Башня астрономии

Драко, с довольным выражением лица, вернулся в гостиную слизерина. Ученики в ней занимались весьма привычными делами: первокурсники пытались изобрести некую игру, в которой победить можно было только хитростью; студенты постарше — обсуждали неадекватные действия деканов других факультетов или выполняли самостоятельные задания. Малфой, с улыбкой, двинулся к Нотту, который в одиночестве стоял перед окном и смотрел в глубины «Чёрного Озера», ожидая кого-то. «Уж явно он не высматривает кальмара или других монстров — это ему надоело ещё на первом курсе», — смекнул сын Люциуса. — Кого-то ждёшь? — спросил Драко. — Дафну, — ответил собеседник, не отрываясь от созерцания бездны за стеклом. — Решили прогуляться сегодня. — Ну, про неё я тебя предупреждал, — хлопнул по плечу товарища Малфой. Он радостно добавил: — Впрочем, это не мои проблемы… Да! Хорошо, что у меня нет никаких проблем. Никаких несдержанных «непреложных обетов» и прочего… — Ты решил проблему с Гермионой? — повернул голову к другу Теодор. — Да. Минут двадцать назад, — надменно произнёс Малфой, словно «проблема» была тривиальной. — Ну… молодец, — кивнул собеседник. — Я же говорил, что ты сам всё усложнял и на самом деле всё просто. — Да, — усмехнулся сын Люциуса. — Целуется она отвратно, кстати… «…хотя, сравнивать мне не с чем» — вполне следовало бы добавить Драко, чтобы быть до конца честным перед другом. — Ладно, — махнул рукой «герой дня», — гуляйте с Дафной, — юноша хмыкнул, — и прочими своими проблемами. А я пойду спать. — Угу. Теодор протянул другу руку, прощаясь с товарищем и вновь отвлёкся на нечто в озере, мелькнувшее за окном. Однако, Драко, пожимая руку приятелю, побледнел, как никогда раньше. Ведь, едва кисти друзей коснулись друг друга, их окружила та самая магическая дымка, означавшая, что «непреложный обет» ещё в силе. Фраза Драко заставила Нотта снова повернуться. — Что?! — едва не вскрикнул Малфой, забыв о том, что в зале много других студентов. — Какого Мерлина?! Я же выполнил требования, которые были!!! — Стало быть, — удивлённо посмотрел на переливающийся разными цветами неосязаемый кокон вокруг рук Нотт, — не выполнил. Теодор верил в искренность Драко в этом случае. Вряд ли Малфой решил бы объегорить магический контракт словами или небылицами. — Как так?! — опешил собеседник. Он был близок к панике: — Ведь в тексте «обета» было сказано «поцеловать Гермиону Грейнджер». Я наслал на неё «Империус» и она сделала, что я приказал… Но, что бы не хотел добавить Малфой, тень от чьей-то руки со скоростью молнии накрыла горло юноши, не дав ему это сделать. — О, Мерлин!!! Дафна, жжёт! — процедил, взвыв, слизеринец. — Ты… сделал… …что?! — прошипела только что подошедшая колдунья, смыкая вторую руку на шее аристократа. — Дафна, прекрати! — сказал юноша, поняв, что ещё несколько секунд и ожоги сменят степень на вторую. — Ты… сделал… что?! — повторила девушка, не отпуская жертву. — Заставил грязнокровку Грейнджер целоваться, — выжал из себя признание испуганный слизеринец. — Во имя Мерлина! Отцепись от меня! — Как именно? — продолжила допрос девушка, игнорируя страдания на лице Драко. — Примерно как ты пытался провернуть похожее с Асторией прошлым летом?! — Нет! — Малфой был готов метаться. Он попытался обойти тему «непростительного заклятия»: — «Подчинил волю»… Отцепись! Нотт просто смотрел на эту картину, не вмешиваясь. Он впервые за шесть лет видел открытое противостояние Дафны и кого-либо. Но слизеринец уже знал, что отношения сестёр Гринграсс и Драко непростые — не зря они мало общались вместе в учебное время. За исключением Астории, которая, всё-таки иногда позволяла себе вести беседы со слизеринцем. — Что?! Ты наслал на неё «Империо»?! — ещё больше возмутилась слизеринка, так и не отпустив жертву. — Ты хоть понял, что сотворил?! — Я этого не говорил! — попытался «уйти от ответственности» собеседник. — Во имя Слизерина! Отцепись от меня, «ошибка магии»! Почему-то, последняя фраза Драко заставила слизеринку ослабить хватку. Похоже, что девушка с детства комплексовала из-за подобных ругательств в её адрес. Она бросила взгляд на Нотта и опустила глаза. Малфою удалось вырваться и отскочить. — Истеричка несчастная, — рассерженно фыркнул блондин, отходя и закрывая шею. — Зачем ты это сделал, животное?! — продолжила неистовствовать Дафна. Она прекрасно понимала, что некоторые вещи лучше говорить шёпотом, поэтому немного приблизилась, и, осторожно оглянувшись, тихо произнесла: — Мало того, что тебе теперь грозит Азкабан, так ещё и Гермиона пострадала… — Это не я! — возмутился Драко. Он указал пальцем в сторону товарища: — Это всё Нотт! Разумеется, старшая Гринграсс прекрасно знала сына Люциуса, чтобы повестись на такое. Поэтому она и не думала поверить словам оппонента, продолжая ожидать от него ответа. Теодор возмутился мгновенно, едва возникла пауза: — Я не просил тебя заколдовывать Грейнджер! Я просто хотел, чтобы мои требования «твоего обета» были равноценными! — Так… — слизеринка прикрыла лицо рукой. Она не желала выдавать факт помощи другу в состязании, поэтому не стала вдаваться в подробности: — Вы заключили «обет». Вы. Дураки. Оба. Видимо, Теодор выиграл пари. Что он просил? — Чтобы Драко целовался с Грейнджер, — встрял Теодор, поняв, что Малфой может выдумать перед Дафной отсебятину. — Но не так же! — зашипела на блондина Гринграсс. — Какая разница?! — возмутился