* * *
К удивлению Гермионы, Дольф не ошибся, поручив Шери и Робу приглядывать за ними с Беллой. Пока жизнь в маленьком домике не вошла в привычную колею, у волшебниц то и дело возникали мелкие проблемы — любопытные соседи, неполадки с проводкой и многое другое не на шутку озадачили бы их, будь они одни. Гермионе ни разу не приходилось налаживать быт с нуля, а на помощь Беллы рассчитывать было глупо. Ее поражало почти все — Гермиона до сих пор не могла без улыбки вспоминать первое знакомство волшебницы с телевизором. Она казалась уязвимой и даже юной, когда с неизменным интересом и дотошностью пыталась докопаться до сути совершенно новых для нее явлений. А еще иногда у девушки создавалось впечатление, что она нарочно потакает своей любознательности, даже преувеличивает свою заинтересованность в маггловском образе жизни. Конечно, ей было тяжело. Гермиона не знала и, наверное, не хотела знать подробностей, ограничиваясь этим «тяжело» в ее отношении. Белла старалась относиться к своим ранам и к тем событиям, что привели их в этот домик, со снисходительной иронией, словно случившееся было досадным происшествием, ее оплошностью, неприятной, но простительной. И хотя Гермионе до сих пор снились два металлических крюка, глубоко загнанных в грудь волшебницы, она пыталась поддержать ее попытки сделать вид, что ничего страшного не случилось. И ей удавалось это. Ровно три дня. Потому что утром четвертого Белла, странно притихшая в последнее время, сильно побледнела и стала оседать на пол, не дойдя до обеденного стола пары шагов. Роб оказался около нее почти в ту же секунду и не дал приложиться головой об пол. Шери уже звонила в единственную в городке клинику, а Гермиона неловко поднялась из-за стола, не понимая, что перевернула чашку с только что заваренным чаем. Беллу била дрожь, больше похожая на судороги. — Все же было хорошо, — пробормотала девушка, касаясь ее плеча своей покрасневшей, липкой от сладкого чая рукой. — И снова будет, — успокаивающе проговорила Шери, опускаясь рядом. — Врач уже едет. — Из-за травмы может быть пережата какая-нибудь артерия, — хмуро проговорил Роб, осторожно поворачивая левую руку Беллы. — Это выглядит так, будто кровь не поступает. — Он указал на отекшее и побагровевшее предплечье женщины. — Вполне возможно, — кивнула Шери. — Перенеси ее на диван, — попросила она мужа. — Подождите. — Гермиона, не отрываясь, смотрела на потемневшую Метку, змея на которой, кажется, даже неторопливо шевелилась. — Белла! — Девушка бережно потормошила ее за плечо. — Пожалуйста, послушай меня. Ты принимала зелье? Зелье, которое передал профессор? Волшебница была без сознания, и Гермиона в отчаянии закусила губу. Еще раз взглянув на Темную метку, она решительно поднялась и почти бегом покинула кухню, не обращая внимания на недоуменные взгляды супругов. — Долли! — позвала девушка, едва закрыв за собой дверь спальни. — Долли, где-то в доме должно быть зелье, которое облегчает боль в метке! Найди его, срочно! — срывающимся голосом потребовала она. Эльфийка материализовалась в другом конце комнаты и тут же вытащила небольшой сундучок с нижней полки платяного шкафа. — Ты знаешь, Белла принимала его? — Гермиона схватила сундучок и, повозившись с замком, открыла крышку. Долли пробормотала что-то невразумительное, но девушка уже выходила из комнаты. В ответе эльфийки не было надобности: два аккуратных ряда магически уменьшенных бутылочек были нетронуты. Она надеялась, что еще не слишком поздно. Профессор Снейп, кажется, использовал всю бутылочку, когда поил Беллу зельями сразу после ее спасения. Роб что-то спрашивал, вдалеке слышалась сирена скорой помощи, а Шери молча помогла девушке влить порцию снадобья в рот