Jeux de Enfants

— Ай-й-й, — Дэйв потёр ногу; ей он только что проехался по земле, затормозив коленом в бетонную стенку клумбы. — Кирк, ну твою же... Мастейну казалось, что это будет проще — встретиться, уйти вместе и всё на том. Так было, пока не вмешался Фурнье – как назло, у Хамстера был ещё один урок. Всё, как назло: вчера Дэйву не давали спать, не просто причитая – даже проповедуя, что он должен делать и как он должен быть за это благодарен; Азуль заменял физика теперь ещё и у старших классов, что сулило рыжему скорую с ним встречу; дежурные выпроваживали всех со школьного двора после последнего урока, и именно из-за них Дэйв так рванул под клумбы, содрав себе кожу с лодыжки. За периметром Кирка он ждать не станет – вернее будет встретиться с ним здесь. Так будет надёжнее, определённо – вскоре про их вчерашнюю вылазку могли бы узнать, так что приходилось дорожить каждой минутой совместного времени, как бы странно то ни звучало. — Иди уже, иди, — рыжий шикнул почти про себя, смотря на обходящего дворик дежурного. Когда тот чуть отошёл, Мастейн сделал убедительное движение кистями – такое, будто стоял за ним и плескал ему на спину воду с пальцев; внезапно это будто помогло, и назойливый долговязый школьник засеменил к главному входу, — ...вот так, шевели отсюда. Дэйв придвинулся спиной к клумбе, скинул сумку с плеча и начал шарить в мелком переднем кармашке. Совсем скоро он достал оттуда гетры – те самые, полосатые, вырвиглазно-яркие, – поспешив натянуть их на ноги. Высокие папоротники, рассаженные в клумбе, прекрасно скрывали его от глаз дежурного поста; потому он так легко скинул обувь, задрал штанины и поднял босую ногу, большим пальцем коснувшись края сжавшегося в сваю листа. Со второй ногой было сложнее – вся она была заляпана грязью, как, должно быть, и его брюки; по ней шла ссадина, а коленка была совсем сбитая, щипала и будто пульсировала. Ничего лучше обвязки влажным листом Мастейн не придумал, – только пожалел, что клумбу пололи, и подорожника потому на ней не было. Хотел бы он сейчас видеть себя со стороны, растрёпанного, в испачканной форме и гетрах, со сваей папоротника на колене. Там, куда он хотел сводить Кирка, на него точно будут косо поглядывать... и Кирк, наверное, тоже. Может, ему не понравится, может, он сочтёт это слишком скучным и формальным, но времени уже почти нет, думать о чём-то другом слишком поздно. Мастейна охватило ужасное чувство — тревога, сосущая под ложечкой, зудящая в голове одной единственной мыслью. Всё не просто может пойти не так, всё уже идёт не так. — Боже, а если у него аллергия?.. Почему я об этом не подумал, почему не спросил? — шептал он почти про себя, не в силах по-другому побороть волнение. — Хотя, как бы я спросил? Это вызвало бы подозрения... — Подозрения на что? Дэйв вздрогнул всем телом, неловко подавшись от испуга вперёд. Свая папоротника, которою он до этого момента теребил в руке, разорвалась между ладонями. По голосу было ясно, что говорил именно Кирк, но Дэйв в это верить почему-то не хотел. Ко встрече он готов не был, так что сейчас переводил дух — громко дышал ртом, готовясь встретиться с Хамстером взглядом. Когда он всё-таки поднял глаза, разглядывая Хэмметта, всего в солнечном свете, будто тот разливался прямо у него из-за спины, ему протянули руку. Он неловко привстал, обхватив запястье Кирка двумя ладонями, на дрожащих ногах, боясь упасть... он улыбнулся Кирку, но улыбка была вымученная донельзя. — Ниже земли не упадёшь, — Хамстер хохотнул, разглядывая его хватку на своей руке: ладони худощавые, но как держит! — Но если всё-таки боишься, возьми меня под локоть. Не уроню, не беспокойся. До Мастейна дошло бы нескоро, так что Кирк сам перехватил его в локте. Рыжий дрожал от ушей до пяток, а щёки у него так покраснели, что веснушки были едва видны. — Так куда мы идём? Дэйв шумно сглотнул. — Мы, мы... я тут спросить хотел — тебе моллюсков есть можно? Кирк удивлённо на него посмотрел. — А почему должно быть нельзя? Рыжий опустил взгляд, от неловкости начав разглядывать траву под клумбой. — Ну, вдруг непереносимость, да и Левит запрещает, вдруг ты... — К счастью, я совсем не знаю, кто такой этот твой Левит. Расслабься и скажи прямо, — Кирк закинул свободную руку ему на плечо, попытавшись тем