Сколько Поттеров нужно, чтобы спасти мир?

      Дольфа не было видно несколько дней. То есть его балахон мелькал то тут, то там на участившихся собраниях пожирателей, но к зельевару он не заходил. Тем не менее последний был уверен, что рано или поздно этот визит состоится. А если нет — он сам придет к Дольфу. У Снейпа к нему был ряд достаточно важных вопросов, и ответы были ему необходимы.       Лорд продолжал допросы, Круциатусы летели направо и налево, но результатов, насколько знал Северус, пока не было. Так что стоило пополнить запасы целебных зелий, за которыми непрекращающимся потоком шли к нему пожиратели после аудиенций у своего повелителя.       Что-то около недели спустя Дольф все-таки пришел и застал Снейпа за работой. Зельевар кивнул ему на кресло и продолжил нарезать склизкие тельца люминесцентных атлантических моллюсков. Закончив, он вытер и продезинфицировал руки и присел напротив Дольфа. Тот скосил на него глаза и вздохнул.       — Прежде, чем вы начнете орать на меня и бросаться разными тяжелыми предметами, позвольте мне извиниться. Я осознаю, что такое поведение недопустимо, но я бы поступил так снова. А еще я видел только нужное мне воспоминание, а не копался в них любопытства ради. И если вы сочтете это обстоятельство смягчающим мою вину, то напомню, что у меня все-таки получилось вас спасти. — Дольф неуверенно улыбнулся. — Не без помощи Люциуса, конечно. Кстати, он не так невыносим и бесполезен, как я привык считать.       Снейп серьезно посмотрел на него, и улыбка сползла с лица мага.       — Простите, — тихо сказал он.       — Мы вернемся к этому позже. Меня волнует другое. Откуда вам известно заклинание Сектумсемпра? И откуда вы знаете о существовании контрзаклинания? Последнее я вообще никак объяснить не могу.       Дольф напрягся.       — Я знаю об этом от младшего Малфоя, — пожал плечами он. — Он рассказал мне, как на шестом курсе, незадолго до выпускного, Поттер ранил его, а вы спасли. Я решил, что там должно было прозвучать контрзаклинание.       Снейп скептически смотрел на мага.       — И давно вы дружны с Драко?       Дольф смотрел виновато, но твердо, и явно не собирался отвечать.       — Кроме того, насколько я знаю, после происшествия он с трудом вспомнил, кто ранил его. И даже если он смог бы запомнить неизвестное ему заклинание, в чем я сомневаюсь, то возникает еще одна проблема: когда я лечил его, он был без сознания. Почему он решил, что это было именно заклинание, а не зелье?       — Потому что… — начал Дольф, но Снейп его перебил.       — Потому что вы разговаривали не с Драко, так ведь? Это был Поттер, который не сбежал сразу после моего прихода, как я думал.       Дольф скривился.       — Возможно.       — Где он? Он жив? — подобрался зельевар.       Маг помедлил. Он запоздало сообразил, что мог бы объяснить свою осведомленность тем, что в будущем имел откровенный разговор с Поттером, но время ушло. Снейп был достаточно проницателен, чтобы верно понять его заминку и уличить во лжи. К тому же от того количества откровенного вранья, недомолвок и перевирания фактов, к которым за последнее время пришлось прибегнуть Дольфу, его уже тошнило.       — Северус, — наконец сказал он, — я не думаю, что сейчас, когда Волдеморт, как одержимый, роется в головах своих последователей, такие расспросы уместны.       — А из-за кого мы находимся в такой ситуации? — многозначительно спросил Снейп, и Дольф досадливо поморщился.       Зельевар догадался обо всем в ту секунду, когда ему рассказали о произошедшем. Он прекрасно помнил о странных свойствах аппарации в исполнении Дольфа, с помощью которых, он был уверен, тот обеспечил себе идеальное алиби.       — Я только не понимаю, зачем? — спросил Северус.       — Нагини — хоркрукс. Точнее, была им, — буркнул Дольф.       — Ты использовал меч Гриффиндора? Который ты взял…       — Неважно, ясно?! Северус, черт возьми, это слишком опасно. Для тебя в первую очередь. В мою голову он не полезет, а вот в твои воспоминания может пробиться, и тогда — конец всему, — запальчиво проговорил он, неосознанно переходя на «ты», как делал в минуты волнения.       Снейп скептически смотрел на собеседника.       — Да в порядке твой Поттер, — смирившись, выдохнул тот. — Что с ним станет? И никаких больше вопросов. Моя очередь. Кто тебя ранил?       — Я не знаю его. — Лицо Снейпа, просветлевшее было, снова нахмурилось.       — Откуда в таком случае ему известно заклинание?       — Хотел бы я знать. Возможно, мы знакомы, и поэтому он был под обороткой. Или он так же, как Поттер, когда-то пользовался моим учебником.       — Как это произошло?       — Когда я вошел в дом, там никого не было. Я посчитал, что хозяев успели предупредить, но решил осмотреть дом лучше. А потом появился этот человек и бросил в меня Сектумсемпру в связке со Ступерфаем. Я даже палочку достать не успел.       Дольф сочувственно посмотрел на зельевара.        — Я действительно благодарен, — кивнул ему тот. — Даже если для моего спасения пришлось залезть ко мне в голову.       — Я правда… — начал Дольф, но зельевар поднял руку.       — Я знаю, что ты не давал волю любопытству. Мне, конечно, было паршиво, но не до такой степени, чтобы потерять контроль над собственным разумом и не понимать, что происходит в моей же голове.       Дольф облегченно вздохнул, и лицо его разгладилось.       — В любое время, профессор, — улыбнулся он.       Северус кивнул и поднялся, чтобы вернуться к работе. Дольф, которому, по-видимому, не хотелось уходить, предложил помощь.       — Знаете, — сказал он через пару десятков минут, помешивая содержимое котла, — мне нужна палочка. Не могу же я все время таскать вашу.       — А что случилось с вашей палочкой? — Снейп был рад, что тот сам поднял эту тему. У него было несколько вопросов, в уместности которых он был не совсем уверен и которые не собирался задавать с бухты-барахты.       — Ну, это смотря с которой, — начал Дольф. — Свою первую палочку я сломал и выбросил, потому что по ней меня могли узнать. Потом было еще несколько. Они мне не слишком подходили и остались у тех, кому удалось меня разоружить, или тоже были сломаны. А дальше… моя магия стала сходить с ума, и от палочки стало больше неприятностей, чем пользы. Мне до сих пор удобнее колдовать без нее, но в некоторых заклинаниях важна точность. Вот ваша палочка мне подходит, — сказал он, и Снейп слегка напрягся. Маг заметил это и сказал:       — Простите, что снова взял ее без спроса. — Дождавшись кивка, он продолжил. — А вот палочка Беллатрисы мне не подходит совершенно. Я взял ее, когда Белла была без сознания, попробовал зажечь огонь в камине и чуть не устроил пожар.       Снейп подумал.       — Насколько я знаю, лавка Оливандера все еще работает. И Белле, я думаю, тоже понадобится новая палочка.       Дольф согласно кивнул, и они продолжили работать в уютном молчании. Потом Снейп спросил:       — Как ты считаешь, когда Лорд успокоится?       Его собеседник остановился и посмотрел на него.       — Боюсь, только когда найдет виноватых, — мрачно ухмыльнулся он наконец.       — Или когда выберет, на кого возложить вину, что вероятнее, — сказал Снейп.       — Что мы будем делать, если… — неуверенно начал Дольф.       — Не думаю, что он обвинит вас, — перебил его Снейп. — Вы позаботились об алиби, и он ценит вас.       — Не так сильно, как мне нужно, — пробормотал маг и продолжил: — Но я не о себе говорю. Из-за этого нападения вы оказались в очень невыгодном положении. Он уже применял к вам легилименцию?       — Одним из первых, — кивнул Снейп. — Думаю, пока я вне подозрений, но я уверен, что когда Лорд поостынет, он вызовет меня к себе еще раз.       — Надеюсь, к этому времени вы успеете избавиться от воспоминаний об этом разговоре?       — Я собираюсь заняться этим, как только вы уйдете, — слегка раздраженный необходимостью озвучивать очевидное, ответил Снейп.       — Конечно, — кивнул Дольф. — Черт, это так странно… Я всю жизнь провел по другую сторону баррикад, но теперь чувствую вину за то, что так всех подставил.       — Вы все сделали правильно, — чуть удивленный этим заявлением, успокоил его Снейп. — Это действительно была удачная возможность, ее нельзя было упускать. Я так понимаю, справиться с хоркруксами до начала эпидемии не удастся?       — Кто знает, как пойдет дело? — туманно сказал он. — В любом случае я, кажется, убедил Лорда повременить с этим.       — Что вы ему сказали? — заинтересовался зельевар.       — Подтолкнул к мысли, что, возможно, заклинание нуждается в доработке. Кроме того, нужно заготовить резерв противоядия, ведь оно потребуется не только пожирателям, но и их семьям, а также им нужно будет обеспечить воспитанников и персонал интерната.       — О какой доработке вы говорите? — не понял Снейп.       — Вы ведь говорили ему о странной реакции эльфов на желтый туман? Так вот, он действует почти на всех магических существ. А ведь многие из них являются ингредиентами для зелий. Я описал ему, сколькие рецепты окажутся бесполезными без шерсти единорога и тех же флоббер-червей, которые являются эндемиками. А также рассказал, сколько противоядия придется потратить на домовых эльфов, чтобы волшебники не остались без слуг. Не знаю, правда, возьмется ли он за эту работу, ведь модифицировать настолько древнее и сложное заклинание — очень тяжелый труд.       — Скорее всего, он поручит это задание специалистам по чарам. Вы проделали большую работу, собирая эти сведения, — искренне восхитился Снейп.       — Мне не пришлось ничего искать или придумывать. Просто напряг память. Мы через все это прошли в первый год эпидемии, — глухо сказал Дольф, и его лицо помрачнело.       Закрывая за собой дверь лаборатории, он успел заметить, как Снейп извлекает из памяти воспоминание о сегодняшнем вечере и опускает тонкую мерцающую нить в фиал. Это, в сочетании с его способностями к окклюменции, не даст Лорду узнать лишнего. По крайней мере, Дольф на это очень надеялся. Он играл с огнем, откровенничая с Северусом, рискуя их жизнями и прикрытиями, но, как часто успокаивал он себя, раз уж зельевару удалось за столько лет не выдать себя как шпиона, он сможет сохранить и его, Дольфа, тайны.

* * *

      Люциусу снился сон. Он снова и снова повторял себе, что это сон, что это не может быть ничем, кроме сна. Вокруг сновали тени. Он не мог их рассмотреть, но замечал краем глаза их мельтешение. Оно его не беспокоило, но отвлекающее движение мешало понять, где он находится. Казалось, стоит ему отвернуться, как тени меняют и без того непостоянное пространство, так что маг был совершенно дезориентирован. Не то чтобы это что-то меняло.       Кто-то стоял у него за спиной. «Кто-то стоит у тебя за спиной», — прошелестело рядом. Воздух входил в легкие и выходил из них совершенно неощутимо, не насыщая тело кислородом. «Я задохнусь», — спокойно подумал Люциус. «Не обращай на это внимания», — сказал ему Дольф.       Он был намного более серым, чем обычно, и тоже рогатым. «Я думаю, что ты дьявол. Мы доигрались?» Он рассмеялся, и из его рта вылез жук. Люциус относился к насекомым равнодушно, но они были повсюду и не были равнодушны к нему. «Они пришли со мной», — объяснил Дольф.       Плоть на его шее и руках истлевала на глазах, и это напоминало Люциусу черно-белую колдографию летнего неба, по которому плавают белые клочки облаков. Дольф задумчиво покачивался, не глядя на него. Потом ему пришлось расстегнуть мантию, чтобы освободить огромную мохнатую бабочку, что до этого пряталась в дыре под его сердцем. Видимо, истлевшая плоть была ей не по вкусу. «Ей по вкусу любая плоть», — понял маг.       Люциус легко мог рассмотреть тоненькие волоски на ее вытянутом тельце грязно-серого цвета. Это показалось ему странным, но объяснение нашлось тут же. Бабочка давно уже была почти у самого его лица. Она не стала нападать, только нежно погладила Люциуса по щеке, приводя того в ужас.       Он в панике отступил на шаг и понял, что стоит по колено в воде. Мясистые тупомордые рыбы скользили вокруг его ног, задевая их хвостами, и мужчину передергивало от их холодных скользких прикосновений.       — Ты просто слишком чувствительный, — задумчиво произнес Дольф, нежно прикасаясь к бесконечно длинной многоножке, которая извивалась на стене. Эти несколько метров стены словно специально выросли посреди этого бесконечно неприветливого и скользкого места, чтобы многоножка могла укрыться на ней от рыб.       