бессознательной волшебницы. Гермиона закрыла сундучок и, сжимая в липкой руке пустой флакончик, с облегчением наблюдала за тем, как Темная метка принимает свой обычный вид, а отек, кажется, понемногу спадает. — Я так понимаю, врач ей без надобности? — тихо спросила Шери, когда ее муж пошел открывать дверь. — Дело в магии? — Похоже, — выдохнула девушка, вытирая вспотевший лоб. — Я надеюсь, что… — Позвольте мне пройти, — услышали они глубокий голос, и мужчина в мятного цвета медицинском костюме и с чемоданчиком в руке опустился рядом, оттеснив Гермиону и Шери. — Она упала в обморок, — сообщила последняя, не дожидаясь расспросов. — Сильно ушиблась? — Нет. — Роб стоял в дверном проеме, сложив руки на груди. — По крайней мере, голову я придержал. — Это вы правильно сделали, — пробормотал врач, проверяя пульс и дыхание. — Перелом ключицы? — Он указал на бандаж. — Да. — Гермиона, почти успокоившаяся, внимательно наблюдала за действиями мужчины. — Он уже сросся, но немного неправильно. А бандаж она продолжает носить из-за гематомы, и… — Но если перелом уже сросся, гематома должна была и подавно пройти, — нахмурился врач. Девушка замялась, но он и не ждал от нее ответа, а смочил кусочек ваты резко пахнущим раствором и сунул его под нос волшебницы. Та чуть вздрогнула и открыла глаза, отворачиваясь. — Вот и чудесно, — доброжелательно проговорил мужчина, поочередно посветив фонариком-ручкой в глаза Беллы. — И никакого сотрясения. Меня зовут Уильям Мур. — Он помог Белле сесть. Та смотрела на него с подозрением. Гермиона опустилась рядом с ней и осторожно положила руку ей на плечо. — Ты упала в обморок, и Шери вызвала врача, — мягко объяснила она. — Почему ты не пила… лекарство, которое передал профессор? Белла пару раз моргнула, потом опустила взгляд на Темную метку. — Я думала… — Она огляделась, наткнулась взглядом на сундучок с зельями и зажмурилась. — Это может плохо закончиться. — А знаешь, что еще может плохо закончиться?.. — с возмущением, призванным скрыть тревогу и сильнейшее облегчение, спросила Гермиона и осеклась, заметив взгляды присутствующих магглов. — Вот что, давайте я вас осмотрю. И вы мне расскажете, какие лекарства принимаете. Вставайте. Где мы можем расположиться?* * *
— В бандаже уже нет необходимости, — сдержанно произнес доктор Мур. Ему было не больше тридцати. Русые волосы, открытое, чисто выбритое лицо. Он держался профессионально и доброжелательно и произвел на Гермиону, которая присутствовала при осмотре, достаточно приятное впечатление. Мужчина чем-то напоминал ее отца — внимательным сочувствием, ободряющими улыбками. Мистер Грейнджер был хорошим врачом, и доктор Мур, наверное, тоже. — Вы ведь зафиксировали эти травмы, чтобы предъявить справки суду? — осторожно поинтересовался он. — Что? — с искренним недоумением спросила волшебница. Она лежала на своей кровати, придерживая на груди простынь. Правая рука, которую врач освободил от бандажа, почти не болела, и раны, которые он промыл и заново заклеил пластырем, неплохо заживали. Белла чувствовала себя хорошо, было ясно, что она почти поправилась, но вот то, что зелье все же пришлось использовать, ее беспокоило. Она не могла перестать думать об этом и оттого не слишком внимательно слушала доктора Мура. — Но вы же заявили в полицию о том, что произошло? — Мужчина старался говорить ровно, но было понятно, что увиденное потрясло его. Он явно догадался, каким именно образом были получены эти травмы, и был шокирован. Белла все так же недоуменно покачала головой и подняла глаза на Гермиону. — Доктор Мур, — нерешительно начала она, подходя ближе, — в этом нет необходимости. А еще, если это возможно, я просила бы вас не заводить в вашей клинике карту для