* * *
В полутемном зале собрался весь внутренний круг пожирателей. Ближе к одной из стен стояло кресло с высокой спинкой, в котором, по обыкновению, расположился Лорд. Больше мебели в помещении не было. Стены, которые прежде были задрапированы тканью и украшены портретами, теперь были голыми, каменными. Помещение из-за этого было холоднее, чем остальные комнаты в особняке, и гораздо более зловещим. Здесь проходили все собрания пожирателей, и крики их жертв будто впитались в стены так же, как их кровь — в темный паркетный пол. Сегодня за креслом Лорда парил в воздухе красноволосый маг в рванине. Он был обессилен, на бледном лице виднелись следы запекшейся крови. Красные глаза — пленник был альбиносом, понял Снейп — были полуоткрыты и безучастно взирали на две дюжины магов, собравшихся в зале. — Я хочу представить вам нашего гостя, — громко и с нарочитой насмешкой произнес Лорд. На лицах пожирателей появилось подобострастное выражение. Они сразу поняли, что альбинос будет их сегодняшней жертвой, и предвкушали развлечение. Каждый был готов выкрикнуть что-нибудь презрительное и издевательское, но пока никто не смел даже смеяться над жалким, измученным волшебником. Они ждали, что скажет их повелитель. — Этот человек, — продолжал Волдеморт, довольный реакцией своих слуг, которые подобрались, как хищные звери, — полукровка. Он собрал вокруг себя магглов, — маг выдержал паузу, — и, как сам это называет, стремился привести их к Истине. Пожиратели почувствовали, что Лорд ждет их реакции, и дружно расхохотались. — Он тратил магию на этих ничтожеств, создавая для них амулеты. Между прочим, одна из его побрякушек серьезно ранила Беллу. — Последнюю фразу он адресовал подвешенному в воздухе мужчине. — Он пытался заставить Министерство рассмотреть закон о защите магглов. И после этого он смеет называть себя волшебником! По залу разнесся неодобрительный гул. По отдельности большинство пожирателей были отвратительными и ничтожными людьми, но по-своему логичными и адекватными. А вот собираясь вместе, вокруг своего повелителя, мгновенно теряли себя и становились будто бы единым организмом. Стаей. Стадом. Возможно, их подавляла сильная личность их Лорда, а возможно, этому было другое объяснение. Но Северус прекрасно помнил те легкость, бешеный азарт и неуемное возбуждение, которые юношей испытывал рядом с Волдемортом. Теперь, спустя долгие годы, они уступили место сосредоточенности и холодной расчетливости, и маг с отвращением глядел на коллег. Каждый раз после собраний зельевар чувствовал себя вымотанным, даже если просто наблюдал за происходящим, не принимая участия. Контроль каждого жеста, каждой мысли давался невероятно тяжело. С каждым разом все сложнее было собраться, хотя, казалось, должно быть ровным счетом наоборот. Красноволосый маг определенно был обречен, и пожирателям предстояло наблюдать за его смертью. Или принять в ней непосредственное участие. Впрочем, в этот раз Лорд решил проявить фантазию. Видимо, то, чем занимался их пленник, основательно взбесило его. — Я вижу, вам не терпится увидеть, как он примет свое наказание, — произнес Волдеморт и наконец прекратил расхаживать перед собравшимися. — Боюсь, с этим придется повременить. Было бы прекрасно, если бы он погиб от рук своих обожаемых магглов! Пожиратели закивали. — В таком случае… — Он медленно оглядел своих слуг. — Руквуд, Мальсибер, Рабастан и Рудольфус. Вы должны отыскать как можно больше его последователей и найти место, где нам будет удобно. Разумеется, и ноги магглов в этом доме быть не должно. Дольф, ты ведь в состоянии выяснить всю необходимую информацию? — Он внимательно взглянул на мужчину. Северус видел, как сильно Дольф сжимал челюсти на протяжении всей встречи. Он не сводил глаз с красноволосого альбиноса и о чем-то напряженно размышлял, вряд ли слушая напыщенную обличающую речь Волдеморта. Когда тот обратился к нему, Дольф слегка вздрогнул и поднял глаза на мага. — Разумеется, мой