Признания по принуждению

Глава 6 Накрытая по пояс одноразовой бумажной пеленкой бледно–голубого цвета, в комнате со стенами, выложенными матовой кафельной плиткой, с яркими люминисцентными лампами на потолке и несколькими шкафами медицинских инструментов и препаратов вдоль стены, Сара сидела на высоком гинекологическом кресле, ожидая врача. Ее последняя надежда. – Мисс Вильямс? – доктор, женщина лет 40 с небольшим, вошла в комнату с медицинской картой в руках. Сара кивнула и поздоровалась. – У меня был незащищенный секс... – проговорила девушка, глядя, как врач натягивает тонкие прозрачные перчатки. – Когда? – Эээ... – Сара задумалась, она не могла сказать "вчера вечером", время останавливалось, значит надо прибавить... сколько часов?... – вчера утром. – сказала она, чтоб уж наверняка. – Хорошо, – доктор посмотрела на часы. – Время для экстренной контрацепции у нас еще есть. Она подошла к Саре и опустила руки под пеленку. Сара нахмурилась и отвела взгляд в сторону. Контрацепция ее сейчас волновала меньше всего... – Постарайтесь расслабиться. Легко сказать! Сара старалась дышать медленно и глубоко, полностью на этом сосредоточиться. Вдруг она подпрыгнула, издав короткий писклявый звук. Доктор подняла брови и посмотрела на Сару поверх пеленки, нахмурилась. Она убрала руки и отошла к столу, на ходу снимая перчатки и кидая их в корзину для мусора. Сара прикусила нижнюю губу – она уже знала, что сейчас услышит. Господи, только не это... – Вы все еще девственница, мисс Вильямс. Такое бывает, если проникновение было неглубоким. Слезы наворачивались на глаза ...Проникновение было каким угодно, только не неглубоким! Он был огромным, он вошел в нее до упора, она на всю жизнь запомнит, как это было... И ничего этого не было... Когда она проснулась утром, ее одежда – платье, балетки, кружевное белье – все было там, висело на стуле в ее комнате, как будто она сама разделась перед сном. Она тщательно осмотрела запястья и лодыжки – на них должны были остаться следы от шнуров – но ничего не было... Ничего не было... – ...Тем не менее, это не отменяет необходимость контрацепции, – продолжала доктор. Девушка сползла с кресла и начала одеваться. Все было как во сне. Она машинально выпила таблетку, предложенную врачем, и запила ее водой из пластикового стаканчика. Доктор еще что–то говорила ей про гормональную контрацепцию, вложила ей в руку какие–то листочки. – С вами все в порядке? – Да, спасибо, все хорошо... Мне надо домой... – Сара буквально вылетела из кабинета. Женщина лишь в недоумении покачала головой ей в след. ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– Сара не помнила, как добралась до дома. По счастью, там было пусто – никто не встретился ей на пути по лестнице на второй этаж. Из последних сил сдерживая рыдания, девушка ворвалась в комнату, захлопнув за собой дверь, и прислонилась к ней спиной. Она медленно оседала на пол, слезы текли по щекам. Она сошла с ума. Она видит то, чего нет, и никогда не было... Она так мечтала о волшебной сказочной любви, что ее больное подсознание выдумало ее, одурманило, заменило реальность игрой воображения. Сегодня она потеряла сразу и разум и любимого... От этой мысли Саре сделалось уж совсем плохо, всхлипывая, она свернулась калачиком на полу, прямо под дверью. Все равно надо попробовать его позвать, лучше уж горькая правда, чем невысказанная надежда... Пробовать было страшно... Услышит ли она лишь тишину в ответ – думать о таком варианте было невыносимо, или он все–таки появится, но теперь она будет знать, что он – плод ее больного воображения... Девушка вздохнула и села, поджав под себя ноги. Все равно, лучше правда. – Джарет... – она позвала робко. – В чем дело? – голос холодный и бесстрастный. Король Гоблинов стоял напротив нее, его руки за спиной. Она быстро вскочила на ноги и подбежала к нему, прильнула, обняла руками за талию. Он не шелохнулся, ни один мускул не дрогнул на его лице. – Я боялась, что тебя не существует... – она всхлипывала. Его запах, его тепло, его голос – он здесь, даже если это игра ее воображения, главное – он есть. – У меня нет времени на твои истерики, Сара, – Джарет посмотрел в сторону. Ее как холодной водой обдало. Она опустила руки и отошла на пару шагов назад. Что?... ...Ну конечно, он же ничего не знает – ему просто нужно все объяснить. Девушка замолчала, тщательно подбирая слова – что–то подсказыло ей, что он не даст ей сказать много. – Я была у врача... Он обреченно вздохнул, на мгновение закрыв глаза, потом пересек комнату и сел на ее кровать. – И что? – его лицо непроницаемо. Сара поняла, что теперь он ее выслушает. – Она сказала, что я все еще девственница... Он ошарашенно уставился на нее, потом вдруг громко расхохотался, запрокинув голову. Что? Сара не могла понять, что это значит?... – Бедняжка Сара! – широко улыбаясь, он раскрыл руки, как будто приглашая ее в свои объятия. Она подошла, настороженно. – Это моя защита, – он усадил ее к себе на колени. – Лабиринт очень опасен, это место дикое и жестокое. Я поставил защиту на тебя, и что бы ни произошло в Лабиринте, ты всегда вернешься домой целая и невредимая. Я не могу позволить себе рисковать тобой, понимаешь? – Он наклонил голову, улыбаясь. Его глаза лучились. – Мне и в голову не приходило, что будет ...