Беллы. Мужчина нахмурился и облизал губы. — Девушки, я не знаю, что произошло, но у вас есть права. И вы можете призвать к ответственности тех, кто совершил это… зверство. Если вы пойдете в полицию, они смогут защитить вас, не нужно бояться угроз или… Гермиона вздохнула. Она ненавидела так поступать. — Доктор, можно попросить вас подойти? — попросила она, отходя к окну. Мужчина посмотрел на пациентку, которая, кажется, начинала засыпать, и поднялся с ее кровати, на краю которой устроился. — Я могу помочь, если вы не знаете, куда обратиться, — сказал он девушке, бросив взгляд за окно, где пушистый бежевый кот быстро пересек неухоженный газон и скрылся в кустах. Гермиона вздохнула и незаметно вытащила палочку. — Вы хороший человек, доктор Мур, — грустно улыбнулась она растерянному мужчине. — Но, боюсь, вы ничем не можете помочь. — Девушка взмахнула палочкой. — Обливиэйт!* * *
— Сейчас все хорошо, — сказала Гермиона, потерев внутренний уголок глаза. — Я просто подумала, что вам нужно рассказать. Северус Снейп, который глядел в зачарованное зеркало в Малфой-мэноре, а отражался здесь, в другой части Британии, был хмур и встревожен. — Видимо, я переоценил ее благоразумие. — Профессор поморщился. — Зелье безопасно, это доказано, и его использование в этой ситуации обязательно. Эффекта хватает на двое суток. Мисс Грейнджер, я прошу вас проследить за тем, чтобы Белла принимала его каждое второе утро. Маг говорил рублеными, сухими фразами и постоянно смотрел куда-то в сторону. — Хорошо, профессор, — кивнула девушка. — У вас все в порядке? — Что? Да, насколько это возможно. — Снейп наконец посмотрел на Гермиону. — Я работаю. Надеюсь, у вас все будет хорошо. — Всего доброго, профессор. — Она отложила зеркало и поправила растрепавшиеся волосы. Когда Гермиона пошла провожать дезориентированного доктора, Белла собиралась спать, но, вернувшись в спальню после разговора, девушка застала ее сидящей на постели и безучастно разглядывающей собственные руки. — Я не хотела ничего подобного, надеюсь, ты понимаешь? — тихо спросила она. — Просто не рассчитала. — Тебе не нужно ничего рассчитывать. — Тоска в ее голосе обезоруживала, и Гермиона, которая настроилась было аргументированно доказать, что поступать так было глупо, растеряла все заранее заготовленные доводы. — Все как-то не так, — пробормотала волшебница. — О чем ты? — Я больше не понимаю, что и почему происходит. Сомневаюсь, что вообще когда-то понимала, но сейчас… Девушка закусила губу, и Белла, хоть ее глаза и были прикрыты, ощутила ее смятение. — Не слушай меня, — улыбнулась женщина. — И не забивай себе голову. Я не стану больше так делать. Просто первый приступ был достаточно… терпимым. Гермиона болезненно наморщила лоб, сделала шаг в сторону Беллы и нерешительно присела рядом с ней. Волшебница с готовностью отодвинулась в сторону. — Я не знаю, как тебе помочь, — выдохнула девушка через минуту напряженных размышлений. — Но, веришь, я бы хотела… — Она беспомощно посмотрела на Беллу. Гермионе было неловко вот так разговаривать с волшебницей. Это, наверное, было для той слишком личным, и девушке не стоило задавать таких вопросов. То, что они вынуждены проводить время вместе, не дает ей права лезть в чужую душу. Тем более что она не знает, что сказать и как помочь. Где-то на уровне интуиции и догадок она примерно могла представить, что происходит с Беллой. Многие из переживших насилие людей склонны винить в произошедшем себя. А учитывая то, какую жизнь в прошлом вела женщина, это становилось закономерной реакцией на нападение и, возможно, изнасилование. Гермиона никогда не спрашивала ее о той ночи. Ей хватало следов на теле Беллы и, главное, того, как переменилось ее поведение. Если