Малфой. — Грязнокровки всё равно ничего не чувствуют! После этих слов, девушка была готовиться наброситься на Малфоя повторно. — Но ведь требования выполнены, — остановил обоих Нотт. — Почему не сработало? Может, в мире есть ещё одна «Гермиона Грейнджер»? — Во имя Мерлина! Нотт! — Малфой волком взглянул на товарища. Теодор, решив проверить подозрения, снова пожал руку Драко и произнёс: — Я сказал: «если я выиграю в состязании, то»… Вокруг кистей юношей стала циркулировать магическая дымка. — …«то ты поцелуешь Гермиону Грейнджер». Магическая дымка исчезла, свидетельствуя о том, что текст искажён. — Ничего не понимаю, — нахмурился Теодор. — Всё же правильно. — Именно, — подтвердил Драко, отдёрнув руку. Все трое замолчали, пытаясь угадать, в чём произошёл сбой в заклятии. Дафна предположила, что следует попробовать ещё раз, но медленнее. Нотт кивнул, вновь протягивая ладонь Малфою. Как только их руки коснулись, магическая завеса снова появилась. На этот раз, начал Драко: — Ты сказал: «если я выиграю в состязании, то ты поцелуешь Гермиону Грейнджер». Завеса пропала. Дафна, будто поняв что-то, тут же встряла: — Ты сказал: «вы и Грейнджер поцелуетесь». Секунду отсутствовавшая, дымка явилась вновь, подтверждая истинность текста магической клятвы. — Наверное, я оговорился, — прошептал Нотт, начавший бледнеть. — Похоже на то, — кивнула Дафна. — Но эта «оговорка» подразумевает, что Грейнджер должна сама этого захотеть. …Безо всяких заклятий. Несколько секунд юноши смотрели в глаза друг друга. Возникла пауза. Никто из троицы не шевелился. Создавалось впечатление, что в пространстве вокруг них наступила «звенящая тишина»… — Прости, — наконец, с долей тревоги, прервал безмолвие Теодор. — Я правда случайно… Лицо Драко исказилось во внезапной вспышке гнева, и, спустя мгновение, оба оппонента оказались на отдалении пяти шагов, направив друг на друга палочки. — Дафна, не вмешивайся! — бросил Теодор слизеринке, которая мигом вскочила между дуэлянтами, помешав противостоянию перейти в «Грин-де-Вальдскую ничью». Юноша сам здорово испугался за предполагаемый исход событий. — Ещё чего! — хмыкнула та, вытаскивая свою палочку и направив на Малфоя. — Теодор, подумай хорошенько — Драко хватило на непростительное заклятие против той грязнокровки. Ты правда думаешь, он остановится перед повторным таким «подвигом»?! — Драко, — попытался второй раз исправить ситуацию Нотт, уже начавший переживать за подругу, могущую пострадать. — Я и правда не хотел. Это вышло случайно. Я просто оговорился. — Оговорился?! — лицо блондина на мгновение сменилось гримасой отчаяния. — Ты проклял меня! — Малфой, ещё не всё потеряно, — сказала девушка, пытаясь успокоить аристократа. — В принципе, ты можешь выжить, если исправишь ситуацию… — «В принципе»?! «Выжить»?! — рука блондина затряслась. — Что ты несёшь, ведьма?! «Исправить»?! …после случившегося?! Ты хоть представить это можешь?! — К тому же, есть ещё кое-что… — произнесла слизеринка, подойдя чуть ближе. Она шепнула что-то Драко. Малфой, зажмурившись и поджав губы, отвернул голову в сторону и опустил палочку. — Драко, — продолжила девушка гораздо спокойнее. — Я думаю, если ты попробуешь всё исправить, то у тебя получится. Конечно, за твои действия, тебя надо бы как следует отчихвостить, но Гермиона не такая плохая, чтобы бесчеловечно смотреть на твою гибель. Я мало с ней общалась, но она совсем не походит на ту, которая станет злорадствовать, понимая твоё несчастье… Но собеседник не дал договорить. — Вы… вы… — Малфой был готов расплакаться. Он махнул рукой: — Да ну вас! Обоих… Не в силах находиться с друзьями, которые сейчас казались ему монстрами, он быстро вышел в коридоры замка. *** Гермиона весь следующий день провела в состоянии оцепенения. Но, под конец учебного дня, она не помнила и половины случившегося на уроках. Магглорожденная посещала занятия. Даже записывала что-то на пергамент. Но, что именно — вылетело из головы. На занятиях по зельям девушка старалась не смотреть в сторону слизеринцев, специально отворачиваясь в противоположную сторону. Правда, весьма неожиданно, в паре с ней оказалась Дафна. Слизеринка по собственному желанию присоединилась к одинокой магглорожденной и — как ни странно — помогала варить зелья, даже несмотря на то, что Грейнджер никак не могла сконцентрироваться на уроке. Таким образом, почти всю работу делала Гринграсс. Поскольку задание было выполнено безупречно, Снейпу пришлось добавить баллов обоим факультетам. Так и прошёл учебный день, из которого Гермиона не запомнила почти ничего. Сейчас, после окончания всех занятий, магглорожденная забилась в самый тихий угол библиотеки и беспорядочно листала страницы первого попавшегося учебника. Её глаза пробегали по строкам текста, но написанные слова не складывались в образы. Гриффиндорке казалось, что она даже не чувствует страниц кончиками пальцев, когда их переворачивает. Девушка заметила, что сами руки двигались очень медленно. Будто её кровь стала густой как дёготь. «Рон упомянул Трилони, — промелькнула мысль. — Она ведь права. Отчасти, но права. Я не только „не способна“ на некоторые чувства; так ещё и притягиваю личностей, рассудок которых вряд ли напоминает таковой у здорового человека». Магглорожденная скрестила руки на груди. Ей казалось, что в помещении стало холодно. Хоть библиотека являлась одним из самых тёплых мест в замке. Она сильнее сжала кончики ледяных пальцев на