Какого чёрта?

Ян устал злиться, устал переживать и постоянно думать, как бы этот щенок не наделал глупостей и не поплатился за это. Его это уже давно достало. Хотелось бросить, перестать прочёсывать город в поисках самого дорогого, что он приобрёл за последние столетия. Но не мог, сколько не пытался вернуться обратно, забыть, не получалось. Ноги сами несли его куда-то, где, по его мнению, мог быть Йенс. Внутри всё сжималось от дурного предчувствия и тревоги. Ян ненавидел это. Ненавидел то, сколько эмоций вернулось к нему после стольких сотен лет. Он никогда не чувствовал, запер себя, потому что ему нахер это было не нужно, а сейчас хотелось выть и скулить, словно собака, потому что её бросил хозяин. Уловив, наконец, тонкий запах крови Йенса, Ян сорвался в этом направлении, уже прекрасно зная, куда угодил его подопечный. Он знал эту часть города достаточно хорошо, как и клан, который им заправляет. Был когда-то хорошо знаком с нынешним главой. И понимал, что ничего хорошего ждать не придётся. Особенно, когда обнаружил погром, явно устроенный Йенсом, в одном из клубов, принадлежащих Хансу Дорнеру. Зарычав от безысходности и тревоги, буквально сжирающей его изнутри, Ян вдавил в пол педаль газа, направляясь к особняку Ханса. Ему было плевать на всё: на недовольно сигналящих водителей других авто, на шугающихся пешеходов, когда он проезжал на красный. Плевать. Он чувствовал. Действие эликсира, который принимал Йенс, слабело, потому он снова стал ощущать то же, что и парень. Чувствовал боль, отчаянье и жгучее удовольствие, разливающееся по венам, словно раскалённая лава. Эмоции Йенса сносили ему крышу. В голове было поразительно пусто, а ком внутри всё сжимался и сжимался, лопаясь, словно мыльный пузырь. Ян даже вздрогнул, едва не выпустив руль из цепких пальцев. В глазах потемнело. Резко затормозив посреди проезжей части и слыша оглушительные сигналы водителей и их гневные выкрики, Ян рухнул лбом на сложенные руки и задышал часто и коротко. Внутри всё ныло, смешивались различные эмоции, чувства. Он утопал в удовольствии Йенса, задыхался от него, но внутри всё рвало и крошилось от боли и отчаянного желания получить по заслугам за то, что сделал парень. Он чувствовал вину перед самим Яном, Эрихом, Норой. Чистокровному хотелось как-то помочь, успокоить, сказать, что с братом Йенса всё нормально. Он успел вовремя. Отдышавшись, Ян осмотрелся по сторонам, замечая скопления машин, после чего, наконец, решил ехать дальше. Всё по-прежнему плыло перед глазами, но Ян больше не собирался останавливаться. В особняк Ханса его отказались впускать без специального разрешения, но Яну было откровенно плевать. Он просто снёс ворота к чёртовой матери, врываясь во внутренний двор и тормозя так резко, что машину занесло, и послышался противный визг колёс. Чистокровный выскочил из автомобиля и понёсся к входной двери, напрочь игнорируя то, что за ним несутся прихвостни Ханса. Для него они лишь мелкие сошки, не стоящие его внимания. - Дорнер, мать твою! – прорычал Ян, пиная ногой дверь с такой силой, что её сорвало с петель, и она врезалась в противоположную стену, с хрустом разлетаясь на части. – Где он? Что ты с ним сделал? - Ого, к нам пожаловал кто-то очень громкий, - чистокровный упустил тот момент, когда позади него промелькнул силуэт, и в следующее мгновение ему сильно вывернули руки, а чьё-то горячее дыхание раздалось над ухом, опаляя кожу. Судя по температуре тела и запаху, незнакомец оказался оборотнем. Ханс даже бродячих псов берёт себе на услужение. Оскалившись и раня губы выдвинувшимися клыками, Ян с трудом повернул голову, заглядывая в голубые глаза с вертикальным зрачком, и ядовито выплюнул: - Отпусти меня, псина, или будет хуже. Парень нисколько не испугался и, вопреки ожиданиям Яна, не отпрянул, а прижался теснее, улыбаясь, словно пришибленный дурак. - Надо же, какие мы грозные, - усмехнулся оборотень, кладя подбородок Яну на плечо. – Успокойся, маленький, господин скоро придёт поприветствовать тебя. Вампир презрительно дёрнул плечом, пытаясь стряхнуть чужую голову, и с силой лягнулся, попадая оборотню по коленке. Тот зашипел, утыкаясь лбом в спину Яна и часто дыша. - Больно, блин, - прохрипел он. – Солнышко, что ж ты творишь? Мягче надо с людьми-то. - Отпусти меня, сучка Дорнера! Где Йенс? Что вы с