прежде она была просто деликатной и мягкой, то теперь напоминала своим поведением подобранного и отогретого щенка, который не может поверить, что все это для него и что в следующую минуту он не будет снова выброшен на улицу. Видеть это было больно. Гермиона знала, на что способна волшебница, насколько она талантлива, образованна и умна. Видеть ее настолько покорной и зависимой… Какая-то часть Гермионы желала стать для нее опорой. Наверное, так мужчины стремятся оберегать своих подруг, которых мнят хрупкими и беззащитными. Но дело было в том, что Белла не была беззащитной или слабой. Уязвимой — да, но такое положение дел было временным, и она все еще оставалась собой — сильной и способной. Оставалось помочь женщине поверить в это. Как верила Гермиона. — О чем ты думаешь? — спросила Белла, поднимая голову и глядя с интересом. — Что? — Девушка неуверенно улыбнулась. — Что бы это ни было, это очень воодушевляет, — сообщила волшебница. Гермиона на секунду задумалась. — О том, что ты одна из самых сильных женщин, что я знаю, — негромко, но твердо сказала она, глядя в темно-карие, теплые глаза с чуть покрасневшими белками. Белла рассмеялась, но не насмехаясь над этим наивным заявлением, а потому, что мир внезапно стал казаться менее скользким, шатким и холодным местом.* * *
— Твою ж мать, — протянул Дольф, сделав несколько быстрых шагов вглубь лаборатории и созерцая открывшуюся ему картину. — В порядке? Он спросил по инерции, потому что выглядел Северус вполне здоровым, в отличие от человека, привязанного толстыми веревками к явно наскоро трансфигурированному железному стулу. — Вполне, — сухо кивнул ему зельевар и попросил: — Ты не мог бы зайти позже? Я скоро закончу. Немного удивленный подобной отповедью, Дольф подчинился и вышел в коридор. Он уже давно привык считать, что двери лаборатории Северуса для него открыты в любое время, и такое напоминание о том, что она все же является личным пространством его любовника, слегка задевало. Дольф строго приказал себе не превращаться в гребаного Отелло с манией контролировать все и вся и аппарировал в свои комнаты, решив пока не покидать мэнор. — Максимум еще десять минут, — сообщил Северус незнакомому магу, которого застал в своей лаборатории чуть меньше часа назад. — Поговорим? Маг поднял остекленевшие глаза и апатично поглядел на зельевара. — Очевидно, вы не поддерживаете мое предложение, — кивнул Снейп. — Что ж. Возможно, когда вы вернетесь в свой истинный облик, у нас найдется больше тем для разговора. Пленник посмотрел на него с бессильным раздражением на ничем не примечательном лице, сжал зубы и несколько раз неловко дернулся, вяло пытаясь вырваться. Железные ножки стукнули по местами выщербленному и покрытому следами от агрессивных субстанций паркету, пострадавшему не от одного поколения зельеваров; веревки стянули тело сильнее. Маг что-то тихо прошипел. Северус бросил быстрый взгляд на него, потом на котел, накрытый чарами стазиса — и решил потратить время, оставшееся до окончания действия Оборотного зелья, с пользой. Поворачиваться к пленнику спиной он не стал, хоть и был уверен, что тот безобиден. — Мы могли бы закончить гораздо быстрее, — невозмутимо проговорил Северус, перемешивая густое, перламутровое с ярко-желтыми вкраплениями зелье. — Вы расскажете мне, какого черта надумали бросаться в меня Авадой, а я подумаю, стоит ли мне отплатить вам такой же любезностью, чтобы предотвратить повторение этого досадного инцидента. — Убей сейчас! — выдохнул сквозь зубы мужчина, и зельевар, хмыкнув, поднял взгляд от котла. — Вот как? — Северус демонстративно отложил стеклянный черпак, обошел стол и оперся на него, сложив руки на груди. — Торопитесь? — Мне плевать, — глухо