Какого чёрта?

Ян всегда думал, что у него идеальная выдержка и контроль эмоций. Как вышло, он глубоко ошибался и переоценивал себя. А всё из-за этого чудаковатого оборотня, который дико смахивал на полоумного или же просто прикидывался безнадёжным идиотом. Этого Ян пока не понял. Да и как-то понимать не хотелось. Хотелось просто придушить вечно лыбящегося придурка, не на мгновение не затыкающегося. Заточение в клетке казалось вампиру поистине ужасающей пыткой только потому, что к нему приставили именно это недоразумение. - Слушай, может ты, наконец, заткнёшься? – прорычал Ян, сдерживая себя изо всех сил. Даже руками в прутья решётки вцепился, рядом с которой стоял последние полчаса, пытаясь хоть мысленно дотянуться до, стоит признать, довольно красивой шеи оборотня. Рикки мгновенно перестал рассказывать очередную историю из своего арсенала, якобы производящую впечатление на Яна, и обиженно посмотрел на вампира. Он, честно, так старался показать себя с лучшей стороны, а его попросту не хотели слушать. Рикки, как личность ранимая и трогательная, надул губы и насупился, буравя голубыми глазами уставшего от болтовни Яна. - Ну, блин, я же стараюсь, а ты всё такая же холодная ледышка, как и в первый день своего заточения, - пробурчал Рикки, скрещивая сильные руки на груди. – Тебе же было бы скучно коротать тут в одиночестве четыре дня. А так я тебе время скрашиваю. Признай это. Ян страдальчески вздохнул. Он никогда не видел, чтобы оборотни были такими. Обычно, это молчаливые и чертовски серьёзные ребята, которым лишний раз не стоит говорить и слова – могут не так понять и обидеться до такой степени, что отгрызут голову. А у этого словно шило в заднице и вечный двигатель вместо языка. - Дай ты мне уже нормально от тебя отдохнуть. Сядь где-нибудь в сторонке и развлекай сам себя. Оставь меня в покое. Я никуда всё равно не денусь. Без Йенса уж точно, - вампир бессильно приник лбом к холодному, покрытому ржавчиной металлу. У него странным образом начинала болеть голова. Серьёзно, у чистокровного вампира болит голова. Ну просто умереть со смеху. Рикки, едва услышав имя Йенса, вздрогнул и как-то резко сделался серьёзным. Ян, за всё время пребывания в заточении ни разу его таким не видевший, даже слегка удивился. - Кто он тебе? – как-то слишком тихо для того, от кого звенело в ушах, спросил оборотень. Яну, кажется, почудилась ревность в его голосе. На всякий случай он встряхнул головой. - Тебя это никоим образом не касается, - прорычал он. – Отвали уже наконец. - Да ладно, тебе жалко, что ли? – Рикки снова заулыбался аки идиот и подошёл ближе к решётке, кончиками пальцев, обжигающе горячих для вампира, коснулся бледной щеки Яна. Тот опешил от такой наглости и крепко сжал чужое запястье, грозясь сломать кости. Рикки натурально по-собачьи заскулил. - Ой-ой, я понял, ты у нас холодный, как айсберг в океане. Отпусти уже, а? – взмолился оборотень, при этом пытаясь второй рукой мимолётно коснуться обнажённой шеи Яна. Тот среагировал мгновенно и схватил вторую руку, скрещивая их и заставляя Рикки впечататься лицом между прутьев решётки. Красивое лицо смешно скривилось. Ян внимательно посмотрел на вытянутые трубочкой губы оборотня, на прищуренные глаза и надутые щеки и рассмеялся. Неожиданно для себя, впервые за столь долгое время он действительно заходился смехом, ненароком отпуская запястья оборотня. Тот опешил от такой реакции, не решаясь тут же отпрянуть от решётки. Наоборот, он приник к ней куда сильнее, едва не пытаясь просунуть внутрь голову, и снова, не научившись на собственных ошибках, протягивая руку и касаясь невообразимо мягких волос Яна. Тот вздрогнул так, будто его не касались, а, как минимум, проткнули