Лорд, — кивнул он и склонил голову так, что широкий капюшон скрыл его лицо в тени. — Приступай немедленно. Когда он закончит с ним, — обернулся он к остальным пожирателям, — вы можете делать с нашим пленником все, что пожелаете. Но он не должен умереть или сойти с ума. Иначе виновный займет его место. — Закончив свою речь, Волдеморт покинул зал. После того, как за ним закрылась дверь, еще с минуту стояла полнейшая тишина. Пожиратели поглядывали на альбиноса с предвкушением и нетерпением. Наконец Дольф двинулся к тому медленным, тяжелым шагом. Очевидно, маг знал пленника или, по крайней мере, знал о нем что-то помимо того, что рассказал Лорд. Его присутствие в мэноре выбило Дольфа из колеи. Зельевар безошибочно распознал его растерянность, хоть тот и пытался казаться бесстрастным. Дольф жестко схватил красноволосого за подбородок и сказал ему несколько слов, едва размыкая губы. Тот поднял на мага взгляд затуманенных глаз, и он проник в его сознание. Прошло не больше минуты, и Дольф отпустил подбородок альбиноса, голова которого безвольно откинулась набок. Маг подозвал к себе четверых пожирателей, которым Лорд поручил разыскать магглов, и назвал им несколько адресов. — И это все? — хмыкнул Рабастан. — Лорд будет недоволен. — Это то, чем вам стоит заняться, — холодно взглянул на него Дольф. — Остальное я устрою. — С какой стати? — повысил голос старший Лестрейндж, делая пару шагов в сторону мага и глядя на того с нескрываемым презрением. Рабастан был крупным человеком с неприятным, рыхлым лицом и вторым подбородком. Его длинная, украшенная изящной вышивкой мантия размерами напоминала полноценный парус и так же развевалась при ходьбе. Он был неповоротлив, но силен, немного безумен, чересчур самоуверен и патологически жесток. Он свысока глядел на юнца, вздумавшего указывать, чем ему стоит заняться. — Потому что я так сказал, — расслабленно проговорил Дольф, цепко следя за действиями Рабастана. Пожиратель сощурил глаза, казавшиеся маленькими из-за нависших век, и оскалился. — Кажется, — проговорил он, пытаясь придать своему невыразительному голосу издевательские нотки, — ты полагаешь, что твои слова имеют для меня значение? Стоящие рядом пожиратели расхохотались. — Именно так. А еще я полагаю, что вам стоит убавить свой пыл, если хотите быть в состоянии выполнить поручение Лорда. В случае же, если вы продолжите меня задерживать, я не гарантирую, что вам это удастся. — Ты пытаешься мне угрожать, мальчишка? — дернулся Рабастан, быстрым движением вытащил палочку и направил ее на Дольфа. Тот покачал головой и улыбнулся одними губами. — Я уже это делаю. Но, боюсь, времени воплотить угрозы в реальность у меня нет. Лорд не любит ждать. Рабастан фыркнул и открыл рот, собираясь что-то сказать, но Дольф не дал ему этого сделать. — А вот позже я с удовольствием займусь этим. Если вы решите вызвать меня на дуэль. Но я советую дважды подумать, прежде чем сделать это. Рабастан сжал зубы. Он не мог не осознавать последствий такого решения. Их повелитель ценил этого наглеца и явно будет в ярости, если его прикончит один из пожирателей. Дольф, видя, что успешно донес свою мысль до мага, быстрым шагом направился к выходу, не говоря больше ни слова. За его спиной застонал от невыносимой боли пленник, которого Рабастан наградил сильнейшим Круциатусом, вложив в него все свое раздражение и ярость. Снейп медленно выдохнул и последовал прочь из зала вслед за Дольфом. Тот, видимо, аппарировал сразу же, как покинул помещение, потому что в холле не было ни души. Дольф взял выбор места для запланированного сходбища на себя и, недолго думая, просто окружил маскирующими чарами первый попавшийся пустующий дом в маггловском пригороде. Он был выстроен недавно и казался нежилым. Дольф наложил на него также магглоотталкивающие чары, чтобы бдительные соседи или полиция не вздумали побеспокоить магов. Для их же блага. Трехэтажный кирпичный дом был полностью достроен, но