Challenge accepted, loves

— Здесь очень холодно. Исходя из этого, у нас пять минут до взрыва. Я не успею сменить батарею.       Кэролайн обреченно смотрит на профессора Майклсона, просто не зная, как дальше вымолвить, что это конец.       Он вздыхает, взъерошивая волосы. Вся эта погоня по «пути просвещенных» была бесполезна. Погибнет столько людей. А все потому, что он медлил. Неправильно читал символы. Тонул в голубых глазах своей невольной напарницы, оказавшейся вместе с ним в центре ужаснейших событий. Немыслимо. Трое кардиналов и папа Римский мертвы, а он увлекся научным работником лаборатории, из которой сумасшедший иллюминат похитил антиматерию, дабы доказать, преимущество науки над верой. Безумие. Все, происходящее сегодня, без исключений.       Блондинка, закусывая губу, вновь переглядывается с Никлаусом, и ему хочется взвыть от тотальной обреченности в сложившейся ситуации. Еще немного, и они превратятся в пепел, а профессор Майклсон наивно загадывает желание выжить и пригласить Кэролайн на свидание после этого. Глупец. Был бы умным — разгадал бы загадки раньше, и не довел бы до такого.       Камерарий Люсьен Касл хмурится всего лишь мгновение, взвешивая все «за» и «против» своего порыва, а после перехватывает контейнер с бомбой и мчится по коридору к площади Святого Петра, где множество прихожан собрались в ожидании момента, когда же из дымохода повалит белый дым, свидетельствующий, что конклав наконец вспомнил о единстве. Кажется, будто сегодня в Ватикане грянет гром, являющийся предвестником Апокалипсиса. И так и случится, если камерарий не успеет ничего предпринять. Но он свято верит в свои силы, словно им движет благое знамение, а то и божья длань.       Кэролайн Форбс кричит ему вдогонку, срываясь на проклятия, совершенно не думая о том, в каком месте они произнесены. А Никлаус… он просто хватает ее за запястье и утягивает за собой, впутывая в погоню за смертью. Еще одно подтверждение безумства сегодняшнего дня. Хотя когда случится взрыв — им все равно не жить, так почему бы не позволить себе сделать это так, прикасаясь к ней, несясь навстречу верной гибели. У профессора Майклсона нет аргументов против этого.       Они поспевают на площадь в момент, когда Касл взмывает вверх в вертолете, унося с собой в небо заряд, что вот-вот сровняет весь город с землей.       Блондинка дрожит, и Никлаус не отпускает ее руки, поднимая взгляд вверх, неотрывно следя за безумцем, проникшимся пламенем этого дня. Спасет ли он их всех? Вряд ли. Вероятность такого ничтожна. Майклсон никогда не верил в Бога, но сейчас готов начать молиться, только чтобы не остаться прахом на этой площади рядом с той, кого он искал всю жизнь.       От взрыва содрогается все, и Клаус тянется к Кэролайн, в ступоре смотрящей на уникальное смертоносное явление, схожее с северным сиянием посреди Ватикана. Блондинка подобно соляной статуе, застывшей в изумлении на веки вечные, не может отвести взгляда от прекраснейшего и ужаснейшего зрелища в ее жизни. И только профессору Майклсону под силу уберечь ее от последствий этого, что он и делает, повалив Кэролайн на землю и накрыв собой. Никлаус чувствует, как она всхлипывает, бессвязно шепча то ли слова благодарности, то очередные ругательства, и он не верит, что оба выйдут из этой передряги невредимыми. О камерарии Касле уже и не думается. Он совершенно точно обречен, возможно, превратившись в скопление этих переливающихся частичек в ночном небе.       Ватная тишина, сменившая звон в ушах, режет по сознанию мыслью, что это конец. Точнее, начало. Ведь они спасены. Пошатываясь, Никлаус встает и помогает подняться Кэролайн. Вдвоем они оглядываются по сторонам, оценивая масштабы разрушений от взрывной волны, пронесшейся по городу, будто воздушное цунами. На фоне этого кошмара профессор Майклсон еще больше желает утонуть в голубых глазах девушки, сейчас полных слез от боли и горя. И он не слышит криков пострадавших. Не видит ничего, кроме взгляда блондинки. И пусть она назовет это шоком от произошедшего, единственная его мечта сейчас — прикоснуться к ее губам. Нет, это необходимость. — Мы выжили, — шепчет ей Никлаус, притягивая девушку к себе, успокаивающими прикосновениями пальцев стирая соленые капли с ее щек. — Мы выжили.       Не поддаться искушению сложно. Поэтому Майклсон позволяет себе момент слабости в поцелуе, тотчас понимая, что если он и готов умереть рядом с кем-то, то это будет лишь Кэролайн Форбс.