О любви человеческой, эльфийской и мировой...

— …Или вот еще. Меня мелкую мама за перцем послала на рынок. Подхожу к бабульке какой-то, спрашиваю: «Перец горький?». А Она: " Горький, дочка, горький.» Меня переклинило: " А попробовать можно?». Бабулька плечами пожала, мол, пробуй. Я чутка надкусила — перец ядерный! Я себя ощутила подавившимся огнем драконом. Прикола ради кидаю перец обратно, делаю каменную моську и говорю, что негорький совсем. Торговка, недолго думая, со словами «да как негорький?» берет перчик, откусывает половину и начинает жевать. Я, глядя на ее лицо, быстро беру ноги в руки — и ходу. Тако-о-о-ой мат мне в спину летел, ты бы слышал…       Я довольно улыбалась, греясь на груди у Иллидана и травя байки. Тишину казематов нарушал громкий басовитый хохот эльфа. Он запрокинул голову, закрыв повязку ладонью, и от души ржал.  — А еще вот: пару месяцев летом в роддоме подрабатывала. Жара была, карантин ввели, посетителей не пускают. Лето, окна открыты. Ходят под окнами мужья. Крики, танцы народов мира с утра до ночи. Общение такое. В одной палате молоденькая девочка, сама почти ребенок, с огромным животом. К ней приходит мальчик, эдакий одуванчик, тощенький стебелек, ушки на солнце просвечивают. Я как раз под ними в ординаторской сидела, чай с медсестрами гоняла. Дальше диалог свалил всех теток под стол:  — Ты как? УЗИ сделали?  — Сделали, не волнуйся, тебе нельзя… (Это ему-то)  — Что? Что? Кто?  — УЗИ тройню показало, — выдала девушка, похихикивая.       Парень, наверное, от радости сел на колодезный люк.       Девчушка, заметив реакцию, насторожилась:  — Ты что не рад?  — Рад, рад… Дальше многоголосица под окнами резко сменилась…  — Все, все, хватит! — Иллидан пытается прекратить смеяться. Я собираюсь продолжить, набираю воздуха для следующей фразы, и тут он второй рукой закрывает мне рот, продолжая посмеиваться.       Вечер побасенок начался с того, что я заметила, как Илль неосознанно посматривал на вход. Таисса уже приходила, да и вряд ли он ее ждал, учитывая их взаимную «любовь». Кроме Таиссы к нам приходили лихо трясущиеся от ужаса новобранцы, кидали на пол поднос с едой в мисках и лихо драпали в сторону выхода, по пути иногда забывая прихватить миски с прошлого раза. Еду приносили раз в день: Таисса мне бульончики таскала и отвары. Однако новобранцы уже были.       В этот раз две молоденькие эльфийки в зеленых доспехах гордо прошествовали до середины комнаты, увидели медитирующего на камне Илью, меня, потихоньку разминающую подживающую руку, и впали в ступор.       На меня смотрели, как на жертвенного барашка, которого почему-то не стал жрать хищник — с суеверным ужасом и бешеным любопытством. Не дождавшись показного «разрывания жертвы», эльфийки, так и передвигаясь плечом к плечу, приставными шагами приблизились к клетке, опустили в четыре руки поднос с едой и такими же приставными шагами спиной вперед удалились, не сводя с Ильи взгляда. Все это произошло в полной тишине. Я даже откинулась назад, силясь заглянуть за угол, за которым скрылись бравые вояки, чтобы убедиться, что они мне не показались.  — Мощная у вас армия. Трепещи враг. — Я все еще пыталась разглядеть во мраке за углом эльфиек. Обернувшись на Илля, успела увидеть, как дернулись губы в улыбке. — Пошли спать?       Умостившись на груди мужчины, я почти заснула, как вдруг нос мне защекотала упавшая прядка волос. Чихнув и отодвинув прядку, взглянула одним глазом наверх. Иллья не спал. Горящим взором он смотрел на вход. Меня ждет? Так я тут. Или он еще не догадался? Хотя, наверное, не поверил, не сложил два и два. Ну ничего. Он умный, скоро догадается. А говорить я ему ничего не буду, а то вдруг это и правда был только сон, а сам Иллидан таким образом засыпает.       Чтобы отвлечь загрустившего было Илью, я и начала рассказывать разные побасенки из своего детства и прочие забавные истории, вычитанные в интернете. Сначала эльф только хмыкал и фыркал, потом уже тихо смеялся, под конец просто ржал, как полковая лошадь. Вот сейчас меня осторожно, но непреклонно впечатали в мускулистую грудь, прижали посильнее и с повелительным рыком «Спи!» накрыли с головой одеялом. Я не стала спорить. Лекарства, что приносила Таисса, хоть и ставили на ноги в рекордные сроки, но имели побочный эффект в виде непреодолимой сонливости и быстрой утомляемости. Еще и мерзла постоянно.  — Иллидан? — Потухшие было зеленые угли загорелись чуть ярче. — Можно я тебя как-нибудь покороче звать буду? А то, случись чего, я пока выкрикну «И-и-и-ли-и-ида-а-а-ан», собственно спасать будет уже некого. — Зачем тебе это? — Чего это он насторожился? — Ну, судя по тому, с какой скоростью и рвением эта самая Майев бежит сюда, сидеть нам вместе еще овер-дохрена времени. Почему бы не называть друг друга не так официально? Меня вот Раг друзья звали. — В детстве брат называл меня Иллем. — Ну в принципе не сложно было догадаться. Я его мысленно так же называю. Но, судя по сжавшимся в кулак пальцам, мне так себя звать не разрешат. Он и так дергался, когда я пару раз оговорилась. — Давай я тебя Ильей звать буду? Хорошее имя, тебе под характер подходит.        Господи, хоть бы согласился. Аминь. — Оно что-то значит? — Задумчиво. Хоть бы не послал, хоть бы не послал… — Конечно. У нас все имена имеют значение. Илья, например, означает верующий, крепость Господня. Очень сильное имя, чтоб ты знал! — Я душераздирающе зевнула. — Спи.       И уже почти уснув, я услышала: «Крепость… ладно, пусть будет Илья.» — Смотри внимательно. Пас такой. — Илюха сложил пальцы рук кошачьими лапками ладонями друг к другу на небольшом расстоянии, выставил перед грудью, после чего резко выбросил вперед, раскрывая пальцы вверх ладонями в сторону воображаемого противника. — Мысленно представляешь, как между ладонями образуется сфера из твоей энергии. Сфера должна быть плотной, но не пережатой, иначе рванет у тебя в руках. Как только напряжение достигнет максимума — ты это ощутишь — кидай в противника. Только контролируй размер, он не должен задеть тебя. Пробуй.       Я угукнула и прикрыла глаза, представляя, как змеится между мальцами энергия, вытекая из ладоней, запястий, пальцев… Собирается в злой потрескивающий шарик… Раздался отрывистый чирикающий звук молний, хруст и грохот. Меня опрокинули на пол, прижав сверху тяжелой тушкой. Неужели получилось? — Ну нихрена себе! — Выдохнула я, кое-как перегнувшись через плечо Ильи и обозрев покоцанную и закопченную стену в метре над тренировочным камнем. — Илюх, ты смотри — получилось! Уху! — Подпрыгивать лежа под тяжелым эльфом не очень удобно, но мне кажется, я сейчас даже станцевала бы!       Светлая идея проверить мои магические способности посетила Илью дня два назад. Он высказал предположение, что если меня пропустили окружающие клетку антимагические барьеры, то они мне нипочём. Вчера я целый день училась чувствовать и концентрировать энергию. Илль показал себя как непревзойденный наставник. Если бы у меня в школе все учителя умели так объяснять, я бы закончила учебу с тремя красными дипломами. О любимом магическом искусстве он рассказывал обстоятельно, подробно и увлеченно. Причем настолько, что пришедшие нас кормить стражницы тоже заслушались. И вот сегодня мы с утра пробовали сформировать боевое заклинание. Только почему молния? Илль вроде бы говорил, что формировать стихию у меня на первых порах не выйдет. — Ох, что-то в глазах потемнело… — Меня резко прибило к полу, появилась противная слабость. — Такое бывает, когда получается первое заклинание. Ты от радости вложила всю энергию, что у тебя была. — Он усмехнулся, приподняв уголок губ, поднял мою слабо подергивающуюся тушку на руки и отволок на одеяла. — Сегодня Таисса должна бандаж с ноги снять.       Руку мне освободили еще дня три назад. Радовалась, как ребенок. — Она скоро придет. — Илль досадливо поморщился.       Мне поведение Таиссы в последнее время тоже не очень нравилось. Слишком услужливая, слишком заботливая, до приторности. И за всем этом чувствуется напряженное ожидание.       