О любви человеческой, эльфийской и мировой...

— Не смотри. — Иллья накрыл меня с головой одеялом, перехватил одной рукой, второй выхватил глефу, с тихим шипением вышедшую из наспинных хитрых ножен. Да я и сама почуяла железный запах крови. И, судя по насыщенности запаха, крови было очень много. Пожалуй, трупов с меня на этой неделе хватит, поэтому я тихо сидела под одеялом и шевелила мозгами. Резкий рывок, заставивший меня вцепиться в Илью сильнее, хрип и звук брякнувшегося мешка с металлоломом. Даже думать не хочу, кто там Иллю в неурочный час под глефу попался. Потом долгий подъем по лестнице. Пару раз тишину, помимо звука шагов, нарушили боевые женские вопли, после чего на пол падал очередной мешок с металлом и наступала тишина. Я услышала свист ветра. Даже из одеялка выглянула, что бы проверить. В этом коридоре было намного светлее, несмотря на то что все лампы были тщательно разбиты. На полу в живописных позах лежали мертвые стражницы, хотя после этой прогулки они уже не вызывали такой острой реакции — всего лишь чуть-чуть затошнило, но я мужественно подавила недостойные порывы тела. Где-то спереди был проем с выходом наружу, слышалось веселое чириканье и шелест листвы. Вкусно пахло скошенной травой. Я так замечталась, что пропустила тот момент, когда мы выскочили из тени подземелий под палящее солнце. По глазам, отвыкшим от света, от души резануло. Я с шипением зарылась обратно в грубую ткань, уткнувшись лицом в шею Иллидана. Нещадно слезившиеся глаза я так же нещадно тёрла. — Что с тобой? — Мою макушку тронула сильная рука. — Глаза от света отвыкли. Сейчас проморгаюсь, не волнуйся. — Я забыл предупредить. Мы в горах и солнце тут… Брат? — Такую удивленно-радостную интонацию у Иля я слышу первый раз. На заднем плане защебетала Тиранда, а я снова запуталась в этом грёбаном одеяле. А еще мне первый раз за долгое время приспичило… В клетке-то все продумано было, специальные артефакты, так сказать, уничтожали все ещё на подходе. А тут артефактов нет. Я завозилась еще яростнее, запуталась прочнее. И так увлеклась попытками выбраться, что пропустила перепалку Ильи с братом. Илю сейчас явно не до меня, раз на мои яростные шебуршания и злобное пыхтение до сих пор не было обращено внимание. Выбраться сама я уже не смогу, плотная ткань обмотала на манер смирительной рубашки. Относительно свободными в движении осталось только больная нога и одно ухо. Ладно, потерплю. Немного. Разговор закончился, мы двинулись дальше. Нет, не потерплю. — Илюха, вытащи меня отсюда, а то случится непоправимое, — прошипела я куда-то в шею эльфа, была тут же поставлена на землю и с горем пополам распутана. — Как ты вообще умудрилась тут запутаться? — Удивление Иллидана было настолько полным и искренним, что сарказм застрял буквально на кончике языка. — У меня талант, — хмуро буркнула я, приглаживая вставшую дыбом шевелюру и покачиваясь на одной ноге. Приличных кустиков в округе не наблюдалось, зато у дороги росла небольшая яблонька с сильно надломанной веткой. Вот бы мне такую на посох надыбать! Не всегда же на Илье ездить? — Илюх, можешь мне ту палку доломать? — Он посмотрел на надломанную ветку, кивнул. Три минуты спустя у меня был приличный посох-костыль, обмотанный посередине бинтом, чтобы не царапать нежные ручки. Потерявшая нас процессия, неожиданно для меня расширившаяся на двадцать с гаком чело… эльфов, ждала нас за поворотом. Впереди всех, недовольно хмурясь и грозно поглядывая на нас, стоял высокий зеленоволосый, бородатый и рогатый эльф. Ветвистые такие рога, качественной работы и, судя по взглядам и положенной на жилистую оперенную руку рогатого ладошке, авторства Тиранды. Ехидная многозначительная улыбка не стиралась с морды лица никакими силами. Я даже полузверинность этого рогатого как-то мимоходом отметила. Ну ноги на кошачьи похожи, а ступни на медвежьи, ну