Сколько Поттеров нужно, чтобы спасти мир?

      В назначенное время Дольф в лаборатории не появился. И через два часа. И через три. Снейп отчего-то чувствовал глухое раздражение по этому поводу и вихрем носился между двумя рабочими поверхностями, параллельно занимаясь приготовлением сразу двух зелий и сортируя недавно закупленные ингредиенты.       Время летело незаметно, усталости зельевар не ощущал. Еще бы, специально ведь хлебнул зелья сна-без-сновидений и отложил все дела на целых пять часов, чтобы измученное бессонницей сознание не преподнесло неприятных сюрпризов во время сеанса легилименции.       Любимое занятие по-прежнему успокаивало. Именно ему он собирался посвятить свою жизнь, когда ничего не смыслящим в этой самой жизни юношей попал в эпицентр разгорающейся магической войны. Как быстро эта цель в его сознании отошла на второй план, даже удивительно! Да, он получил звание Мастера, да, работал со сложнейшими зельями, для которых требовались редчайшие ингредиенты, но каждый раз это было необходимо для одной из враждующих сторон. Он был оружием, и показателем его таланта являлись жизни, отнятые, покалеченные или спасенные. Причем счет никогда не был в пользу исцеленных магов. Если бы Снейп был настолько циничен и бесстрастен, чтобы вести подобный счет.       Дольф все-таки появился. Небо к тому времени уже посветлело, зельеварова спина болела, а несколько партий зелий были разлиты по флаконам и заняли свое место в кладовой.       Бешенство вошедшего в лабораторию мага было почти физически осязаемо. И направлено не на Снейпа, как тому показалось в первую секунду. Зельевар спрятал палочку обратно в карман и выжидающе посмотрел на Дольфа. «Интересно, если предложить ему успокоительного зелья, он воспримет это как издевку? Пожалуй, лучше не рисковать, хотя зелье было бы действительно кстати», — думал Северус, незаметно разминая затекшие плечи.       Гость стоял, прислонившись спиной к двери и закрыв глаза. Через минуту его грудь перестала так лихорадочно вздыматься, плечи слегка расслабились.       — Простите, что опоздал. У Волдеморта возникли… Вопросы ко мне. И разговор получился долгим.       Снейп заметил, что его губы стали ярче, чем обычно, и их стало можно разглядеть среди выцветшей растительности на лице. Списав это на эмоциональное возбуждение, он не сразу понял, что что-то не так.        До него дошло, что происходит, за секунду до того, как Дольф замолчал недоуменно, сплюнул кровь прямо на пол и закашлялся, когда она снова заполнила рот.        Снейп дотащил мужчину до памятной кушетки, и несколько алых капель попали на его рубашку.       — И закончился этот разговор Круциатусом? — ехидно поинтересовался Снейп, накладывая диагностические чары.       Так и есть. Внутреннее кровотечение. В дни, когда Лорд был не в настроении, видеть такую картину Снейпу приходилось слишком часто. Зато нужные зелья всегда под рукой. Кроме кровотечения зельевар отметил несколько старых недолеченных травм, проблемы с легкими и некоторые странности в функционировании внутренних органов. Но диагностические чары этого уровня были несовершенны, и Снейп не стал углубляться. Обследование можно и отложить.       Дольф безропотно выпил все, что дал ему Северус. Поразительная беспечность.       — Спасибо, профессор, — произнес маг, подсовывая под спину небольшую подушку и откидываясь назад.       Бесцветная, чуть вьющаяся борода около рта пропиталась кровью, и, если взглянуть мельком, могло показаться, что маг растянул губы в ненормально широкой клоунской улыбке.       Внешность всегда играла для Снейпа последнюю роль. И своя, и чужая. Гораздо важнее были способности и характер человека, его лояльность той или иной стороне, политические и финансовые возможности. Но то, что Дольф был отталкивающим, он не мог не отметить. Отметить исключительно как факт, потому что ни его светлые, будто с бельмом, глаза, ни бледная шелушащаяся кожа, на которой местами можно было разглядеть мелкие шрамы и борозды, не вызывали у него отвращения. Ему приходилось общаться и с более неприятными личностями.       — Вы готовы заняться делом? — спросил тем временем Дольф. Ему явно стало лучше. Сначала Снейп не понял, что имеется в виду, а потом покачал головой:       — Я-то готов, но вам не стоит браться за это сейчас. Легилименция требует большой сосредоточенности, а вы не в том состоянии…       — Дайте мне десять минут, и я буду в норме, — уверенно сказал мужчина, и Снейп понял, что удержать его не получится. Да и какое, собственно, ему до этого дело? Ну заработает Дольф себе магическое истощение, ну и что? Ему, Снейпу, только меньше проблем.       — Как знаете, — кивнул он и принялся убирать со столов остатки ингредиентов, мыть котлы и вообще наводить порядок.

