярком свете ванной комнаты Баки рассматривал Стива, каждую родинку на лице, каждый вихор пшеничного цвета, длинные темные ресницы. Стив не отводил взгляда от его высокого лба, голубых глаз, прямого изящного носа… Баки отпустил его и вышел из ванной, направляясь к гостиной. Последние силы он отдал вместе с поцелуем и нуждался в горизонтальном положении. Упал на диван и негромко сказал: – Если за встречу с тобой судьба решила отобрать у меня прошлое, я согласен. Ни о чем не жалею. Он думал, что сказал случайно вылетевшую фразу слишком тихо, и Стив не слышит его. Но Стив услышал. *** Они разговаривали на кухне до раннего утра. Больше говорил Стив, рассказывал о себе все, что только приходило на ум. Баки жадно его слушал, практически не притрагиваясь к еде. Это были случайные истории из детства и юности, кусочки взрослой жизни про учебу и работу. Ему и самому было приятно вспоминать ностальгически неважные моменты жизни. – Как-то мальчик из соседнего дома нашел пять маленьких яиц в песочнице и носился с ними по двору. Четыре он разломал, чтобы посмотреть, кто же сидит в яйце: птица или змея. Но так как вместе со скорлупой этот гений давил и содержимое, трудно было понять, чьи это все-таки яйца. Он отдал мне единственное уцелевшее яйцо в обмен на пачку комиксов. Я положил его в банку с песком и начал греть под настольной лампой (в книге про животных было написано, что змеи закапывают яйца в песок и ждут, когда его нагреет солнце). К концу лета оттуда вылупилась ящерица. Она сбежала от меня на волю через пару дней. Так я остался без ящерицы и без комиксов. – И, видимо, не очень расстроился, – Баки хлебнул чай из кружки. – Нет. Через неделю я нашел брошенное голубиное гнездо на чердаке. Но способ с песком провалился, яйца быстро протухли и мама выкинула банку вместе с песком. – Где сейчас твои родители? – Отец умер на войне в Афганистане, мать-медсестра заразилась туберкулезом в госпитале. Больше у меня никого не было, так что с семнадцати лет я сам по себе. – Расскажи, что ты помнишь о школе. Стив увлеченно рассказывал, периодически прерываясь, чтобы заварить очередную порцию чая. Рассказал про обостренное чувство справедливости, которое набивало ему синяки в многочисленных драках. Об эклерах с любимым взбитым кремом, которые покупал в школьном буфете на деньги, выданные мамой на автобус, и потом ему приходилось лишний час идти домой пешком. О карандашах, альбомах и красках, которые покупал, экономя уже не только на автобусе, но и на эклерах. – Рисовать я любил больше, чем эклеры. – В какой из периодов своей жизни ты понял, что девушки – не твое? – М-м… По-моему, это было начало второго курса колледжа. Я сидел на паре по анатомии и вдруг понял, что засматриваюсь на молодого учителя. Это была моя первая любовь. Я рисовал его в тетрадях, дисциплину «анатомия» учил на пятерки, чтобы он не разочаровывался, заучивал названия органов по-латински – ему это нравилось. Естественно, односторонний роман закончился ничем, он был счастливо женат на учительнице микробиологии. Баки улыбался, грыз крекер и понимающе молчал. – А ты? – Что "я"? – переспросил Баки. – Тот же вопрос. – Хм-м… – он собрал кожу на лбу в складки. – Летом в приюте я познакомился с Кевином. Это был мелкий воришка, промышляющий выносом еды из магазинов. Я долго переживал душевные волнения по поводу того, что он мне нравится не как приятель. Потом смирился, похоже, в прошлой жизни от девушек я тоже не получал удовольствия. Не думаю, что гомосексуальность – приобретенная черта. – Как сложилось с Кевином? – Мы дошли до поцелуев. Его повязала полиция как раз, когда наш роман только разгорался, – Баки улыбнулся, одновременно отпивая из кружки. – Хочу говорить о тебе и с тобой, Стив. Расскажи о себе еще. Стив немного подумал и стал рассказывать длинную историю об уроках плавания, которые в детстве преподавала ему мать. Баки слушал приоткрыв рот, забыв о чае и