руки с крыльями, фигня же. Но рога — это «о-о-о-о»! А если он еще раз так посмотрит на Илью, мой сарказм польется наружу. Свита рогатого, озадачившая меня сначала, состояла из восемнадцати эльфов-мужчин разной степени сонности. Кто-то отчаянно зевал в кулак, кого-то будили чуть ли не пинками. Ещё рядом сновали взад-назад эльфийки в белых одеяниях с посохами, дико напоминающие мне почившую Таиссу. Видимо, это у них такая униформа. Жрицы поили сонных мужчин какими-то зельями, которые, походу, нифига не помогали. Всё это я с интересном разглядывала, прыжками передвигаясь по левую руку от Ильи. Костыль получился удобный, но всё же прыжками получалось быстрее. Наконец мы поравнялись со всеми. — Кого ты привел? — У рогатого голос оказался выше, чем у Иля, что-то среднее между баритоном и басом. Торжественно так. Пафосно. И интонация а-ля «нафига трогал каку». — Здрасть. Реверансов делать не буду, уж извините. Какие у вас шикарные рога! Вы, наверное, женаты? — Д-да. — Он запнулся, осоловело моргая. — И жена, наверное, красавица… — задумчиво продолжила я, пристально рассматривая ветвистые наросты. — Конечно. — Все так же не врубался зеленый. — А у вас командировки часто? — Что часто? — Ну, дома часто бываете? — Малфурион, мой муж, только что проснулся от десятитысячилетнего сна. — Вперед выступила Тиранда, гордо расправив плечи, ненавязчиво загораживая рогатого. — Гы-гы-гы, я-а-а-асненько. — Я многозначительно окинула взглядом ветвистые рога, обскакала недоумевающую парочку и под прицелом десятка глаз попрыгала дальше вдоль дороги. — Мы идем или как? Вас там вроде как ждут, — крикнула я, не отрываясь от сосредоточенного скакания вперёд по дороге, благо развилок в обозримом пространстве не видно. Народ сзади зашебуршал, быстро собрался и нагнал инвалида. — Раг? Иллидан шел справа от меня, следя за моими прыжками с палкой. Наступающий вечер окрашивал толстенные деревья с резными листьями в веселый рыжий цвет. Можно сказать, мы уже часа четыре в пути, а выхода с этой горной прогалины, в которой располагался вход в темницу, так и не видно. Как и кустов под мощными, не похожими на горные, деревьями. Если в ближайшее время не найду хоть самого чахлого кустика, пойду пытать счастья за стволами. — У-у-у? — Как связаны рога брата, Тиранда и его долгое отсутствие дома? Я аж споткнулась, офигевше вылупившись на Илью. Благо, он всегда успевает меня подхватить. — Ну, как тебе сказать. У нас есть что-то вроде поговорки, мол, у мужа, которому часто изменяет жена, растут рога. Только у нас это просто выражение, а тут та-а-акие вешалки вымахали, вот я и подумала… Илюх, ты чего? — Иллидан крепко меня обнял, практически повиснув всем своим нехилым весом в почти двести килограмм, и затрясся. — Тебе плохо? Да нет, тебе, похоже, хорошо. И-и-иль, ты тяжелый. Да харе ржать, сейчас непоправимое случится, а ты вцепился в меня, как в последнюю надежду утопающего! — Что хоть за непоправимое-то? — Взяв себя в руки, эльф встал ровно. Радостный оскал не смогла прикрыть даже могучая когтистая рука. — Да это… Мне в кустики надо, а тут ни одного куста. — Потерпи до стоянки, я попрошу брата вырастить немного. — Это как? Я представила себе рогатого с совочком, леечкой и саженцами, сажающим кустики, дабы много лет спустя… В общем, воображение заклинило. — Брат — верховный друид, он может. — Лицо Ильи едва уловимо посуровело. Опять возникла морщинка между бровей, четче стали видны горькие складки у губ. Та-а-ак, опять надо отвлекать… — Ну вырастит и ладно. А кушать мы что будем? Или нас кормить не положено? Может, на охоту сползаем? — А ты умеешь? — Он даже ехидно бровь вскинул. — Ага. У меня дед егерем был, он меня иногда на охоту брал, когда я у него на каникулах была. Ружье, правда, не давал никогда. Он считал, что баба и ружье есть «п*здец», страшнее обезьяны с гранатой. А вот ножи