С появлением Таиссы занятия прекратились сами собой. Мы с Ильей замерли, я прижалась к нему поближе, частично спрятавшись за спиной. Интуиция отчаянно сигналила о грядущих неприятностях, да и бегающий взгляд Таиссы тоже. — Дитя, подойти ко мне. Я сниму бинты. — И улыбка приторная-приторная… — Да мне и тут неплохо. Я, пожалуй, еще немного так похожу. — Дитя, не упрямься, иди сюда, — давила женщина. — Ага, только валенки зашнурую, — мрачно буркнула я, прячась за спину Илля целиком. — Что это за язык? — тихо спросил Илья, чуть повернув голову в мою сторону. — Мой родной. Потом научу, если захочешь.       Странно, я раньше не замечала, что говорю на чужом языке. Видимо, языковой барьер сняли, как бонус за переселение. — Дитя, подойди немедленно. Что это за детские игры? Ты уже взрослая эльфийка. — Таисса грозно нахмурилась. — Я не эльф, я человек. — И тихо уже эльфу: — Я к ней одна не пойду.       Он кивнул, привычным жестом подхватил меня на руки и понес к напрягшейся эльфийке. Илль внимательно следил за перевязкой. Она вытащила жесткую основу, в которой лежала нога, покрутила-повертела, вытащила нитки швов, забинтовала снова, только уже без основы. Жутковатая рваная рана, возникшая, когда кость бедра пропорола мясо и кожу изнутри, почти затянулась. — Ну вот и все, почти зажило. Старайся не перенапрягать ногу пока, последний раз выпьешь лекарство — и все.       Мне была протянула привычная фляжка с травяным отваром. Принюхалась. — Мало яда насыпала, я больше люблю. — Я рывком протянула фляжку обратно побелевшей то ли от ярости, то ли от ужаса эльфийке, и скатилась с колен Ильи, открывая ему простор для маневра.       Таисса была схвачена за глотку и с силой притянута к решетке. На губах Иллидана расцвела леденящая душу улыбка-оскал в тридцать два клыка. Жертва, думавшая было заорать, придушенно пискнула и затряслась от ужаса. По-моему, еще немного, и она тут великую китайскую стену выстроит. — Кто приказал? — Горьковатый запах миндаля в травяном настое учуяла не только я. Так мог пахнуть только цианид. — Никто, я сама… — Шипя и извиваясь, прорычала женщина. — Зачем?       Мой вопрос снизу заставил ее заверещать еще яростнее: — Ты порождение демонов! Уничтожить!       Эльфа забилась в припадке, изо рта пошла пена. Илья отбросил ее подальше, и мы, не сговариваясь, отошли вглубь камеры. Бесноватая эльфийка с остервенением кидалась на прутья, пока не поскользнулась и не хряпнулась виском о выступающий камень. Как не рычала эльфийка, но хруст ломающихся костей мы услышали оба. Таиссса затихла. По полу начала расползаться красноватая лужа.       С судорожным вздохом я шарахнулась назад, запнувшись о собственную ногу и чуть было не повторив судьбу эльфийки. Благо более морально устойчивый Иллидан успел подхватить. Позже он сидел и успокаивал меня, пока стражницы не унесли остывшее тело. Заснуть удалось с трудом, к тому же за ночь я раза четыре просыпалась от кошмаров. Была бы тут одна — свихнулась. Мой долг перед Иллиданом растет и ширится.       Нет, мне, похоже, никогда не дадут выспаться по-человечески. Выдернуло меня из сна басовитое гудение под ухом и потрясывание за плечо. — Раг, проснись. — Илль, увидев, что я уже одним глазом не сплю и более менее его слышу, перестал меня трясти. — Я накрою тебя одеялом, не высовывайся.       Я только кивнула, прижавшись к мощной фигуре поплотнее и подтягивая к себе растрепанную косищу. Сидим, прислушиваемся. В тишине казематов заскрипела входная решетка, послышался дробный стук каблучков. В наш закуток кто-то пришел и остановился. — Иллидан? — Голос женский, незнакомый. — Тиранда?       Он так это имя произнес… Мне захотелось долгой и мучительной смерти этой самой Тиранде. Прямо аж руки зачесались. — Наконец я тебя нашла! — Она выдохнула и подошла ближе к клетке. — Иллидан, ты нужен нам. Демоны на пороге…       Дальнейшую агитационную речь я слушала по диагонали. Если ужать монолог, получится следующее: демоны вернулись и теснят эльфов; Тиранда пришла выпустить Иллидана, дабы он, как величайший охотник на демонов, всех размазал тонким слоем по окрестным лесам. Ни слова про амнистию и окончание заключения. А Илль-то поплыл. Больно прикусила кожу на груди, от чего он вздрогнул и повел плечом. — Подставой пахнет. Спроси ее про амнистию и знают ли о ней стражники твои. А то кинутся еще обратно сажать, думая, что ты сбежал, — зашипела я ему из вороха одеял. — Что у тебя там шипит? — Насмешливо. — Что пригрел, то и шипит, — тихо прорычала я, зарываясь поглубже. Иллидан мягко провел рукой по голове, веля притихнуть. — Я… прощен?       