повреждение, которое надо будет сохранить. Он снова громко и заразительно рассмеялся. Она не устояла и тоже тихо засмеялась. Потом вдруг вспомнила: – Но моя одежда, она вся здесь и как новая! – Я вернул ее тебе, я же видел, как ты расстроилась. – Значит, все правда? Я не сошла с ума, не выдумала тебя?... – А ты думаешь, у тебя хватило бы фантазии? – он снова смотрел на нее серьезно. Это был самый удивительный аргумент, какой только можно было представить! И как ни странно, Саре он показался самым убедительным. Однако какое у него самомнение! – Мне нужны доказательства, – сказала она твердо. – И я не хочу быть девственницей. – Единственный способ – сделать это не в Лабиринте. Хотя... – он разулыбался, озорные искорки в его глазах, – большой соблазн оставить все как есть. Каждая ночь – как первая... – Ни за что!!! – она вскочила на ноги, кулаки сжаты. – Ну хорошо, хорошо, – он вздохнул изображая разочарование, и снова улыбнулся: – Вот и займемся этим через пару дней... Он встал, как если бы собирался уходить. – Нет! – она испугалась, что он сейчас расстворится в воздухе, снова оставив ее наедине с неразрешенными сомнениями. – Прямо сейчас. Здесь. Он резко развернулся к ней. – Ты смеешь указывать мне, что делать? – его голос стал тихим, зловещим. Она замерла, ожидая, что он сделает, готовая в любой момент бежать. Но он оставался неподвижным, только его взгляд прожигал ее насквозь. Его подбородок гордо поднят, зубы сжаты, нижняя губа выпячена вперед. Всем своим видом он бросал ей вызов. Он ждал. Сара в недоумении смотрела на него – и поняла. Она медленно опустилась на колени. Едва заметная тень улыбки мелькнула на лице Короля Гоблинов. Но девушка почувствовала ее. Глава 7 Он молчал. Сара боялась поднять на него глаза, она тихонько сидела на полу, поджав под себя ноги. Джарет резким жестом снял плащ и отбросил его в сторону. Послышался звук удара чего–то тяжелого об пол, и к Саре подкатился кристально–прозрачный шар. Она смотрела на него с ужасом, но не двигалась. Шар коснулся ее коленей, прозвучал шумный хлопок, повалил плотный сизый дым. Когда он сам собой развеялся, девушка обнаружила, что вся ее одежда исчезла, она снова была голой. Сара поежилась. – Я полагаю, нам надо прояснить кое–что, Сара, – сказал Король Гоблинов, его голос холодный и бесстрастный. Она вся сжалась, зачем он каждый раз так ее пугает?... – Я не давал тебе права призывать меня к себе в любой момент, не так ли? – он подошел к ней, ритмичный звук сопровождал его движения. Она прислушивалась к отрывистому стуку, но побоялась взглянуть вверх. Ее колени сжаты, руками она обхватила себя за плечи, наклонилась вперед. – Я испугалась, что никогда больше тебя не увижу... Как тогда, я звала своих друзей в зеркало, но они больше никогда не приходили... – Я и так был слишком великодушным, позволив им всем придти к тебе в тот вечер, – отрезал он. – Со мной – другой случай, Сара. Что–то упругое подперло ее подбородок, вынуждая высоко поднять голову, – Джарет приставил к ее лицу конец длинного стека, обтянутого черной кожей. Его ручка была выполнена в виде маленькой стеклянной сферы в изящной серебрянной руке, на противоположном конце – треугольник мягкой кожи. Сара сглотнула. Неужели он будет ее бить?... – И ты имела неосторожность оспаривать мои решения,– снова ритмичный звук, теперь она видела, что он стучит стеком по голенищу своего сапога. – Соедини руки за спиной, – она почувствовала прикосновение стека, он проводил линию вдоль ее позвоночника, начиная от шеи. Девушка убрала руки за спину, обхватив запястье одной руки пальцами другой. Облаченные в кожаные перчатки руки Джарета провели по ее ключицам и лопаткам, с мягким нажимом, чтобы она распрямилась. Она дрожала, дыхание сбивалось. Поза, которую он ей придал, выставляла ее грудь напоказ. Был самый разгар дня, солнечный свет наполнял комнату, Сара чувствовала себя пациентом на ярко освещенном хирургическом столе. – Разведи колени. Она испуганно взглянула на него. Его лицо не выдавало ни одной эмоции, оно было как маска. Через мгновение носок его начищенного до блеска сапога был между ее коленей, с нажимом раздвигая их в стороны. – Делай! Девушка развела колени в стороны. – Шире, или я сам их разведу, и это будет больно! – она развела так широко, как только могла, и почувствовала, что раскрылась – там. Черт бы тебя побрал, Эмма, с этой твоей эпиляцией!... Теперь ее уже откровенно