метать научил. И из арбалета тоже. — А лук? — Не, из лука не умею. Я тогда была маленькая, а потом учить было уже некому. Правда, ни ножей, ни арбалета у меня нет. У-у-ух. — Здоровая нога подвела, и я рухнула. Илья снова успел меня подхватить. — Всё, кажется, больше я не смогу. — Дыхание сбилось от разговоров, кололо в боку. Да и вообще, после болезни и долгого сидения на одном месте четырехчасовой переход без остановок — это крутовато. Иль привычно подхватил меня на руки, и дальше я уже передвигалась с большим комфортом. — Вот бы отобрать у какой-нибудь жрицы котика, — Мечтательно протянула я. Хитропопые жрицы, кстати, прибыли к темнице освобождать Илью на больших ездовых котах, похожих на саблезубых тигров, только пепельной и серо-полосатой окраски. Своих саблезубов они припрятали у обочины за поворотом, а на обратном пути сразу их подозвали и всю дорогу ехали на них. — Вряд ли это получится. Саблезубов с рождения привязывают к конкретному эльфу. Он просто откажется тебя везти, — разбил мою радужную мечту Илюха. — Н-да? Плохо. Не на тебе же всю дорогу ехать. — Я задумчиво поскребла затылок. Эльф пристально посмотрел на меня. — Не смотри на меня так. Мне нравится, когда меня носят на руках, но ты ведь тоже устаешь. Да и некрасиво это. О, смотри, заяц! — Я подумать не успела, как в косого прилетел мелкий острый камешек, попав в голову и убив на месте. — Круто. Я бы так не смогла. Ну вот и ужин, а то думала, мы будем как в старом охотничьем анекдоте — прятаться за деревьями и издавать звук морковки. Нагнувшийся за добычей Иль чуть меня не выронил. — Тихо, тихо. Давай сюда, добытчик. А ещё можно охотиться на зайцев с кирпичом. — Страшно представить как. — Обожаю, когда он улыбается. Особенно так: чуть приподняв уголки губ. — Да все просто. Берёшь кирпич, кладёшь на заячью тропу, посыпаешь перцем и ждёшь. Заяц бежит, видит кирпич, думает, что это морковка, подбегает, нюхает. Перец попадает ему в нос, заяц чихает и разбивает голову о кирпич. — Вместе с Иллем заржал незнакомый эльф с белыми волосами и синеватой кожей. — Здорово, ты кто? — Джерод? — Ага, Иль его знает. — Здравствуй, Иллидан. Давно не виделись. — Весело оскалился эльф. — Не смешно. — Едва слышно буркнула я. Будут тут еще всякие эльфы над моим Ильей издеваться. Зеленоглазый прижал мою голову к груди, веля помолчать. Ну что ж, послушаем. — Меня приставили к вам в качестве… — Он никак не мог подобрать слово. — Надсмотрщика. — Помогла я. — Н-н-не совсем, — протянул белобрысый, почёсывая короткую пышную бородку. — Скорее сопровождающего. Многие из нашего лагеря не очень рады твоему возвращению, Иллидан, поэтому связь с вами будут держать через меня. Ну ясно-понятно. Что в принципе не исключает и роль надсмотрщика. Мужики продолжили общение, я слушала краем уха, но ничего интересного больше не было сказано. Джерод Песнь Теней, младший брат так и не увиденной мной Маев, являлся боевым командиром ещё на первой войне с демонами. Сейчас он просвещал Иля о всяких военных тонкостях, расположении и численности врага, спрашивал об особенностях некоторых демонов. Я душевно зевнула, тщетно пытаясь прикрыть пасть изящной ладошкой. Тихий разговор мужчин убаюкивал не хуже колыбельной. Илья шел плавно, меня покачивало, как в лодке. Глаза закрылись сами собой. Через сон почувствовала, как у меня попытались отобрать зайца. Еще непроснувшееся сознание не нашло ничего лучше, чем вцепиться зубами в тянущуюся к добыче конечность. Уже сомкнув зубы на наглой конечности учуяла знакомый запах, благо прикусила не сильно. Подумав, выпустила, пару раз лизнув солоноватую кожу с вмятинками от моих зубов и повернулась на другой бок, продолжая, впрочем, прижимать зайца к груди. Для вящей сохранности даже накрыла его своим телом. Раздался тяжелый вздох, и меня несильно кусанули за ухо. Я с писком подпрыгнула под дружный