Бетанские ценности

      На перекур я засобирался в одиночестве. Перед турникетом поймал недоумённый взгляд Толяна, но пояснять ничего не стал. После случая с анонимной запиской у меня обострилась подозрительность.       В лифте я столкнулся с Женьком. Беспокоило, действительно ли он задремал тем вечером и точно ли мы с Антоном остались не замечены. Вёл он себя как обычно: так же досыпал ранним утром и в обеденный перерыв за столом, так же допускал в письмах грамматические ошибки, из-за которых я ощущал почти физическую боль.       Я оказался на улице. Снег начал таять, и наш бизнес-центр торчал посреди бескрайней лужи отдельным островом. Посетители скакали по воде, пытаясь замочить ноги как можно меньше. Я прикурил и с удовольствием выдохнул дым первой затяжки. Возле меня кто-то замаячил. Нехотя я скосил взгляд на очень настойчивую тень. Ей оказалась некурящая Леночка. Она встала возле меня, достаточно близко, чтобы прохожие нас восприняли как собеседников. В руках у неё был бумажный стакан с кофе.       — М? — спросил я.       Леночкину манеру поставлять интересные новости я уже изучил, поэтому не мешал ей собираться с мыслями и унимать распирающую изнутри гордость от проделанной работы.       — Думаю, тебя заинтересует, — запищала Леночка. — У нас некоторые мальчики решили, что Антона надо «уйти», и нашли против него интригующую информацию.       — Какую?       — Я не располагаю подробностями. Но если хочешь, чтобы тебя не «ушли» следом за ним, взвешивай каждое решение. Или ты с отделом, или против.       Она развернулась, чтобы вернуться в здание.       — Постой!       Леночка обернулась и одарила меня открытой улыбкой:       — Да?       — Спасибо. И подскажи, кто мутит воду.       — Ты мутишь. И Антон.       Она ушла, оставив меня с дотлевающей сигаретой. Жар у самых пальцев вынудил меня бросить её на землю.       — Вот черт!       Я беспомощно оглядел проходящих мимо людей, но все они были заняты своими делами и не обращали внимания на меня. Я считал себя правым, а наше с Антоном дело — истиной в последней инстанции. На практике получалось, что правое дело не всегда является тем, что нужно людям. Или для кого-то наше дело вовсе не было таким уж правильным.       Передо мной оказался выбор: упорствовать, придерживаясь выбранной тактики, или отойти в сторону, позволяя некоторым из коллег подвести Антона под увольнение. По сути, лично я терял не много, даже напротив: у меня были шансы занять место начальника отдела. С другой стороны, я не мог позволить себе смотреть, как будут топить человека, осмелившегося на необходимые реформы, к тому же весьма симпатичного мне не только в роли руководителя.       Курить вторую я не стал. Перерыв уже подходил к концу. До обеда мне нужно определиться с тем, чью сторону я приму. Необходимость делать такой выбор была глубоко противна моей природе беты.       В офисе кипели обычные суета и гвалт. Телефоны разрывались, коллеги были заняты, почти никто не смотрел по сторонам. Так было всегда, но теперь я точно знал, что не все из них полностью вовлечены в процесс, не всех интересует достижение результата, часть неразумно расходует временные ресурсы, а кое-кто слишком высоко себя ценит, чтобы лишний раз прилагать усилия.       В неразобранных письмах обнаружилась занятная переписка Антона с начальником транспортной службы по поводу потерявшегося экспедитора. Я с интересом просмотрел всю цепочку. Экспедитора отследили через GPS-маячок: он значительно отклонился от графика маршрута, но двигаться продолжал. Связи с ним не было по-прежнему. На маршрут выслали коллег из ближайшего на пути следования подразделения компании, и на сегодня была запланирована встреча с экспедитором.       Рядом со Стёпкой с какими-то вопросами замаячил Саня. Я решил спросить:       — Санёк, ты продолжаешь дозваниваться потерянному экспедитору?       Саня замер на мгновение и обернулся ко мне. Вид у него был неважный — под глазами появились круги, лицо немного осунулось:       — Звоню. Что мне еще остается? Только звонить теперь и приходится. Меня уже это замучило. Почему нельзя мне вернуться к проектам?       