Jeux de Enfants

Дэйв щурился и пыхтел, сгибал руки в локтях и дрожал, будто вот-вот взорвётся. Он сильнее обхватил деревянную ручку на ржавых граблях, длинных, как когти, но уже погнутых. Шикнув куда-то в землю, он согнул ноги в коленях, упёрся, отъехав назад на подошве кед, и резко подался вперёд. Пень завалился набок. Дэйв нервно улыбнулся; он оглядел аллею, короткую и широкую, в тополях и дикой герани. Возле пустующей клумбы оставалась всего пара пней — только их ему и надо было выкорчевать. Он воткнул вилы в собранную рядом — и собранную именно Кирком, влажно хрустнувшую, отдавшую явной прелью и стрельнувшую в воздух пылью кучу листьев и, опёршись рукой о деревянную ручку, мечтательно уставился вдаль, будто пытаясь разглядеть едва различимое, свежее «merde», зеленеющее на выцветшем заборе. Под золотистой кроной единственного на всём периметре клёна, на недавно выбеленном бордюрчике расселся Кирк, сложив локти на коленях и неловко подперев щёку ладонью. Его взгляд, исполненный печали, поэтичной безысходности и жуткой лени метался в небесах, словно уходя за облака. — Ты чего? — Дэйв вытер рукой в колючей перчатке вспотевший лоб. Одновременно с тем он подумал, что все сделал сам, а Кирк, наверное, и пальцем не шевельнул. — Да так, — Кирк ответил совсем нехотя; ему сейчас и языком передвигать лень было. — Думаю. — Не надорвись, — Дэйв истерично усмехнулся, кашлянул и отошёл, опираясь на грабли как на костыль. Пока он сам, по вине, кстати, именно этого тунеядца недюжим трудом приводил в порядок школьный участок, Хэмметт, видите ли, думал. Возмущению рыжего не было предела. — Дэйви, последнее желание ведь осталось за мной? — Хамстер заметно оживился, ухмыльнулся про себя и потёр ладони. Правда, выдал это он так внезапно, что Дэйв рефлекторно выпустил из рук инструмент, и вполовину опрокинутый пень встал на место. — Именно так. Ответил он чуть раздражённо, но тут же хитро улыбнулся, заметив у Кирка в руках ту самую цветастую коробку, огласившую металлическим лязгом добрую часть участка. Хэмметт поднялся с бордюра, подошёл к Мастейну почти вплотную, и взглядом указал на сухие листья, скинутые возле школьной стены. Дэйв не сразу понял, на что именно он намекает, но ощутив, как длинные ладони вцепились ему в плечи, рыжий попытался было отступить назад, однако не смог удержать равновесие и грохнулся в эту самую кучу, мгновенно закашлявшись, и сразу завертелся в попытках отряхнуть и себя, и лежащего на нём Кирка. Правда, из-за последнего у него это толком не получалось — Хэммет так и норовил снова закинуть Мастейна в пыльную, шуршащую кучу. Ворох листьев внезапно накрыл самого Кирка, с дюжим удивлением обнаружившего над собой довольно ухмыльнувшегося Мастейна, от греха подальше схватившего его за запястье. Дэйв пытался его отряхнуть, прямо елозя пальцами по футболке. Любому случайному прохожему показалось бы, что он пытается её стянуть; по крайней мере, именно так и подумал Луи, решивший ненадолго отлучиться с рабочего места ради прогулки по школьному скверу. Кирк вцепился Дэйву в плечо свободной рукой в попытке подмять его под себя, но не успел он завалиться на бок, как Мастейн навалился на него всем весом, не оставляя возможности пошевелиться. Под его тушей Хамстер едва сумел бы согнуть руку и, осознав, что шансы перевернуть Дэйва сведены к нулю, окончательно успокоился. Дэйв смотрел на него несколько надменно, нелепо подняв брови и смешно раздув щёки. Теперь Хэммету показалось, что так смотреть на него мог бы только Мастейн, пусть такие настроения и вовсе не были тому свойственны. Так на него влияла сама позиция, довольно неловкая, так как он почти сидел у Кирка на бёдрах, нарочито крепко держа его за руки, сведённые за головой. Хамстер же спокойно взирал на юношу, как всегда легко улыбаясь, лучезарно, едва прищурившись. При нём он постоянно улыбался, и не то чтобы он находил в самом Дэйве нечто, явно достойное такого трепетного восхищения, но вот эта его манера проявлять характер в самых неожиданных ситуациях была ему очень симпатична. Дэйв догадывался, что Кирк ценил в нём именно атипичность и непосредственность, непостоянство, даже некую