* * *

      Сознание каждого человека для легилимента принимает разные формы. Чаще — вариации на тему коридора со множеством дверей, иногда — напоминающие архив залы, библиотечные картотеки или беспорядочные вихри чувств и воспоминаний. Все зависит от характера человека, его настроения и способностей к окклюменции.       Сознание Беллы было закрыто. Его окутала темнота. Рядом потрясенно выдохнул Дольф, и тут Северус понял, что все не так просто. Эта тьма была не такой, как если бы волшебница использовала окклюменцию, чтобы не демонстрировать им свои воспоминания. Словно они попали в тучу мелких насекомых, подумалось ему, когда он пошевелился и ощутил сотни нематериальных, пульсирующих энергией точек. Теперь он ощущал их непрекращающееся копошение, и оно его нервировало.       — Что происходит? — шепотом спросил Дольф, когда к нему вернулся дар речи.       Снейп не ответил.        Изначально они собирались, если это окажется возможным, выставить блок вокруг сознания Беллы. Так поступали, когда было необходимо оградить человека от травмирующих воспоминаний, но использовать Обливиэйт было опасно. Такие блоки должны были работать и в обратную сторону. Тогда, если выстроить блок не вокруг нескольких воспоминаний, а заключить в него сознание целиком, магия артефакта потеряет свою цель. А именно ее влияние на сознание Лестрейндж было основной проблемой.       Но сейчас Снейп был бессилен. Похоже было на то, что личность Беллы была разрушена давным-давно, а ее магическая аура, свидетельствующая о возможности колдовать — не что иное, как остаточное явление. Магглы называют таких пациентов «овощ». В их телах поддерживается жизнь, но и только.       Снейп собирался изложить свои соображения Дольфу и выбираться отсюда. А лучше в обратном порядке, потому что задерживаться здесь не было никакого желания. Вряд ли энергия, завязанная на Беллу, теперь выберет своей целью их, но расслабляться все равно не стоило.       Дольфа рядом не оказалось. Он был все еще здесь, в голове Беллатрисы, но ощущался где-то далеко, на границе восприятия. Зельевар чертыхнулся и медленно двинулся в ту сторону. Темнота перестала быть абсолютной. Здесь она была не отсутствием источника света, как в физическом мире, а скорее невозможностью осязать. Видимо, мелкие энергетические сгустки, порожденные магией артефакта, влияли на восприятие. Они были потревожены их вторжением и теперь успокаивались, оседая. Дольф нашелся быстро. Стоял посреди этой бесконечной серости, разглядывая что-то. Тьма в том месте была плотнее, но это все, что Снейп мог рассмотреть, не приближаясь. Двигаться было тяжело, словно по шею в нефти, и рядом он оказался не быстрее, чем через пять минут. Хотя в чужом сознании время субъективно и весьма условно, так что могло пройти и несколько секунд, и несколько часов.       Перед сидящим на корточках мужчиной лежала Белла. Он понял это сразу, хотя черный, свитый будто из толстых волокнистых ниток кокон был плотным и непроницаемым. Зельевара посетило чувство дежа вю, какая-то мысль, мелькнувшая на краю сознания. Кажется, ему встречалось что-то похожее, только вот где?..       Дольф поднял голову.       — Я не понимаю, — пробормотал он, снова возвращаясь взглядом к Беллатрисе. — Она…       — Нам стоит уходить. Вернемся позже, когда я кое-что обдумаю, — оборвал его зельевар.       Мужчина кивнул, поднимаясь. Через секунду оба они уже сидели на полу рядом с кроватью Лестрейндж. Дольф был еще бледнее обычного и тут же со стоном улегся прямо на ковер, закрыв лицо локтем.       — Давно не приходилось практиковаться, — пояснил он через минуту. — Что это было? Все… это?       Снейп поднялся, наложил диагностическое заклинание на Беллу. Ничего необычного. Пульс и давление в норме, температура чуть повышена, но тут дело в ожогах…       — Мне надо подумать, — снова повторил зельевар. — А вам стоит отдохнуть. Не стоило заниматься этим сразу после Круциатуса.       Дольф хмыкнул.       — Это ерунда. — Он пожал плечами и принял сидячее положение.       — У меня есть один вопрос, — вдруг сказал Северус. Там, при погружении в сознание Лестрейндж, еще одна деталь бросилась ему в глаза. Пусть сознания легилиментов, работающих в паре, и остаются закрытыми друг для друга, некоторые вещи невозможно утаить.       Дольф посерьезнел.       — Я знаю. — Он вздохнул и сбросил капюшон, чего на памяти Снейпа не делал никогда.       В светло-серых неухоженных прядях были явственно видны рога. Толстые, короткие, изогнутые в сторону затылка. Такого зельевар еще не встречал. Ему не было известно ни об одном заклятии, что могло наградить человека такой деталью внешности. То есть, безусловно, были заклинания, которыми в шутку бросались в товарищей охочие до розыгрышей дети, но эффект длился всего пару часов и явно не мог оказать никакого влияния на истинный облик мага.       — Это… — начал Снейп, видя, что объяснений не предвидится.       Не то чтобы Дольф был обязан их дать. Их сближает общая цель, но сотрудничество — не повод для откровенности. Тем не менее Снейп стремился выяснить как можно больше о союзнике Волдеморта. И что бы ни стало причиной его едва ли не приятельского к Снейпу отношения, этим можно и нужно было воспользоваться.       — Это долгая история, профессор, — криво улыбнулся Дольф.       Снейп молча разглядывал собеседника, и тот, видимо, почувствовав себя неуютно, снова накинул капюшон.       — Я уже не преподаю, — сказал он вместо того, чтобы все-таки продолжить расспросы.       Не сказать чтобы привычка Дольфа именовать его профессором раздражала, просто это было странно. Возраст Дольфа Снейп затруднялся определить. Иногда казалось, что он младше лет на десять, иногда — что старше на целую жизнь. В любом случае он не мог быть его бывшим учеником: зельевар был уверен, что раньше они не встречались.       — Я знаю, — кивнул Дольф. Помолчал чуть-чуть и спросил: — А вам нравилось?       Снейп не понял.       — Преподавать. Я знаю, что вы были… строги, особенно с гриффиндорцами, — сказал мужчина, с интересом глядя на зельевара. Тот молчал, и Дольф поскучнел. Поднялся на ноги, собираясь уходить.       — Мне нравится мой предмет, — сказал вдруг Снейп. — И нравится Хогвартс. Преподавать тоже было неплохо, хотя большинство студентов были весьма раздражающими в своей бездарности и нежелании учиться.       Дольф улыбнулся. Светло и немного грустно, и Снейпу на мгновение показалось, что глаза его повлажнели. Хотя, может, это просто одно из проявлений его неясной болезни. Это напомнило ему кое о чем.       — Пойдемте в лабораторию, — сказал он, вставая с пола. — Я дам вам зелье от кашля. Стандартный рецепт будет не так эффективен, как специально разработанный, но на это нужно время.       — Стандартное зелье вполне подойдет, не стоит беспокоиться. На самом деле, я думаю, все пройдет и само, просто этот кашель чертовски раздражает, — махнул рукой Дольф.       Снейп вспомнил результаты диагностики и скептически фыркнул.       — Я серьезно, — сказал Дольф. — Сейчас мне намного лучше, чем было три месяца назад.       Возможно, он и был прав. Снейп помнил, что сразу после своего появления тот был похож на смертельно больного, кожа была сплошь иссечена не то порезами, не то красноватыми шрамами, приступы кашля были долгими и выматывающими. Сейчас же Дольф выглядел изнуренно и не очень привлекательно, но умирающим не казался.       — Вы ведь не скажете, что с вами произошло, так ведь? — Мужчина утвердительно качнул головой, входя в лабораторию. — А ведь это могло бы помочь разработать наиболее эффективный курс лечения.       Дольф раздраженно вздохнул.       — Профессор, дело ведь не в лечении.       — А в чем же? — Сложив руки на груди, Снейп уставился на мужчину.       — Вы должны сами все понять. — Он поднял глаза на зельевара, и тот с удивлением встретил его серьезный взгляд. — Вы мне не поверите, если сами до этого не додумаетесь. — Он встал и подошел ближе. — Я и так, похоже, слишком тороплю события.        Снейп неосознанно отодвинулся, упершись спиной в столешницу. Но Дольф лишь взял приготовленные для него пузырьки с зельями и вышел.