колотило, и это было заметно глазу. Господи... – Запомни, Сара, ты не посмеешь больше вызывать меня по своей прихоти. В молниеносном движении стек рассек воздух, кожаный треугольник метко приземлился на ее правый сосок. Сара подпрыгнула, как ужаленная. Ее лицо болезненно исказилось, нижняя губа затряслась, слезы подступили к глазам. Заметив, что она вот–вот разрыдается, он опустился перед ней на колени, его руки начали гладить и перебирать ее волосы. – Ты должна верить мне, – его голос снова тихий, он заглядывает ей в лицо, чуть наклонив голову вбок, его глаза улыбаются. – Разве я не дал тебе все, о чем ты мечтала? Разве тебе не было хорошо со мной? Разве ты не летала? Она вздрогнула. Она летала... Огромная луна, легкость и свобода... Откуда он знает, что она летала?... – Не сопротивляйся, Сара. Сдайся мне, и я смогу снова сделать так, что ты будешь летать, – шептал он, вытирая руками слезы на ее щеках. Она кивнула, ее глаза высохли, она в надежде смотрела на него. Он обнимал ее за талию одной рукой, вторая рука – на ее затылке. Джарет притянул ее к себе, руки девушки легли на его плечи, их губы встретились. Он целовал ее широко, требовательно и сильно. Как будто пытался втянуть в себя ее душу и отдавая ей свою взамен. Никогда не могла она даже представить себе такого поцелуя – весь мир вокруг них закружился, миллиарды крошечных серебристых искорок пробежали по ее позвоночнику, через голову, затылок, электризуя и поднимая ее волосы, рассыпаясь вокруг, испаряясь куда–то вверх, делая ее саму почти невесомой. Он жадно ласкал ее шею, грудь, спину, бедра. Ее ноги все еще широко разведены – теперь они упирались в его бедра в черных кожаных штанах. Сара почувствовала его руки у себя между ног. Почему он все время в перчатках?... Он исследовал ее, пожирая ртом, вторгаясь в самые укромные места длинными тонкими пальцами, нарушая все запреты и сметая на своем пути все барьеры. Она тихо стонала, ее грудная клетка периодически сотрясалась и сжималась как в судороге. Девушка слышала хлюпающие звуки снизу, там, где властвовали его пальцы, она была невероятно мокрая. Он поднял ее над полом и усадил себе на колени так, что ее колени обнимали его вокруг талии. Придерживая ее одной рукой он распустил шнуровку на кожаных штанах, там где обычно бывает застежка–молния. Сара затаила дыхание, ее рот приоткрылся. Он был великолепен. Девушка не могла отвести взгляд, это было средоточие всего – мощи, власти, магии, силы и какой–то страшной угрозы. Она вспомнила, как это было больно и похолодела. Джарет поднял ее вверх, как будто насаживая на себя. Но его сильные руки продолжали держать ее в воздухе. – Сара, не закрывай глаза. Смотри на меня. – он впился глазами в ее лицо. – Отдай МНЕ свою боль, отдай всю, она нужна мне. Его руки медленно отпустили ее, и она заскользила вниз под тяжестью собственного веса. Ее глаза ни на мгновение не закрылись, она ни на долю секунды не отвела вгляд, продолжая неотрывно смотреть в его невероятные глаза. Когда боль взорвалась в ней и она громко закричала, Джарет еще сильнее сжал девушку в своих руках, его глаза впитывали, поглощали ее. Его рот приоткрыт, дыхание тяжелое и прерывистое. Какое–то время они сидели, не двигаясь. Сара ощущала тошнотворную переполненность, и хотя боль постепенно стихала, ей ужасно хотелось вскочить, освободиться от него. Но он теперь крепко держал ее, не позволяя даже шевельнуться. Потом Король Гоблинов приподнял девушку, все еще оставаась в ней, и уложил спиной на пол. Сжимая ее запястья над головой в железной хватке и придавив ее собственным весом, он начал медленно двигаться. Боль вернулась, но теперь не было его спасительного взгляда. Она зажмурилась, заметалась, где–то на грани сознания и обморока. Боль накатывала волнами, приближаясь и удаляясь, растекаясь по всему телу, сотрясая его, заставляя его вибрировать. Темп усилился, она уже не сопротивлялась. Его губы нашли ее, Джарет впился в нее, и она принимала его неистовый поцелуй как благословение, с трепетом. Она изгибалась ему на встречу, ее пальцы нежно гладили сильные руки, сжимающие ее запястья. Все, что он делал, вдруг стало самым прекрасным и желанным для нее. Она удивленно раскрыла глаза и встретилась с ним взглядом. Он внимательно всматривался в ее лицо, в ее сияющие любовью глаза. Он сильно прижал ее к себе, его лицо вплотную к ее, судорожно, с каким–то отчаянием. – Моя драгоценная девочка... Дрожь волной прошла по его телу, переходя в нее, нарастая, превращаясь в жесткие удары, конвульсии. Он издал стон, который в других обстоятельствах напугал бы ее, хриплый крик, вой смертельно раненого зверя – все в одном этом звуке. Многократным эхом звук вибрировал в ее теле, отзываясь в органах, стуча в позвоночник, закладывая уши ватным гулом. Она теряла равновесие, проваливалась вниз, как будто сквозь пол, в голове