сообщил неизвестный, который перестал таращить на зельевара мутные глаза и уставился в потолок. — Так может быть, вы в таком случае все же задержитесь на этом свете и поведаете мне занимательную историю? Вы уже второй человек, который появляется из ниоткуда и молча пытается отправить меня в мир иной, — с издевкой пожаловался Северус, внимательно наблюдая за реакцией пленника. Ему действительно не нравилась подобная тенденция. На предплечье пленника красовалась Темная метка, но Лорд вряд ли имел отношение к этим покушениям, не его это был стиль. И Северуса сильно нервировало то, что он не знал, с какой стороны ждать подвоха. — Второй? — слабо фыркнул привязанный к стулу мужчина. — Я так не думаю. У неизвестного был такой вид, словно зельевар ему докучает, как землешмель агромагу, и это выводило волшебника из себя. — То есть вы ответственны и за прошлый инцидент? И чем же я помешал? — осведомился Северус с безукоризненной вежливостью, не позволяя себе злиться. Пленник обвел комнату таким взглядом, будто с трудом понимал, где находится. — По своему обыкновению влез, куда не следует, и сам, похоже, этого не понимаешь. Правда, все это уже неважно, — раздельно проговорил мужчина бесцветным голосом. — И какого гребаного Мерлина вы творите, если это неважно? — начал терять терпение Северус. Мужчина пару раз моргнул, будто только сейчас задумался над этим. — Просто случай удачный выпал, — медленно проговорил он, будто во сне или под каким-то из туманящих сознание проклятий. Казалось, ему хотелось разозлиться, но неизвестный не имел на это сил, будто вся энергия ушла на недавнее покушение. Зельевар сделал шаг к мужчине и взял его за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. Он уже пытался проникнуть в сознание пленника, просто на пробу, и наткнулся на щит, не слишком прочный. Неизвестный тогда почувствовал его вторжение и выдал полную презрения тираду. Не то чтобы ему удалось смутить или пристыдить зельевара, но Северус решил не трогать его, пока не закончится действие зелья. Теперь он собирался изменить свое решение. У него не было никакого желания перерывать сознание пленника, а сейчас тот, кажется, обдумывал свои мотивы, и вся нужная информация была на поверхности. Поэтому зельевар, не желая упускать удачный момент, применил легилименцию. Сумбур. Параноидальные, бессвязные рассуждения, обрывки воспоминаний, от которых на Северуса накатила дурнота, и боль. Целое море боли, обиды и приниженности. Прошлая жизнь, за которую усиленно и безуспешно цеплялся мужчина, которого превратили в… Северуса вышвырнуло из чужого сознания с такой силой, что в реальности он с трудом устоял на ногах, пережидая головокружение. — Что, тебе было мало того, что ты влез в голову моей жены, так ты решил посмотреть на развлечения Лорда и от моего лица? — в бессильной ярости прошептал Рудольфус Лестрейндж, к которому вернулась… выходит, его настоящая внешность. Без маскирующих чар, которые, как догадывался Северус, он использовал на протяжении больше чем двух последних десятилетий, маг выглядел чудовищно. Даже при том, что большую часть его жутких увечий, которые зельевар видел в его воспоминаниях, скрывала одежда. Тело мужчины обмякло на стуле, как сломанная кукла, он ссутулился и устало склонил голову набок. Очевидно, эта вспышка эмоций отняла у него последние силы. — Я влез в голову Беллы только затем, чтобы спасти ей жизнь. И последнее, что меня интересовало, это ее личная жизнь, — медленно проговорил Снейп, делая два шага назад. Лишенные век глаза неотрывно следили за ним, безгубый рот оскалился в страшной улыбке. — Правда, Северус? — Было невообразимо странно слышать знакомый голос из уст этого создания, которое едва ли