самым хоть немного успокоить. — Н-не кто, а что. Третья книга пятикнижия... — он снова встретился с Хэмметтом взглядом; тот выглядел не то смущённым, не то озабоченным какой-то серьёзной проблемой. — Прости, сегодня всё не так, как надо. Я... всё плохо, да? — Нет, ничего такого. Просто отдышись, и мы пойдём. Объяснять Дэйв ничего не стал — Кирк просто дал ему «вести», как и тогда, с Пэм. Но сейчас волноваться действительно стоило — с Пэм в этом плане было легче, потому что, если подумать, Мастейну она... почти никто. Встреча с ней была изначально испорчена самим фактом того, что они должны быть вдвоём, но эту встречу Дэйв испортить не намерен. — Смотри не оторви мне руку, — донеслось у рыжего из-за спины. Он действительно сильно ускорил шаг, начав тащить Хамстера за собой. Он опять всё почти испортил. — Прости... Я просто сильно волнуюсь, — он виновато посмотрел на Кирка и нехотя отпустил его предплечье. — Оно и видно, — Хэмметт приобнял его за спину, чуть подтолкнув вперёд. — Куда мы всё-таки идём такими дебрями? Они дошли до небольшой дикой рощицы у набережной, заросшей уже облетевшим тёрном. За голыми ветвями, ломящимися под весом ягод, виднелся и сам уложенный камнями берег, и — совсем немного — вода, мирно поблёскивающая розоватым отсветом. Кроме самой рощи на весь квартал ничего не было, и Кирку почему-то сразу подумалось про пикник. В любом случае, радовало его уже то, что они точно пойдут есть — раз уж Мастейн оговорился про моллюсков... — Тут рядом есть один морской ресторанчик, им из этого порта мидий привозят. Они подают не просто в лимоне, а с соусом, — Дэйв мельком посмотрел на Кирка; тот его восторга явно не разделял, но тактично молчал и поглядывал на асфальт. — Так вкусно нигде не готовят, поверь. Что ты обычно ешь? Хамстер смутился, но ответил: — Знаешь, то, что я обычно ем, обладает нечитаемым названием на японском, пакетиком специй, пакетиком сушёных овощей и кругляшком спрессованной яичной лапши. — И это вкусно? — Дэйв явно не понял, о чём говорил Кирк, но того это скорее позабавило, нежели разозлило. — Это дёшево, — коротко прервал Хамстер, сразу после попытавшись разрядить обстановку: — Впрочем, если ты о морепродуктах — мидий я вообще не пробовал, как, наверное, и всё, что есть у них в меню. Мастейн попытался скрыть удивление, но получилось плохо: уголки губ потянулись вверх, глаза прищурились, а всё его лицо целиком приобрело вид, будто он вот-вот чихнёт. — Скажешь ещё. Может, ты и рыбу никогда не ел? — Дэйв по-дружески, но абсолютно неуместно ткнул кулаком ему в плечо. Ему казалось, что он чрезвычайно близок к провалу. — Только шпроты, — Кирк ответил честно, и от этой честности ему самому стало немного стыдно. — Да и вообще, я — вегетерианец, знаешь, овощи ем, фрукты, злаки... — Воу... — об этом Дэйв совсем не подумал, и краем уха уже слышал, как надежды на прекрасный ужин трещат по швам. — И что же мы будем с этим делать?.. Кирк улыбнулся, как-то лукаво и дерзко, и метнул взгляд — озорной, горящий. Для Дэйва — даже спасительный. — Будем наслаждаться обстановкой и стараться не смотреть в тарелки. Надеюсь, мидии там и вправду очень вкусные, — он подмигнул и усмехнулся. Рыжий перестал дрожать. Да, с Кирком он мог быть уверен в себе. С Кирком он мог быть уверен во всём. По левой стороне дороги показался увядающий садик и оплетённый диким виноградом белый домик в три крыла — должно быть, с частной комнатой, банкетным залом и крытой террасой. Рядом была мелкая кухня, отстроенная кирпичом и внешне похожая на очень облагороженный сарай. Над самым входом висели лампочки на проволоке, и все — без плафона. Это не выглядело низкобюджетным — всё тут создавало атмосферу. Особенно гирляндой грушевидных ламп была выделена небольшая смотровая площадка, выходящая выступом над каменистым склоном. — Хочешь глянуть? Отсюда берег не выглядит таким... — Жутким, — Кирк идею не оценил, но за Мастейном всё равно пошёл. — Серьёзно, левый берег выглядит так, будто ещё чуть-чуть — и с ним рядом кто-нибудь всплывёт. И это действительно было так: берег выглядел абсолютно пустым, усеянный почти чёрными от сырости камнями, дохлой рыбёшкой и водорослями, от которых любой бы воротил носом — запах йода, соли и гнили разлетался от побережья до самого торгового квартала, и