времени, смотря только на его лицо и глаза… *** К утру оба пошли спать в гостиную. Баки не захотел идти на чердак, Стив его в этом поддержал и расстелил на диване простынь. Упав лицом в подушку, Роджерс открыл глаза только вечером, от настойчивого звонка мобильника. – На кой писюн тебе телефон, если ты им не пользуешься? – Скотт, что случилось? – Стив посмотрел на часы. Половина пятого. – Друг, выручай. Я заказал для Кэсси торт, но не успеваю его забрать, у меня… хм… дела. Пекарня закроется через час. – И? – Пекарня в пятнадцати минутах от тебя, Стив! – молящим голосом упрашивали в трубке. – «Фили» называется. А я вечером заеду к тебе и заберу. – Ох, ну хорошо, – Стив сбросил себя руку Баки и встал с дивана. Баки вопросительно приподнялся на постели. – Куда ты? – За тортом для дочери Скотта. Не уверен, что хочу знать, где сейчас сам Скотт. – Я с тобой. – Зачем? – Мне давно следует найти работу. Это же пекарня, да? Могу поработать разнорабочим. Пекарное оборудование часто ломается. – Как и в больнице, – Стив потер подбородок. – Подожди с пекарней, я поговорю с главным врачом Фьюри, вдруг возьмет тебя плотником и слесарем. – В любом случае я пойду с тобой. Засиделся. Пока Стив разогревал на кухне рагу, Баки шумел водой в душе. Роджерс улыбнулся и включил чайник. Он и забыл, что такое семья, длительную часть своей жизни проведя в одиночестве. А теперь грелся от мысли, что больше не будет один. Оба наскоро собрались (Баки сбрил щетину и завязал чуть влажные волосы в высокий пучок) и вышли из дома под грустный взгляд Марс. Кошка успела привыкнуть, что дома кто-то есть, и теперь будет скучать, возлеживая на диване. Они вышли из дома, продолжая прерванный с ночи разговор. Шли по длинной улице с множеством магазинчиков и закусочных, завернули в узкий проулок, чтобы срезать дорогу до пекарни, как вдруг услышали удивленный хриплый голос. – Баки? Куча старого тряпья, лежавшая возле мусорного контейнера, пошевелилась, и на свет показалась грязная лысая голова. Баки ускорил шаг, но голос все равно догнал его. – Баки! Однорукий мусорщик! – человек встал. – Я думал, ты умер. Баки не ответил и сделал еще шаг к выходу из проулка. – Мы теперь ему не чета, Джэдди, – из темного угла вышел еще один бомж, по виду вдвое старше первого. Высокий, широкоплечий, с глубоким шрамом на левой щеке, он стоял на земле так крепко, будто вкопанный. Он перегородил собой выход из проулка. – С ним случилось кое-что получше, чем смерть. Да, пес Баки? Может, у тебя и для меня найдется такой холеный хозяин в дорогом пальто? – Не трогай его, – рыкнул Баки, загораживая собой Стива. – Уходи отсюда, Чарли, и лучше не оглядывайся. Дружка своего тоже забери. Из коробки из-под холодильника выполз третий. Плотный, коренастый, с пропитым сизым лицом и клоком спутанных темных волос на голове. Видимо, самый главный в этой уличной семейке. – Ба-аки, мой старый друг Баки! – во рту у него не хватало зубов. – Кто это с тобой? Теперь оба выхода из проулка были отрезаны. Джэдди взял длинный кусок металлической трубы и спрятал за спину, как он думал, незаметно. Но Стив все же увидел. – Значит, слухи не врали, – бомж потер кулак. – Мусорщик Баки нашел себе покровителя и, вместо того, чтобы нам помочь… – Помочь? Ты сам слышишь свой бред, Черный? – ответил Баки. Со старого матраса возле стены поднялось еще одно тело, и пока сонно моргало глазами. – Мы голодаем на улице, а ты даже не вспомнил о тех, кто делился с тобой миской с харчами. – После того, как я ее отбирал в драке. – Эй, красавчик, открывай кошелек сам, или я тебе помогу, – Черный подошел совсем близко к Стиву. Слишком близко. Баки с силой толкнул бомжа рукой в грудь, так, что Черный по инерции отошел на пару шагов назад. В руке у него тускло блеснул грязный нож. Вся драка закончилась слишком быстро. Джэдди подскочил к Баки, взмахнул обрезком трубы, но прежде, чем она опустилась, Баки вырвал трубу из рук Джэдди, развернулся