внутренняя отделка была не закончена. В гостиной, самой большой комнате на первом этаже, одна из стен была оклеена обоями лишь наполовину; кое-где валялся строительный мусор. Никакой мебели в комнате не было, паркет рабочие старательно прикрыли пленкой, на которой виднелись мутные капли засохшего клея. Пахло штукатуркой и краской, и маг поспешил распахнуть окно. С потолка свисали несколько проводов и одна простая лампочка без абажура. Дольф беспалочковым Эванеско убрал из комнаты весь мусор и, посчитав приготовления оконченными, отправился за последователями пленного альбиноса. Из его воспоминаний маг знал, что большая часть из них живет общиной на ферме в какой-то глуши. Дома остальных магглов были разбросаны в окрестностях Лондона, и именно их адреса Дольф назвал пожирателям. Он опасался, что, попади они на эту ферму — ни одному из чертовых сектантов не удастся остаться в живых. Маг прекрасно понимал, что, заколдовывая дюжину первых попавшихся мужчин, которые сооружали не то сарай, не то коровник в стороне от нескольких десятков хлипких домиков, и забирая с собой, он обрекает их на смерть. Зато, если повезет, остальные члены этой странной общины выживут. Хотя, даже если бы ему пришлось собственноручно бросить Аваду в лоб каждому из них, молодой человек не стал бы жертвовать собственным прикрытием ради них. Слишком хорошо помнил, что стоит на кону. Но сейчас было еще кое-что, что Дольф мог сделать для спасения нескольких десятков жизней. И речь шла не о группке магглов с промытыми мозгами. Поэтому, наколдовав портал до знакомой гостиной и одного за другим впихнув в него абсолютно безразличных к происходящему магглов, Дольф аппарировал к маггловской тюрьме, расположенной на другом конце страны. Полчаса спустя он вернулся в мэнор и вошел в зал, в котором вовсю развлекались пожиратели. Они окружили красноволосого мага, который, булькая и захлебываясь собственной кровью, поминутно выплевывал лезвия и куски металла, которые со звоном падали на паркет. Дольф угрюмо отодвинул Рудольфуса с дороги и встал рядом с истерзанным альбиносом. — Боюсь, ваше время вышло. — Куда аппарировать? — Эйвери разочарованно опустил палочку. Дольф взмахнул рукой, и пленник медленно поплыл по воздуху в его сторону. — Вам не кажется, что вы слегка переусердствовали? — хмуро поинтересовался маг вместо ответа. — Какая разница? — скривил полные губы Рабастан. — У Лорда есть планы на него, а он вот-вот подохнет. Мне придется заняться его лечением, — недовольно буркнул Дольф. — Где мы собираемся? — повторил вопрос Эйвери. Дольф вздохнул и выудил из кармана своего балахона обрывок рекламной листовки, на которой были небрежно записаны координаты аппарации. Эйвери взял его с брезгливостью на широком, блестящем от пота лице, поморщился и проговорил сквозь зубы: — Маггловская дыра! Дольф безразлично пожал плечами и направился к выходу, левитируя красноволосого перед собой. Эйвери со злостью сплюнул в лужу темной крови на полу. У больших, во всю стену окон стояла пара десятков дезориентированных магглов. Трэверс развлекался, лениво бросая в одного из них жалящие заклинания. Маггл вскрикивал и потерянно осматривался, не в силах обнаружить причину досаждающих ему уколов. Серьезно ранить пленников волшебники не решались, но глядели на них со смесью презрения и предвкушения. Дольф аппарировал в гостиную не позднее, чем через десять минут после пожирателей. — Ты быстро справился, — фыркнул Руквуд, разглядывая мага, который держал за шкирку несопротивляющегося альбиноса. Тот был в сознании, и о том, что ему пришлось пережить в мэноре, напоминала только разорванная и окровавленная одежда, а также несколько не полностью залеченных порезов. — Надеюсь, вы догадались вызвать Лорда? — поинтересовался молодой человек, устраивая пленника в центре комнаты. Руквуд нахмурился и засучил рукав. — Откуда я мог знать, сколько ты будешь изображать из себя колдомедика? Дольф незаметно закатил глаза. — Я