Люциус не ответил. Его ноги запутались в сплетении веток, и он безуспешно пытался освободиться, поднимая холодные брызги.       — Гнездо тут, что ли, строили? — подумал он и, как оказалось, сказал это вслух.       — Всякое может быть, — пожал плечами Дольф, и Люциус изо всех сил постарался не думать о гнездах.       Ногти Дольфа отрастали на глазах, покрываясь тонкими чувствительными волосками. Люциус помотал головой, убеждая себя немедленно проснуться, но потерял равновесие и упал в воду. Ему повезло избежать острых веток, но Дольф начал подходить ближе, шевеля гипертрофированными клешнями, которыми обзавелся взамен человеческих рук. Люциус отполз назад и наткнулся спиной на влажное и прохладное. Может, это были ветви или корни, но ни те, ни другие обычно не имели привычки извиваться и оплетать конечности попавшихся им людей.       — Скоро тебе помогут, — мечтательно произнес Дольф, и Люциус взвизгнул в панике:       — Не надо мне помогать! — и проснулся от собственного возгласа.       Шелковая пижама промокла от пота и неприятно липла к телу. Глаза пекло, а в горле пересохло.       Он явно был не в себе. И дело не в усталости и стрессе, как он думал до этого. Неужели он, так гордившийся тем, что одним из немногих лордовых слуг сумел сохранить рассудок, сходит с ума? Чем еще можно объяснить…       Люциус замер. Щиколотку саднило, и он закатал штанину, уже догадываясь, что увидит. Его ногу обвивал тонкий гибкий корень. Еще влажный. Мужчина медленно выдохнул и обессиленно откинулся на кровати. Стихийные всплески магии, тем более во сне, были действительно пугающим симптомом.

* * *

      Извлечение воспоминания не удаляет его из памяти полностью. Просто пропадают связанные с событием эмоции, и его становится намного легче контролировать. Поэтому, закончив процедуру и поместив флакон с воспоминанием в шкатулку, которая открывалась только для владельца и уничтожала свое содержимое при попытке взлома, Снейп несколько раз за вечер мысленно возвращался к произошедшему разговору. Он оставил у зельевара ощущение недосказанности, словно что-то важное было им упущено. Хоркрукс уничтожен, Поттер жив, эпидемия, кажется, откладывается. О местоположении мальчишки Дольф ему не сказал, но Снейп был готов принять на веру его заверения. Ему просто хотелось верить, что с Поттером действительно все в порядке. Поэтому он был рад закрыть глаза на некоторые странности.       Какую роль в своем плане подготовил для гриффиндорца Дольф? Не мог же он озаботиться судьбой мальчишки просто из благородства. Мало того, они были довольно близки, раз уж Поттер поведал ему о том нападении на Драко. А ведь это воспоминание должно было быть для него достаточно травмирующим. Применяя неизвестное заклинание к Малфою, он явно не ожидал такого эффекта. Снейп понял это сразу же, как увидел его бледное растерянное лицо.       О чем еще Поттер рассказал Дольфу? Что-то вертелось в голове, не давая покоя. Что-то еще он упомянул в разговоре… Точно. Как он сказал? «Пока вы не начали бросаться в меня разными тяжелыми предметами»… Такими, как банка с тараканами, например? Понятно теперь, почему Дольф так переживал из-за того, что влез в его голову. Знал, что может за этим последовать.       Тут еще одна мысль посетила зельевара. С чего он решил, что Поттер сам поделился этой информацией? Насколько он знал, Дольф прекрасно владеет легилименцией, а мальчишка защищает свой разум кое-как. Это, конечно, не значит, что Дольф желает Поттеру зла. Возможно, он просто посчитал, что получить информацию так будет быстрее и надежнее. Что именно он стремился узнать?       Зельевар потер виски и удобнее устроился в кресле. Этот день вымотал его. Нужно будет осторожно поинтересоваться у Дольфа, что он думает об одном небезызвестном пророчестве. Ведь если он считает, что оно должно быть исполнено, то мальчишке предстоит сразиться с Лордом, а Дольф стремится ему в этом помочь. Или он даст прикончить Поттера, чтобы потом расправиться с Волдемортом самому? Снейп был уверен, что, задай он этот вопрос прямо, по обыкновению получил бы в ответ что-нибудь неопределенное и маловразумительное.       