стучало, руки и ноги сотрясались сами по себе. И тогда она почувствовала, что парит... Глава 8 Остаток дня они провели вместе. Он был с ней нежным, даже трогательным. Сара удивлялась, как он может быть настолько разным – то он пугал ее, никогда в своей жизни она не испытывала такого ужаса и паники, как с ним; а потом он вдруг становился невероятно ласковым и заботливым. Они сидели и разговаривали, девушка спрашивала и Король Гоблинов охотно рассказывал ей о Лабиринте, его землях и обитателях – о воинственных гоблинах и об услужливых домовых, о могучих великанах и огненных драконах Большого и Малого Высокогорья. О миролюбивых маленьких народах, живущих к северу от Лабиринта в Долине Отшельников, и о населенном невиданными созданиями Темном море, принимающем Лабиринт в свои воды. О смертных людях, оставшихся навсегда в его стенах, и о расе гордых бессмертных Фей, о прекрасных крошечных эльфах и злобных свиноподобных орках. О том, что Лабиринт был создан Высшими Богами как испытание для заблудших душ, и о том, как менялся Лабиринт для каждого путешественника – ведь испытание всегда дается по силам. Он любил свою страну – когда он говорил о ней, его глаза блестели, голос был полон гордости и величия. Сара слушала его с приоткрытым ртом, затаив дыхание. Потом он перешел к рассказам о разных случаях из жизни его подданных – это были веселые и смешные истории, Сара никак не ожидала от него такого. Джарет был удивительным рассказчиком! Он ходил по комнате, в лицах изображал обитателей королевства, строя рожи и эмоционально жестикулируя. Девушка сидела на кровати, завернувшись в тонкое покрывало, и смеялась от всей души. А ему определенно нравилось ее смешить. Наступил вечер, за окнами стемнело. Сара слышала, как родители и Тоби вернулись домой, но они как будто напрочь забыли о существовании девушки – никто не звал ее и не стучался в ее комнату. – Они уже не вспомнят о тебе сегодня, – сказал Джарет, он загадочно улыбался, в его разноцветных глазах хулиганские искорки. Он подошел к ней и развернул покрывало. Он любил ее – долго, страстно, нежно. Она все время чувствовала на себе его внимание, как будто все, что он делал, было только для нее одной, как будто он не брал ничего для себя. Взгляд его необыкновенных глаз не покидал ее – каждый раз, когда она открывала глаза, возвращаясь в реальность из блаженного полузабытья, его нежный взгляд был прикован к ней. Девушку смущало это, она бы хотела, чтобы ему было так же хорошо, как и ей... Потом они лежали на ее кровати, поверх одеял. Она – снова голая, он – в серых бриджах из мягкой ткани и открытой до пояса рубашке. Удивительно, как его одежда менялась в зависимости от его настроения. Девушка точно помнила, что когда он только появился в ее комнате, на нем были гоблинские доспехи, ах да, и кожаные штаны со шнуровкой... Он задумчиво смотрел в ее лицо, лежа на боку, подпирая голову рукой, другая его рука на ее животе, пальцы едва касаясь чертят что–то вокруг ее пупка. – Почему ты все время одет? – спросила она игриво. – Я король, мне не пристало бегать голышом, – он широко улыбнулся. – Это больше подходит тебе. Девушка смущенно вспыхнула. Она как будто позабыла об этом – ей уже не казалось странным, что она голая – странно было, что он – одетый. – Это старая привычка, связанная с войной – Король в любой момент должен быть готов действовать, а не терять драгоценное время на одевание... – А перчатки? Можно их снять? Он покачал головой. – Они для твоей же безопасности, Сара. В моих руках – гоблинская магия, боевая магия. Я получил ее, когда взошел на трон, – он грустно улыбнулся, будто вспоминая что–то. – И с тех пор ты никогда не снимаешь перчаток? – она коснулась кончиками пальцев его руки у себя на животе. – Почему же, снимаю. На охоте. Во время сражений. Или пыток. – он посмотрел на нее серьезно и строго. Ее глаза расширились, она убрала руку и отвела взгляд. Черт! Что–то отзывалось в ней на его слова. Даже не смей думать об этом... – Мы постоянно с кем–то воюем, Сара. На войне все средства хороши. – Да, я понимаю... На войне и в любви, так говорят... – она задумалась, рассеянно прикусывая ноготь указательного пальца. Он улыбнулся шире, наблюдая за ней, изумленно качая головой. – Иди сюда, – он привлек ее к себе и добавил шепотом: – Ты узнаешь мои руки, обещаю тебе. Ты еще столько всего узнаешь, маленькая Сара... Он обнял ее, его руки в перчатках заскользили по ее обнаженному телу. Что–то болезненно сжалось у нее внутри. Снова страх. – ...Зачем ты это делаешь? Я знаю, ты специально пугаешь меня... Он глубоко вздохнул и отпустил ее, затем откинулся на спину и уставился в потолок. – ...