мужицкий хохот, прижимая надкушенное ухо рукой к голове. Пока я дрыхла, наша группа остановилась на привал. Меня оперативно устроили на плаще Дж… Жд… Тьфу, пусть будет Жора. Сам Жорка успел сгонять к начальству за отчетом и сухпайком за проделанную работу. И вот, когда было решено разделать невинно убиенного зайца, вышел затык. Отобрать у меня тушку оказалось невозможно, так как я рычала и кусалась вполне по-друидовски, благо клычищи у меня сейчас подлиннее и поострее, чем раньше. Помучавшись минут дцать, скача вокруг меня, как макак, Жорка кликнул Илью, который меня и разбудил. Все это, с хохотом рассказывал мне сам Жора, поскольку Илья подался в лагерь — его вызвали для какого-то сверхважного дела. Я же, не увидев в округе вожделенных кустов, пританцовывая, поскакала в сторону основного лагеря. С самого краю полянки хмуро ковырялись в какой-то сероватой каше группка молодых эльфов мужеского пола. Каша была опознана мою, как овсянка. Я даже притормозила полюбоваться на постные морды лица эльфов. Тут один тяжело вздохнул, с чавкающим звуком выдернул ложку из массы и мужественно отправил это в рот. Мы затаили дыхание. Чавк. Голубые мерцающие глаза стали совсем грустными, и парень, жестом вырастив на краю поляны густые кусты, рванул к ним. Остальные пятеро эльфов проводили храброго бедолагу взглядом и повернулись к своим мискам. — Пацаны! — Я приземлилась на освободившееся бревно между двумя мрачными эльфами, от души хлопнув каждого по спине. — Чего дрянью травитесь? Сходили бы в лес на охоту. — Так у нас оружия нет. Только посохи, — хмуро рисуя ложкой в каше какие-то узоры, высказался один с темно-фиолетовыми короткими волосами и окладистой бородой без усов. Я смачно сделала рука-лицо. — Господа эльфы. Вы вроде друиды, если я правильно поняла? — Ну? — продолжил диалог фиолетовый. — В животных вроде обращаетесь, так? — задавала наводящие вопросы я. — Ну? — ответили уже двое. — В хищников, так? — Нет, они точно тут все обкуренные… — Так. — Хором. — Ну так обернулись бы и вышли на охоту. Когти и клыки-то есть. У костра воцарилась звенящая тишина. Даже страдающий в кустах шестой затих. — А ведь точно! — Эльф со стоящими дыбом зелеными волосами аж подскочил и тут же обернулся в здоровенного саблезубого кошака песочно-сиреневой окраски. — А готовить кто будет? — поинтересовался фиолетовый. — Ну тащите ко мне. Так и быть, приготовлю. Наройте только по дороге ещё чего съедобного и котелок. Толпа котов и один медведь (тот самый, с фиолетовыми волосами), весело гомоня, рванула в лес на охоту. А я рванула к оставленным кустам. В лагере эльфов меня встретили странно. Смотрели, как русские солдаты на Гитлера, явившегося в их лагерь занять соли. С ненавистью, страхом и удивлением. Длинные уши, до этого радостно мотылявшиеся туда-сюда на каждый звук, напряжённо прижались к голове и встали чуть торчком. Волоски на загривке попытались встать дыбом. Я плавно, без резких взмахов, продвигалась к сгрупировавшимся вокруг больших котелков эльфийкам с бесстрастным выражением личика, высоко вскинув голову и высокомерно кося на окружающих. Там, где боятся нас, нам бояться нечего. — Уважаемые. — Я изваянием застыла напротив самой изящной эльфийки в белой хламиде с двумя забавными гульками из бирюзовых волос на затылке. Она как-то вся сжалась, затравленно озираясь на отползших в стороны подруг, но затем собралась и подняла на меня такой же нечитаемый взгляд, как у меня. — Не одолжите ли соли? — Соли? — Голос у нее оказался звонкий и высокий, но приятный. — Да. А то у меня там жертвенная девица к алтарю привязана, а третий защитный круг чертить нечем. — Я изобразила кривую улыбку. Думаете, хоть один улыбнулся? Мордашки эльфов скорбно вытянулись, эльфийки сбились в кучки и что-то живо начали обсуждать, истерично повизгивая. Эльфа с гульками трясущейся рукой протянула мне мешочек