бы не стал заставлять Лорда ждать. — Он многозначительно взглянул на пожирателя. Тот не стал отвечать, а поднес ладонь к метке и сосредоточился. Почти тут же в пустой гулкой комнате раздались несколько хлопков. Это прибыли пожиратели, не участвовавшие в пытках альбиноса в мэноре. Среди них был Снейп, который мрачно оглядел помещение и отошел к стене. Последним появился Лорд, и все разговоры мигом смолкли. Лорд оглядел собравшихся, бросил взгляд на альбиноса, который парил посреди комнаты, остановив отсутствующий взгляд на стене, покрытой новенькими бежевыми обоями. — Сними! — потребовал Волдеморт, и Дольф махнул рукой в сторону красноволосого мага. В ту же секунду тот заметался в невидимых путах, ошалевшим взглядом обвел пожирателей, собственных последователей и в ужасе сжался. — Почему они здесь? — выдохнул он и скривился от боли. Видимо, Дольф залечил его истерзанное лезвиями горло не до конца. — Скоро узнаешь! — выкрикнул Трэверс и в испуге захлопнул рот, наткнувшись на недовольный взгляд своего повелителя. Тот помолчал, а потом расслабленно махнул рукой. — Начинай, если тебе так не терпится, — предложил Волдеморт Трэверсу, и тот несмело переспросил: — Начинать что, мой Лорд? — Мы решили, — с непривычным терпением в голосе начал маг, и по спине некоторых пожирателей пробежали мурашки, — что этот ничтожный предатель примет смерть от своих последователей. Видимо, их нужно подтолкнуть к этому, потому что они отчего-то не спешат кидаться на своего лидера. Трэверс, с тощего лица которого сошла вся краска, нерешительно поднял палочку. Все еще сомневаясь, что правильно понял приказ, он произнес, направив палочку на одного из магглов: — Империо! Тот вздрогнул и приобрел еще более безучастный вид. — Смелее, Трэверс, — почти ласково произнес Волдеморт. Маггл, повинуясь воле пожирателя, сделал несколько нетвердых шагов в сторону пленника, обошел его и вдруг с силой ударил альбиноса ногой в изношенном ботинке по колену. Отвратительный хруст и раздавшийся следом вопль заставили Северуса на мгновение прикрыть глаза. А когда он снова взглянул на красноволосого мага, колено того было согнуто в другую сторону, а пострадавшая нога конвульсивно подергивалась. Из-за пут, которые удерживали щиколотки пленника неподвижно, тому не удалось отделаться простым ушибом. На и без того пропитанной кровью ткани штанов нельзя было рассмотреть новые пятна, но было ясно, что кость не только сломана, но и пропорола кожу. Волдеморт взглянул на поскуливающего от боли альбиноса со спокойным удовлетворением и сделал приглашающий жест, отходя в сторону. Пожиратели спешно вытаскивали палочки и накладывали на магглов заклинание подчинения. Руки некоторых слегка подрагивали от нетерпения, а в глазах был нездоровый блеск. — Он не должен умереть слишком быстро, — приказал Волдеморт своим слугам и о чем-то тихо заговорил с Дольфом. Альбинос невнятно умолял, захлебываясь кровью из вновь открывшихся ран. Удивительно, как у него остались силы на подобную истерику после того, что пожиратели сделали с ним в мэноре. Никто не стал накладывать на пленника заглушающее заклинание, и Снейп, который с независимым видом наблюдал за происходящим, явно не желая присоединяться, слегка поморщился, когда тот высоко вскрикнул. Магглы избивали альбиноса с исступленной яростью, но на лицах их было полнейшее безразличие. Они раздирали белоснежную, покрытую свежей и запекшейся кровью кожу ногтями, изо всех сил колотили кулаками, не заботясь о том, достаются их удары пленнику или другим магглам. Низкорослый мужчина с залысинами вцепился в руку альбиноса и методично, с негромким, но пронзительным хрустом ломал его пальцы. Один за другим. По его полному лицу блуждала рассеянная, абсолютно идиотская улыбка. — Ты не собираешься присоединиться? — услышал Снейп голос Лорда и обернулся, но тот обращался не к нему. Дольф безразлично пожал плечами. Он был абсолютно расслаблен и с пренебрежением глядел на