Чтобы ты помнила, кто я такой. Ты все время пытаешься забыть. – Ты хочешь отпугнуть меня? – она нахмурилась. – Я хочу чтобы у тебя не было иллюзий на мой счет. – Каких иллюзий? – она не могла не спросить, но уже жалела о своем вопросе. У нее было предчувствие чего–то неминуемого и необратимого, как будто он мог сказать ей что–то такое, что изменит все... Он встал и подошел к окну, потом развернулся и остался стоять там, опираясь о подоконник, его руки сложены на груди. – Я говорил тебе, что Лабиринт – место дикое и жестокое, населенное ужасными тварями и мерзкими чудовищами. Так вот, Сара, самое опасное из всех этих существ – я. – Его лицо исказилось в горькой усмешке. – Это не правда... – Вот видишь, ты изо всех сил пытаешься этого не замечать. А я изо всех сил сдерживаю себя. – Он усмехнулся – я даже поставил на тебя эту защиту. Почему же ты до сих пор не догадалась, что никто и ничто не сможет представлять для тебя опасность в Лабиринте, пока ты со мной – никто, кроме меня? Я – зло, Сара. Многие сотни лет сделали меня таким. Она в отчаянии замотала головой, она отказывалась это принимать. – Я люблю тебя, я верю, что ты не причинишь мне зла. – Ты понятия не имеешь о чем говоришь, Сара! – в его голосе боль. Потом выражение лица Короля Гоблинов сменилось мрачной решимостью. Он смотрел на нее хищно, яростно, пожирая глазами ее обнаженную плоть. Его обычная благородная деликатность пропала без следа. Ей стало неловко, вдруг ужасно захотелось прикрыть себя. Она поискала глазами и обнаружила свою одежду, сложенную на стуле – она машинально отметила, что сама никогда не складывала своих вещей так аккуратно... – Я оденусь... – Нет. Ты оденешься только после того, как я отпущу тебя. О нет, опять... Сара в панике оглядывалась, в поисках путей побега. Но бежать было некуда. Король Гоблинов подошел и протянул руку, предлагая ей встать. Она вложила свою руку в его и встала с кровати, боясь поднять глаза и заглянуть ему в лицо. Его вторая рука сжала ее горло, но она и сама уже перестала дышать. Они перемещались в другой мир... Глава 9 Они оказались в длинном сыром коридоре, освещенном факелами в железных держателях, прикрученных к каменным стенам. По обе стороны были массивные двери темного от времени и сырости дерева, окованные проржавевшим железом, с грубыми металлическими засовами. Сара оказалась прижатой голой спиной к холодной и влажной стене, рядом с одной из дверей, рука Короля Гоблинов все еще на ее горле, хотя он и ослабил хватку так, чтобы она смогла дышать. Второй рукой он открывал засов. На его лице – мрачная решимость. Девушка замерла в испуге, ее руки прижаты к груди в попытке унять болезненную дрожь. Эхо гулко разносило по коридору металлический скрежет открываемого засова. Наконец, он широко раскрыл дверь. Запах, который она почувствовала в этот момент, сбил бы ее с ног, если бы Джарет вовремя не подхватил ее. Запах ужаса, смерти, крови и гниющей плоти. Он внес ее в комнату на руках. Он уверенно шагал, свободно ориентируясь в пространстве даже не смотря на абсолютную темноту. Она ничего не видела, но отчетливо слышала хлюпанье мерзкой вязкой жижи на полу, под его сапогами. Саре повезло, что она ничего не ела и не пила с самого утра – иначе сдержать рвоту было бы просто невозможно. Сотрясаемая жестокой дрожью и рвотными позывами, она отчаянно всматривалась в черноту комнаты глазами, полными ужаса. Потом почувствовала, что он кладет ее на что–то твердое, какую–то деревянную поверхность. Одно его движение и вокруг загорелись факелы. Сара приподнялась чтобы оглядеться и оцепенела – она лежала на большом столе посредине огромной комнаты, уставленной различными приспособлениями для пыток – даже нет, для умерщвления. То, что девушка видела вокруг, вопило о смерти в жутких муках. Деревянные рамы, цепи, наручники и ремни для фиксирования жертвы. Острые иглы, ножи, шипы, мечи и даже топоры. В углу был огромных размеров котел, железные прутья и несколько кладок для разведения огня. Все в комнате было покрыто пятнами сукровицы, девушке казалось, что она видела даже куски плоти в бликах горящих факелов. Она посмотрела на пол и содрогнулась – Джарет стоял напротив нее, его сапоги по щиколотку в густой черной жиже. Здесь текли реки крови. Из мрака выступили две высокие худощавые фигуры в серых ветхих плащах с капюшонами. Капюшоны накрывали их головы полностью, глаза смотрели сквозь круглые дырки. Девушка заметила, что их глаза были белые, незрячие, как с бельмами. – Ваше величество... – протяжно прошипел один из них, протягивая к Джарету тощую руку с нереально длинными костлявыми пальцами. – Сегодня мне не нужна ваша помощь. Вон! – он даже не взглянул в их сторону, и странные существа послушно растворились в темноте. Король Гоблинов не отрываясь смотрел на Сару, потом протянул руку и провел по ее лбу и волосам, мягко нажимая, чтобы она опустила голову на стол. Под его суровым взглядом она почувствовала, как волосы встают дыбом у нее на затылке, зубы немилосердно застучали. Дрожь мощной волной сотрясла ее тело, голова