с солью, испуганно-обреченно провожая взглядом каждое мое движение. — Благодарю. Я царственно кивнула, спрятала протянутую соль за пазуху, плавно развернулась и неспешно похромала в сторону нашей стоянки. Очень хотелось заржать, но я из последних сил изображала из себя матерую некромантку перед ритуалом. Хорошо хоть палку свою в лагере оставила, а то не солидно. Вслед мне выразительно молчали эльфы. За стволом одного из деревьев на спине катался палевый кошак и беззвучно ржал, дергая задней лапой и иногда попискивая на вдохе. — Я не очень люблю своих… сородичей, — оправдывался палевый кот-друид, оказавшийся тем самым несчастным пацанёнком, который вырастил вожделенные кусты, помогая мне доползти до лагеря. Больная нога сильно опухла и вопияла о мази, спрятанной у Ильи в кармане штанов. Он сначала долго примеривался, как бы поудобнее меня перехватить, но мой миниатюрный рост не позволял перекинуть мне руку через его плечо. Чтобы поддерживать меня за талию, ему приходилось чуть ли не складываться пополам. Плюнув на все, он снова обернулся котом, прополз у меня между ног на полусогнутых лапах, и дальше я уже с комфортом ехала на спине клыкастого пушистика. — До того, как стать друидом, я проходил обучение у мастера Рантара Звездной Пыли, одного из известнейших и старейших магов того времени. Мастер предпочитал уединение, поэтому жил далеко от Зин-Азшари, практически в дремучем лесу, воспитывая учеников и учениц. Нас было всего семеро, не считая мастера. О предательстве Азшары мы узнали уже тогда, когда всё закончилось. К нам нагрянули стражи по указу верховной жрицы. — Он буквально выплюнул последние слова. — Они предъявили мастеру обвинение в пособничестве предателям-высокорожденным и предложили ему выбор: или позорная ссылка с остальными высокорожденными, или не менее позорная казнь. Мастер был уже очень стар, он и так в скором времени собирался совершить древний ритуал «ухода к предкам», только последних учеников на ноги поставить бы, а тут… Старшие на всякий случай велели мне не выходить из библиотеки, но я был еще совсем ребенком, как и все дети, крайне любопытным. Кошарик тяжело вздохнул, тряхнув усатой башкой, и продолжил: — Мастер долго болел после разрушения колодца, и мы все очень обрадовались, когда создался новый. Мастер был ещё слаб, но держался уже уверенно. Наставник выслушал взбешенных стражей. На все их претензии он отвечал, что он просто старый маг, обучающий детей и ни о каких переворотах не знающий. Тогда одна из стражниц разъярилась окончательно и снесла ему голову глефой. Из семерых учеников остался только я. Меня насильно отправили переучиваться на друида. — И для чего ты мне все это рассказываешь? — прерывая длинную паузу, спросила я задумавшегося друида-мага. Наша стоянка уже виднелась за деревьями. — Мастер часто говорил об Иллидане Ярости Бури как о невероятно одарённом исследователе и чрезвычайно сильном маге. Часто сетовал, что не он обучал такого талантливого чародея. Я бы хотел… — Кошак внимательно осмотрел пустую поляну, принюхался и лёг у костра, помогая мне сползти на сложенное вчетверо одеяло. — Я бы хотел обучаться искусству боя у Иллидана. — А я то тут при чем? — Я подзависла, пытаясь отследить логику этого субъекта. — Ну-у-у-у, сегодня, во время перехода, я наблюдал за вами. Иллидан заботится о тебе, так что я думаю, ты имеешь на него некоторое влияние… — Друид замялся, в мгновение ока перетекая в гуманоидный облик. — И ты хочешь под моим протекторатом проскочить в ученики к Илье? — Парень яростно закивал. — Не-е-е-е, Дэвид Блейн, так не пойдет. — Меня Алтруис зовут. — Теперь уже друид напоминал разбуженную в неурочное время сову. — А кто такой Дей-вид Блэ-эйн? — Мно-о-ом, забей, ты его всё равно не знаешь… Ну нет у меня сейчас настроения просвещать любопытного эльфийского подростка о таких дремучих шутках другого