Challenge accepted, loves

      Среди множества ядовитых проклятий он слышит крик своей младшей сестренки. Затем сердце делает последний удар в пальцах того, кого Клаус, не стыдясь, нарек сыном, и жизнь покидает первородного гибрида, погрязшего во мраке.       Майклсон просыпается в холодном поту, не зная, как дышать после такого кошмара. Нет, они снились ему и ранее, но сейчас все было чертовски реалистично. Он касается ладонью груди, словно проверяя, бьется ли еще что-то в ней и облегченно вздыхает. Но тревога не оставляет его весь день с самого пробуждения. Клаус будто предчувствует, что все идет не так, как нужно, не зная ответы на свои незаданные вопросы. — Сегодня должно произойти нечто важное. Я бы даже сказала судьбоносное, — вещает за завтраком Фрея и ее брат, при встрече со Стефаном Сальваторе понимает, о чем шла речь.       Не каждый день ему приходится убивать своего приятеля, по глупости приведшего в Новый Орлеан опасную охотницу. Клаус даже испытывает мимолетное сожаление, покидая бар, перед этим бросив скупой взгляд на звонящий мобильный Стефана, лежащий на стойке рядом с трупом хозяина. Как неосторожно, старый друг. Прощай.       Но горечь этого поступка быстро растворяется в момент, когда ручные ведьмы «Стрикс» разрывают кровную связь. И дальше все будто идет наперекосяк. Шаткий карточный домик судеб Майклсонов рушится за несколько недель, и, отправляясь на встречу с Марселем, созвавшим вампирский суд, первородный гибрид даже не сомневается, что не вернется оттуда.       Среди множества ядовитых проклятий он слышит крик своей младшей сестренки. Затем сердце делает последний удар в пальцах того, кого Клаус, не стыдясь, нарек сыном, и жизнь покидает первородного гибрида, погрязшего во мраке.       Майклсон просыпается в холодном поту, не зная, как дышать после такого кошмара. Нет, они снились ему и ранее, но сейчас все было чертовски реалистично. Он касается ладонью груди, словно проверяя, бьется ли еще что-то в ней и облегченно вздыхает. Но тревога не оставляет его весь день с самого пробуждения. Клаус будто предчувствует, что все идет не так, как нужно, не зная ответы на свои незаданные вопросы. — Сегодня должно произойти нечто важное. Я бы даже сказала судьбоносное, — вещает за завтраком Фрея и ее брат хмурится, понимая, что все это уже слышал. — Скажи, сестра, такое возможно? — он бегло пересказывает ей свои сны, будучи не уверенным, являются ли они всего лишь прогрессирующей паранойей, за сотни лет достигшей своего пика именно в этом году.       Древняя ведьма быстро ворожит на рунах, едва слышно шепча заклинание, и ошеломленно ахает, истолковав его результат. — Кто-то на Той Стороне пожертвовал вселенной свое право перерождения ради тебя. Это не сон, Клаус. Это временная петля, дарованная тебе, как шанс на спасение. — У меня нет там друзей.       И он не лукавит. За бесчисленное множество лет первородный гибрид отправил туда столько невинных душ, по сей день ненавидящих его за это, что они, пожалуй, собрались бы воедино, дабы упечь его в самый глубокий котел ада, нежели спасли, да еще и такой ценой. — Ты же помнишь? Нечто судьбоносное. Вот он, тот подарок свыше.       И речь явно идет о кровной линии. О чем же еще?       Вновь переживая смерть старого друга от своей же руки, Клаус со злости разбивает звонящий мобильный об стену, проклиная и Стефана, и все на свете, надеясь, что ему удастся избежать предрешенной судьбы.       Среди множества ядовитых проклятий он слышит крик своей младшей сестренки. Затем сердце делает последний удар в пальцах того, кого Клаус, не стыдясь, нарек сыном, и жизнь покидает первородного гибрида, погрязшего во мраке.       Майклсон просыпается в холодном поту, не зная, как дышать после такого кошмара. Нет, они снились ему и ранее, но сейчас все было чертовски реалистично. Он касается ладонью груди, словно проверяя, бьется ли еще что-то в ней и облегченно вздыхает. Но тревога не оставляет его весь день с самого пробуждения. Клаус будто предчувствует, что все идет не так, как нужно, не зная ответы на свои незаданные вопросы. — Сегодня должно произойти нечто важное. Я бы даже сказала судьбоносное, — вещает за завтраком Фрея и ее брат, выругавшись, отправляется в проклятый бар, зная, что должен там встретиться со Стефаном.       На сей раз он оставляет его в живых, просто выгоняя взашей из помещения, приказывая убираться из города немедленно. Может, все завязано на этой чертовой дружбе? Не зря же Майклсон пронес ее через века.       Бросив сердитый взгляд на звонящий забытый на стойке мобильный, первородный гибрид вслед за Сальваторе покидает бар. И вновь все идет наперекосяк. Но впервые Марсель не вырывает ему сердце. Он лишь кусает его, отравляя ядом так, как Клаус делал это сотни, даже тысячи раз, обрекая знакомых и не очень вампиров на верную смерть. — Прости, брат, чтобы закончить это — тебе нужно умереть, — качает головой Фрея, не зная, как разорвать замкнутый круг.       В этот раз хотя бы без криков Ребекки. Первородный гибрид просто забывается в лихорадке и тихо уходит под горькие всхлипы старшей сестры.       Майклсон просыпается в холодном поту, скорее очнувшись от мертвенной комы, чем пробудившись, но испытывая при этом твердую уверенность, что сегодня он покончит со всем.       Встреча со Стефаном происходит в уже привычном русле. Только вот помня прошлые последствия смерти Сальваторе, Клаус оставляет его в живых, снова вышвыривая из бара. И почему он думает, что все переплетено именно со старым другом? Может, ответ стоит искать в других событиях сегодняшнего дня?       Собираясь оставить без внимания уже привычно зазвонивший забытый мобильный на стойке, Майклсон отчего-то решает ответить. Наверное, его злость и обреченность достигают пика, и он думает выместить их на старшем брате Стефана. Первородный гибрид не сомневается, что жертвой его гнева станет именно Деймон.       Но видя имя на экране, Клаус вздыхает, нервно сглатывая, впервые не зная, что ему делать. Замешкавшись всего на мгновение, он отвечает: — Здравствуй, love.       Если уж ему суждено умирать вновь и вновь, переживая один и тот же день, так почему не улучшить его разговором с той, что еще не забыта, как и обещание, данное ей? Первородный гибрид по-прежнему надеется на это «однажды, быть может через год или век», хоть теплое, такое предательски новое для его темной души, чувство тает все больше с каждой мыслью об очередной смерти.       Но она не приходит. Конечно, адский клинок в груди — это тоже малоприятно, но переживая мучительную боль, путаясь в обрывках воспоминаний и мыслей, Клаус понимает, что все время было не так. Он ускользал от Кэролайн. Уходил от предначертанного разговора, тем самым накладывая черную метку на свою судьбу. Сейчас же все исправлено. И когда он очнется, а Майклсон не сомневается в этом, то первым делом отправится в Мистик-Фоллс, дабы забрать ту, которой он обещал вечность. — Спасибо, отец, — едва различимо среди гула обезумевших от жажды мести вампиров шепчет первородный гибрид, разгадав последнюю тайну. Умерший от его руки Ансель упоминал, как видел танец с Кэролайн, и пусть он никогда не был близок с Клаусом, но даже так ощутил, что надеждой на спасение души его сына является именно та блондинка из Мистик-Фоллс, чей свет сохранился в ней и по сей день.