Кирку не посчастливилось жить даже ближе к реке, чем всем торговцам и работникам порта. Одно было хорошо — эта часть берега была вечно скрыта в тени нависшего над ним утёса, так что здесь ещё можно было дышать. — Это да. Тут каждая приплывшая ветка похожа на отрезанную руку, прибитую к камням, но на правом — ещё хуже. Там пещеры какие-то, ходить толком нельзя, говорить громко — тоже; от эха кажется, что всё, что ты там сказал, на тебя чуть ли не охотится. На правом берегу бывали не все, но Дэйв когда-то упросил отчима отвезти его туда. У него там какие-то свои дела, а Мастейн... Мастейн просто гулял. Сейчас ему пришло в голову перебраться туда с Кирком — может, просто посидеть у воды, может, половить мальков сеточкой... Может, туда они в следующий раз и пойдут, кто знает. Кирк же в ответ лишь рассмеялся. — Да, там пещеры. А в пещерах, Дэйви, мидии. Рыжий скривился и поспешил отойти. — Ну нет, не надо мне таких намёков. Те, которых готовят — из порта... — Не в порту же их собрали, просто товар получил лицензию и его могут перевозить, — Кирк прикусил губу, посмотрел рыжему прямо в лицо и, будто с каким-то заговорщическим жестом, продолжил: — Главное — сырыми их не есть, а то ещё набросятся — и всё, поминай как звали. Вообще, конечно же, на берегу они питаются мертвечиной, но здесь... — Ки-и-и-ирк! Дэйв завопил, а Хамстер только улыбнулся — того будто действительно напугали. — Ладно, не ори. Пошли, поедим уже, что ли, — Кирк бросил последний взгляд на каменистую пустошь под площадкой и ушёл с Мастейном под руку. Сам ресторанчик был, судя по всему, местом весьма престижным: все девушки, какие тут были, носили вечерние платья, многие мужчины пришли в костюмах. Выбивалась только одна компания — рыбаки, празднующие конец рабочей недели, все в ушитых карманами жилетках и бриджах, в белом и хаки, в сетчатых кепках посреди зала. Поначалу люди пялились на них, но теперь большее внимание было оказано Дэйву. Правда, последнего факт того, что не он один здесь неподобающе выглядит, премного радовал. Ещё радовало то, что с ним Кирк, а с Кирком можно не волноваться — Кирк на свадьбе в трусах поверх брюк кольца подавал, Кирк его понимает. — Скажи, я действительно так ужасно выгляжу? — Мастейн вцепился в рукав его пиджака и прижался лицом почти к уху — очень не хотел встретиться взглядом с кем-нибудь из здесь сидящих. — Честно сказать — да. Ты выглядишь как бездомный в четвёртом поколении: бродишь с листом на ноге, в странных гетрах и школьной форме, и знаешь... — он прервался, оглядев зал в поисках свободного столика, и, заприметив его, сразу двинулся к нему, возобновив разговор: — ...наш сюда визит поразительно похож на свидание, будто мы нашли кошелёк, пока мусор в поисках еды разбирали, а до этого нас огорчённые родители из дома выгнали. И если нас спросят, я даже такое подтвержу; пусть неловко будет им, а не нам. У нас с тобой прекрасный вечер, разве нет? — секунду промолчав, Хамстер приблизился к его лицу и шёпотом добавил: — Но лист с колена всё равно лучше убрать. Сопровождаемые взглядами теперь не только сидящих состоятельных людей на банкете, но и официантов, они сели у окна. Кирк увлёкся своей идеей — выдвинул перед Дэйвом стул, усадил и придвинул, сняв с него пиджак и развесив его на крючке в стене. Мастейну было неловко, но персонал теперь забавно, будто испуганно отворачивался, стоило кому-то из них двоих просто на них посмотреть. — Думаю, меню мы будем ждать долго, — Кирк придвинулся к Дэйву ближе, уложив локти на стол. — Давай, возьми меня за руку. Рыжий оглянулся, снова смутив официанта у входа. — Ты не помнишь, чем твоя последняя подобная просьба закончилась? — Помню, как забыть, — Хамстер усмехнулся и будто начал с ним любезничать. — Для своих лет ты прекрасно целуешься. И краснеет Дэйв, как кажется Кирку, прекрасно — густо, так, что даже веснушек не видно. — Я старше тебя, между прочим. К ним всё-таки решил подойти бедолага, что стоял у входа, но шёл как-то медленно, так что Кирк осмелился прервать возмущение рыжего. — Чуть больше, чем на год, знаю. А я вот до сих пор почти не умею, — теперь Хамстер откровенно флиртовал, что Дэйв счёл странным: их никто не слышал, только если официанты читали по губам... Идущий к ним как раз привлёк внимание Кирка: — Хей, homme-escargot, нам когда-нибудь принесут меню? Он встал столбом, пока внезапно не кинулся прямо к ним, в волнении раскрыв меню вверх тормашками и поставив его так Хэмметту перед лицом. Тогда же Дэйв решил вмешаться: — Попрошу, — он вытянул вперёд раскрытую руку, и меню тут же оказалось у него. Он раза три ткнул пальцем в один и тот же лист, заставив официанта судорожно выписывать какие-то замысловатые названия, пока не перелистнул дюжину страниц разом и не уставился на Кирка. — Десерт будешь? — Ты ещё спрашиваешь, — Хамстер подмигнул. — Дэйви, у них же есть мороженое? Рыжий всё понял. Он загадочно улыбнулся, посмотрев сначала на Кирка, а после — на официанта. — Конечно, сладкий. Тебе какое, ванильное или клубничное? Бедолага, едва управившись с названиями основных блюд, распрямился с каким-то ошалелым взглядом. Если бы у него была вставная челюсть, Дэйв был готов поспорить, она уже валялась бы на полу. — Клубничное, разумеется. И шоколадом посыпьте, — Кирк чуть тронул пальцем руку официанта, — сладкое люблю, что с собой поделаешь. Тот поспешил отойти, но на половине шага Дэйв снова его позвал: — Куда же вы, милейший? Мы ещё напитки не заказали. Я чай с лимоном буду, а мой спутник... — рыжий задорно посмотрел на Кирка, и тот улыбнулся до боли в щеках. — То же, что и ты, — на последнем слове Хамстер звучно чмокнул губами, будто отправляя сидящему в метре Мастейну воздушный поцелуй. Официант не выдержал, попятившись в сторону кухни, но почти возле двери его настиг крик: — Милейший, вы всё записали? Он кивнул в стену и спешно засеменил во двор, решив прождать на кухне, пока заказ не будет готов — ему откровенно не хотелось снова идти в зал. Его коллега накрыл им стол второй скатертью поверх той, что лежала на нём до этого; Кирка это ввело в ступор, и рыжий принялся вглядываться в его лицо, пристально высматривая удивление в глазах, будто у ребёнка, которого в первый раз в жизни повели ужинать. Позже на стол поставили широкие блюда, а по бокам от них разложили ножи и вилки, и Хамстер бы ума не приложил, зачем так много: два ножа и две вилки у каждого, а Дэйву дали ещё какую-то, совсем уродливую и очень большую, только с двумя зубцами. — И чего с ней делать? В розетку совать? — Хэмметт смотрел то на неё, уже зажатую у Дэйва в руке, то на руки сервировщика, ставящего блюдца и пустые стаканы. — Можно и так, — Дэйв хохотнул себе в рукав. — Она для разделки рыбы. Кирк непонимающе на него уставился. — А почему нельзя ножом? Между тем им уже подносили тарелки с мизерными порциями, которыми, казалось, и не наешься всеми сразу. Рыжий заткнул себе под ворот какой-то белый платок, и то же упорно просил сделать Хэмметта, жестикулируя перед своей шеей. — Потому что есть вилка, — сказал он, принимая из рук официанта тарелку с рыбой. Платок Хамстер всё-таки завязал на шее, но скорее на манер шарфа, чтобы тот не выпал на стол. Между ними показалась рыбина, вся в ошмётках лимона и какой-то зелени, смотрящая на Кирка большим, пропёкшимся серым глазом, так пристально, что тот сразу же скривился, — потому он морских тварей и не ел, что жутко и противно. На его счастье, на столе была только рыба и рачки, и ни следа от хвалёных мидий рыжего, — тот, видно, испугался, а то и побрезговал. Ужин шёл в молчании, и Дэйва это насторожило. Краем глаза он всё поглядывал на Хамстера, и ловил его взгляд, мимолётный, скучающий. Когда же оба расправились с первым блюдом, заев его теми самыми рачками, Кирк резко встал, схватив школьную сумку, и за руку потянул рыжего из-за стола. — Ну и куда мы? — Мастейн вовсе не обижался, да и смущён, очевидно, не был. Он знал, что у Хэмметта есть свой план, нечто особенное на этот вечер. — Туда, где потише и людей поменьше, — рыжий явно осознавал, что его ведут ко двери уборной, и это заставило его несколько насторожиться. Когда эта самая дверь за ними захлопнулась, Кирк вскользь поинтересовался, нельзя ли вынести десерт с чаем — сидеть там ему надоело, да и вообще официоза он не выносил. Дэйв ушёл просить об этом официанта, когда же разобрался со счётом и вернулся, держа в руке пакетик с контейнером мороженого и двумя запечатанными стаканчиками чая, Хэмметт успел скинуть на полку перед зеркалом половину содержимого своего рюкзака — явно что-то искал. И