мира. В свете костра удалось рассмотреть мага-друида получше. Убивает меня колеровка здешних эльфов, ей-богу. Альтруист… Альтруис… тьфу, вот что осталось неизменно во мне, так это отвратительная память на имена и цифры. Так вот, этот самый кот оказался целиком и полностью синим. Светло-синяя кожа, синие волосы; голубые, как у всех эльфов, мерцающие глаза. Если бы он при мне вышел бы из воды, подумала бы, что топляк по мою душу пришел. — Почему ты не хочешь мне помочь? — Потому что в этом нет необходимости. — Пожала плечами я, напрягая слух и вертя головой во все стороны. Что-то Иля давно нет. Невинно убиенный заяц тоже куда-то пропал. — Иллидан не зверь, не загрызет. Собираешь всю свою смелость в кулак, укорачиваешь трагическую историю детства до трех коротких предложений, сухо обосновывающих твое желание учиться именно у него, и просишь обучаться у Иля сам. Это и тебе самооценку поднимет, ибо ты смог, и у Ильи мнение о тебе будет положительное по той же причине, да же если он тебя пошлёт далеким синим лесом. И ты ошибаешься, я не имею влияние на Иллидана, ибо это невозможно. Он мне стратегическую китайскую петарду напоминает.  — Это чем же? Рокочущий бас заставил нас с друидом подпрыгнуть на месте и застыть в забавных позах. Иллидан слегка улыбнулся и свалил с плеча охапку хвороста и небольшое сухое деревце. — А тем, что неизвестно, когда все это рванет и куда полетит, — буркнула я себе под нос. — И-и-иль, моя мазь у тебя? — Он оторвался от костра, похлопал по карманам штанов и кинул в мою сторону небольшую жестяную баночку с мазью. Не поймала. Получила банкой в лоб и, не удержав равновесия, рухнула на спину. — С-с-спасибо, — ядовито прошипела моя светлость, потирая намечающуюся на лбу шишку. Эльф-топляк бодро кашлял в кулак. Вскоре с добычей вернулись другие друиды подростки с той полянки. Они дико косили на умостившегося в корнях дерева Илью, небольшим ножом вытачивающего что-то из полешка. Друид-медведь, о чем-то быстро пошушукавшийся с кошаками за спиной, вышел в свет костра, неся на спине небольшую тушку косули. За ним цепочкой, след-в-след, протопали кошаки, неся в зубах кто что, не забывая по широкой дуге обходить Иля. — Правильно-правильно, обходите. Сейчас как вскочит, догонит и съест, — ехидно прокомментировала я, зашнуровывая штаны. Топляк, сидевший на корточках у костра и следивший за водой, пока я перебинтовывала и мазала ногу, тихо зафыркал, отворачиваясь от собратьев, чтобы они не увидели его веселья. Друиды смущенно застыли, не зная, как поступить. Я внимательно осмотрела смущенно-напуганные моськи. Тяжело вздохнула. — Да идите сюда уже. Никто вас на ноль помножать не будет. Медведь тряхнул лобастой башкой и бесстрашно потопал к костру, кося на Иля жёлтыми в трансформации глазами. Медведь скинул к моим ногам косулю, иссиня-черный и нежно-розоватый котики притаранили в зубах плащ, полный земляники и черники, два пурпурно-малиновых кота тащили вязанки трав и связку дикой фиолетовой моркови. Скинув добытое добро, молодняк полукругом расселился вокруг меня, сменив животную форму на гуманоидную и голодными взглядами провожая каждый жест. — Та-а-а-ак. Если хотите быстро поесть, мне понадобиться помощь. — Я закатала рукава. — Нож есть у кого? — Коротко стриженный синеволосый друль, бывший иссиня-черным котом, зарылся рукой в торбу на поясе и извлек нехилый такой чуть изогнутый тесак. — Круто. Ты, значит, свежуешь оленя. Ты, вот ты, который розовым котом был, ты с ним переберите и помойте ягоды. Ручей во-о-о-он там, за Иллиданом. Давай-давай, он себе подобных не ест и даже не надкусывает. Так, медведЯ, с тебя морковь. Ты, страдалец, следи за водой. Начнет выкипать — отодвинь. А ты, — Друид с яркими фиолетовыми волосами, один из двух малиновых котов, аж пригнулся, когда я с усилием опустила руку ему на плечо, — ты со мной будешь резать