ним сделали? Оборотень на мгновение замер, а потом поднял заинтересованный глаза на Яна, хотя всё ещё кривился от боли. - Ты про того мальчишку, что бар разгромил? Ян мгновенно присмирел, кивая и ожидая ответа. Ему нужно было знать, что Йенс в порядке, хотя он и так чувствовал через связь, что тот жив и здоров. И он где-то рядом. - Ну, судя по всему, он в норме, только вот, солнышко, тебе мы его не отдадим, потому что он должен нам за разрушение клуба. Господин забрал его к себе. Что они там делали, я понятия не имею. Говоря это, он так пошло ухмылялся, что у Яна буквально сорвало крышу от злости. Он резко вывернулся из рук оборотня, слыша хруст собственных костей, и ударил парня в живот. Тот согнулся пополам от боли, впечатываясь в стену и сползая по ней на пол. По его подбородку потекла струйка крови. Ян же рванул к лестнице, слыша бешеный стук сердца Йенса где-то наверху, чувствуя его испуг и радость одновременно. - Далеко собрался, Шейн? – хозяин особняка возник словно из ниоткуда, преграждая Яну дорогу, стоя со скрещёнными на груди руками. От него слишком ярко пахло Йенсом, его сладкой кровью и его страхом. Вампир глубоко втянул носом воздух, прикрывая глаза, чтобы в следующий миг всё его тело опутали тонкие чёрные нити, а радужка стала ярко-алой. Холод распространился по холлу особняка, стелясь по полу, отчего тот покрывался инеем, как и всё, чего касались холодные пары. Ян рычал, скаля зубы и имея вполне очевидное желание впиться клыками в глотку старому другу. - Что. Ты. С. Ним. Сделал? – отрывисто произнёс Ян, хрипя и выдыхая клубы пара. Ханс смотрел на него без испуга, потому что они всегда были относительно равны по силе, так что так просто Ян убить его не сможет. Однако, он беспокоился. Никогда прежде он не видел Шейна настолько взвинченным и готовым убивать. Судя по всему, этот странный мальчик слишком много значит для него, что вызывало внутри Ханса странное чувство: смесь злости и зависти, а так же тянущей и ноющей боли. - Если ты о Йенсе, то он в порядке, - как можно медленнее и спокойнее проговорил Дорнер. – Успокойся и вернись к Ройссам, Ян. Он должен мне, так что останется здесь. - Плевать мне на это. Верни его, пока не стало ещё хуже. Ханс тяжело вздохнул, потирая пальцами переносицу. - Рикки, - позвал он, после чего на спину Яну кто-то весьма неделикатно приземлился, придавливая того к полу и смачно ругаясь, когда холод сковывал мышцы. - Угомонись, красавчик, - прохрипел Рикки. – Я из-за тебя так в ледышку превращусь. Не думал, что ты не только внешне холодный, но и магия у тебя такая же. Тебе подходит. Оборотень шептал Яну в самое ухо, обжигая кожу дыханием, и сильно прижимал того к полу, хотя сам уже наполовину покрылся инеем. Его жар проникал даже сквозь корку льда. Ян ощущал его и морщился. Прикосновения пса вызывали лишь отвращение. - Посади его под замок, - приказал Ханс. – Пусть остынет немного, после чего мы поговорим. И проследи за ним, будь так добр. Рикки с готовностью кивнул и принялся поднимать Яна с пола, с помощью подоспевших прихвостней Ханса удерживая его и закрепляя на запястьях наручники, сковывающие силу. Для чистокровных это не особо подходит, потому что сила слишком велика, но часть её всё же удержать способна. Ян хрипел от злости, брыкался и даже умудрился кому-то вспороть кожу на груди, из-за чего в нос ударил весьма терпкий, но приятный запах крови. Его голова медленно пустела, своих эмоций он не чувствовал, только лишь чувства Йенса заполняли его. Острая боль, глухо отдающаяся в самом Яне, жгучий стыд и вина. Много вины. Чистокровный уже не обращал внимания на то, что с ним делают и куда волокут. Ему не хотелось думать, не хотелось ничего. Нужно было только ощутить Йенса рядом и понять, что с ним всё хорошо, заставить поверить, что он ни в чём не виноват. Потому он даже не обратил внимания на то, что оборотень осторожно и невероятно бережно поднял его на руки, словно маленького ребёнка, и отнёс на нижний этаж особняка, запирая в отсыревшей камере с прочной решёткой и исполосованными когтями стенами. Ян устало сполз на пол, прикрывая голову руками, а Рикки вздрогнул, стоя рядом с клеткой и сжимая прутья длинными пальцами, наблюдая, как ворвавшийся в их особняк монстр с силой, равной их господину, сжимается в комок, пытаясь спрятать себя ото всех.