именно на тот момент, судя по радостному полувоплю, нашёл. — Смотри, что у меня есть, — он протянул в руки Дэйва запечатанную мягкую коробочку, исписанную ужасного вида каракулями, с портретом какого-то индуса посередине. Рыжий не был удивлён — он был в ступоре, даже не способный предположить, что такого было в этой коробке. — Предвещая твой вопрос — это, Дэйви, краски на кожу, порошковые такие. В Индии есть праздник, на который люди ими обкидываются — очень забавно выглядит.. — И как же ты достал индийские краски во Франции? — Мастейн был охвачен интригой, но до сих пор не очень понимал, что Кирк планирует с ними делать. Хамстер пожал плечами. — Не суть важно, — он выхватил коробочку у рыжего из рук и вскрыл от угла. — Раздевайся. Дэйв опешил. Кирк смотрел на него пресерьёзным взглядом, расстёгивая пиджак. — Не стой столбом. Мне самому тебя раздеть? — он уже стягивал с себя рубашку, а Мастейн всё пялился в стену; он не был напуган, не был сильно удивлён, но что-то тревожное елозило по лбу, стучало в голову и твердило, что ничем хорошим это не закончится. — И-и что... что ты будешь со мной делать? Ну, когда я разденусь... — Дэйву было так неловко от этого вопроса, что он сейчас же сиганул бы в окно, если б только в уборной оно было. Ему определённо нужно научиться выбирать слова. Кирк покачал головой, сняв майку. — Какие мысли, ай-яй. Впрочем, если хочешь, я тебя и одетого могу краской обмазать, но она навряд ли с одежды смоется, — Хэмметт расковырял фольгу на уголке коробки, отсыпав немного себе на ладонь. Он поднёс руку себе к шее, мазнув по ней сразу всё, и оттого она стала ярко-зелёной в жёлтых и розовых пятнах. Тогда же он постарался размазать остатки с пальцев по груди, и на рёбрах показалась синяя загагулина, округлая и очень странно выделяющаяся на смуглой коже. — Плотная, зараза. Всё-таки её бы по-хорошему кидать, — сказал он куда-то в пол, пытаясь растушевать синий порошок тыльной стороной ладони. Мастейн потянулся пальцами к пуговицам. Хамстер это приметил, потому протянул ему коробку. — Трусы и брюки оставь на себе, — сказал он, хихикнув, и Дэйв рассмеялся — его это уже не смущало. Тогда же рыжий подошёл к нему почти вплотную, отсыпав на руку немного краски. — Знаешь, что странно? Мы уже целовались, а друг друга всё ещё не трогали, даже за плечи, — хихикнул он, размазывая Кирку по груди жёлтое пятно. — Не торопил бы события, сладкий, — последнее слово он особенно выделил — смеялся, по-доброму, даже немного грустно. Дэйв взял на руку розового — для контраста, бледного, почти белого — и мазнул им под ключицами, над сосками, сделав тем самым две дуги, а после и на самих сосках вывел что-то попавшейся охрой. — Постеснялся бы хоть для приличия, — Хэмметт ладонями стряхнул пёструю краску ему на живот и размазал вверх. Получились забавные, будто подтёки, линии с огромными точками — отпечатками пальцев на концах. — Постесняюсь, когда кто-нибудь зайдёт. Ты мне тем и симпатичен, что при тебе этого делать не надо, — он растёр порошок по ладоням и прижал их Кирку к рёбрам, а после снова, снова и снова, пока тот не покрылся цветастыми пятипалыми отпечатками от шеи до низа талии. — Громкие слова. Даже я вот стесняюсь, — он совсем лилейно протянул: — Я же маленький, я же младше. Хамстер резко повернулся на носках, подставив спину. Мастейн с минуту усердно что-то там калякал, но позже фыркнул через зубы и растёр. — Ой ли, — он повернул Кирка на себя, проведя краской от шеи до щёк. Его рука потянулась по лицу Хамстера вбок; пальцы чуть приподнялись, и Кирк ощутил, как его задорно ткнули по носу. — Кстати, для своих лет ты тоже неплох. Не успел он улыбнуться сказанному, как ему в рёбра прилетела горсть краски.