канцелярским ножом. - Тебе говорили, что ты чертовски красивый, когда смеёшься? – с придыханием спросил Рикки, словно завороженный, смотря на тонкие и бледные губы Яна. Вампир хлёстко ударил его по руке, заставляя, наконец, отпрянуть от клетки и лелеять пострадавшую конечность. - Не трогай меня, чёртова псина, - глухо прорычал Ян, буравя оборотня алыми глазами. Тот не боялся, потому что не был уверен в том, что проиграет Яну в случае чего. Похожие по цвету на кровь глаза его лишь завораживали. Ничего больше. Сила Яна не давила на него должным образом. - Вот же ледышка, - наигранно недовольно пробурчал Рикки, отходя подальше от клетки и, как ни странно для него, замолкая. Впрочем, это не мешало оборотню продолжать наблюдать за тем, как уставший вампир привалился спиной к прутьям и съехал на пол. Его голова тяжело упала на сложенные в замок пальцы. Кажется, он о чём-то напряжённо думал. Рикки догадывался, о чем, потому что даже он мог уловить запах крови того мальчишки, которого принёс в особняк неделю назад. Ян всякий раз, когда запах усиливался, вздрагивал так сильно, что Рикки невольно вздрагивал и сам, после чего впивался когтями в собственную руку и закапывал пол кровью. Раны быстро затягивались, но он продолжал рвать кожу, буквально вспарывая её острыми ногтями. Так продолжалось до тех пор, пока запах крови Йенса не начинал слабеть. Тогда Ян успокаивался и снова дышал ровно и размеренно, будто бы уснул. В такие моменты в Рикки просыпался оратор, и он начинал нести всякую чушь, чтобы отвлечь. У него получалось, пусть Ян и начинал злиться и плеваться ядом. Рикки это не особо заботило. Он был не из тех, кого так просто испугать. Ян же, радуясь тому, что его оставили в относительной тишине, если не считать сопения надоедливого оборотня, думал о том, что вот уже который день разрывает ему мозг. Он слышал, каждый чертов день, проведённый в этой клетке с этим оборотнем, он слышал так знакомый ему столько лет запах крови Йенса. Чувствовал его эмоции так, словно они были его собственные. Он чувствовал, что парню чертовски хреново и паршиво, как он злится на себя за что-то, как его разрывает между желаниями тела и сердца. Он тонул в удовольствии, к которому так стремилось его тело. Это вызывало у него отвращение к себе, ибо он думал, что не заслужил даже этого. И Яна самого рвало от смеси столь ярких и противоречивых друг другу эмоций, что он готов был выть. Никогда не будучи с кем-то связанным, никогда не желавший этого, теперь он связан с единственным человеком, который столько ему показал и доставил множество неприятностей. Яну хотелось вырваться туда, наверх. Он мог бы, клетка не была особо прочной, только вот столкновение с Рикки не закончится для него чем-то хорошим. Каким бы придурком оборотень не выглядел, Ян не был дураком, чтобы не понять, что парень далеко не слабак. Может, он и младше Яна на пару сотен лет, но рост силы у оборотней – дело, отличное от вампиров. От Рикки веяло мощью, чистой и звериной. Но ожидание убивало Шейна. Ханс обещал ему встречу с Йенсом, и Ян почему-то верил тому, кого когда-то давно называл другом. Он знал, что увидеть Йенса ему дадут, только вот легче не становилось. Эмоции парня затапливали чистокровного, буквально убивали его. Яну даже казалось, что он будет первым вампиром, который попросту сойдет с ума от ожидания. Поднявшись с пола, он поплёлся к имеющейся здесь весьма недурной кровати и устало рухнул на неё, закидывая руки под голову. Вампир чувствовал на себе любопытный взгляд голубых глаз. Не просто любопытный, пронизывающий, будто в душу смотрящий, которой у Яна по определению не должно быть, потому что он, якобы, мертв еще с рождения. От этого взгляда становилось