плечах. «Что делать? — думала недавняя жертва заклятия. — Жаловаться Рону?! Он-то демонстративно посочувствует, потому что должен; но потом, за моей спиной в очередной раз убедится в моей неполноценности, как это было давеча. Это просто смешно: в свете того, что говорила Трилони, я не пострадала — даже наоборот. Рон, Гарри и Джинни пожалеют, но, случись что, это всплывёт и будет использовано против меня; как это и произошло недавно». Девушка была готова расплакаться: «Я ведь думала, я верила, что если буду стараться изо всех сил постигать магические дисциплины, то у меня не будет никаких проблем! Как жаль, что это оказалось неправдой. Рон сам сказал недавно: „Она же не чистокровная, чтобы жить одной лишь магией“». Похоже, гриффиндорка начала осознавать роль чистоты крови в отношениях между людьми волшебного мира: «Точно. Грязнокровка Грейнджер. „Волшебница второго сорта“. Если от неё захотят что-то чистокровные, то она должна согласиться. Если нет — заберут сами. Потому, что так принято в мире. Наверное, среди чистокровных подразумевалось, что мне следует быть ещё и благодарной, что Драко не потребовал нечто большее. Он ведь не требовал?! Как жаль, что я не всё помню»… Девушка повернула голову к окну, но даже не увидела капель воды после дождя на стекле и свинцовых облаков, уходящих в горизонт. За окном было просто серое пятно. «Вот оно как… едва узнав о волшебном мире, — думала Гермиона, — я решила, что это нечто вроде сказки»… Действительно, впервые попав в Хогвартс, девушка не верила своему счастью. Она, хоть и не проявляла сильных эмоций перед новыми друзьями, радовалась встречающему её новому миру искренне. «Точно, — продолжила мысль магглорожденная. — Теперь я знаю. Я и правда в сказке. Почти как у знаменитого писателя. „Алиса в стране "Писец"“»… — Грейнджер? — послышался голос Драко рядом. Девушка даже не повернулась. Она не верила в происходящее. Ей казалось, что всё вокруг — просто какой-то страшный сон. Из которого она не может выбраться. — Знаешь… — продолжил собеседник тщательно подбирать слова. Он оглянулся, чтобы убедиться, что их никто не может слышать: — По поводу того, что произошло… В общем, — аристократ говорил словно сквозь зубы, — я хотел бы извиниться. Это и было всё, на что хватило его воображения при построении фраз для магглорожденных, которых с рождения юноша за людей-то не считал. Образовалась пауза. — Драко… — так и не выходя из оцепенения, произнесла собеседница, повернувшись к аристократу. — Скажи мне, пожалуйста… — Что? — Ты ведь… — Гермиона слегка опустила стеклянный взгляд, — ничего больше не делал со мной? …пока я находилась в том состоянии? — Ты о чём? — нахмурился Малфой. Девушка безэмоционально продолжила, так и не двинувшись: — Я плохо помню, что было, и… Просто… я вот думаю… …может, мне следует бежать в маггловские медицинские заведения? Собеседник нахмурился, пытаясь понять, что хочет сказать магглорожденная. Наконец, спустя полминуты, до него дошёл смысл сказанного: — Тьфу, Грейнджер! — Он, на мгновение, отвернул голову в сторону: — Грязнокровки только об одном и думают! — Собеседник вновь повернулся к девушке: — Конечно же, нет! — Драко, пожалуйста… — прошептала магглорожденная дрожащим голосом, положив скрещенные руки на стол и уткнувшись лицом в предплечья. — Прошу. Не надо так меня называть. Хотя бы сегодня… «И чего она так убивается?! — недоумевал юноша. — Вообще, пострадавшей стороной тут являюсь я! Или это у грязнокровок сарказм такой»? Он вновь преодолел ненависть к магглорожденным и произнёс: — Грейнджер, ты права. Извини. — Драко, ты просто хотел извиниться? Это всё, зачем ты здесь? Если так, то оставь меня одну. Пожалуйста. Это будет лучше всего. — Ну, — Малфой задумался, как обойти неприятную для него тему. — Понимаешь, я… Я уже сделал несколько ошибок и чуть не был наказан магией за это, так что… — Ты намекаешь, что «обет» ещё в силе? — резко вернулась в реальность гриффиндорка и слегка задрожала от страха, посмотрев на аристократа. Собеседник замолчал, поражённый проницательностью магглорожденной. Она сама продолжила диалог. — Драко, я не могу так. Я не могу дать тебе то, что ты просишь. У меня этого просто не получится… Юноша, мгновение поморщившись, собрал всю дипломатию в кулак и продолжил настаивать, посмотрев на собеседницу наиболее беззлобным и наивным взглядом: — Я бы хотел всё исправить. Я понимаю, каково тебе, но… Грейнджер, дай мне шанс. «…и ты попытаешься сделать ещё хуже»?! — с испугом догадалась магглорожденная. — Драко, признайся честно, — с трудом продолжила диалог Гермиона. — Скажи хоть раз в жизни правду, ты же ни капельки не сочувствуешь и не раскаиваешься. Ты просто хочешь, чтобы твоя «проблема» исчезла? Аристократ задумался, пытаясь понять, что хочет услышать собеседница. Думать за магглорожденную у чистокровного волшебника получалось плохо. Поэтому, он изрёк, по его мнению, нейтральный ответ: — Не в этом дело. Понимаешь, мне не хотелось поступать так, как вышло. Просто, другие поставили меня в условия… плохие условия. А я ведь наследник древнейшего рода волшебников. Я не могу упасть в глазах остальных! Представляешь, что будет, если выяснится, что наследник рода умер из-за какого-то обета?! Это хуже, чем смерть. Так, что… «Может, ему посоветовать косметику есть? — подумала гриффиндорка. — Чтобы он был красивым хотя бы изнутри»? Аристократ продолжил говорить, но магглорожденная