Я выглянула одним глазом в щель между одеял, рассматривая эту самую эльфийку. Бирюзовые волосы убраны в высокую прическу, кожа светло-сиреневая, светящиеся голубые глаза. Симпатичная, но не сказала бы, что прямо глаз не оторвать. Я за последнюю неделю на таких насмотрелась… Одна приходила настолько сногсшибательно красивая, что даже у меня дух захватило.       Тиранда вся блестела, как новогодняя елка. Везде какие-то брюлики, массивная диадема в волосах, серебряный корсет с камнями, браслеты, наплечники. Даже на тапках камушки и чеканное серебро. Как будто девушка из деревни, дорвавшаяся до денег, решила всем показать, кто тут первая баба на селе. У меня при взгляде на нее аж глаза резать начало.       На Иллюхин вопрос Тиранда толком не ответила, замялась. Выдала что-то невнятное на тему «убьешь всех — и свободен.» Угу, до первого столба. — Подстава. Подставу чую. — Этого не может быть. Тиранда никогда не причинила бы мне вреда, — как можно тише прошептал Иллья. — Спорим, что подстава? — Спорим, — запальчиво вскинулся Илль. — С кем ты говоришь, Иллидан? — В голосе эльфийки послышалась настороженность. — Со мной. — Я высунула встрепанную белобрысую голову из одеял, повернувшись лицом к эльфийке. Чуть перекосившаяся приторная улыбочка бальзамом пролилась на мои напряженные нервы. — Рогнеда. Прошу любить и не жаловаться! — Кто ты, и что тут делаешь?! — Тиранда зашипела не хуже рассерженной гюрзы. — Сижу, как видишь. Минут пятнадцать назад спала. — Как ты вообще тут оказалась? — Ты не поверишь. — Делаю круглые глаза. — Я сюда перенеслась. — Не ври мне, это невозможно. Мы недавно проверяли амулеты и… — поняв, что сболтнула лишнего, она осеклась. Воцарилась тишина. Краем глаза я наблюдала за сосредоточенно нахмурившимся Ильей. — Хорошо. Я помогу тебе.       Ну хозяин-барин, конечно. Хотя, с другой стороны, это реальный шанс выйти отсюда, но чувство большого на*балова не проходит. Вряд ли меня кто-нибудь ждет с распростертыми объятиями. Да и Илль походу тоже не собирается со мной больше возиться.       Ссадив меня на одеялки, он ушел вглубь пещеры, ударом кулака разнес какой-то выступ и вытащил на свет мерцающие зеленым, как его глаза, парные клинки. Кажется, такие клинки называют глефами. Зеленое зазубренное лезвие с загнутыми вверх концами и рукоятью с щитком посередине. Выглядит потрясающе. Жаль, пощупать не дадут…       Пока Илль прилаживал на спину перевязь с оружием, а я недоумевала, как вооруженного эльфа смогли загнать в темницу, если даже оружие отобрать не смогли, Тиранда что-то химичила с магическим замком на стене. Так ничего и не придумав, я хмуро наблюдала за действиями Илля, кутаясь в одеяла. Было грустно и холодно. С надсадным скрежетом отъехала решетка. Ну и пусть катятся оба колбаской, мне и одной не плохо!       Угу, главное самой поверить в это.       Чувствуя, что сейчас разревусь от своих же мыслей, я укрылась с головой, не желая наблюдать его уход.       И удивленно мявкнула, когда меня подхватили на руки и понесли. Кое-как выпростав руки, я судорожно вцепилась в плечи Илля. Всё же роста в нем почти три метра, страшновато так. — Она не пойдет с тобой. — Судя по тону, Тиранда едва удержалась от того, чтобы затопать ногами. Я мысленно послала ее вдаль по коридору, тихо радуясь, что меня берут с собой. — Иллидан! — Она моя подопечная. — Иллидан обернулся на эльфийку. Оба застыли, выдерживая напряженную паузу. Я старалась даже дышать через раз, дабы эта буря прошла стороной, но… — Пхчи!       Чертова пыль. Подпрыгнули оба. — Прошу прощения, — попросила я, шмыгая. — Пчхи! — Потерлась свербящим носом о ткань одеяла на плече. — Да твою… Пчихи! .мать! — Пошли, — весело сказал Иллидан, добавив: — Ну ничего, земля квадратная — за углом встретимся.