Я жестом попросил его умолкнуть. Никогда не переносил нытья.       Когда пришло время обеденного перерыва, мы с Антоном заказали бизнес-ланч в кафе на первом этаже. Я созерцал тарелку с супом и мучился неразрешимой задачей: сказать или не сказать о разговоре с Леночкой. Антон поглядывал на меня и выжидал чего-то. Вокруг шумели люди, звенели столовые приборы об тарелки, доносились обрывки чужих разговоров.       Я принял решение:       — Вот что. Сегодня во время перекура птичка мне напела, что кого-то из ребят не устраивает твоя политика руководства. Мне оставили выбор: или я со всеми, или с тобой.       — Что же ты выбрал? — Антон посмотрел мне в глаза, а я принял вызов, кривовато ухмыльнувшись.       — Мне нелегко было, но я на твоей стороне. И я знаю, что на твоей стороне еще как минимум Алекс и Толян.       — Как максимум?       — Как максимум все те, кому от твоих реформ дышать стало легче.       — Не годится, — отрезал Антон. — Поясню: по закону жанра мы можем брать в расчёт только тех, кто активно вовлечен в проблему. Например, Алекс. Отличный пример. А вот Анатолий под вопросом. Потому что он никогда под завалами не лежал, и жить ему легче без постоянных опозданий не стало. Он в лучшем случае сохранит нейтралитет.       — Хорошо. Я ничего не смыслю в интригах. С активистами у нас тогда туго.       — Ничего страшного. Те, кому всё равно, не займут и противоположную сторону тоже.       — По-моему, пришло время раскрывать карты, раз уж мы в одной лодке. Назови поимённо тех, кто на испытательном сроке.       Антон улыбнулся, кивнув:       — Степан, Александр, Алексей, Евгений и Вадим.       — За Лёху могу поручиться. Вижу в нем потенциал и стремление работать. Выходит, я вычислил всех, кроме Вадика.       Мы помолчали, думая каждый о своем. Я доедал горячее.       — Птичку Елена зовут? — спросил Антон.       Я кивнул. В конце концов, одно дело сдать информатора, другое дело, когда это может нам пригодиться в ближайшем будущем.       — Вадим тоже в нейтралитете.       Я заинтересовался:       — Почему так считаешь?       — Он попал на испытательный срок из-за завалов в проектах. Позавчера я посмотрел через базу, как у него дела. Стало намного лучше. Я вижу, что работа ведётся. К концу месяца он отгрузит шесть проектов, хотя в прошлом было три. Ему ребята помогают, я слышу по разговорам. И некогда ему интригами заниматься — большой объем отработан. А вот наша троица «в белом»: Степан, Александр и Евгений вызывают опасения. И если последнему просто хочется получать зарплату и спать за столом, то первые двое идейные.       — И Леночка с ними. Какой ей-то прок? Не думаю, что ей за Саню дежурить по вечерам нравилось.       Антон с задумчивым видом рвал салфетку на мелкие кусочки и складывал на опустевшую тарелку. Я ждал, пока он проанализирует ситуацию.       — Может, личный интерес?       Об этом я как-то не задумывался. Взяв на заметку, что за Леночкой надо бы понаблюдать, я отнёс поднос на стойку грязной посуды. У выхода меня догнал Антон. Он взглянул на часы. В 15:30 у меня должно было начаться совещание с коллегами по документам, а у него выступление на тренинге. Времени еще оставалось достаточно много, но я уже начинал слегка нервничать. Ещё утром такая простая задача не вызывала мандража, но после Леночкиного предупреждения я стал сомневаться в себе и своих методах.       Однако Департаментскую проверку проходить было надо, и в одиночку сидеть по ночам, отдуваясь за нерадивых коллег второй год подряд, я не хотел, а подставлять Антона плохими результатами — подавно.       Мы свернули к лифтам, миновав выход на улицу. Я пожалел, что не захватил сигареты. Покурить в таком состоянии было отнюдь не лишним. Работники бизнес-центра циркулировали подобно стаям рыб. Большая партия народу вывалилась наружу из лифта и разбежалась кто в кафе, кто на улицу. Мы с Антоном зашли в пустую кабину, я нажал на кнопку шестидесятого этажа, и на всей скорости мы взмыли вверх. Впереди нас поджидало непростое время.       Внезапно лифт дернулся и резко встал. Мы едва удержались на ногах.       — Твою мать! — ругнулся я и нажал кнопку вызова диспетчера.