пожирателей, которые соревновались в изобретательности; поджимал обветренные губы, рассматривая безвольных магглов, и не выказывал никаких признаков беспокойства. Не то чтобы это было чем-то необычным, но вот легкая мстительность, с которой Дольф поглядывал на альбиноса, вызывала у зельевара недоумение. — Меня это не интересует, — равнодушно проговорил маг, рассеянно проводя рукой по бесцветной бороде. Волдеморт с легким интересом оторвался от кровавого зрелища и повернул голову к Дольфу. — А что же тебя интересует? — с непонятным выражением на змеином лице произнес он. Маг снова пожал плечами. — Знания. Власть. Пытки рано или поздно теряют свою остроту. — Дольф лениво наблюдал за тем, как один из магглов опускается на колени и впивается зубами в бедро пленника, торопливо разодрав ткань штанов. Небольшой кусок плоти, который ему с трудом удалось вырвать, он тут же с жадностью начал пожирать. Снейп, тоже наблюдавший за этим субъектом, удивленно дернул бровью и перевел взгляд на пожирателей, догадываясь, под чьим заклятием находится маггл. И не ошибся: Грейбек быстро облизнул губы, удерживая палочку дрожащей рукой. — И вам когда-нибудь тоже надоест их пытать, — услышал зельевар голос Дольфа. Снейпа интересовало, что Волдеморт ответит на это самоуверенное заявление, но тот молчал. Второе колено альбиноса также было сломано, и он, зависший в воздухе в нескольких сантиметрах над полом, напоминал гигантского кузнечика. Из его глотки вырывались совсем уж нечеловеческие звуки, и зельевар недоумевал, отчего мужчина все еще находится в сознании. Впрочем, присмотревшись повнимательнее, он почувствовал, что на пленника наложено далеко не одно только заклинание пут. Дольф, как через несколько мгновений понял Северус, прикладывал немало усилий, чтобы красноволосый маг продолжал чувствовать все, что с ним происходит. Он не снимал боль, никак не облегчал страданий пленника, наоборот — не давал тому окунуться в беспамятство, которое избавило бы его от терзающих его рук, зубов и ногтей и страданий, которые они приносят. Человек за многие века, что провел на земле, разучился убивать руками. Но не утратил страсти к причинению боли себе подобным. И маги, и магглы изобрели сотни способов убийства — механизмы и заклинания могли причинять боль гораздо более страшную, чем когти или зубы диких животных. Человек поразительно изобретателен и расчетлив. А наносить раны голыми руками, не имея специальных навыков и каких-либо вспомогательных средств — это похоже на разрубание живого тела затупленным топором: мучительно, но не вполне эффективно. Впрочем, именно такую, медленную и грязную, смерть Волдеморт определил как наказание для предателя. Очевидно, пожиратели, ослепленные жаждой крови, близостью своего повелителя, чье присутствие на некоторых из них действовало одурманивающе, и заинтересованные экзотичностью предложенной пытки, не сразу поняли, что запрет на прямое применение заклинаний к пленнику не так уж и ограничивает их развлечение. Поэтому только через десяток долгих минут кто-то из них додумался наколдовать несколько крепких железных прутов, и парочка магглов с упоением попыталась проткнуть ими своего лидера. С противным хлюпающим звуком один из прутов пронзил нижнюю челюсть альбиноса. Он вошел снизу вверх, и теперь пленник не мог закрыть истекающий кровью рот. Зубы, поминутно натыкающиеся на железо, издавали стук и противный скрежет. Маг больше не кричал. Даже не стонал, только часто-часто хватал воздух и страшно хрипел. Снейпа тошнило. У пленника были короткие волосы, выкрашенные, по всей видимости, маггловской краской. Зельевар мог разглядеть кое-где, там, где волосы не были пропитаны кровью, отросшие белоснежные корни. Уши мага торчали в разные стороны, голова была откинута назад, а рот широко распахнут. Зубы были розовыми от наполнявшей рот крови, и было странно, почему маг до сих пор не захлебнулся, находясь в таком положении. Глаза были красными почти