***

— И всё-таки скажи: ты всё это затеял, чтобы меня полапать? — Мастейн прерывисто хрипел и задыхался; вопрос он едва слышно просипел, но Кирк понял — он бежал впереди на полметра, потому услышал и ответил смешком. Крыши успели высохнуть в последние дни осеннего тепла, и поэтому Хамстер был уверен, что лезть на них уже можно. Дэйву идея категорически не нравилась: он едва стерпел вагоны, да и в воду прыгать до сих пор побаивался, но почему-то совсем не хотел с ним спорить. — Быть может, но я ещё не уверен, — Хэмметт не страдал одышкой, да и вообще выглядел так, будто мог проскочить на одном вздохе полмили. Рыжего это странно удручало, и он из последних сил старался не отставать. Кирк сдвинул тяжеленную на вид железку, открыв проход к нацепленной на стену лестнице. До крыши было ещё три этажа — не так много, но рыжий весь трясся и от взгляда наверх, и от вида этой самой лестницы: она выглядела ветхой, переломанной и вообще очень старинной, и если до сих пор не падала, то держалась на одном только чуде. — Ты не волнуйся, она бы и Фурнье с Азулем на руках выдержала, — Хамстер протянул ему руку, едва запрыгнув на ступеньку-прутик, ржавый и уже изрядно погнутый. Дэйв нервно стукнул в бетон носком, ухватил его между пальцев и полез за ним молча; не хотел подавать виду, что испуган таким пустяком почти до смерти. Пока они лезли, Кирк задерживался возле окон и смотрел в пустые комнаты. По дороге он говорил, что помнит здание ещё жилым, но рыжему никак не верилось, что тут бы хоть кто-нибудь сознательно решил поселиться. — Так, не отставай. Когда полезешь через бортик, я чуть толкну тебя в ногу. Как встанешь на ноги — сразу отходи, — он отполз набок и уцепился за лестницу между ступенями, и так повис, только держа один прутик между стоп. У Дэйва в горле застрял вздох. Он не хотел лезть вперёд, но Кирк был явно намерен его пропустить. Ему неизбежно придётся лезть по боку лестницы — круглой трубе, пусть и совсем не скользкой. Рукой он уцепился в ближайший подоконник, но от висящего на сгибе локтя пакета покачнулся и завопил, будто уже начал падать. Внезапно его ткнули в щиколотку — Хамстер перегнулся, дотянувшись до него рукой. — Лезь вверх, орать потом будешь. И он полез, стараясь не смотреть вниз. Почти возле крыши лестница была отогнута, крепилась к стене только одной стороной и чуть пошатывалась. Дэйв впал в ступор — если полезет, скорее всего, вместе с лестницей и навернётся, если не полезет — как на него будет смотреть Кирк? Он же старше, перед таким пасовать не должен... И всё-таки Хамстер был прав: сюда бы влезло двое взрослых мужчин, и влезло бы спокойно, не торопясь и не дрожа. Когда рыжий уцепился за край крыши, Хэмметт толкнул его в ногу — как и обещал, только Дэйв обещанное выполнить не успел, и Кирк приземлился ровно на него, вдарив стопой по ободранному колену. — Вот теперь можешь орать. Прости, — он встал и прошёл к другому краю крыши, поманив Мастейна за собой. Оттуда открывался, наверное, вид очень захватывающий, но фонари не горели, так что Дэйв ничего разглядеть не смог. Единственное, что он заметил — пиками торчащие из темноты верхушки деревьев и совсем мелкие сероватые проблески многим ниже. — Я тут раньше жил. Мой отец заселил нас на последние деньги и уплыл... Рыжий положил руку ему на плечо. Ничего особо драматичного не происходило, но люди так делают, — Дэйв такое в фильмах видел, — может, и сейчас надо... — Я знаю, ты мне всё это в школе на тетрадных листах расписывал. У меня они до сих пор в пенале лежат, кстати, — и Мастейн этой самой рукой на плече попытался похлопать. Каждый его жест виделся ему самому до ужаса нелепым. — Кое о чём не говорил. Даже о многом, наверное. Главное ты знаешь — мой отец был моряком. Дэйв выудил фонарик из бокового кармана на рюкзаке Кирка — тот всегда его там носил, и возражать сейчас не стал. — Это круто, наверное. У твоего отца, должно быть, куча баек на вечер, и привозит много чего... — Это да. В последний раз привёз прекрасную весть о своём подросшем внебрачном сыне в Рио, — Хамстер засмеялся и отвёл взгляд, будто пытаясь что-то вспомнить. — А помимо него у меня братьев и сестёр по миру много, это да. Мать бесится, стоит ему только появиться в поле зрения, но сестра его почему-то любит. Родная сестра, — уточнил Кирк, вновь усмехнувшись. Мастейн слушал внимательно, в самом деле, но на Хеммэтта не смотрел — пытался разглядеть, что мелькало внизу. Луч мелкого фонарика особой пользы не принёс, стало только понятно, что там вода. Река, наверное. — Моего мать тоже не выносила. Сначала, говорила, был приличным человеком, а потом запил, начал в интрижки лезть, заметался меж двух, так сказать, огней.. — Дэйв посмотрел вверх, на небо, ещё не звёздное, но уже тёмное. — Я и сам его помню постоянно пьяным. Потом дошло до рукоприкладства, и мы переехали в Бельгию. Сюда