и с силой ударил его трубой в живот. Джэдди упал и, держась за живот, трусливо пополз в угол. На Стива исподтишка напал Чарли, взяв его в крепкий захват со спины и попытавшись уронить Роджерса на землю. Стив локтем дал ему под дых – хватка тут же ослабла. Не дав напавшему опомниться, он съездил кулаком ему в подбородок. Чарли отшатнулся, но тут же выбросил кулак в лицо Стиву. Скулу обожгло легкой болью. Стивен скрипнул зубами, ушел от очередного удара в сторону, поднырнул под руку противника и ударил его снизу в челюсть. Удар вышел мощным, Чарли рухнул на землю и остался лежать в глубоком нокауте. Стив повернулся к сидящему на матрасе. Тот тер глаза кулаками, зевал и в драку не ввязывался. У Баки и Черного тоже все разрешилось довольно быстро. Черный беспорядочно махал ножом перед лицом соперника и щерил остатки гнилых зубов. Баки спокойно следил за ним. Выжидал, когда поддатый самурай из подворотни ошибется. И он ошибся, на мгновение отведя нож далеко в сторону. Баки сделал быстрое движение рукой и ребром ладони ударил Черного в кадык. Удар свалил противника на асфальт, Черный захрипел. Баки присел на корточки и взял его рукой за горло, сжимая шею сильными, как капкан, пальцами. – Если я еще раз увижу вас в этом районе, я убью всех. Ты слышишь, Черный? – он говорил почти шепотом, но Стив, подошедший ближе, чтобы выкинуть нож, услышал обрывки фраз. – Я не убил тебя прошлой весной только потому, что тебя защитила Элла. Я не убил тебя сейчас, потому что он не должен в этом участвовать, – быстрое движение головой в сторону Стива. – Ты все понял, Черный? Черный открывал и закрывал рот, пытаясь вдохнуть. Баки разжал пальцы и выпрямился. – Сходили за тортиком… – он сплюнул себе под ноги и потянул Стива за рукав пальто. – Идем? – Это мы еще посмотрим, – одними губами прошептал Черный, валясь на спину и стараясь отдышаться. *** Скотт, прискакавший за тортом ближе к позднему вечеру, присвистнул, разглядывая лицо Стива. – Откуда подарок? Стив потрогал скулу. Синяк отозвался неприятной болью. – Подрался с бомжами, – ответил за него Баки. – Как сам? – Я нормально, только опаздываю на чай к дочке. С бомжами? Ох, Роджерс, а ведь интеллигентный человек, с медицинским образованием! – Это отягчающие факторы. Передай Кэсси привет и хорошего вам чаепития. – Спасибо, друзья. Полетел! – и Скотт убрался из коридора, напоследок оставив воздушный поцелуй. Стив переглянулся с Баки, взял его за руку и потащил на чердак, изнывая от внезапно настигшего сексуального желания. Драка в подворотне завела его до предела. Остаток вечера они провели на чердаке. С жаром целуя друг друга, тесным клубком тел повалились на старую скрипучую кровать, так, что Баки оказался сверху, сразу уложив Стива на лопатки и грубо раздвинув коленом его ноги. Оба неуклюже раздевались уже в процессе ласк. Стив целовал лицо Баки и путался в собственной футболке; Баки гладил пальцами изгибы шеи Стива и все никак не мог стряхнуть с ноги штанину. – Стиви… – шептал ему на ухо Баки, снимая с него джинсы и вышвыривая их на пол. – Я не могу поверить, что мне это не снится. Стив достаточно чувствительно укусил его за шею и поднял левую бровь, молча интересуясь, вернулся ли Баки в сладкую реальность. – Чем я тебя заслужил? – жаркое дыхание Баки вызывало мурашки на коже. – Я готов убить любого ради тебя. Любого, ты понимаешь? Роджерс вместо ответа выгнулся в пояснице навстречу Баки. Пальцы, холодные от смазки, коснулись его ануса, заставив тело тут же вздрогнуть. – Бак, нежнее, – физическая память от предыдущей близости напомнила о себе, как только Баки ввел палец сквозь упруго сжатое колечко мышц. – Поменяемся? – предложил Баки. – Нет, хочу тебя чувствовать. Больше густой прохладной смазки. Медленнее и осторожнее движения. Баки был настолько нежен, словно это не он двумя часами ранее выколачивал душу из бомжей в проулке. – Ты мое солнце, – шептал Баки на ухо Стиву. – Такой