сохранило черты того Рудольфуса, которого привыкли видеть окружающие. — Забавно. Но ты все равно теперь видел меня. И знаешь, откуда все это взялось. Северус молчал, чувствуя непонятную неловкость. Он слишком хорошо знал, что значит попасть в безвыходное положение. — Это было глупо, — признал Рудольфус, пошевелив прижатыми к телу руками. — Просто хотелось проверить, могу ли я еще хоть что-то сделать без Его приказа. — Ты выбрал не слишком удачный объект для экспериментов, — сухо заметил Северус. — Нет. Я просто не слишком старался, — снова улыбнулся маг. Зельевар не жалел его. Лестрейндж не был невинной жертвой. И все же на душе было мерзко. — Пошел прочь, — устало проговорил Снейп, взмахнув палочкой, и веревки, удерживающие Рудольфуса, ослабли. Судить о выражении вечно удивленно выпученных глаз было затруднительно, но, скорее всего, сейчас они демонстрировали недоумение. — Мне повторить? — Северус сложил руки на груди, видя, что мужчина не торопится покидать лабораторию. — Считаешь меня жалким? — полуутвердительно спросил Лестрейндж. — Я не собираюсь судить. И до твоей личной жизни мне дела нет. Но если ты еще раз направишь палочку в мою сторону, Лорд будет очень скучать. Рудольфус вздрогнул, и зельевар с досадой подумал, что его последнее замечание, пожалуй, было чересчур резким для издерганного и морально искалеченного мужчины. Лестрейндж кивнул каким-то своим мыслям и поднялся со стула, который почти тут же превратился в маленькую пробирку. — Можешь спать спокойно. — Он сделал несколько нетвердых шагов и поморщился от боли. Уголки губ зельевара едва заметно дрогнули. Час назад он среагировал на нападение мгновенным оглушающим, и вышло оно весьма, весьма мощным, судя по тому, что столешница, оказавшаяся на пути Рудольфуса, разлетелась на куски. — Чего и тебе желаю, — хмыкнул Северус, едва ли испытывая угрызения совести за прозвучавшую в голосе угрозу. Которую Рудольфус вряд ли заметил. Он тихо, растерянно пробормотал: — Да, спать спокойно. — Испытующий взгляд зельевара, кажется, заставил его собраться. — Я так устал, Северус. — Он автоматически принял протянутую ему палочку и пристально посмотрел в темные глаза мага. — И плохо сплю ночами. У тебя не найдется чего-нибудь… чтобы уснуть? Снейп слегка наклонил подбородок, вглядываясь в изуродованное лицо. В его взгляде читался вопрос, и Рудольфус едва заметно кивнул. Смертельно уставший, отчаявшийся, он просил не о зелье от кошмаров, и Северус его понял.* * *
— Так что, получается, Лорд лишился и второй своей игрушки, — негромко закончил зельевар чуть меньше часа спустя, когда зелье было практически готово. — Как бы на кого-то еще не переключился. — Я все равно не понимаю, какого черта Руди к тебе сунулся. — Дольф, которого история с покушениями не на шутку вывела из себя, стоял рядом и мрачно наблюдал за работой Северуса. — Совсем крыша поехала? — Возможно, — кивнул тот, потушил огонь под котлом и вытащил из шкафчика странное приспособление, состоящее из нескольких мелких и крупных ситечек, установленных под разными углами над неглубокой чашей. — А еще он боялся, что я каким-то образом использую эту информацию против него. Дольф с трудом сдержал еще одну возмущенную тираду. Северуса происшествие вогнало в непонятную меланхолию, и молодой человек не хотел досаждать, раз уж зельевар не держал зла на Лестрейнджа. Что касается самого Дольфа, у него темнело в глазах не то от ярости, не то от страха, когда он думал о том, что Снейп дважды едва не погиб по вине этого чокнутого. Маг старался не выпускать Лорда из поля зрения еще и для того, чтобы быть в курсе любых готовящихся операций, надеясь спасти, предупредить тех, кто дорог ему, но тут появляется Рудольфус