Alea jacta est

Она была опасной, огненной, убийственно красивой и чарующе нежной, могла ласково перебирать его снежные пряди, а в следующий миг стрелять из пистолета на поражение. Она принадлежала к другому миру. Миру огня и убийств. Миру боли и миражей. Но, в тоже время, ее мир был прост и честен. И она сияла бриллиантом в том - противоречивом - мире. За связь с ней его бы презирали, пытались бы унизить и, почти наверняка, надавить через него на нее. Но никто не знает. Он был холоден и резок. Упорен, честен и так умен. Разбирался в самых разных вещах, любил Гете и Толстого, читал японских классиков и с легкостью цитировал Цезаря и Августа. Все это в ее мире ничего не значило, но было так чарующе. На льду он был богом, его пируэты захватывали, приковывали взгляд и заставляли сердце биться сильнее. Ведь, что она, в сущности, может? Убивать, разрушать, да даже ее огонь практически не греет, а лед лишь сковывает. Но, глядя на его аксели, прыжки, дорожки, задерживая дыхание от восторга, она чувствует, что еще жива. А слыша, что олимпийское золото он посвящает своей девушке, которая, может быть, согласится стать его невестой, слезы выступают сами. Гокудера лишь пожимает плечами глядя на обожаемую Десятую. Свадьба проходит тихо. В одном из многочисленных загсов столицы, без свидетелей и торжества. О случившемся сообщает лишь тонкий ободок на безымянном пальце у обоих. Но его никто не замечает, кроме верных Хранителей, Варии и Юрия. Они аккуратно ищут обладателя парного кольца и не находят. Тренер странно смотрит на, завершившего на пике карьеру, спортсмена, а Виктор, смеясь, прячет мозоли на руках. Занзас понимающе усмехается, узнав об ушедшей в отпуск Тсунаеши и с радостью издевается вместе с Хранителями над стариком-Девятым, Иемицу и Реборном. Хибари кровожадно жмурится, получив пост главы CEDEF. На улицах тихого Намимори снова звучит детский смех и растет молодой Наследник.