* * *

      — Люциус, как продвигается дело, что я поручил тебе?       Пара лучиков солнца пробивались через плотные фиолетовые портьеры, намекая, что в мире есть что-то еще кроме этого душного полумрака. Где бы ни появлялся Лорд, шторы там всегда задергивались, а свет приглушался. То ли для поддержания зловещей атмосферы, то ли просто глаза Волдеморта не переносили яркого света. А может, была и другая причина. Вообще-то, Люциусу было все равно, что заставляет превращать свои комнаты в подобие змеиной норы. Он знал только, что это его знатно нервирует.       Малфой не был образцовым пожирателем. Инстинкт самосохранения не только не покинул его, но и эволюционировал в легкую форму паранойи, так что вызов Лорда и его желание наедине обсудить положение дел заставило аристократа здорово напрячься.       — Все идет хорошо, мой Лорд. Особняк практически отремонтирован и уже защищен Фиделиусом и еще несколькими способами. Персонал я подбирал лично. Никаких грязнокровок, все прекрасно образованы. Каждый дал Непреложный Обет, что будет хранить в тайне существование пансиона и сделает все возможное, чтобы вырастить его воспитанников вашими верными последователями.       Люциус склонился в поклоне.       — Прекрасно, — прошипел Лорд, и одобрение в его голосе, к облегчению Люциуса, не казалось издевательским. — Ты хорошо поработал, Люциус, и должен продолжать в том же духе. Мне нужны досье на всех, кому будет позволено входить в пансион, а также на всех волшебников младше семи лет в Магической Британии. Ты знаешь о Книге Доступа?       — Конечно, мой Лорд. Она находится в одной из башен Хогвартса и содержит имена всех магов, которые сразу после рождения автоматически были зачислены в школу.       — Эти дети мне подходят. Раз уж их магическую силу посчитал достаточной настолько древний артефакт. Естественно, их родители должны быть магами, никаких грязнокровок в моей армии.       Идея была достойной, признал Люциус. Вот только пробраться в школу для него было бы проблематично. После смерти Дамблдора пост директора заняла Минерва Макгонагалл, которая превратила Хогвартс в настоящую крепость.       — Я поручу достать список кому-нибудь из детей Пожирателей. — Немногие из них вернулись в школу в этом году, но задание было элементарным. За старой Книгой никто не следит, так что снять копию не составит труда и самому бестолковому из наследников его коллег. Люциус поспешил продолжить доклад, чтобы Лорду не пришло в голову развить тему детей пожирателей. Аристократ совсем не хотел привлекать внимание своего повелителя к одному конкретному ребенку, собственному сыну.       — Сейчас специалисты накладывают необходимые заклинания на помещения. Это займет еще около месяца, и, как вы понимаете, все это время особняк будет непригоден для проживания.       Темный Лорд медленно кивнул.       — Я навещу это место. Будь готов сопровождать меня послезавтра. Думаю, этим людям не будет лишним увидеть того, на кого они работают. Это неплохо их простимулирует, как ты думаешь?       — Без сомнения, Мой Лорд, — отвесил Малфой очередной поклон.       — К этому моменту все документы должны быть у меня, — напомнил он. — Операцию стоит начать планировать заранее.       И хотя Люциус снова кивнул, Волдеморт был уверен, что тот не понимает его замысла. Но ему и не нужно.       Этот план был особенно важен для Волдеморта и являлся своеобразной инвестицией в будущее. Его слуги, в отличие от него, не бессмертны. И хорошо. Они были свидетелями его неудач и ошибок. Они лгали и предавали. Сомневались в его действиях. Конечно, угрозы, Империо и прочие методы убеждения действенны, но Волдеморту хотелось иметь армию, искренне разделяющую его убеждения. Армию, которая не разбежится, если что-то пойдет не так, а будет сражаться до конца. Не пойдет на компромиссы с предателями крови и магглолюбцами, если это будет им выгодно.       Именно поэтому он решил создать школу-интернат для маленьких магов, чтобы с раннего детства прививать им верные убеждения. Новое учреждение было необходимо, потому что даже когда он, Волдеморт, захватит Хогвартс, школа не подчинится ему до конца. Слишком много истории и традиций. Лорд планировал начать с чистого листа. Проблемой стало то, что у каждого ребенка в магическом мире были если не родители, то опекуны. Так что Волдеморт решил убить двух зайцев: деморализовать светлых и получить будущих воинов, насильственно взяв под свою опеку подходящих для него детей.       Помимо этого одним из направлений его тщательно продуманной политики было повышение рождаемости среди чистокровных волшебников, потому что за годы войны жертвы были не только среди грязнокровок. Это было правильно. Чтобы построить новый, лучший порядок, нужно разрушить старый, и тогда жертвы неизбежны. Теперь Темный Лорд это понимал.       Он осознал многие ошибки и признал свою импульсивность проблемой. Юношеская злая обида на окружающих заставляла его поступать необдуманно, нерационально. Но у него есть вечность для работы над ошибками. Терять время зря он не собирался, но отныне пообещал себе не идти на поводу у эмоций и продумывать последствия своих действий. В конце концов, он стремился стать главной фигурой магической Британии, а такая власть не только безумно притягательна, но и подразумевает ответственность.