же горячий… К пальцу внутри добавился еще один. Стив неотрывно наблюдал, как набухший член Баки покачивается от волн судорожного удовольствия и возбуждения, которые тот испытывал, лаская Стива глубоко внутри – длинные пальцы вошли в него до самых костяшек. Боль исчезала, собственный член твердел, на головке дрожала капля смазки. Стив приподнялся на локтях, взял Баки за запястье и с непристойным чмокающим звуком вынул из себя пальцы. Перевернулся, встал на колени и прогнулся в спине, укладываясь грудью и головой на простынь, оставив бедра высоко поднятыми. С какой силой его возбуждала эта поза «колени-локти-трахай»... Он повернул голову на бок, приоткрыл рот и часто, поверхностно задышал, подрагивая в бедрах от собственных развратных желаний. Стив неотрывно наблюдал за уверенной рукой Баки. Как он надевает презерватив, как проводит по члену, как излишки смазки капают между пальцев, как закрывает глаза и дышит ртом. Его красивое лицо в полумраке чердака, характерные движения надрачивания и без того стоячего члена заводили Стива до предела. И вот, когда фантазии и предвкушение довели его до исступленного, нетерпеливого скулежа, в него вошел почти сразу до упора скользкий толстый член Баки. Обжигающая боль заставила Стива приподнять голову и издать гортанный звук сквозь сжатые зубы. Баки шлепнул его по заднице, затем еще раз, еще, еще… Сочные шлепки отвлекли Стива от боли. Звучали они настолько возбуждающе, что даже когда Баки начал двигаться, с каждым толчком входя все глубже, он ощущал то самое приятно-тянущее напряжение в низу живота. Шлепки закончились; стальные пальцы Баки сжали ягодицу, оставив на коже длинные красные следы. Боль смешивалась с наслаждением, наслаждение сменялось болью, боль - удовольствием, и так по кругу... контраст, доводивший до безрассудства. Стив закусил нижнюю губу, чтобы не застонать во весь голос: Баки отпустил ягодицу, лег животом на изогнутую спину, прижавшись бедрами к ягодицам Стива, и взял его за член. Теперь оргазм Стива буквально был у него в руке. – Баки... – простонал Стив, ощутив, как Баки перекатывает между пальцами головку. Сладкая пытка. Он даже дышать не мог от удовольствия. – Попроси меня еще, – шепнул Баки ему на ухо и сжал между подушечками пальцев намокшую от смазки головку. Сам он продолжал плавно двигаться, самозабвенно вталкивая член в горячего Стива. – Ба-ки, – двумя слогами выдохнул Стив. – Пожалуйста… Баки взял ствол в ладонь и начал водить по всей его длине, задерживаясь на яичках, лаская их кончиками пальцев. – У тебя великолепный член, – тихо стонал он на ухо Стиву. – В следующий раз, Стиви, ты будешь сверху. Этот шелковый голос, этот стон, эта приятная тяжесть его тела… Звучание ласково уменьшенного варианта имени… Нежные поглаживания вымокшей в смазке головки… Размеренные движения внутри, становящиеся все беспорядочнее и глубже, глубже… Стив опередил Баки и кончил раньше только потому, что Баки ему разрешил. Сильный, оглушающий оргазм брызнул белыми тягучими каплями на постель, каменное от напряжения тело Стива обмякло, он с трудом удержал себя в той же позе. Баки потребовалось немного больше времени, он любил растягивать наслаждение, истязая и раздразнивая себя до предела. Поэтому, когда он кончил, Стив услышал даже не стон, а сдавленный крик, из-за сомкнутых зубов больше похожий на звериный рык... *** Часом позже оба все еще находились на чердаке. Стив лежал животом на кровати, свесив голову; с влажных после душа волос капала вода. Полуголый Баки сидел в одних штанах и гладил Стива по спине. Они снова разговаривали, лишь к утру вдоволь наговорившийся Роджерс смог заснуть. Он не почувствовал, как Баки укрыл его пледом и поцеловал в ухо перед тем, как нехотя спуститься спать в гостиную на диван. Кровать была слишком мала для двоих, а Стиву не мешало выспаться перед рабочим днем. Любовь уже глубоко пустила свои корни, готовясь расцвести в полную силу.