неуютно, но вампир даже виду не подавал. На оборотня ему было глубоко плевать. Пусть смотрит, если ему так угодно. Ян всегда считал, что у него есть на что посмотреть. - Эй, Ян, ты спишь, что ли? – голос Рикки, раздавшийся на всё подвальное помещение, стал для вампира неожиданностью. Он даже вздрогнул и приподнял голову, недовольно смотря на неприлично улыбчивого оборотня. - Да чего ты ко мне прицепился? - Нравишься ты мне, вот и прицепился. - Как понравился, так и разонравлюсь. Отвали от меня, псина Ханса. - Ой, да ладно тебе. Ты же просто прикидываешься ледышкой, я прав? В этом парнишке ты просто души не чаешь, так что не всё так плохо. У меня есть шанс, хоть и крохотный. - Да нет у тебя и тысячной доли шанса, так что заткнись и не разговаривай со мной. - Ну, нет тысячной, значит есть десятитысячная. Это уже хоть что-то, - Рикки пожал плечами, улыбаясь во весь рот, что, как ни прискорбно это признавать, делало его весьма красивым, хотя он и так не был природой обделён в этом плане. Ян не стал отвечать, потому что не хотел вступать в спор с идиотом, и Рикки замолчал. Как оказалось, ненадолго. - Почему ты так не любишь, когда к тебе прикасаются? – спросил он, мгновенно оказываясь у клетки и прислоняясь спиной к решётке. - Меня воротит, когда это делаешь конкретно ты. Тема закрыта. В очередной раз повторяю – отвали! – пусть Ян и был зол, не смог себя сдержать от того, чтобы не пройтись взглядом по крепкой и широкой спине, облачённой в чёрную рубашку. Клинический идиот, но всё же хорош, сволочь. - Смотрю, моё тело тебя всё же привлекает, значит, действительно не всё потеряно, - заметил Рикки с усмешкой, подловив Яна на его непомерно разгулявшемся любопытстве, посредством которого его глаза внимательно рассматривали идеальную задницу. Вампир даже как-то стушевался, словно ему не тысяча лет, а всего-навсего каких-то жалких два десятка. - Наверное, твоё тело – единственно твоё достоинство. На мозгах природа отдохнула, - съехидничал Ян, надеясь задеть. Только вот забыл, с кем имеет дело. Рикки словно и не заметил колкости. Продолжал улыбаться. - Значит, по-твоему, у меня даже есть достоинства, - фальшиво удивился он. – А я думал, что ты меня вообще за надоедливую муху считаешь. - Ну, не я виноват, что ты таким и являешься. И вообще, чего тебе надо-то? Снова будешь мне идиотские истории травить? - Ты, несомненно, пусть и хороший, но совершенно незаинтересованный слушатель, так что нет, не буду. Просто мне интересно всё же, почему ты не позволяешь себя касаться? И почему, судя по всему, на мальчишку это не распространяется? Рикки не особенно надеялся на ответ, потому что понял, что Ян не охотник поговорить, потому был крайне удивлён, когда ему вполне нормально и серьёзно, без моря желчи в голосе, ответили: - А ты бы не позволил человеку, с которым был практически с самого его рождения? Оборотень моргнул и обернулся, сталкиваясь лицом к лицу с Яном, чьи глаза сейчас казались ярче, чем всего минуту назад. Рикки почувствовал, как холодок пробегает по спине. Кажется, вампиру надоело ждать чего-то в маленькой и отсырелой камере. И, как ни странно, Рикки понимал и даже, возможно, мог бы отпустить. Он думал, что привязанность – просто прихоть Яна, которая рано или поздно прошла бы, но всё оказалось куда более значительным. И оборотень понимал, что при всем его желании заявить права на чистокровного вампира, который в самом деле приглянулся ему за всё то время, что они просидели в подвале вместе, мальчишка как занимал, так и будет занимать в жизни этого мужчины значительную часть. - Выпусти меня отсюда, - тихо и гортанно проговорил Ян, чьё дыхание паром вырывалось прямо в лицо замершему оборотню. Рикки понятия