перестала слушать его омерзительные попытки оправдать свои действия, опять погрузившись в свои мысли. — …я понимаю, что тебе это не нравится, — заканчивал речь Драко. — Но, может, если я попробую хоть как-то исправиться в твоих глазах, то… Девушка нервно усмехнулась. «Жизнь магглорожденных в Магической Британии — куча гниющего мусора. И с этим рано или поздно придётся смириться. А я не хочу. Впрочем, от моего желания положение вещей в волшебном мире не изменится. …Но, какая разница?! — думала она. — Если уж магический мир таков, каким он не казался мне в самом начале; и если меня угораздило родиться волшебницей „второго сорта“, то пусть моя жизнь будет хоть отдалённо похожа на приключение. „Пить так пить — сказал котёнок, когда несли его топить“». — Наверное, — ответила девушка, прервав очередную тираду слизеринца. — Если бы ты был хоть немного лучше, то — может быть — я была бы способна пойти тебе навстречу… «Жалко, что „Орден Мерлина“ не дают за то, что волшебница из монстра пытается сделать человека»… — подумала гриффиндорка. *** Драко выглядел немного уставшим, пройдя в спальню. Кроме Теодора, сидящего в кресле, здесь никого не было. — О, ты уже здесь?! — бросил он другу. Драко надменно продолжил: — Ну, ты мне ад устроил — никогда не прощу! Я с трудом уладил дела с Грейнджер. Эта Грязнокровка обнаглела окончательно! Пытается условия ставить! Представляешь: она говорит, а меня тошнит! Какова ирония, а?! — Драко, не ори так! — возмутился Нотт. — У меня голова болит. Сын Люциуса сомневался, что друг дуется на него за тот случай в гостиной. Это было совсем не похоже на Нотта, который «отходил» от конфликтов быстро. Малфой повернулся к собеседнику и посмотрел на него, продолжив чуть тише: — Теодор, ты чего?! — Мне… …немного не по себе, — заторможенно ответил побледневший юноша, прислонив руку к голове. — Мутит. — От Грейнджер?! На расстоянии?! — попытался сострить первый аристократ. — Нет, — послышался серьёзный ответ. — Может, ты ел что-то? — поднял бровь Драко. — Тебе могли дать нечто из магазина Уизли. — Нет. Только плитку шоколада, которой Дафна поделилась, — медленно ответил собеседник. — Хм, вряд ли она стала бы шутить, как те придурки-близнецы, которых выгнали из замка, — скептически хмыкнул Малфой. — Дафна вообще шутить не любит. — Да нет, — пробормотал Нотт. — Она очень весёлая, на самом деле. Просто об этом мало кто знает… Малфой ещё раз оглядел бледного друга и начал беспокоиться: — А что было до этого? Может, в тебя кто-то заклятием запустил? — Нет… Я просто сидел в общем зале и помогал Трэйси делать задание по зельям. Она же в них плохо разбирается… …она ещё рассказывала что-то смешное про очередной провал Гриффиндорцев… У Драко округлились глаза: — А Дафна видела, что ты говорил и смеялся о чём-то с Трэйси? — выпалил собеседник, в отличии от друга, начавший понимать подлинную суть произошедшего. — Наверное… я не знаю… — слабым голосом ответил Теодор. — Она была неподалёку… Малфой только хлопнул себя по лбу вспомнив всё про свою подругу детства. Он метнулся к выходу: — Нотт, постарайся не отключаться! — бросил он другу. — У тебя дыхание остановится! «Конечно! — думал Драко. — Как я сразу не догадался! Плитка шоколада была трансфигурирована из „отравы для садовых гномов“ и сейчас чары спадают! Дафна, ты самая последняя тварь». Драко, со всех ног, побежал в кладовку Снейпа за «Безоаром». У него ведь, с недавних пор, была веская причина спасать друга… *** Гермиона несколько недель откладывала очередную встречу с Драко. Но, следует отметить, она весьма осторожно отнеслась к их совместному времяпрепровождению. В конце-концов, девушке самой хотелось сохранить в тайне то, что она вообще разговаривает с кем-то с факультета «Слизерин». Сегодня, дождавшись Малфоя после занятий за стеной замка, гриффиндорка, ничего не объясняя, повела его к «Запретному Лесу», аккуратно обходя хижину Хагрида. — Это что у нас, Грейнджер? Нечто вроде свидания? — поморщившись, наконец выдавил из себя слизеринец. — Нет, Драко, — спокойно пояснила магглорожденная наиболее мягким тоном. — До свидания нам ещё далеко. «Спокойно, Гермиона. Можно сказать, — мысленно улыбнулась гриффиндорка, — что у меня одна из тех маггловских игрушек, которые стали популярны в последние годы. Как их там… „Тамагочи“». — «Далеко»?! — возмутился аристократ. — Грейнджер, ты издеваешься?! В прошлый раз я делал всё, что ты просила! Даже достал и принёс тебе эти… как их там… «Охредеи»! — «Орхидеи», — машинально поправила собеседница не моргнув глазом. — Кстати, спасибо. Мне нравятся именно сиреневые, — поблагодарила девушка, искренне улыбнувшись. — Это было очень мило. Я и не ожидала, что ты так быстро найдёшь их. Малфой едва не подскочил от злости. Он полдня выяснял её любимый цвет растений по всем каналам, чуть не раскрыв свою тайну; другую половину суток лично копался в теплицах Спраут, поскольку поручать Креббу и Гойлу это опрометчиво с риском подозрения в дружбе с грязнокровками. Затем, после разочарования от провала в поисках, Малфою пришлось пойти на нарушение и обманом использовать камин Снейпа, чтобы отправиться в город и добыть искомое… …и, как теперь оказалось, это всё было ради того, чтобы грязнокровка не только «не выполнила его просьбу», а сейчас сказала абстрактное «спасибо»?! Тем временем, девушка, всё-таки, ответила на вопрос: — Драко, пожалуйста, пойми меня правильно. Но до «свидания» нам