***

Ханс, волнуясь за Йенса, которого вынужден был запереть в комнате, чтобы тот не вырвался наружу, спешил обратно. Он понятия не имел, что двигало им в тот момент, когда в особняк ворвался Ян и его голос разнёсся по всем этажам. Йенс, лишь услышав его, крупно вздрогнул и рванул туда, шепча имя напарника. Ханс преградил ему путь, грубо толкая обратно на кровать, отчего Йенс приложился затылком о твёрдую поверхность и застонал от боли. После Ханс безжалостно впился клыками тому в шею, жадно глотая кровь и удерживая парня, бьющегося в экстазе у него в руках. Ему хотелось, чтобы Йенс отключился, чтобы не мчался так к Яну. Ревность вскипела внутри так внезапно и ярко, что Хансу казалось, он может задохнуться от этого. Он не понимал, что творит, не контролировал себя, лишь жадно глотал кровь до тех пор, пока Йенс не отключился с широко распахнутым ртом и ниточкой слюны, тянущейся по подбородку. Сейчас же, стоя перед дверью в комнату, он впервые боялся зайти, потому что не хотел видеть ненависть в глазах человека, чьё признание хотел заслужить. Дрожала рука, протянутая к дверной ручке. С Хансом такое впервые. Он никогда не боялся так сильно. Его никогда так не била дрожь. Открыв дверь, он осторожно заглянул внутрь, смотря в полутьму и чувствуя сильный запах крови, от которого сносило крышу. Йенс сидел на кровати, поставив локти на колени и сцепив пальцы в замок. Он дрожал, а его рубашка вся была пропитана кровью. На шее из-за того, что Ханс укусил его раньше, а на рукавах – потому что парень отчаянно драл когтями кожу, оставляя сочащиеся кровью длинные царапины, которые затягивались спустя несколько мучительный минут. - Йенс, - позвал Дорнер тихо и осторожно. Парень вздрогнул всем телом и повернулся, смотря затравленно и совершенно разбито. Он в одно мгновение подскочил с кровати и бросился к чистокровному, впиваясь пальцами тому в пиджак. - Что с ним? Что ты сделал? – прохрипел он, не в силах кричать. Ханс замер, смотря в голубые глаза и чувствуя себя настолько паршиво, насколько может чувствовать бездушный на протяжении долгого времени вампир. - Отвечай мне! Он в порядке? Да скажи ты уже хоть что-то! Что с Яном? Имя бывшего друга прозвучало из чужих уст так, что ревность вновь разыгралась внутри. И вместе с ней понимание – Ханс никогда не сможет помочь мальчишке и дать то, что тому нужно. Он не сможет, а вот Ян да. Слишком Йенс привязан к вампиру, бывшему рядом почти всю сознательную жизнь. От этого что-то неприятно тянуло внутри. - Он в норме, - вздыхая, ответил Ханс, протягивая руку и открывая искусанную шею парня с запёкшейся на коже кровью. – Я просто запер его, чтобы остыл и пришёл в себя. Скоро сможешь с ним увидеться. На лице Йенса мелькнуло облегчение, после чего он мгновенно ослабел и рухнул на пол, словно подкошенный. Ханс словил его за запястье и потянул на себя, поднимая на руки и относя на кровать. - Спасибо, - одними губами прошептал обессиливший Йенс. Руки Ханса, расстёгивающие пуговицы на превратившейся в ошмётки рубашке, замерли. Он поднял голову и посмотрел на то, как черты лица Йенса разгладились. Он размеренно засопел, что говорило о том, что парень спит. Чистокровный устало зарылся пальцами в собственные волосы, садясь на кровать и касаясь разгладившейся складки между бровями Йенса. Провёл ниже, надавливая на искусанные губы, раздвигая их. Хотелось наклониться, поцеловать, но Ханс заставил себя сдержаться, потому что не думал, что сможет привязать Йенса к себе. Он всегда будет проигрывать тому, кому проигрывал всегда, чтобы ни случалось.