Кофе, ликер, корица. Я помню твой вкус.

Молоко, имбирь, мёд. Я вылечу тебя!

-Как, вот как тебя угораздило? - Воншик возмущался, но покорно таскал сухие платочки совсем уж расклеившемуся Тэгуну. На плите грелось молоко. Тэ в очередной раз оглушительно чихнул и также громко высморкался, кутаясь попутно в теплое одеяло. -Тебе еще раз повторить? - Воспаленные глаза уставились недовольно. - И, вообще, это не я. -А кто? Какого черта ты ждал этого клиента на улице? Четыре гребанных часа! Не мог мне позвонить?! - Ким бесился, и, если честно, это было вполне оправданно. Но Чон так не считал, вытирая нос новым сухим платком и кутая открывшиеся ноги в два одеяла. -Я не собираюсь отрывать тебя от работы каждый раз, как клиенты опаздывают на встречу со мной. - Шмыгнув носом, он снова чихнул. Вон медленно выдохнул через нос. Скандалы ни к чему не приведут. А молоко на плите пора снимать. Вернувшись в гостиную он окинул взглядом оккупированный диван и журнальный столик перед ним, что сейчас был загружен лекарствами, грязными кружками и чистыми стопками сухих платочков, корзина для использованных временно устроилась около дивана и неумолимо пополнялась. Очистив край столика для новой кружки, и освободив, наконец, руки, Воншик пристроился около самого большого холмика, в котором прятался Тэгун. Объятия были немного неожиданными, хоть и ожидаемы, как бы абсурдно это не звучало. Чон даже икнул от удивления, чем умудрился озадачить обеспокоенного донельзя Кима. -Ты напугал меня! - Едва выпутавшись из кокона одеял Тэгун наткнулся на лицо Вона, что было Слишком близко. Чон испуганно закрыл рот руками. - Нельзя...- промычал он, стараясь отвернуться. - Ты же заразишься. Но слабое сопротивление были быстро сломлены теми же теплыми родными руками, что крепче прижали к себе. Губы коснулись влажного виска. -Глупый, какой же ты еще глупый, хён. Я же люблю тебя, и естественно, что я беспокоюсь о тебе. И мне ВАЖНО знать, что с тобой все хорошо. Поэтому я не расстроюсь и даже очень обрадуюсь, если ты будешь звонить мне в свои перерывы или свободные минуты на работе. Мне всегда тебя мало. Всегда. - По ходу того, как Ким изливал свою душу, говоря, собственно, очевидные для него вещи, Тэгун смущался все больше, пряча лицо на груди младшего, и находя утешение в крепких объятиях. -Ты меня услышал? - Воншик говорил тихо, но твердо, чтоб даже до воспаленного сейчас сознания такие простые выводы дошли без проблем. Он дождался, пока темная макушка у него на груди не кивнет пару раз, и только тогда чуть отодвинулся, снова беря в руки еще не остывшее молоко. - Выпей это. Не кофе, конечно, но тоже полезно. Пряное молоко тепло отдавало вкусом корицы и едва различимо горчило и обжигало имбирем и мёдом. Вкусно, но кофе вкуснее. Тэ уже хотел было высказать эту мысли вслух, но закашлялся на полуслове. -Ну тише, тише. - Ким успокаивал как мог, укачивал словно ребенка. Пригодились знания старшего братика, что он почерпнул в детстве, воспитывая и ухаживая за сестренкой. Он хотел было отнести уже почти успокоившегося Гуна в спальню, но мысль, что Чон снова уползет от него шерстяной гусеничкой на другой край кровати, не давала покоя. Стянув подушку пониже, Воншик улегся на нее, бережно укладывая Тэгуна себе на грудь. Тяжелый, но он потерпит. Ведь его любимому плохо, он так доверчиво жмется и из последних сил старается не уснуть, вновь поднимая к Киму красные сейчас глаза. -Может, лучше в спальню? - Совсем тихо. -Нет уж! Я только согрел тебя. Вот лежи и выздоравливай. А лучше спи. Завтра тебе станет легче. - Вон улыбнулся ободряюще, нежно погладил по растрепанным волосам и поправил съехавшее одеяло. Тэ кивнул послушно и снова улегся на грудь своему парню, слушая тяжелые гулкие удары сердца, что усыпляли лучше любого лекарства. -Я люблю тебя. - Прошептал он уже в темноте, когда дыхание Кима почти выровнялось. Руки на его спине сжались чуть сильнее, давая понять, что его услышали. -И я тебя люблю, - так же тихо ответил Ким. Кружка на столе из под молока с корицей и мёдом была пуста.