действительно далеко, — гриффиндорка развела руками. — Извини, но я ничего не могу поделать. Видишь ли, память о твоём «подвиге» — как и о предыдущих — до сих пор осталась. Так что, придётся немножко поработать над тобой. Твой внешний вид оставляет желать лучшего. Может, если он станет иным, то предыдущее впечатление о тебе не станет накладываться на твой образ и мне удастся осуществить то, что ты просишь… — Какая связь твоего извращённого восприятия моего внешнего вида с тем, что ты должна меня поцеловать?! — не выдержал юноша. «„Должна“?! — подняла бровь девушка. — Так вот оно как. Ну-ну»… — Драко, сам подумай, — надменно хмыкнула магглорожденная, — какая девушка может захотеть тебя поцеловать по своей воле?! Ты же тощий, бледный, да ещё и язвящий всем подряд без разбору. Лично у меня ты ассоциируешься с эдаким «хорьком», ходящим на задних лапках. Ты взаправду считаешь, что производишь на кого-то впечатление?! — Вообще-то, — парировал Драко, — у меня есть друзья, которые считают меня авторитетом! Разумеется, гряз… — он запнулся, — магглорожденной до этого не догадаться! — Кребб, Гойл и прочая безмозглая «чистокровная рать»?! — скрестила руки на груди Гермиона. — Брось. Это просто паразиты, которых дрессировали подчиняться любому, кто выше по положению в магическом обществе. Их подчинение — не твоя заслуга. Появится аналогичный тебе по статусу и ты «свиту» потеряешь. Ты «король „Никто“». Как в одной свежей маггловской песне, — девушка вспомнила, что аристократ плохо разбирается в магглах. Она пояснила: — Не столь важно. «Всё провалится к чертям, когда корона слетит. Ты прикажешь, но слуг не будет». — Какое тебе дело до моего общения с друзьями?! — проворчал Драко. — Ты и в отношения с ними полезешь?! — Ты что?! Вовсе нет! — мигом ответила девушка. Она продолжила с поучительным взглядом: — Я просто привела пример. Мне же есть дело только до твоего внешнего вида. А то ты порой ассоциируешься с персонажами из книг одного маггловского писателя-фантаста, — гриффиндорка опять сделала короткую паузу, поняв, что вряд ли Драко читал «Царицу Цикад». — …которые жили в своей искусственной оболочке и ценили это выше всего. «Далёкие и ледяные, словно кометы. В них не было ничего злого, но и не было ничего человеческого»… — Хватит! — разозлился Малфой, которого таким мудрёным способом прежде не оскорблял даже Нотт в ярости. — Да, ты прав. Мы почти пришли, — отметила магглорожденная, вглядываясь вперёд. Драко тоже повернулся, смотря прямо. Теперь, через несколько деревьев проглядывалась поляна, на которой находились кентавры. Волшебные существа вовсе не вели себя праздно на этом месте. Они организованно подходили к двум растущим рядом деревьям, стволы которых, на высоте двух метров, были соединены между собой металлической перекладиной, образуя турник. Наверное, наличие лишних пар органов и мышечной ткани позволяло волшебным существам подтягиваться, поднимая весь свой внушительный вес в воздух. Тем не менее, Драко только сейчас стало понятно, что эти существа выглядят сильными внешне вовсе не потому, что «целыми днями только и делают, что тренируются стрельбе из лука». Через некоторое время, представители гордой цивилизации кентавров закончили свои разнообразные упражнения на поляне, и, также организованно, отправились куда-то в чащу. — Они приходят сюда один раз в день, — пояснила гриффиндорка. — В одно и то же время. Так что, никто не заметит. …а даже, если заметят, то нам ничего не сделают — по их мнению мы ещё маленькие дети, поэтому они не станут преследовать нас, хотя сильно огорчатся и — наверное — попросят уйти… Малфой не выдержал: — Грейнджер, если ты возомнила себе, что я захочу стать похожим на такое животное, которое кроме груды мышц ничего из себя не представляет… — Драко, я не хочу, чтобы ты становился похожим на это существо, — прервала гневную сентенцию девушка мягким голосом. — Но меня заботит твоя общая физическая подготовка. Держать спину прямо для тебя — недостаточно. Можно сказать, я забочусь о тебе. Представь, что будет, если я — скажем — подверну ногу и тебе придётся перенести меня в больничное крыло?! Ты либо надорвёшься, либо опять испортишь впечатление о себе. Оно тебе надо?! «Я подниму грязнокровку в воздух — пожалуй — только заклятием. И это будет „Бомбардо Максима“», — чуть не процедил Малфой. Он только сильнее сжал зубы, чтобы не сказать эту фразу. — …В любом случае, с такими почти атрофированными мышцами, — продолжила пояснять Гермиона, — ты, кроме самого себя, вертикально ничего не поднимешь. Да и на ногах ты еле стоишь. Вспомни третий курс, — хмыкнула гриффиндорка, сжав руку в кулак и выставив перед собой, — ты чуть в обморок не упал. Смешно: одно движение «ненавистной магглорожденной» и Драко падает на землю, а друзья едва сдерживают смех. И вот, как «король без короны», без волшебной палочки ты «никто». — Замолчи! — вспылил Малфой, которому не нравилось упоминание позорного момента из прошлого. — Я всё понял: ты просто захотела посмеяться надо мной, — юноша отвернулся. — Тебе это удалось, Грейнджер! Можешь злорадствовать! А теперь — я думаю, мы достаточно потратили времени впустую… Он собрался двинуться в обратную сторону, но девушка аккуратно взяла слизеринца за руку со словами: — Драко, так мы идём вперёд или нет? — спокойно спросила она. Юноша замешкался. Он хотел отказаться. Аристократ даже не думал о том, что он может умереть в этом