вспыльчивость. Хамстер ведь тоже наблюдал за людьми, должно быть, сразу по опыту различил. Хэмметт изменился в лице, будто пытался прочесть Дэйва, и тот несколько раздражённо улыбнулся. Понять, что сейчас на уме у Кирка – невозможно, но именно этим он и интересен. Со стороны это выглядело очень странно, так, будто единственным доступным им методом общения был зрительный контакт. Они недвижно разглядывали друг друга всё то время, что Луи обдумывал неоднозначность собственной на это реакции, стоя чуть поодаль от аллеи. Вроде как это не походило на драку, на зрительную перепалку или немой спор. Они творили нечто неясное, де Вив был даже несколько шокирован, правда, скорее больше своим непониманием ситуации, нежели поведением этих юношей. «Все они – себе на уме» — фыркнул про себя сторож, — «Один по кустам за людьми шастает, другой по городу с коробкой расхаживает». Ступор пропал, и Луи двинулся по мощённой дорожке к мальчишкам, уже успевшим сменить позицию: Кирк резко согнул ногу в колене, явно в попытке стряхнуть Дэйва в листву, но тот попытался держать равновесие и опёрся руками в землю рядом с шеей Хэммета. Вот это уже выглядело нахальным — так неоднозначно улыбаться лежащему под тобой человеку, но Кирк на это лишь рассмеялся. Всё-таки даже в таком амплуа Дэйв был относительно милым. Каждый трактовал реакции спутника как мог, и каждому это казалось увлекательной игрой, пока внезапно подошедший к ним Луи за спины не вытолкал их к директору. Мастейн даже хихикнул, вспомнив, как в последний раз убегал из этого кабинета, и довольно улыбнулся, заметив аналогичную на это место реакцию у Кирка. А вот месье Фурнье был отнюдь не рад их присутствию, и выказывал это решительно всем своим видом, начиная от стучащего по полу ботинка и хмурого, озлобленного взгляда и заканчивая требованием журнала и всех написанных на Хэмметта докладных. Дэйв даже удивился этой огромной бумажной кипе и немо восхитился Кирком — даже при таком раскладе его отсюда не выгнали. Ещё не выгнали. По тону Фурнье было ясно, что настроен он решительно. Он долго вышагивал по кабинету, как мантру мыча про себя подробный доклад о каждой его оплошности и проказе, пока не замер в центре комнаты, готовясь начать пафосный монолог: — Вы, мальчики, мне и без того не особо нравитесь, но ваши деяния — это слово он выделил особенным, издевательским тоном — у меня уже в печёнках сидят. Либо вам так нравится неоправданный риск, либо вам просто заняться больше нечем. Это обращение содержало в себе немой вопрос, и оба легко, едва заметно кивнули. Риск, как говорил сам Хамстер, есть свобода, а она, как известно, пьянит. Между тем они одновременно хихикнули, директор же резко развернулся к ним лицом и, будто шипя, но шипя громко, почти криком, продолжил: — Вы сюда учиться пришли, верно? Вот и будете тут учиться с увеличенной нагрузкой, факультативы по субботам посещать будете, — ребята снова захихикали. Их таким не напугаешь; — На отличников вытянете... Это можно было бы принять за благое пожелание, но, зная Фурнье, ребята насторожились. От такого точно жди беды. — ... в разных классах. Это прозвучало резко, как выстрел. Особой проблемы в этом не было, но для юношей это был шок. Чтобы так подло их разлучить в самом начале игры? Да ни за что. Домой они, однако, брели отнюдь не в самом лучшем настроении. Фурнье всё же издал приказ о переводе, и Дэйва закинули в другой класс. Его это сильно расстроило, – коротать время с Кирком было интереснее всего. Хамстеру же решительно не нравилась другая деталь. Конечно, он не хотел терять связи с Дэйвом, но в его новом классе ровно пятой в списке значилась некая Памела, поразительно похожая на ту самую блондинку со свадьбы. Дэйв молча кивнул. Теперь им невольно придётся проводить время вместе, и последнего это смущало и огорчало одновременно. — Ничего, как-нибудь справимся, — обнадёживающе, едва скрывая обиду в голосе, протараторил Кирк. Это было последней его фразой, сказанное досаднейшим тоном на выдохе прямо перед тем, как они с Дэйвом разошлись на перекрёстке. Радостной новость о переводе для родителей Мастейна явно не будет, поэтому он, пожалуй, предпочтёт об этом промолчать...