Приятная расслабленность в усталом теле подбивала отложить размышления хотя бы на несколько часов. Снейп подумал о том, что сейчас уснет прямо в этом чертовом кресле и надо отправляться в постель, пустующую иногда по нескольку суток и потрясающе неуютную. Подумал об этом — и проснулся.       В камине тлели угли, за окном стояла непроглядная темень. Снейп с досадой отвел от лица волосы. Засыпать в кресле стало дурной привычкой в последнее время.       Он поднялся, расправил плечи и размял шею, затекшую от сидения в неудобной позе, и прошел в свою спальню, смежную с лабораторией. Окно там почему-то было приоткрыто, и по комнате гулял холодный ветер.       Зельевар все еще чувствовал себя уставшим, но уснуть снова ему не удалось. Поворочавшись с час, он отбросил бесплодные попытки и поднялся с кровати.       Застегивая рубашку, он негромко позвал малфоевского эльфа.       — Мистер Снейп! — Забитое создание появилось в комнате ровно через секунду.       — Здравствуй, Джимми. — Конкретно этого эльфа он помнил еще с довоенного времени. Когда Снейп гостил у Малфоя, Джимми поступал в его распоряжение, и у них успели сложиться неплохие отношения. — Ты не мог бы принести мне кофе и чего-нибудь перекусить? — Поужинать зельевар забыл. — Если в библиотеке никого нет, отнеси это туда.       Эльф кивнул и испарился.       Вернулся через минуту, почему-то перепуганный. И с подносом.       — Мистер Снейп! В библиотеке…       — Там кто-то есть? — спросил он, принимая поднос. Что же, его собрание книг тоже позволит скоротать время до рассвета.       — Да. Там мистер Дольф с… — Существо вздрогнуло.       Собственно, он мог не продолжать. Никого из собравшихся в Малфой-мэноре эльфы не боялись так, как Лорда. Один его вид приводил маленьких слуг Люциуса в настоящий ужас.       — Я понял, Джимми, спасибо. Ты можешь идти. — Эльф немного успокоился и исчез. А Снейп с сожалением подумал о том, что поздний ужин придется отложить. Подслушивать разговоры Лорда было смертельно опасно и практически невозможно, но он не собирался упускать шанс попробовать. Зельевар наложил на подошвы ботинок заглушающее заклинание и отправился в библиотеку.       Из-за неплотно прикрытой двери в библиотеку лился свет, но не доносилось ни звука. На комнату были наложены сильнейшие заглушающие чары. Снейп, наверное, смог бы их снять, но это потребовало бы времени. И, скорее всего, он бы себя обнаружил. Поэтому, бросив невербальное заглушающее на дверь, чтобы не скрипнула в самый неподходящий момент, он медленно приоткрыл ее. Зельевару повезло. Лорд вместе с Дольфом обосновались в глубине помещения, так что он вошел незамеченным и приблизился достаточно для того, чтобы слышать их разговор.       — Мне жаль, что вы лишились еще одного хоркрукса, — сказал Дольф, с удобством устроившийся в огромном кресле.       Лорд взглянул на него с презрением, постукивая длинными ногтями по подлокотнику кресла.       — И как ощущается гибель части души? — продолжал маг с нескромным любопытством.       Волдеморт явно хотел проклясть наглеца, надумавшего насмехаться, но, заметив на лице того участие, замешкался.       — Мгновение невыносимой боли, а потом — опустелость. Пустота там, где раньше было что-то незаметное и неочевидное, но достаточно важное, — серьезно сказал Дольф. — Я прав?       Волдеморт задумался.       — Не так пафосно, но потеря ощущается, — согласился он.       — А я ведь говорил вам, что создание хоркруксов — не лучший способ распорядиться своей душой. Вы сделали себя слишком уязвимым.       — Я обрел бессмертие благодаря этой магии, — сурово возразил Лорд.       — Как настолько талантливый маг может не понимать настолько очевидных вещей? — сокрушенно покачал головой Дольф. — Возрождаясь из частички собственной души, нельзя вернуться прежним. Это нельзя назвать бессмертием. Вы можете сохранить память и убеждения, но будете совершенно другим человеком, и вряд ли лучшим.       — Я вернул себе магическую силу. Это заняло некоторое время и пришлось поработать, но я могущественен, как и прежде, — с достоинством произнес волшебник.       — Конечно, это важнее всего. Но как насчет… самой жизни?       — О чем ты? — холодно и раздраженно поинтересовался Волдеморт.       