тоже потому переехали, ну... быть точнее, не только из-за этого. У мамы тут нарисовался новый муж. Дэйв фыркнул. Ламберта он не то чтобы ненавидел, просто недолюбливал. — Моя только и сожалеет о том, что не развелась. Твоей, наверное, повезло: вроде человек он приличный. Да и потом, раз уж её не смутило даже его косоглазие, чувства друг к другу у них точно есть. Дэйв засмеялся, едва не выронив фонарик из рук. — Ей нравилось не его лицо, а его деньги. Может, что-то и есть, но когда к человеку изначально привязываются только из-за толстого кошелька, всё равно получается мерзко. Мои сёстры так не считают, но я держусь своего. Впрочем, им ли говорить: Сюзанна точно так же замуж выскочила, когда ей только шестнадцать стукнуло. Кирк положил руку на его плечо. Почему-то у него получалось так уместно и так уверенно, что это даже успокаивало... — Сёстры? У тебя их сколько? — Три, и все меня старше, — Мастейну почему-то было неловко. — С ума сойти, — Хэмметт действительно был удивлён: — Я одну младшую не выношу, и то она больше моего старшего достаёт, а ты... Мастейн широко улыбнулся, неосознанно приобняв Кирка за лопатки. — А я сам достаю старших, вот и весь секрет. Правда, они все уже разъехались, остался один я. Как доучусь — тоже уеду. Хамстер посмотрел ему в глаза с какой-то непомерной грустью во взгляде. Учиться, в общем-то, им осталось недолго — всего два года, и потому многих сокрушали размышления о будущем. Как и Кирка; как и Дэйва... — Куда? Кем станешь? Рыжий нахмурился, сильнее прижав к себе Хэмметта. — Не знаю, но точно отсюда подальше. Вообще уеду из Франции, наверное. В Германию подамся: я там родился, и по-немецки всё ещё хорошо говорю. А стану... кем-нибудь. В лучшем случае — бизнесменом или юристом, в худшем — каким-нибудь наркоманом-художником, или музыкантом, тоже, наверное, наркоманом; в Германии ведь на всех людей искусства одна участь — героин, только на него картинами или музыкой денег и заработаешь... Кирк всё это время разглядывал небо. Слушать Дэйва ему было грустно, — тот себя совсем не ценил, — потому и смотреть ему в лицо не получалось. — Я долгое время считал, что настоящее всего важнее, но теперь так в этом сомневаюсь... Я предпочту остаться собой, посмотрю, что из меня получится. Но дальше музыканта-наркомана, наверное, тоже не продвинусь. Хамстер тревожно заметил про себя, что Мастейн, судя по его удручённому выражению лица, по этому поводу его чувства полностью разделял. — Зря ты так. Мог бы пойти в медицину, психиатром стать даже, может, писателем. Психолухом каким-нибудь, на крайней случай. Дурить людей — тоже работа. Обоим сейчас очень хотелось отвлечься, и Кирк решил, что пора бы уже осуществить задуманное. — Ладно, что толку гадать. Держись, — сказал он, мигом скинув вниз их сумки и пиджаки. Самого Дэйва он тут же подхватил под руку и спрыгнул, как казалось рыжему, с крыши вниз. Мастейн едва не потерял сознание, испугавшись, что оба сейчас разобьются об воду, но они приземлились на поставленный диагональю шифер; тот жутко лязгнул, но не упал, и стремительно покатились вниз. Дэйв вжался грудью Кирку в спину и обхватил руками спереди, непрерывно вопя над ухом, а сам Хэмметт гулко смеялся, чуть оттолкиваясь время от времени рукой от погнутого края железки. Когда под ними перестал ощущаться рельеф шифера, рыжий заорал благим матом, некстати разинув рот, — они как раз выпали в речку, ту самую, какую он наблюдал с крыши. — Дышишь? — Кирк держал его на плаву и легко шлёпал по щекам. Ответом ему послужило громкое «Твою же мать, зачем?!», и потому он приложил Мастейну к губам палец, заставив затихнуть и оглядеться. К удивлению последнего, по воде пошли цветные круги, как от бензина, немного светящиеся, — всё это было минутой прежде краской, размазанной по их телам. Несмотря на поздний час, вода в речке была совсем тёплая, и выныривать из неё не хотелось. Мастейн поймал тонущий фонарик, мигающий от воды, как сигнальная сирена, и попытался светить по течению вниз. Под водой явно виднелся бортик из кое-как сваренных листов нержавейки, а за ним... за ним был... — Кирк, мы плывём к обрыву? Там... там — обрыв? — процедил он на выдохе, ухватив его за талию. Тот лишь махнул рукой, набрызгав рыжему на лицо. — Какой уж там. Просто небольшая