полностью, а не только лишенные меланина зрачки. Очевидно, от напряжения тонкие сосуды полопались, и кровь залила белки. Снейп стоял слева от пленника, и ему казалось, что тот, закинув голову набок, наблюдает за ним этими странными пугающими глазами. Хрипы альбиноса тем временем стали ритмичными, и через секунду зельевар понял, в чем дело: рослый широкоплечий маггл стоял позади пленника и размеренно вбивался в его тело. Северус обернулся к пожирателям и почти сразу наткнулся глазами на Рудольфуса. Тот, не отрываясь, наблюдал за насильником, на которого направлял зажатую в кулаке палочку. По его худому, будто высушенному лицу стекали капли пота, а на щеках появился румянец. Впрочем, других признаков возбуждения заметно не было, хотя узкие брюки, в которых остался Рудольфус, мало что могли скрыть. В этот момент другой маггл, вцепившись в очередной прут, с силой проткнул им туловище альбиноса. Железо прошло сквозь его тело в районе печени и, не останавливаясь, пронзило живот мужчины, продолжавшего механически насиловать мага. Крупный маггл за его спиной несколько раз судорожно дернулся и затих, безвольно обвис, поддерживаемый прутом. Несколько воплей ужаса слились в один, заставляя пожирателей на секунду отвлечься. Это Волдеморт снял с оставшихся без дела магглов заклинание, делавшее их абсолютно безразличными к происходящему вокруг. — Отойдите от него! — визгливо закричала какая-то женщина, одна из тех, кого доставили сюда пожиратели. Эйвери издевательски заржал, а отсмеявшись, наколдовал для одного из магглов небольшой простенький нож. Тот схватил его и одним движением распорол сначала остатки футболки на альбиносе, а потом и его живот чуть пониже пупка. Почти не заметный в первые секунды разрез сначала превратился в широкий алый полумесяц, а потом начал расползаться под давлением внутренностей. Красноволосый маг резко дернулся и низко завыл на одной ноте. Из-за его движения мужчина, висящий позади него, медленно сполз по пруту, пронзившему его живот, и тяжело рухнул на пол. — Думаю, у него осталось не слишком много времени, — задумчиво сообщил Дольф Волдеморту. Тот обвел взглядом гостиную и достал палочку. Пожиратели мгновенно опустили свои, снимая с магглов Империо. Те были дезориентированы всего несколько секунд, а когда пришли в себя, принялись с ужасом разглядывать залитую кровью комнату и истерзанное тело своего лидера. Магглы прекрасно помнили, что только что совершили: заклятие подчинения не обладает эффектом забвения. Кого-то тошнило, несколько человек рыдали, издавая скрипучие звуки. Один мужчина с неразборчивым возгласом бросился к умирающему магу. Тот все еще был в сознании. Его изломанное тело судорожно подергивалось. Длинные пальцы, фаланги которых были согнуты под неестественными углами, медленно двигались, будто пытаясь что-то нашарить. Без магии Дольфа, которой тот поддерживал жизнь в его теле, альбинос был бы давно мертв. Но ее возможности не были безграничны, и жить ему оставалось считанные минуты. Волдеморт поморщился и взмахнул палочкой. Магглы — все магглы, присутствующие в комнате — замерли. Потом медленно, словно принюхиваясь, повернулись к своему лидеру. Волдеморт вкладывал в их головы собственные садистские желания, придавал им животной ярости, будил и приумножал их жажду крови. Маг привык демонстрировать окружающим холодную сдержанность. Его слуги знали своего Лорда другим — яростным и безжалостным. Он жестоко наказывал их за провинности, стремясь поддерживать железную дисциплину в рядах пожирателей. Но они вряд ли догадывались, что их повелитель наслаждается больше всех их вместе взятых, истязая, без разницы, своих врагов или своих союзников. За долгие годы Волдеморт выучился контролировать свои порывы, направлять их энергию на достижение своих честолюбивых целей. Но на протяжении всей своей жизни, и до, и после возрождения, ничто не приносило ему большего наслаждения, чем контроль над другими людьми. Власть. Не