Именно раздражение он чаще всего чувствовал по отношению к этому странному человеку. Привычка Дольфа ставить под сомнения его действия, а также невозможность достойно наказать наглеца за дерзость — все это выводило величайшего темного мага столетия из себя с недопустимой регулярностью.       — Вы ведь не живы, — просто сказал Дольф. — Когда вам в последнее время было холодно или хотелось чего-нибудь, кроме крови, насилия и власти? Бифштекс, например?       Волдеморт высокомерно глядел на собеседника, не вполне понимая, что тот имеет в виду.       — Помните, когда вы только начали задумываться о том, чтобы разделить душу, вас сильно интересовало, что станет с вами, создай вы больше одного хоркрукса? Ответ перед вами, стоит только взглянуть в зеркало.       — Ты находишь мою внешность отвратительной? — прошипел Лорд, мгновенно переходя от раздражения к настоящей ярости.       Дольф усмехнулся.       — Дело не во мне. А в том, стали ли бы вы совершать тот, первый обряд, зная, во что превратитесь.       Волдеморт вздохнул. Воспоминания о прежней жизни иногда посещали его. И он признавал, что, обладай он сейчас настолько же располагающей внешностью, ему приходилось бы использовать угрозы, шантаж и заклятие подчинения в разы реже. Но пить оборотное зелье он считал ниже своего достоинства, как и использовать заклинания схожего действия.       — Стал бы, — произнес Лорд через минуту. — В конце концов, я жив сейчас исключительно благодаря магии хоркрукса. Если бы в тот вечер в доме Поттеров… Кстати, я уверен, что проклятый мальчишка имеет отношение к смерти Нагини, прямое или косвенное.       — Вы уверены, что он до сих пор жив? — с любопытством поинтересовался Дольф.       — Я чувствую, — свистяще прошептал Волдеморт. — Мальчишка научился закрывать от меня свое сознание, но рано или поздно его поймают, и тогда…       — Что тогда, дорогой Лорд? — ехидно поинтересовался маг. — Убьете его? Правильно, думаю, на это и рассчитывал старый директор.       — О чем ты болтаешь? — недовольно спросил Волдеморт.       Иногда он испытывал почти непреодолимое желание вызвать Дольфа на дуэль и не сомневался, что сможет победить, пусть это и потребует усилий. Он не мог определить, было ли поведение мага провокацией или тот был настолько безумен, что начисто лишился инстинкта самосохранения. Впрочем, что-то с ним действительно было не так. Не то чтобы сам Лорд был образцом нормальности, но не отметить странных особенностей магии своего союзника он не мог. Весьма… полезных особенностей, надо сказать. Превосходное владение беспалочковой магией, щиты окклюменции, которые даже сам Лорд не мог пробить, и, очевидно, некоторое подобие ясновидения, потому что он владел настолько личной информацией о Волдеморте, какую из других источников просто не мог получить. Откуда еще он мог знать, к примеру, о том, как Лорд собирал сведения о хоркруксах? Неужели сделал удачное предположение?       Сам Дольф на расспросы отвечал туманно, и Лорд был уверен, что тот просто не хочет делиться секретом своей силы. И, конечно же, в его планах значилось узнать этот секрет и использовать знания для наращивания собственного могущества. Как после этого он поступит с Дольфом, Волдеморт пока не знал. Возможно, он все-таки не станет его убивать, ведь его знания и осмотрительность смогут сослужить хорошую службу. Но вот раз и навсегда утвердить собственное превосходство Лорд не преминет. Поэтому каждый раз откладывал дуэль между ними на потом.       — Неужели вы не знали этого, дорогой Лорд? — с едва заметной издевкой произнес Дольф. — Не думали о природе вашей с Поттером связи?       Волдеморт нахмурил безволосые брови. Он привык считать, что дело в чертовом пророчестве, которое шестнадцать лет назад заставило его сунуться в дом к Поттерам, откуда он вылетел уже бестелесным духом. Их связала судьба, и Лорд принимал как данность то, что он ощущал его где-то на грани сознания. Это чувство досаждало ему, не давало расслабиться. Ведь где-то, скорее всего даже неподалеку, бродит поттеровское отродье, которое, как утверждала одна безумная провидица, однажды сможет бросить ему вызов. От слов пророчества нельзя было отмахнуться, и Волдеморт знал, что мальчишка просто не может сгинуть сам по себе. Его придется убить, и желательно как можно скорее, пока он не вступил в полную силу. Что говорил Дольф об их связи? Неужели он считает, что она обусловлена чем-то еще? Например… О…       — Вы поняли, да? — удовлетворенно кивнул Дольф, откидываясь на спинку кресла.       — Значит ли это, что для того, чтобы пророчество исполнилось, мне придется уничтожить еще один хоркрукс? — холодно поинтересовался Волдеморт, просчитывая варианты. Как он мог раньше не дойти до этого?       — Возможно, я знаю, как сохранить эту часть вашей души. Я даже предполагаю, что есть способ собрать ее воедино…       — К чему мне это? — с подозрением прошипел Лорд. Дольф явно лез не в свое дело, и терпение мага было на исходе.       — Потому что пока это еще возможно. Пока вы сохраняете подобие человеческого облика и ясность сознания. Кто знает, как долго это еще продлится? Вы могущественный маг, и я ценю наш союз. Мне не хотелось бы иметь дело с сумасшедшим.       — Мое бессмертие… — начал Волдеморт.       — Неужели вы считаете смерть унизительнее такого существования?       — Не бывает ничего унизительнее смерти, — прогремел Лорд непривычно низким голосом, и в Дольфа, не ожидавшего нападения, полетело заклинание огромной силы. Тот не успел отразить его и без памяти развалился на кресле.       Волдеморт неторопливо и величественно поднялся с кресла и подошел к телу мага. На его змееподобном лице отразилось самодовольное злорадство. Он обнажил мелкие зубы в подобии улыбки, прикоснулся к плечу Дольфа и с тихим хлопком аппарировал их прочь, отставляя стоящего за стеллажами Снейпа в замешательстве. Не может же это быть обычным делом?       Зельевар незаметно покинул библиотеку и направился в сторону лаборатории. Его настойчиво грыз червячок тревоги. Он не думал, что Дольфу может угрожать серьезная опасность. Хоть Снейпу и не была до конца понятна природа их странных взаимоотношений с Лордом, было ясно, что просто так убивать его друга он не станет. И это было удивительно, потому что Дольф явно намеренно испытывал терпение Волдеморта. Очень немногие могли похвастать тем, что после этого остались живы, сохранили все конечности и рассудок. Хотя нужно изначально быть не в себе, чтобы решиться играть с Лордом.       Дольф объяснял ему, что намерен подобраться к Лорду как можно ближе, и это было понятно, но вот метод исполнения задуманного был своеобразным. Он разительно отличался от тактики самого Снейпа, который предпочитал действовать осторожно и незаметно, собирать и анализировать информацию и не рисковать без необходимости. Зельевар был уверен, что, учись Дольф в Хогвартсе, непременно попал бы на Гриффиндор. Это был типичный для его студентов образ действий.       Северус подумал об еще одном гриффиндорце, которого они обсуждали. Ему стало интересно, что же могло произойти с Поттером в будущем, раз Дольф осведомлен о том, что он — хоркрукс. Об этом догадывался Альбус, он же поделился своими соображениями со Снейпом. И оба они не стали бы оставлять после себя письменных упоминаний об этом. Слишком опасно. Что же станет делать Лорд теперь, когда знает? Уж наверное очень хорошо подумает, прежде чем бросаться Авадой в мальчишку. Скорее всего, он постарается взять его живым и заточит в подвалах мэнора, чтоб никуда не делся. Другого выхода Снейп не видел. Наверняка такое положение вещей будет изрядно досаждать Волдеморту. Какая злая ирония: он не сможет покончить со своим злейшим врагом, не уничтожив еще одной части собственной души. Или сможет? О чем говорил Дольф перед тем, как угодил под лордово оглушающее?       Вероятнее всего, это было приманкой, попыткой заставить Лорда принести спрятанные хоркруксы на блюдечке. Довольно наивной попыткой, надо сказать. И кроме того, даже существуй способ — на что рассчитывал Дольф? Уничтожить несколько хоркруксов под шумок? То, что однажды удалось с Нагини, вряд ли сработает еще раз. Лорд стал намного осторожнее. Да и как поступить с Поттером? Неужели он все-таки планирует расправиться с мальчишкой? От всех этих вопросов начинала болеть голова.