со своей поруганной честью, уязвленным самолюбием и растраханным… чем бы то ни было и начинает… Дольф хотел бы доказать этому идиоту, что умеет истязать не хуже Лорда, но, к сожалению или к счастью, Северус лишил его этого шанса, когда выдал Рудольфусу яд. Такая смерть казалась Дольфу незаслуженно милосердной. Снейп надел плотные тканевые перчатки, пропитанные каким-то веществом, и, отодвинув молодого человека в сторону, осторожно процедил зелье. — Ты уже связывался с Поттером? — поинтересовался он, отставляя котел в сторону и придирчиво разглядывая остывающее в чаше снадобье. — Нет. Я думал, ты захочешь присутствовать. — Дольф отвлекся от мрачных мыслей. — Захочу, — кивнул Северус, которому явно было приятно подобное внимание. — Принесешь из кладовки чистые бутылочки? Вторая полка сверху. — Знаю, — проворчал маг и открыл дверцу в углу лаборатории. — Больше таких снов не было? — Это ты мне скажи, — пожал плечами зельевар. — Я бы и в тот раз не обратил внимания, если бы не твои вопли. — Мерлин, ты когда-нибудь прекратишь это вспоминать? — поморщился Дольф, ставя на стол шесть одинаковых маленьких бутылочек. — Это слишком яркое воспоминание, чтобы просто выбросить его из головы, — ухмыльнулся Северус. Его радовало, что выражение холодной ярости наконец покинуло лицо мага. Пусть подобная забота и льстила ему, зельевар был уверен, что Дольф не далек от того, чтобы отправиться вымещать злость на ком-то из пожирателей, и кто знает, чем это могло бы закончиться. — Это почти оскорбительно, — фыркнул молодой человек. — Неужели другие твои пробуждения были недостаточно яркими? — Он демонстративно оглядел Северуса, но тот проигнорировал провокацию и продолжил сосредоточенно разливать зелье, сдерживая улыбку.* * *
— Все было так, как ты сказал. — Поттер сидел, кажется, в ванной, по крайней мере, за его спиной Дольф и Северус могли разглядеть стену, выложенную мелкой синей плиткой. Молодой человек держал зачарованное зеркало так, чтобы физиономия Поттера была хорошо видна им обоим, хотя зельевар к оной не проявлял особенного интереса, остановив невидящий взгляд где-то в районе шкафа с ингредиентами. — Сердце остановилось чуть меньше чем на минуту, и когда я уже был готов начать тормошить Молли, все пришло в норму. Она даже не проснулась, и мне не пришлось объяснять, что я делаю в их спальне и почему на Артура наложены сонные чары, — доложил Гарри. — Хорошо, — серьезно кивнул Дольф. — Что-то еще? — Молли говорила, что ей снятся кошмары. Она очень путано рассказывала, но в целом, — юноша посмотрел куда-то за зеркало и понизил голос, — это действительно могло бы быть тем, что она видела после начала эпидемии. — Интересно… — протянул маг. — Только Молли? — Честно говоря, мне было не до того, — вздохнул Поттер. — Я ходил за ней как привязанный последние двое суток. Кажется, даже начал ее раздражать, а это непросто… Я уделю этому внимание. — Да, поговори с остальными. Не слишком упорствуй только, иначе они могут сопоставить свои сны и поднять панику, — досадливо поморщился Дольф. — Это было бы некстати. — Понял, — легко сказал юноша. Северус, который внимательно их слушал, закатил глаза. — Они имеют на это право, тебе не кажется? — спокойно поинтересовался он, не рассчитывая, впрочем, на ответ и не собираясь начинать спор. Его любовник стремился не упускать из виду ни малейшего телодвижения своих союзников и следил за ними, казалось, пристальнее, чем за врагами; он был скрытен едва ли не больше самого зельевара и однозначно упрямее. Северус не сомневался, что подобная страсть к контролю произрастает из панического страха ошибок, которые могут стоить слишком дорого, поэтому старался относиться с пониманием к подобным особенностям