ступень. Приготовься: сейчас под нами окажется продуктовый, а ещё минутой позже — пристройка от бывшего общежития. Тут же плотина, людей выселили, воду спустили... сам знаешь, как оно бывает. Хэмметт прекрепко держал его за плечи, одной рукой немного отгребая вбок. Плыл он прямо на Мастейне, едва касаясь своей грудью его спины, и его выражения лица потому углядеть не мог, но был точно уверен в одном: тот сейчас от удивления весь воздух пузырями выпустит. Кирк был прав: Дэйв не сразу понял, что этот самый бортик — часть крыши, и в момент осознания всё-таки несоразмерно много выдохнул. Пока они падали, или, может, скорее скатывались, Дэйв кричал и пытался держаться ровно с Кирком на спине, — тот не успел с него вовремя слезть: слишком долго успокаивал и просил сильно не шуметь, — разумеется, абсолютно напрасно. Стопой он явно вдарил в бетон — так ошпарило, будто кожу содрало. — Чего ты? Это же всё равно что детская водная горка — два метра высоты, и те — неполные. Рыжий пытался стряхнуть воду хотя бы с век, вмазав Кирку по лицу намокшими кудрями, и усмехнулся про себя. — Знаешь, про психологов-психиатров забудь — тебе нужно примкнуть к тем, кто по таким выступам в мелких лодках спускается. Хамстер рассмеялся. Он, конечно, творит много глупостей, но для такого нужно напрочь сконтузиться. — А если и примкну, посмотреть придёшь? — теперь он упирался лицом Дэйву в ухо, ожидая новой ступени. — Спасибо, насмотрелся, — между слов рыжий тихо ойкнул, хлебнул воздуха и скрестил ноги. Внизу их ждало ещё штук пять ступеней, спускающихся до продолговатого озерца. На берегу горели фонари, на прибрежный деревьях были повязаны ленточки: атлас, мешковина, клочки футболок, и все, должно быть, на счастье. Где-то звенели бубенцы колокольчиков, тех, что крепятся на удочки и жутко шумят, когда рыба начинает отматывать леску. В недалёкой заводи глухими ударами трясся камыш, шумели лягушки, жужжали мошки, и всей этой идиллии вторил перебор гитарных струн. — Calme, comme au paradis, les étoiles au-dessus de la ville, — мужчина, обладающий приятным хриповатым голосом, чуть сбился и вздохнул, поспешив следующей строчкой попасть в такт, — haut et lumineux... Дэйв пытался разглядеть мужчину, но ему в глаза то и дело попадала вода. Кирк встревоженно отплыл набок. — Вот уж тебе да... — сказал он куда-то в сторону и тут же повернулся к Мастейну: — Кажется, Азуль горланит. А с ним, наверное, и Фурнье, и завучи... Кирк резко потянул Дэйва за руку, дёрнувшись брасом вправо, и пробурчал что-то себе под нос. Рыжий поплыл за ним, пусть и не понимал, к чему такая спешка: их, может, вообще бы не заметили... — Так, пошёл, — у края третьей ступени Кирк схватил его под зад, выталкивая на крышу ветхого гаражика. Они побежали вдоль озера, чтобы вернуться по бетонным ступеням и забрать рюкзаки, скинутые у дома. Рыжий на мокром зелёном шифере поскользнулся и заорал, да так громко, что сидящие кто за нардами, кто — у гитары, упоённо внимавшие пению, устремили взгляды прямо на них. Должно быть, они сразу признали там Кирка — кто ещё бы туда полез? — но мог ли кто-нибудь из них узнать по голосу Дэйва?.. — Слушай, — Кирк ловко прыгал через торчащие из голого бетона прутья, одну руку держа за спиной так, будто только и ждал, когда Мастейн за неё ухватится, — давай где-нибудь в другом месте отсидимся? Думаю, более неприятной встречи с нами нигде уже не случится. Кирк отчётливо различил силуэт Азуля, вставшего у берега и закрутившего пальцем у виска. Рыжий, наверное, тоже его увидел, и потому по-странному рассмеялся. — Если я сейчас вернусь домой, меня просто прибьют, не знаю, кто раньше: мать или отчим, — на лице его, правда, читалась радость, азартная, располагающая к авантюрам. — Так и не возвращайся сейчас — вернись завтра. Провести с тобой ночь буду только рад, — и он рассмеялся, широко улыбаясь бегущему за ним Дэйву, совсем не видя, куда бежит сам. — Уж я-то о тебе позабочусь... Мастейн кивнул на ходу. — Ну, меня же жизнь ничему не учит, — он подбежал к Кирку и схватил его за руку. Они уже добрались до плит — высоченной лестницы, ведущей к некогда жилым невысоким домикам, и Хамстер полез первым. Совсем недолго Дэйв простоял, будто в ступоре, наблюдая, как по воде юрко скользит шлейф светящейся краски.