Challenge accepted, loves

— Какой скандал, дорогуша. Привести на вечеринку в мой дом изгнанника Локвуда. Это чревато последствиями, — Клаус Майклсон тянет Кэролайн к центру зала, заставляя танцевать с ним. Настойчиво. Нагло. Властно. Даже грубо. Так, словно она уже принадлежит ему целиком и полностью.       Но блондинка лишь бесстрашно надменно фыркает, смерив первородного гибрида презрительным взглядом: — Он — мой парень и мой кавалер на сегодняшний вечер. — Решила и дальше продолжить эту игру? — Мы не играем, — Форбс качает головой, стараясь отделаться от назойливой мысли ощущения его прикосновений не только кожей, но и душой. И как древний делает это? Заставляет испытывать сильнейшую ненависть, страх за близких и неумолимую страсть рядом с ним. Она противится ей, хоть и чувствует, что уже сгорает. Тайлер давно забыт. Ее беспокойство о нем — скорее дань отношениям, растворившимся вместе с пропавшим на несколько недель оборотнем.       Клаус прекрасно знает это и все равно продолжает осторожничать. Уж лучше бы взял силой. Заставил быть с ним. Так хотя бы можно избежать осуждения и порицания со стороны друзей. А заодно поддаться вожделенному желанию перейти границу. Выйти за рамки той ярости, которую она должна испытывать к нему, но не может. Все слишком сложно. Поэтому Кэролайн до сих пор цепляется за давно остывшую влюбленность, стараясь скрыть влечение к тому, кто для всех является лишь хладнокровным монстром.       Первородный чувствует малейшие изменения ее настроения, лишь удовлетворенно предвкушая момент, когда малышка Форбс сорвется, отпустив все запреты. Тогда он получит ее. И, несмотря на то, что этот Майклсон никогда не отличался терпением, сейчас Никлаус намерен ждать.       Звуки музыки затихают. Их танец завершен. Пора подкинуть в пылающий костер еще дров. — Спасибо, love, — отметив, как дрожит тоненькая девичья ручка, гибрид касается губами тыльной стороны ее ладони. Немного медлит, наслаждаясь едва ощутимым цветочным ароматом и пропущенными ударами неистово трепещущего сердечка, а после, обдав дыханием нежную кожу, целует запястье Форбс там, где прощупывается пульс, ритм которого он только и мечтает перенять для более откровенных совместных ласк.       Кэролайн замирает, не в силах остановить или оттолкнуть Клауса. Да и, не желая этого делать. Похоже, они все-таки играют. И впервые в своей жизни белокурая девушка, всегда стремившаяся к лидерству и тотальному контролю, готова отказаться от победы ради опьяняющей близостью сладости его тьмы.