«Прощай, и если навсегда, то навсегда прощай!»
Байрон
Ким сидела на диване, повернувшись спиной к двери. Все вокруг было обставлено слишком шикарно, девушка не могла чувствовать себя здесь по-настоящему комфортно. Однако сказать, что было совсем плохо, нельзя. Устав после долгой церемонии, девушка по пришествии в комнату разулась. Ступни сразу ощутили необыкновенную мягкость ковра, изумительного качества ворс. Пройдя несколько шагов вглубь комнаты, Ким свалилась на диван. Во всём дизайне комнаты чувствовалась капитолийская выделка. От этой мысли становилось противно, девушке не нравилось ощущать себя причастной ко всему этому. Однако ей, увы, не оставили выбора. Теперь Ким здесь, через час её уже заберёт поезд, а там и Игры не за горами. Может, так даже лучше. Вся её жизнь была залогом участия в этом кровавом побоище, быть может, это было решено ещё до её рождения… Девушка, погружённая в себя, не услышала, что в комнату зашли. На самом деле, ей не хотелось ни с кем говорить, даже с самыми близкими людьми. Ким почувствовала, как чья-то рука коснулась её плеча. - Зачем?! – голос отца звучал в этой тишине так отчетливо, и нотки страдания в нём словно преумножались в несколько сотен раз. Отчаяние, что так ясно слышалось, разрывало барабанные перепонки куда сильнее, чем его громкость. Ким лишь однажды пришлось слышать такой голос отца – после похорон мамы она убежала на пляж и долго звала её у моря. Девочка не понимала, что теперь всё будет иначе. Отец нашёл её только ночью. Он не ругал её, только спросил как сейчас: «Зачем?» Ким не ответила, а ночью долго плакала… Ким ничего не ответила и в этот раз. Девушка просто сидела и молчала, в то время, как в душе бушевал шторм. Ей очень хотелось все рассказать ему, но она не могла. Не могла… Не известно, чем бы это закончилось, а Ким уже давно поняла, что за все свои поступки рано или поздно придётся отвечать. Рука отца резко развернула её. От такого поворота у Ким закружилась голова. Закрыв глаза, она постаралась прийти в себя. Наконец успокоившись, девушка подняла взгляд на отца. За время церемонии мужчина резко постарел лет на десять и выглядел совсем неважно, а в глазах стояли слёзы. Помимо этого в них читалось полное непонимание и нежелание понять дочь. Посмотрев исподлобья в глаза отцу, Ким сказала: - Что сделано, то сделано. Ничего уже не исправить. Смирись с этим и прими мой выбор. Отец смотрел на неё в недоумении. - Ты не ведаешь, на что идёшь! Зачем ты сделала это?! Зачем?! – голос отца сорвался на крик, - я тебя совершенно не понимаю! Зачем тебе это нужно?! Деньги? Слава? Так знай, ты ничего этого не получишь! А знаешь, почему? Потому что ты сдохнешь на этой арене раньше, чем прославишься на весь Панем!!! Он кричал так громко, что у Ким заложило уши. У отца из глаз уже текли во всю слёзы. Джо, которого до этого девушка не замечала, возник рядом с мужчиной. Парень понимал, что свидание скоро закончится, только надо постараться, чтобы оно не закончилось слишком плачевно. - Замолчи!!! – не выдержала наконец Ким, её голос постепенно тоже сошёл на крик, - ты ничего не понимаешь! Ты никогда меня не понимал, никогда не верил в меня! А сейчас обвиняешь в том, что я решила сделать по-своему! В таком случае уходи! Уходи!!! Джо вовремя сориентировался и подхватил отца под руки – старик был не в состоянии стоять сам. Утаскивая его из комнаты, брат лишь бросил напоследок: - Прощай, Ким! Пусть удача всегда будет на твоей стороне! Ким бросилась на диван в истерике. Ей было обидно, что её последняя встреча с отцом прошла вот так. Но изменить уже ничего нельзя, её не выпустят из комнаты, чтобы догнать его и извиниться. Девушка сотрясалась