случае — ему просто было ужасно противно от одной мысли о том, что он, наследник древнейшего рода волшебников, может уподобиться магглам или магглорожденным. Но нечто ему мешало. Что же? Драко задумался. Гермиона всё ещё сжимала его ладонь. Рука девушки была тёплой. Совсем не так, как происходило под заклятием «Империо» — тогда её пальцы чувствовались ледяными и словно все — даже самые маленькие и незначительные — мышцы находились в сильном напряжении. В тот момент она делала всё, что он приказывал, но в её действиях имелась некоторая отвратительная искусственность. Она больше походила на самодвижущуюся статую, чем на человека. Сейчас — всё было наоборот. Тёплая, мягкая и слегка влажная ладонь собеседницы вовсе не вызывала отвращения и позволяла предположить наблюдательному аристократу, что гриффиндорка волнуется. Он развернулся и посмотрел в глаза девушке. Её лицо совсем не выдавало волнения — она была точно уверена, что знает, что делает. В результате, из-за противоречий, Малфой никак не мог разобрать что именно пытается задумать магглорожденная. — Так мы идём вперёд или нет, Драко? — с нежной улыбкой повторила гриффиндорка, слегка потянув слизеринца. Юноша ничего не ответил и просто невольно, словно руководствуясь инстинктом, сжал своими длинными пальцами руку Гермионы и двинулся вперёд, следуя за ней. Грейнджер не соврала ни в одном высказывании. Она действительно не требовала невозможного. Не язвила, не шутила, не издевалась. Просто порой подбадривающе улыбалась и игнорировала его гневные тирады, упорно продолжая настраивать на том, что не следует всё бросать, приводя всё больше и больше аргументов. Через некоторое время, юноша не смог поднять свой вес и плавно опустился на траву. Аристократа не волновало то, что он лежит в новом сюртуке на земле. Просто он чувствовал чудовищную слабость. Всё, на что хватило сил — это перевернуться на спину. — Жалко Снейп меня сейчас не видит, — процедил Драко, после пятого отжимания. — Поставил бы капитаном команды по Квиддичу, вместо Маркуса Флинта… — Не поставил бы, — ответила Грейнджер. — Я видела Маркуса и как он тренируется. Он может подтянуться двадцать пять раз. А не полтора, как ты попытался полчаса назад. Наверное, поэтому его не могут выгнать из Хогвартса за его проделки. Ведь иначе команда Слизерина окажется на таком дне, что Дамблдор поставит вопрос о целесообразности её содержания в принципе. …кстати, Маркус чистокровный, как и ты. И он не гнушается делать нечто большее в подготовке к матчу, чем просто «летать на метле»… Всё-таки, Гермиона обладала долей наивности. Да, она являлась умной; пожалуй, самой эрудированной на своём факультете. Но наивной. Поэтому «Распределяющая Шляпа» была права в решении отправить её на факультет Годрика Гриффиндора, а не Ровенны Рэвенкло. Ведь, в своей опрометчивой идее, юная колдунья даже не подумала о том, что сделай она Малфоя физически развитым, он начнёт унижать магглорожденных не только магически… *** Сегодня Малфой решил посетить друга в больничном крыле замка. Ведь только-только Мадам Помфри позволила друзьям навещать пострадавшего. Драко заглянул в палату сразу же, едва закончились занятия. Здоровье товарища сильно беспокоило его и не без причины. Помимо прочего, у него не утихал интерес к тому факту, что Дафна Гринграсс прошла мимо этого события, словно не имела к нему никакого отношения. И юноша никак не мог понять почему. Он надеялся, что Теодор сам расскажет обо всём. Тем не менее, Нотт, вежливо поблагодарив Драко за своё спасение, не стал вдаваться в подробности или что-либо объяснять. Затем последовал диалог о новых событиях в школе. Тема «обета» также была затронута. Драко не объяснял подробно каждую встречу с Грейнджер, но намекнул, что магглорожденная медлит с его требованием. Он ожидал подсказки в идее как можно её поторопить. Впрочем, Нотт разочаровал товарища в том, что зелья, такие как «Амортензия», применять нельзя; поскольку они подчиняют волю аналогично заклятию «Империус». После этого, беседа вновь плавно перешла в обсуждение жизни других факультетов. Время шло, а кроме беседы о происходящем в школе чародейства и волшебства, ничего не обсуждалось. Малфой уже раздумывал над тем, следует ли прямо спросить то, что его интересовало и попрощаться, как Теодор, внезапно, сменил тему беседы. — Драко, я вот о чём думаю… Зачем ты пытался спасти меня? — спросил Нотт. — Ты же сильно разозлился тогда. …узнав о том, что я оговорился. — Что, не хватило действий Дафны? — съязвил друг. — Не волнуйся, как только я выполню условия «обета», я тебе могу подобное устроить, раз уж так хочешь. — Так почему же ты помог тогда? — недоумевал Теодор. Малфой отвернул голову в сторону и вздохнул, посмотрев в окно. Он не любил говорить правду в глаза собеседнику. Драко чувствовал себя крайне уязвимым в этот момент. На факультете Салазара Слизерина это могло быть очень опрометчиво. Всё-таки, он изрёк: — Помнишь, когда мы устроили «Грин-де-Вальдскую ничью» в гостиной, эта стерва — Гринграсс — меня остановила? — Не называй её так! — едва не вспылил Нотт. — Да, я помню. Она что-то прошептала тебе. — Сам не можешь догадаться, что именно? — хмыкнул Малфой. — Это связано с «обетом»? — предположил Нотт. — Да. «Магический Контракт»-то заключён между нами. Если ты умрёшь, то я не уверен, будет ли он засчитан. Вполне возможно, что можно стать проклятым, так как обещание не сдержано перед тобой