девушки с резким стуком приземлилась на деревянную поверхность, глаза закрыты – она потеряла сознание. Джарет вздохнул и отвел глаза: – Ох уж эти впечатлительные девушки! Он легко поднял ее на руки и вынес на свежий воздух. Была глубокая теплая ночь, небо переливалось бесконечным количеством звезд. Они были у опушки Огненного Леса. Низкая убывающая луна освещала все вокруг, отражаясь серебристым блеском на стволах, листьях, траве и камнях. Джарет осторожно положил бесчувственную Сару на мягкий мох и расположился рядом с ней. Было тихо, легкий ветерок колыхал невесомые пряди его серебристых волос. Король Гоблинов снял свой плащ и накрыл, заворачивая, лежащую перед ним девушку. Она начала приходить в себя. Увидев его лицо Сара вскрикнула, и тут же прикрыла руками рот. Она огляделась вокруг и понемногу начала успокаиваться. Ее грудная клетка все еще ходила ходуном, как будто она пыталась надышаться после долгой задержки дыхания. Он не дотрагивался до нее больше. – Что... Почему? Кто это были такие? – ее голос срывался, переходя в непонятный хрип. – Ты про палачей? Она вздрогнула, страх с новой силой вспыхнул в ее глазах. – Нет... Кого ты убил там? – спросила она шепотом. Он усмехнулся, грустно: – Никого. Это моя персональная камера пыток, Сара. И вся кровь – тоже моя. Она затрясла головой. Что?... – Этого не может быть... Море крови, это сотни людей, даже тысячи... – Я убивал себя на протяжении более двухсот лет. Фактически, это уже скорее сотни тысяч людей... Она заглянула ему в глаза и увидела в них невыносимые страдания. На какое–то мгновение непроницаемая ироничная маска спала с его лица и девушке было позволено заглянуть ему в самую душу. Она физически почувствовала его одиночество, отчаяние и безысходность. Сара закуталась в плащ Короля Гоблинов, как если бы пыталась спрятаться в него. Она плакала – закрыла лицо руками и тихо всхлипывала. Он не трогал ее – ему нечем было ее утешить, она все правильно поняла. – Но почему? Зачем ты это делал? Что произошло с тобой? Он тяжело вздохнул, – Бессмертие – самое страшное из проклятий. – Я не понимаю, ведь ты сам рассказывал, что ты не один такой. – Да, нас довольно много, но все мы – одиночки, и каждый из нас в агонии проклинает свою судьбу. Смертные люди мечтают о бессмертии, считают это благословением. Я знал несколько смертных, получивших бессмертие – и все они жестоко разочарованы, но обратного пути уже нет. – он покачал головой, тени сгущались на его лице, совиный рисунок вокруг глаз проявлялся все сильнее, он сжал челюсти, как будто противостоя чему–то. Заметив недоумение на ее лице он продолжил: – Первые несколько сотен лет все идет просто отлично. Ты молод, неуязвим, свободен. Ты испытываешь опьяняющие чувства вседозволенности и превосходства. Любые дороги открыты тебе, любые проблемы не важны в сравнении с вечностью, ты достигаешь совершенства в любой сфере, за что бы ни взялся. – он горько усмехнулся. – Потом все постепенно меняется – ты начинаешь терять главное – смысл. Ты буквально сходишь с ума, в отсутствии конечности существования – этого ограничения в виде смерти, ты теряешь все ценности – ты не видишь разницы между добром и злом, любовью и ненавистью, честью и позором. Все сливается в одну мутную массу. Люди спешат жить, они черпают в смерти свои силы – они способны на высшие жертвы, на сильные переживания, на настоящие поступки, оплачиваемые высокой ценой. Для бессмертного – цены не существует. Как бы ты ни поступал, твоя жизнь никогда не будет иметь глубины... – И тогда ты понимаешь, что попал в ловушку. Даже положить всему этому конец – поступок, который ты никогда не сможешь совершить... Бессилие овладевает тобой. Вот так и моя жизнь превратилась в ад – бесцельная, скучная, невыносимая агония, безысходность. Он посмотрел на нее и улыбнулся. – И тогда я обнаружил боль. Хотя бессмертного нельзя уничтожить, его можно ранить, покалечить, заставить страдать какое–то время – хотя, конечно, все очень быстро заживает и восстанавливается. Сара смотрела на него широко открытыми глазами, в ужасе зажав себе рот руками, как будто она боялась вдруг закричать помимо собственной воли. – Боль снова давала мне ощущение, что я действительно живу. Возвращались яркие краски, ощущения, сильные эмоции. Меня затягивало все больше. Я уже не просто причинял себе боль – я наносил себе летальные увечья, разрубая себя на части, вырывая конечности, вытаскивая наружу внутренности, сжигая, разрезая и вспарывая свое тело – ни один смертный не пережил бы и пяти минут на моем месте. Мне понадобились помощники и так появились палачи – теперь я мог сосредоточиться только на своих ощущениях... Она, наверное, должна была что–то сказать, но не могла выдавить из себя ни звука. Ее снова била крупная дрожь, слезы дорожками катились из глаз, крупные капли падали на магическую материю его плаща, и как шарики серебристой ртути собирались на ней в выпуклые лужицы. Наверное, я слишком подсел на боль и проводил в подземелье слишком много времени. Однажды боль просто ушла – я перестал ее чувствовать. Что бы я ни делал, как изощренно не уничтожал себя – я больше не чувствовал боли. Снова наступили столетия тупой безысходности... Джарет взял ее руки в свои ладони и поднес их к губам, прижав в поцелуе. – ...