от беззвучных рыданий, когда в комнату постучали. Она подняла заплаканные глаза на дверь, в надежде, что это отец вернулся. Ким кинулась к двери, однако распахнув её, она столкнулась с Карцем. - Я войду, если ты не против. Она отступила в сторону, пропуская мужчину в комнату. Войдя, он сел на кресло, что стояло напротив дивана, Ким же вернулась на своё место, пристыженная. Как же она пожалела о том, что мужчина увидел её в таком состоянии, ведь она надеялась произвести несколько иное впечатление. - Я знаю, почему ты здесь и постараюсь тебе помочь. Меня зовут Карц, я ментор Дистрикта-4. - Откуда Вы знаете, - насторожилась девушка. За тот небольшой период времени, проведённый бок о бок с капитолийцами, Ким поняла, что здесь никому нельзя доверять. В любой момент ты должен быть готов к тому, что даже самый близкий человек может предать. - Неважно… Я просто знаю, и всё. Я не буду винить тебя за твой поступок, не отругаю за то, что ты сейчас сказала отцу. В этом ты права – это твоя жизнь, тебе решать, как её прожить. Ким отвернулась и посмотрела в окно. Ей было неприятно, что кто-то посторонний слышал её разговор с отцом. Тем более, Одноглазый планирует и дальше с ней работать, теперь им обоим будет неловко от этого. - Ну, так как ты планируешь вести себя? В каком образе предстанешь перед Капитолием? – Ким ошиблась – видимо Карца совсем не интересовали их взаимоотношения с отцом. А вот её стрессоустойчивость… Девушка повернулась обратно, обдумывая свой ответ. В конце концов она выдавила: - Ну… Я не знаю, я об этом не думала. Мне кажется, в Капитолии лучше знают, какой образ мне подойдёт. Однако Карц отрицательно помотал головой. - Нет, ты не понимаешь. Твой образ – это твоя внутренняя составляющая, твоя жизнь, твоя дальнейшая судьба. Ты должна постоянно жить в выбранном образе – есть, пить, спать, говорить. Ты уже показала себя с нужной стороны на Жатве. Держу пари, в Капитолии твой поступок не остался без внимания. Они считают тебя смелой, а может даже сумасшедшей. Пусть дальше так считают, ты лишь должна подогреть их интерес наблюдать за тобой. Делай что-то из ряда вон выходящее! Твори, что хочешь! - Это всё, конечно, здорово. Но я не понимаю, почему я должна это делать. Это не я, я не такая. – Ким с круглыми глазами пыталась сказать что-то в своё оправдание. - А какая ты? – мягко спросил мужчина. Ким на мгновение задумалась. - Ну… обычная. Да, самая обычная, пожалуй. Одноглазый вопросительно поднял бровь, словно хотел сказать «продолжай». - Ну… Я живу в Дистрикте-4. Больше всего на свете я люблю море. Я ловлю рыбу, плету сети, торгую на рынке. И нарушаю законы… Именно поэтому я здесь, - Ким удручённо опустила голову, - Во мне нет никакой «изюминки», мне больше нечего сказать, простите, что не оправдала Ваших надежд… Карц тем временем сосредоточенно думал о чём-то. Он даже не заметил, что у Ким на глазах слёзы. - Значит, обычная, говоришь… Что ж, это тебе не поможет... – Одноглазый вздохнул. -Тебе надо выделиться, блеснуть так ярко, чтобы ни у кого не осталось сомнений – даже простая девушка может порвать всех в Капитолии. Ким улыбнулась в ответ Карцу. Это была вторая искренняя улыбка за сегодняшний день. Девушка понимала, что этот человек внушает ей всё большее доверие, он, видимо, не считает её слабой и не собирается скидывать со счетов. Мужчина встал и направился к выходу из комнаты. Очевидно, отведённый час подходил к концу, пора собираться в путь. На последок Карц оглянулся, пристально посмотрел на Ким, словно раздумывая, сказать или не сказать, и бросил, уходя: - Не знаю, что удивило меня в твоём поведении, девочка, но это определённо должно понравиться всем…