политическое влияние, не послушная армия, а примитивная, физически ощутимая власть над конкретным живым существом. Власть заставляла внутренности обычно холодного и расчетливого мага сжиматься от болезненного, неконтролируемого восторга, который был сильнее его. Этот бурлящий восторг подхватывал его, как бурный шторм подхватывает щепку, и тогда не оставалось уже ни планов, ни многоходовых интриг, ни далекоидущих замыслов, ни амбиций. Только будоражащее «здесь» и восхитительное «сейчас». Темная сторона темного мага, кромешный мрак, горячий, возбуждающий, душный. Он был настоящей свободой и самым страшным проклятием. Волдеморт был достаточно силен, чтобы взять свои желания под контроль, но не мог и не хотел избавляться от них. Ведь только в те редкие моменты, когда маг давал себе волю, он ощущал саму ликующую, бурлящую жизнь. Легким не хватало воздуха, и это было таким непривычно земным, что заставляло Лорда прикрывать алые глаза, чтобы сдержать злость на самого себя и свое тело. Ему почти всегда удавалось держать себя в руках, но подобные ситуации пробуждали нечто, что было больше него. Тело превратилось в оголенный нерв, когда толпа разъяренных, обезумевших людей бросилась на альбиноса, в котором едва теплилась жизнь. Волдеморт чувствовал его. Будто держал в ладонях птицу, трепещущую, изломанную, окровавленную, но живую. Биение чужого сердца отдавалось в висках. Выглядывающие из мягкой влажной плоти обломки костей острыми перьями покалывали холодные ладони. Магглы рвали, ломали, вгрызались в мышцы и сухожилия. Их живое море бурлило, полностью скрывая свою беспомощную жертву, но Волдеморт продолжал чувствовать мага, и это ощущение проносилось по телу теплыми волнами, согревало и будоражило. Магглы растерзали своего лидера буквально за несколько секунд, но Лорд прожил каждую из них как маленькую жизнь. Его магия подрагивала, как тело после яркого оргазма, но внешне он оставался спокоен. Дольф глядел на него задумчиво, Снейп же вовсе не стал оборачиваться, хотя, без сомнения, ощутил эту бурную вспышку. Он и раньше становился свидетелем подобного и сделал неутешительный вывод: для Волдеморта чужие смерть и страдания имеют иррациональную привлекательность, не сравнимую с заурядной жестокостью его слуг. Кровавые ошметки покрывали паркет, одежду пожирателей и магглов. Комнату заполнял густой солоноватый запах крови и острый — рвоты. Люди, которые еще несколько секунд назад рвали своего лидера голыми руками, теперь обессиленно сидели на полу. Наваждение спало, оставив оцепенение и ужас. Магглы, конечно же, не могли осознать того, что сегодня произошло. Волдеморт повернулся к притихшим пожирателям, разглядывал их несколько секунд, потом шагнул в сторону и исчез, бесшумно аппарировав прочь. Маги молчали пару мгновений, потом Рудольфус ухмыльнулся и поднял палочку: — Продолжим? — По комнате разнесся громкий крик магглы, эхом отражаясь от голых стен и потолка. Дольф бросил быстрый взгляд на Северуса, и они синхронно аппарировали. Их примеру последовал Люциус, лицо которого сливалось цветом с пепельными волосами и серой щетиной, что еще больше подчеркивал яркий кровавый след на лице.'8
17 октября 2016 г. в 12:20
Примечания:
Присутствует графическое описание насилия
Беллатриса пришла в себя через три дня после состоявшихся объяснений.
Но, увы, о том, что она в сознании, свидетельствовали только открытые глаза и изменившийся пульс. Она не реагировала на вопросы Снейпа, на прикосновения. Зельевар провел несколько тестов — таких, как реакция зрачка на изменение освещения, например, — но они ничего не дали: тело Беллы было в порядке. Однако начинало казаться, что сознание волшебницы так и не сумело справиться и теперь перед ними просто физическая оболочка. А может, ей просто требуется время. Выяснить, в каком состоянии ее сознание, можно было бы с помощью легилименции, но, взвесив все за и против, зельевар решил прибегнуть к ней только в крайнем случае.