Пока однажды не появилась ты. Благодаря тебе я снова ожил. Она смотрела на него сквозь слезы, испытывая к нему какую–то почти материнскую нежность. – Ты была еще такая маленькая, но такая настоящая, такая живая, твой дух – невинный, но набирающий силу, бьющий ключом наружу. Я никогда не испытывал таких чувств ни к кому. Я знал, что должен был отпустить тебя, – он стирал слезы с ее лица, а она смотрела ему в глаза, не веря собственным ушам. – Помнишь, в самом конце ты предлагал мне... – она начала, но запнулась, не зная что сказать дальше. – Я должен был попробовать. Такая отчаянная попытка – вдруг ты поймешь, несмотря на свой юный возраст... Наверное, ты все–таки поняла, раз в итоге призвала меня, – он тихо рассмеялся. – Сам я не стал бы вмешиваться в твою жизнь, я не принесу тебе ничего хорошего... – и снова стал мрачнее тучи. Потом изумленно уставился на нее, покачал головой: – Но ведь ты фактически не оставила мне выбора, маленькая нахалка! Я глазам своим не поверил, когда явился на твой призыв! Девушка покраснела и обняла его, стараясь зарыться лицом в складки одежды на его груди. Его запах и тепло обволакивали ее. – А я рада, что так получилось... – проговорила она куда–то ему в шею. – Я тоже рад. – он обнял ее, сильнее прижимая к себе. Его губы целовали ее макушку, глаза закрыты. Так они сидели, пока первые лучи восходящего солнца не осветили каменные стены Лабиринта, многоцветную крону деревьев и замок в отдалении. Огненный Лес просыпался, наполняясь трелями диковинных птиц. Глава 10 ...Сара стояла в наполненном белым светом зале, хрустальные люстры свисали с потолка, вокруг нее танцевали пары в причудливых одеждах. Лица людей скрывали уродливые маски. Девушка увидела свое отражение, изогнутое, как в сфере. Она была похожа на сказочную принцессу – на ней былое богато отделанное пышное белое платье, переливающееся серебристыми бликами, с глубоким вырезом декольте и открытыми плечами, бледные нежные цветы переплетались с ее курдрявыми локонами. Она была прекрасна, но для Сары сейчас это не имело значения – она искала глазами кого–то. Она должна была кого–то найти, это было очень важно. Она продвигалась в танцующей и смеющейся толпе, кто–то пытался заговорить с ней, увлечь ее в танце, но она не останавливалась, даже не смотрела в стороны. Ей показалось, что среди уродливых масок мелькнуло знакомое лицо в обрамлении искрящихся светлых волос, неуловимый, но острый как лезвие, взгляд. Кто–то засмеялся прямо над ее ухом, девушка резко обернулась, все взгляды были устремлены на нее – они все наблюдали за ней, жадно пожирая ее глазами, но тут же отворачивались, делая вид, что увлечены танцем. Саре стало не по себе. Надо как можно скорее найти его... Где–то в толпе снова мелькнуло знакомое лицо, хищная улыбка озарила его. Джарет! Сара устремилась навстречу, но он снова исчез, как будто растворился в воздухе. Она почувствовала прикосновение холодных рук к своей обнаженной спине и снова обернулась – мужчины и женщины, они наступали на нее, тянули к ней руки, сквозь их уродливые маски светились безумные глаза. Они смыкали кольцо вокруг нее. Девушка заметалась, сбрасывая с себя их руки, вырываясь из окружения их приближающихся тел. Она бежала так быстро, как только могла, но они следовали за ней по пятам. Зал закончился странной вогнутой зеркальной стеной, ее буквально загнали в угол, она отчаянно пыталась найти выход. Но ничего не было. Ужасные холодные руки схватили ее, их скрюченные пальцы раздирали слои ее платья, вырывали цветы из ее волос, длинные острые ногти глубоко царапали ее кожу. Вдруг она снова увидела Короля Гоблинов в толпе – он стоял и смотрел на нее, несколько женщин в масках чувственно льнули к нему, прижимаясь с нежностью и обожанием, деликатно касаясь его одежды, волос. Одна положила голову на его плечо, другая касалась груди, третья опустилась к его ногам, обвивая их руками. Его лицо было как каменная маска, он игнорировал их, его суровый взгляд был обращен к Саре. Девушка с возгласом облегчения кинулась к Джарету, он протянул руки ей навстречу, женщины отступили. Она спасена! Сара изо всех сил прижалась к нему, он провел руками в мягких перчатках по ее обнаженным расцарапанным плечам, и вдруг с силой сжал их, резко разворачивая ее спиной к себе. Она вскрикнула, снова увидев постепенно сжимающееся кольцо из существ в страшных масках, их хищные руки замедленно тянулись к ней, Король