мяско. Чего стоим, кого ждём? Молодняк обреченно переглянулся и рассосался в указанных направлениях. Бесконечно можно смотреть на огонь, воду и как молодняк работает. Красота-а-а-а… Видимо, кушать пацанята хотели сильно, так как уже через десять минут мы все дружно шинковали мясо и почищенную морковку. Чёрный кошак сгонял в лагерь, прибежал с выпученными глазами, сеткой картошки и специй. Пока чистили часть картошки, он ярко живописал, как по лагерю взад-назад бегают напуганные эльфийские жрицы, собирая отряд, дабы остановить «это саргеросово отродье» и спасти «невинную жертву тёмных чар». Эльф-топляк отчаянно давился кашлем, весело поглядывая на меня. Я сделала мордочку лопатой, мол, «я не я и лошадь мне моя». Заинтригованные пацанята профессионально наседали с вопросами, но я не кололась. Пока им не стал помогать Иль. В шесть скалящихся морд этот филиал КГБ меня расколол. Пришлось рассказывать про мой поход за солью. Когда на нашу полянку высыпало с десяток вооруженных эльфов и эльфиек с братом Иля во главе, отчаянно давились хохотом уже все. Натолкнувшись на наши радостные оскалы, группа захвата захлебнулась. — А… где жертва? — Жалобно проблеял выскочивший первым друид. Я молча подняла голову убитой косули, чьё мясо сейчас частично булькало в похлебке, частично зажаривалось на прутиках, распространяя убойный запах. Причем настолько убойный, что слюной захлебнулась даже команда спасения. Я отшвырнула голову в сторону деревьев, где её тут же подхватили любопытные волки, пришедшие проверить, что это тут такое. Друиды еще минут пять осматривали нашу стоянку, грустно посмотрели в сторону шашлычков и учапали. — Театр абсурда какой-то. — Я деловито поворачивала мясо одной рукой, второй яростно чесала нос. — Иль, они какие-то на голову ушибленные. Еще все надухарились так, что дышать невозможно. — Я чихнула в ладонь и зачесала нос еще яростнее. По воцарившейся на поляне тишине поняла, что что-то не так и огляделась на Иллидана. — Что? . — Духами, говоришь… — Иль задумчиво почесал бровь острым когтем. — А на что похоже? Я задумалась. Больше всего этот приторный запах напоминал тухлые яблоки, обильно политые ванильным маслом, о чём я и сообщила интересующейся публике. Долго пытались выяснить, что такое ваниль и как она пахнет, тут уже зависла я, так как аналогий найти не могла. В итоге махнули рукой и продолжили занимательную беседу, прерванную появлением цирковой труппы друидов. Стоило пройти первому страху, как молодняк начал активно расспрашивать Иллидана обо всем на свете. Иль… сиял! Он реально почти светился от радости и подробно, обстоятельно и, главное, интересно рассказывал о войне древних, о драконах, о магии, о демонах и прочих вещах. О себе Иль говорил мало и неохотно. Я же сидела и напряженно шевелила извилинами, механически помешивая похлёбку. Мне надо было срочно набирать прежнюю форму. Болезни сердца, старые ранения и прочие неправильно сросшиеся переломы больше не угрожали моему здоровью. Из самых серьёзных травм было только раздробленное бедро, которое уже практически срослось, спасибо мази. При этом надо постараться не выйти из образа беспомощной хамки, ибо меня тут же раскатает тонким слоем общественность. Хотя с другой стороны матерой чернокнижницей мне понравилось быть больше. Это позволит держать особо любопытных на расстоянии. Но сначала надо посмотреть на себя любимую в зеркало. Чего-то же так напугались многолетние эльфы? — У кого зеркало есть? — Вклинилась я в паузу в лекции Иллидана. — Еда, кстати, готова. Налетай. Мужики недоумённо посмотрели на меня, потом, видимо, вспомнили про голод и мигом облепили котелок, тыкая в него выструганными из веточек вилками. Кто-то быстро сунул мне карманное зеркало и вернулся к трапезе. Обычное зеркало, овальное, без ручки, в простой железной раме. Ну что, посмотрим. Каюсь, когда увидела