характера молодого человека. Он никогда не пытался переубеждать Дольфа в чем бы то ни было, уверенный в бесполезности затеи, но старался одергивать, когда того заносило. Подобные компромиссы были внове для зельевара и временами требовали от него не свойственной ему терпимости, но однозначно стоили того, что Северус получал взамен. Зельевар не представлял, как должны были измениться их отношения, и размышления об этом доставили магу немало неприятных минут той ночью, когда Дольф впервые уснул рядом с ним. К утру мужчина был уверен, что они совершили ошибку, поддавшись своим желаниям, пусть они и были обоюдными. Ведь их личные проблемы, которые непременно должны возникнуть, отразятся не только на них самих. Шла война, и в первую очередь они были шпионами, которые должны сотрудничать. И то, что они теперь делят постель, вряд ли могло отразиться на их сотрудничестве положительно. Личная заинтересованность всегда идет во вред, эту истину маг усвоил на собственном горьком опыте. Правда, вспомнил он об этом тогда, когда менять что-либо было поздно. А главное, не хотелось. Поэтому мужчине не оставалось ничего другого, кроме как по мере сил сглаживать острые углы в их общении и избегать конфликтов. Это была новая для него роль, но, к удивлению Северуса, она не была в тягость. Ему не приходилось лгать или лицемерить, переступать через гордость или идти наперекор желаниям, лишь быть более чутким к настроению Дольфа. И учитывая искреннюю заинтересованность молодого человека, который делал то же самое, в их общении, это было несложно, хотя поводов для разногласий у них находилось вдоволь, как, впрочем, и до этого. Их общение обрело завершенность, и причиной этого был не секс, хоть он и стал тем единственным аспектом отношений, в котором они оба могли быть до конца честными и искренними друг с другом. Он стоял обособленно от прочих сторон их общения, практически не влияя на совместную работу. Но оба мужчины рассматривали эту близость еще и как ответственность, понимали, какие проблемы может она принести за собой. Так что это было не бурным романом, а скорее тщательно продуманным. Они знали друг друга достаточно хорошо, чтобы не строить иллюзий, и старались терять голову от страсти лишь там, где это было позволительно, где они сами себе это позволяли. Каким образом эти дополнительные сложности помогли магам достичь гармонии в общении, было неясно им обоим, но тем не менее данный факт не вызывал сомнений. Северус не знал, как долго два параноика и неврастеника смогут уживаться вместе, но то, что они не убили друг друга в первые пару суток, внушало надежду, что все это не закончится катастрофой. — Как в целом обстановка? — поинтересовался у Поттера Дольф, от которого не укрылась задумчивость зельевара. — Билл и Грюм чем-то обеспокоены. Люпин куда-то отлучается, возвращается уставший и злой. В остальном все по-прежнему, — пожал плечами юноша. — Шрам? — Ничего. Хоркруксы? — Ничего, — хмуро покачал головой Дольф. — Ты разговаривал с Гермионой? Диадема в порядке? — Диадема? — подал голос Северус. — Мы собирались уходить вместе, и Гермиона забрала хоркрукс, — объяснил Поттер. — Все в порядке. Ты же знаешь ее, она ничего не потеряет. Дольф фыркнул. — Мне напомнить, как она едва не стала подопытной свинкой Лорда? Юноша поморщился. — Все нормально. И с диадемой, и, если тебе это все же интересно, с Гермионой и Беллой. — Я знаю. Северус связывается с ними, а передо мной отчитываются Шери с Робом. — О, — юноша понимающе кивнул, — хорошо. Больше никаких претензий. — В кои-то веки… — с притворной усталостью вздохнул Дольф. — Но есть вопрос. — Я не сомневался. — Последний. — Ну. — Мне это кажется, или ты сидишь на коленях у профессора?