Гоблинов крепко держал ее в своих руках, прижимая ее спиной к своей твердой как камень груди. – Джарет, пожалуйста, останови это! – она выдохнула слова как в последней надежде. Его руки провели по ее предплечьям, спуская рукава платья, все еще удерживая ее в крепкой хватке. Он склонился к ее шее, нежно целуя. Как будто это послужило сигналом, все вдруг стало происходить очень стремительно – десятки рук настигли ее, срывая ее платье, раздирая материю в клочья. Она кричала и извивалась изо всех сил, ее платье с шуршанием упало на пол, фиксируя ее ноги, не позволяя двигаться. Руки Джарета сжимали ее преплечья, пока десятки других рук скрюченными когтями рассекали кожу на ее теле, кровь текла тонкими струйками. Они жадно слизывали алые брызги своими длинными невеловеческими языками. Они смеясь срывали с себя маски, но Сара уже не могла рассмотреть их лица, боль охватила ее, непрерывный крик превратился в судорожный хрип. Ненасытные пальцы проникали в ее плоть, сдирали ее кожу, все ее тело было сплошным кровавым месивом, за исключением двух участков на руках, где их плотно сжимали руки Короля Гоблинов... ...Сара подскочила на кровати, судорожно глотая воздух. Она была вся в липком холодном поту, сердце стучало как бешеное. Это был сон, это всего лишь сон, это сон, только сон, сон, дурацкий сон... Волосы облепили ее мокрое лицо, она убрала их с глаз, обхватила лицо руками и сидела так в своей кровати, в ночной тишине, чуть покачиваясь. – Я знаю, он убьет меня. Разрушит все, что во мне только есть. Я как мотылек, сама лечу на его пламя... – слез не было, ничто не отзывалось в ней на ее страшные мысли. Пустота. – Он уже разрушает меня... Он не появлялся уже третью неделю. И это ее серьезно беспокоило. Сара жила как во сне, ничто в ее жизни теперь не стоило внимания, время тянулось бесцветно и мучительно, это сильно напоминало агонию бессмертных, о которой ей рассказывал Джарет. Весь смысл пропал из ее жизни вместе с ним. Лишь две вещи сейчас захватывали ее – мысль о том, чтобы попобовать снова вызвать его, и мысль о том, чтобы самой испытать, действительно ли боль способна вернуть жизни смысл и яркость. Каждый день она обещала себе, что вот сегодня вызовет его. Но каждый раз медлила, тянула время, и в итоге засыпала глубокой ночью так ничего и не предприняв, чтобы на утро все повторилось сначала. Нет, она не боялась его угроз, и не собиралась слушаться его приказов никогда не вызывать его по собственной прихоти. Скорее она была заворожена этим своим новым тоскливо–депрессивным состоянием, ведь оно так походило на то, что испытал он. Может быть, она просто хотела пережить это, чтобы в итоге понимать его лучше... С болью все обстояло еще сложнее. Сара боялась боли – всегда, сколько себя помнила. Идея причинить себе боль и вообще какой–либо вред по своей собственной воле – просто не укладывалась у нее в голове. Она достала швейный набор и попробовала уколоть себе руку иголкой – и только рассмеялась в шоке. Какая–то глупость! И ведь больно же!.. Но тем не менее, она же рассмеялась... А ведь она уже две недели не смеялась... хмммм... Девушка озадаченно сосала пострадавшую ладонь. Все, хватит, я вызову его сегодня. Пусть он рассердится, пусть она летит на собственную погибель, жизнь без него стала невыносимой. Глубокой ночью она сидела в своей комнате с большой кружкой крепкого кофе, и снова почему–то медлила, тянула время. Надо ли ей раздеться? Или раз уж она нарушает один его запрет, можно нарушить и еще? Раздеваться ужасно не хотелось. Ну, значит и не надо. Девушка сидела возле зеркала, задумчиво перебирая пальцами страницы маленькой книжецы в красном кожаном переплете с золотым тиснением. Она обернулась, почувствовав неувимое шевеление потоков воздуха, и не поверила своим глазам, когда увидела на фоне окна его силуэт. – Долго же тебя не было... – сказала она, почему–то шепотом. Он подошел к ней, молча положил руки ей на плечи. Она вспомнила свой сон и только тяжело вздохнула. Она сдалась, она это знала. – Ты пойдешь со мной? – его голос был какой–то другой, какой–то треснутый, с нотками неуверенности, мольбы. Она удивленно взглянула на него – он был в белом, скорее даже в серо–белом, его одежда походила на птичье оперение, его лицо осунулось, под глазами легли тяжелые тени. Таким она его видела только однажды – в конце своего путешествия по Лабиринту, когда она одержала над ним верх. – Что с тобой случилось? – она вскочила испуганно. – Ничего, – он слабо улыбнулся, – так ты не ответила на вопрос... – Я пойду с тобой. – Сара смотрела ему в глаза, и видела, как в них загорелась радость. Она взяла его руку в перчатке и поднесла к своему лицу, прижавшись к ней щекой и на мгновение сомкнув веки. – Не сомневайся во мне. Он привлек ее к себе, их губы соединились в поцелуе, страстном и жадном, они так изголодались друг по другу.