при жизни. Логично: ты умрёшь — значит, долг не примешь. Уж кто-кто, а именно Гринграсс лучше всего разбирается в шутках с магией. Она сказала это тогда, поэтому я и решил не рисковать… Драко хотел ещё сострить на тему «почему внук знаменитого Кантанкеруса Нотта об этом не догадался», но дверь внезапно отворилась и в палату пожаловала сама Дафна. Коротко поздоровавшись с опешившим Малфоем, девушка сразу же двинулась к кровати больного, разместившись на стуле рядом с ней и взяв Теодора за руку. — Не беспокойся, — кивнул испугавшемуся другу Теодор. — Мы всё уладили. Только сейчас Драко заметил вокруг губ Нотта странные следы. Судя по всему, слизеринка умудрилась посетить Теодора чуть раньше. Он криво ухмыльнулся, решив продолжить диалог в более уместное время. — Я пойду, — объявил Драко товарищу. Он покосился на Дафну и добавил, вновь взглянув на собеседника: — Ты уж береги себя. Малфой внимательно изучил движения Гринграсс, желая убедиться, что она ничего не замышляет. Затем он двинулся в сторону выхода. — Слушай, Нотт, — хмыкнул Драко, уже приоткрыв дверь и обернувшись, — я знаю одну ведьму в «Лютом Переулке». Она продаёт прекрасные зелья от ожогов. Они тебе понадобятся для… — юноша обвёл указательным пальцев вокруг своих губ. Он махнул рукой: — …Да и много для чего ещё… …в будущем… С этими словами, блондин вышел из палаты, закрыв за собой дверь. *** Гермиона назначила эту встречу в «Башне Астрономии» Хогвартса. Драко не мог быть с ней замечен сейчас, так как до конца учебного года оставался всего один день и вряд ли кто-либо из учеников замка решит провести самое весёлое время неподалёку от класса одной из самых утомительных дисциплин. На всякий случай, выходя на площадку, магглорожденная внимательно осмотрела всё вокруг, прежде чем подняться на платформу. Малфой не опоздал. Юноша предчувствовал, что магглорожденная решила выполнить то, чего он так долго жаждал. Не зря же он последние месяцы выполнял её прихоти! К тому же, если не сегодня — то когда?! — Привет, Драко, — улыбнулась девушка, заметив голову слизеринца, осторожно выглядывающую из дверного проёма. Гриффиндорка стояла слева от дверной рамы, прислонившись спиной к стене и застала аристократа врасплох, поскольку он смотрел в противоположную сторону. Малфой вздрогнул и резко повернул голову. — Грейнджер, — немного грустно заметил он, выйдя к собеседнице и даже не поприветствовав девушку, — мне не удалось достать те цветы, что ты просила… — Ерунда, — прокомментировала магглорожденная. Она подбадривающе улыбнулась: — В следующий раз получится. Ведь, моё мнение не изменит один единственный случай. Тем более, в этом месте такое не столь важно. Знаешь, я прежде никогда не думала, что эта площадка башни открывает столь прекрасный вид, если смотреть не за звёздами, а по сторонам. Забавно, но на занятиях это совсем не замечалось. Наверное потому, что тут было много студентов… Однако, аристократ словно не слышал половину того, что собеседница произнесла. — Что ты сказала? «В следующий раз»?! — в его усталом голосе появились нотки отчаяния. — Но я ведь не могу ждать всё лето до следующего учебного года! Грейнджер, я, из-за всего происходящего с нами, почти перестал спать. …ты не представляешь, каково открывать глаза каждый день с мыслью о том, что лучше бы не просыпался… — Так отвлекись от всего, — схватила за руку слизеринца девушка и резко потянула поближе к себе, стремясь развернуть в ту сторону, куда сама смотрела. — Видишь?! Здесь такой прекрасный вид! Неужели тебе так не кажется?! — Грейнджер, — не унимался Драко, скользнув взглядом по очертаниям ландшафта, едва различимым в сумерках, — я не сумею… Юноша задумался, продолжать ли ему. Он никак не мог решить, следует ли говорить о том, что он знает относительно особенностей «непреложного обета». Ведь, может оказаться и так, что магглорожденная откровенно начнёт его использовать, едва проведает, что его жизнь зависит от её. А, в свете того, что в ближайшие месяцы магглорожденным может не поздоровиться из-за действий Пожирателей Смерти, наивно полагать, что она точно доживёт до следующего учебного года — весьма глупо. — Тебе не обязательно ждать всё лето, если тебя это утешит, — тихо сказала Гермиона. — Мы можем увидеться и во время каникул. Я даже «за» такое… — Но… — Драко представил картину, на которой он, вместе с Гермионой, сидит в гостиной собственного поместья на диване; а на кресле напротив помешивает чай Люциус. Просто помешивает чай и смотрит на сына и магглорожденную безотрывно; притом ложка в его чашке чертит глубокие борозды на эмали ёмкости. Слизеринец осторожно подобрал слова: — Ты разве не знаешь, что мои родственники наших встреч не приемлют?! — Но мои-то приемлют! А своим ты можешь сказать, что встречаешься — скажем — с Кэти Белл, — предложила собеседница. — Она полукровка, — машинально среагировал аристократ с нотками критики в голосе. — …Или указать на кого-то другого, — уголки губ магглорожденной приподнялись. — Тебе видней, кто в Хогвартсе более «породистый». — Грейнджер, я не могу лгать родителям! — повысил голос Малфой. «Драко не может врать?! — подумала Гермиона. — О! Это новое»… Девушка подняла голову к звёздам и отвлеклась: «Малфой, я вот думаю, мне продолжить сходить с ума, или ты мне уже начинаешь нравиться»? Однако, её размышления прервала речь собеседника: — Грейнджер, мне кажется, я понимаю, что ты задумала, но… Ты же