Так что единственное, чем он сейчас мог помочь, — это продолжать вливать женщине зелья, которые поддерживали ее организм, накладывать очищающие чары и поддерживать в комнате комфортную температуру. Дольф, который теперь заходил к ней почти каждый день, велел эльфам состричь с ее лысой головы несколько оставшихся клочков волос, коротких и закручивающихся на концах после контакта с огнем, и переодеть ее в пижаму. Белла сильно похудела за время болезни, и теперь шикарный серый шелк слишком свободно повис на костлявых плечах и руках.
Во время переодевания было замечено и еще кое-что: Белла не висела безвольной куклой в руках эльфов, а сохраняла позу, в которую ее ставили. Это заинтересовало Снейпа. Он провел эксперимент и выяснил, что женщина могла самостоятельно удерживать равновесие, стоя на ногах, ровно сидеть и даже, поддерживаемая и направляемая зельеваром, сделала пару шагов. Увы, это не добавляло ее взгляду осмысленности, но мужчины не собирались сдаваться.
Время, проведенное в сознании Беллатрисы, изменило их отношение к ней. Теперь оба чувствовали ответственность (хотя Снейп все еще был убежден, что Дольф преследует какую-то свою цель, о которой он упоминал раньше и не хотел распространяться сейчас) и, пожалуй, сочувствие. Зельевар как-то застал Дольфа в комнате Беллы читающим вслух. Книгу он не узнал, но что-то там было про путешествие по морю на паруснике. Снейп тогда едва не рассмеялся от такого проявления сопливого идиотизма, а потом понял: ведь он ведет себя точно так же. Копается в справочниках по колдомедицине, варит зелья для Беллы, индивидуально рассчитывая пропорции ингредиентов, да мало ли чего еще?
Они просто растерялись. Слишком сложно это было — когда не знаешь, что будет завтра, а задания, что ты поручаешь сам себе, практически невыполнимы. А тут появилась конкретная проблема, которую они, кажется, могли решить.
Дольф однажды признался, что иногда думает о том, что его рассудок не выдержал того путешествия во времени. Снейп думал, что он мог не выдержать и раньше, когда на Британию опустился Желтый Туман. И признавал, что и сам мог бы стать пациентом психиатрического отделения в Мунго, столько причуд замечал он за собой в последние годы. Но такие минуты рефлексии, к счастью, случались крайне редко.
Лорд пока не объявил о скором начале эпидемии. Его вообще не было видно. И это затишье заставляло Снейпа нервничать, чуть ли не с нетерпением ждать, когда же что-то все-таки произойдет. На осторожный вопрос о Лорде Дольф сказал только, что тот окопался в библиотеке и занят какими-то теоретическими изысканиями — хотя явно знал больше, чем хотел показать.
Снейп все же не удержался и решил узнать, кем был этот человек в прошлом, то есть чем занимается его копия из этого времени. Зельевар поручил это дело одному из своих знакомых из немецкой Гильдии Зельеваров, полагая, что Дольф родом именно оттуда, раз уж в британских источниках о нем нет никаких упоминаний. Увы. Через несколько дней изможденная сова доставила письмо, в котором сообщалось, что магов с таким именем в Германии нет и не рождалось последние сто пятьдесят лет. К сожалению, о личности Дольфа Снейп знал немногое. Полное имя и приблизительную дату рождения: двадцать — двадцать пять лет назад. Ничего сверх этого мужчина не рассказывал, а когда Снейп попытался настаивать — заявил: «Северус, не спрашивайте меня, и тогда мне не придется лгать. Я бы рассказал вам все, но, боюсь, со временем шутки плохи. А второй попытки все исправить у меня не будет». Это еще больше усилило подозрения Снейпа. Что-то должно было произойти. Сейчас, когда выдалась передышка, это чувство засвербело с новой силой.