в зеркале свое новое личико чуть не заорала. Мордашка-то в общем была симпатичная, плавные линии челюсти и подбородка, белые длинные брови, густые волосы с пробором набок, темная серо-голубая кожа. Правда, нос широковат и какой-то угловатый. Пугали льдисто голубые, как у хаски, глаза в обрамлении чёрных густых ресниц. Причем глаза были вполне себе человеческие, с ярко выраженной радужкой и белками, только радужка была несколько больше привычной. Вкупе с моим тяжелым взглядом и вечно хмурой миной на лице… Я удивляюсь, как та бедная эльфиечка сердечный приступ не заработала. Кошмар. Увидела бы такую кралю в темной подворотне — сама бы все отдала и радовалась, что легко отделалась. Быстренько перевернув зеркало отражающей поверхность вниз, я тяжело вздохнула. Н-да, с такой мордой только Иллидана соблазнять. Благо, он меня только в магическом спектре видит. Ладно, отставить депрессию. Надо разложить проблемы по пунктам. Первое — социализация Иля. Ему для стабилизации душевного равновесия жизненно необходимы собеседники. Эльфы, как я успела заметить, существа социальные. В одиночку Иль выжил только на собственном упрямстве и сейчас ему необходимы «якоря», дабы подпорченное заключением душевное здоровье не пошатнулось окончательно. Второе — дрессировка подрастающего поколения друидов. Возможно, позже они пойдут тропой Иллидана и начнут обучаться у него на охотников на демонов. А я постараюсь их к этому подтолкнуть. А то не дело это, что Илья за всех отдувается. Третье — приведение меня любимой в боеспособную форму. Тело мне досталось крайне запущенное, тяжелыми физическими тренировками явно не занимавшееся. Я как представлю, что придется опять самой себе суставы выбивать да выкручивать, дабы повысить гибкость и ловкость, аж руки опускаются и хочется накрыться одеялком и тоненько завыть. Четвертое — кормить нас тут не будут. Надо обеспечить едой себя, Иллидана и подрастающее поколение учеников. Иля — в первую очередь, так как мощным и сильным он смотрелся только в полумраке. На ярком солнечном свету стало очевидно, что фигура у него хоть и мощная, но он явно сильно отощал. Мне даже интересно, насколько он будет огромным, когда его откормлю. Пятое — жизненно важно подложить огромную жирную и грязную свинью двум личностям. Возможно, трём, но в адекватности братца Иллидана я дико сомневаюсь. Ещё этот приторный запах, облаком висящий над лагерем эльфов. Что-то тут не чисто. Я так задумалась, что машинально начала грызть веточку, на которую был нанизан шашлык. Очнулась только тогда, когда у меня эту ветку из рук вытащили. — Держи. Вместо веточки мне в руки был вложен вырезанный из дерева небольшой гребешок с завитушками. Так вот чего он там вырезал весь вечер… Простенький, но миленький, мне нравится. И завитушки уж больно зелёный узор у него на теле напоминают. Пока я рассеяно пялилась на зажатый в руках гребень, пытаясь осознать, что мужчина, который мне нравится, подарил мне собственноручно сделанную вещицу (это ж… Это ж ох*еть!), Иль оперативно разогнал молодёжь, пообещав продолжить лекции завтра вечером на привале, убрал с огня котелок с компотом и очертил поляну какими-то защитными рунами. Они мягко замерцали в темноте, образуя над нами большой полупрозрачный купол. Н-да, тяжело еще ему даются магические манипуляции — вон как зашатало. Я успела поднырнуть ему под руку, удержав от падения, и мягко сгрузила на расстеленное поверх охапки листьев одеяло. Накрываться предполагалось оставленным Жоркой плащом. Ещё полюбовавшись на округлый гребень из тёмного дерева, я сунула его за пазуху, нырнула под плащик, с удобством устраиваясь на покрытой узорами груди, подтыкая под тихо сопящего Иля края плащика. Ну что, первый день относительной свободы прошел нормально, я считаю. Надеюсь, это не затишье перед бурей. Под мерные сильные удары сердца под ухом я и уснула.