видишь, что в этом нет никакой пользы. Те занятия в лесу, к примеру — они бессмысленны… — Зато ты можешь подтянуться уже пятнадцать раз, — перебила магглорожденная. — Да и отжаться десять, не задыхаясь. А про упражнения на выносливость я вообще молчу. За три месяца это не так плохо… — Но это не несёт никакого смысла! — возмутился Драко. — В этих, допустимых только для магглов методах, нет никакого эффекта! — Как «нет эффекта»?! Теперь ты выглядишь не таким нездорово-бледным, — слегка опешила Гермиона. — Ты даже соображаешь гораздо лучше. Заметь, тебе стали даваться новые заклятия намного проще. Раньше ты и половины урока запомнить не мог. Теперь — совсем иное дело. Готова поспорить, ты даже не перечитываешь свои записи, умудряясь усваивать всё на занятиях и сохранить это в памяти до следующего. Кстати, я видела, твоё недавнее столкновение с тем хаффлпаффцем в общем зале. Твоя реакция в ответном заклятии была просто молниеносной. Драко, ты действительно думаешь, что тебе следует прекратить и не прикасаться к тому, что «допустимо только для магглов»?! — Но мы попусту тратим время! — юноша прислонился спиной к стене, и, на мгновение, прикрыл лицо рукой. Малфой никак не мог открыто сказать, что ожидание выполнения требований «непреложного обета» стало невыносимым настолько, насколько Грейнджер представить не может. От идей «намекнуть» он уже давненько отказался, поскольку в этом плане гриффиндорка была непробиваема. Сперва аристократ думал, что она просто глупа, как — по его мнению — и все магглорожденные; только потом, до него дошло, что она просто ловко увиливает от темы, на которую не хочет разговаривать. — Драко, напомню. Если ты хочешь, то мы можем встретиться летом, — повторила идею магглорожденная. — Я прекрасно понимаю, что тебе не охота ждать следующего учебного года. Так что, если желаешь, то ты можешь пригласить меня куда-нибудь… — Гермиона, — произнёс Драко, впервые в жизни обратившись к девушке по имени, чем вызвал её сильнейшее удивление. Магглорожденная ошарашенно повернулась и посмотрела на профиль аристократа, который с грустным взглядом смотрел на горизонт. А он продолжил тихим голосом, опустив взгляд: — Гермиона, я так не могу. Я сделал всё, что мог. Но ты остаёшься вечно недовольной и постоянно добавляешь условия… Грейнджер поняла, что сейчас может произойти срыв и юноша в очередной раз попробует применить «непростительное заклятие». Ведь прецеденты были и «повторения пройденного» гриффиндорка не желала. Поэтому она, вновь обратив якобы заинтересованный взор на горизонт, медленно вытащила волшебную палочку и скрыла её в рукаве. — …Если ты хотела, — продолжил юноша, — чтобы я понял, каково тебе, то тебе это удалось. Гермиона, с меня достаточно. Чего ты добиваешься?! Неужели ты пытаешься убить меня с особым садизмом?! Если так, то уж лучше я умру от несдержанной магической клятвы самостоятельно… В этот момент — казалось — нервы у магглорожденной не выдержали первой, и она, мигом взмахнув палочкой, швырнула в Драко странное заклятие, которое юноша — как ему чудилось — слышал впервые. — О, Мерлин! — пошатнулся слизеринец, схватившись за голову. — Что это было, Грейнджер?! Аристократ почувствовал какую-то странную слабость. Его сердце бешено колотилось. Этот магический эффект не был известен Драко, что вызвало внутреннюю панику у юноши, знавшего всё про магию с пелёнок. — А что, заклинание незнакомое?! — с неподдельным весельем произнесла та, поняв, что после такого Малфой вряд ли будет нападать на неё. — Да, — выдохнул он, прислонившись к стене. — Это что, «непростительное»?! — Ну, ты же используешь против меня «непростительные заклятия», — ответила собеседница, так и не ответив на вопрос. — Всего один раз было! — возмутился Драко, которому было вовсе не до смеха. — Да, а я не донесла мракоборцам, — со снисходительной улыбкой ответила магглорожденная. Она вернулась к своей идее: — По поводу лета ты не беспокойся, — собиралась закончить диалог гриффиндорка. — Я думаю, тебе не повредит, если мы сходим куда-либо вместе. По крайней мере, на каникулах гораздо больше свободного времени. А это — напоминаю — в твоих интересах. — Ты издеваешься надо мной, — сполз по стене Малфой. — Я это прекрасно понимаю! — И вовсе я над тобой не издеваюсь, — успокаивающим голосом закончила диалог Гермиона, собираясь оставить юношу одного. — Просто я считаю, что ты очень-очень плохо относишься к магглам. Поэтому тебе не помешает познакомиться с их миром. Я думаю, что это пойдёт только на пользу. Ведь у настоящего аристократа должна быть широта взглядов… Девушка замешкалась на мгновение. Потом, решив что-то в мыслях, всё-таки наклонилась и внезапно поцеловала юношу в щёку. — Это, — пояснила магглорожденная, — чтобы ты не думал, что я — как ты выразился — «просто издеваюсь над тобой, пытаясь убить с особым садизмом». …Чтобы тебе было яснее, что я тоже стараюсь, как и ты. Чтобы ты убедился, что я хочу идти тебе навстречу; просто пока не могу… Она снова с улыбкой хмыкнула и быстро ретировалась в сторону винтовой лестницы. Убежала гриффиндорка вовсе не ради того, чтобы произвести некий эффект. Просто ей показалось, что её покрасневшие щёки станут заметны даже при том плохом освещении, что было на вершине Астрономической Башни в сумерках. Что касается Драко, то впоследствии он долго будет не спать из-за того, что не сообразил вовремя подставить губы навстречу девушке в тот момент…