не имел, что ему делать. Вот совершенно. В голове вмиг стало пусто, а оборотничья кровь так быстро бежала по венам и шумела в ушах, что он даже и не слышал ничего. Маленькие снежинки, появившиеся из-за силы Яна, таяли на невообразимо горячей коже волка. Капельки скатывались вниз и снова замерзали. Рикки провожал их глазами и странно терялся, поднимая взгляд в очередной раз и смотря на застывшее, словно маска, лицо Яна. - Рикки, - собственное имя из чужих уст прозвучало до чёртиков странно и как-то… ласково. Волк вздрогнул всем телом. Он уже готов был сломать эту клетку и выпустить Яна отсюда, поддавшись тому, как на него смотрели эти глаза и как шевелились губы, называя его имя. Но сила Яна внезапно пропала, перекрытая такой знакомой, в противовес тёплой и согревающей. - Не стоит делать этого, Шейн, - вкрадчивый голос нарушил звонкую тишину комнаты. Рикки резко обернулся, смотря на своего непосредственного начальника и главу клана. Тот не выглядел злым или раздражённым, лишь отголоски усталости виднелись на его лице. - Э, господин Дорнер… - начал было Рикки, пытаясь оправдаться, что ли, но его прервал смех Яна. - Явился наконец, ублюдок, - от количества желчи в голосе вампира Ханс поморщился. – Наигрался вдоволь и решил выбросить его? На пару со мной? - Я не играл, Ян, - достаточно спокойно, но с нотками угрозы в голосе ответил Ханс. – И никогда не собирался. Я говорил тебе, что он останется здесь, потому что я хочу, что он остался. Шейн издевательски изогнул бровь. - Вот как? Потому что ты так захотел? А его мнение тебя не интересует? Что, если он не хочет? Насильно заставишь? Не думаю, что ты тогда останешься в живых, Ханс. Хозяин дома едва заметно дернулся. Видимо, он и сам много думал об этом. Даже слишком много, судя по выражению его лица. - Он рвётся к тебе. Просит прощения постоянно. Думаю, ты уже успел многое почувствовать. Я всегда тебе проигрывал, Ян, и, кажется, в этот раз тоже. Иди. Он тебя ждет. По молчаливому приказу Рикки послушно открыл клетку, отступая в сторону и позволяя Яну выйти. При этом он скорее инстинктивно, чем осознанно схватил вампира за локоть. Тот обернулся, смотря в голубые глаза, и резко вырвал руку. Не говоря ничего, стараясь не обращать внимания на взгляды, направленные в его спину, не разбирая дороги он бросился на верхние этажи, следуя за запахом крови.

***

Йенса затрясло, стоило только почувствовать того, кто сейчас стоит за дверью, словно не решаясь войти. Он слышал размеренное дыхание Яна, чувствовал его запах, родной и в тоже время несколько далёкий. Сердце колотилось где-то в горле, мешая дышать и нормально думать. «Да заходи ты уже!» - отчаянно хотелось крикнуть, но Йенс молчал. Ждал. Думал, что Ян вообще не захочет его видеть. В голове всё смешалось, словно каша. Чувства перемешались, сплелись, и одно уже не могло существовать без другого. Йенс казался себе слабым, забитым ребёнком, который сам придумал себе проблемы и теперь не имел понятия, что делать, как всё исправить и как себя простить. Когда дверь скрипнула, и на пороге появился Ян, растрёпанный, уставший и перепачканный, Йенс подскочил с кровати и хотел было броситься к нему, но остановился, рассматривая самого родного человека так, словно не видел его долгие десятилетия. - Ну, привет, беглец, - Ян улыбнулся, сам подходя ближе и обнимая, словно пряча от всего. Йенс вздрогнул, но не отстранился. – Думаю, пришло время поговорить, я прав? Вампир удобно устроился на широкой кровати, откидываясь спиной на подушки и притягивая Йенса к себе. Тот не противился, прислоняясь к груди вампира и кладя голову на его плечо. - С Эрихом всё нормально, - начал Ян. – Ты, конечно, натворил дел, с этим спорить не буду и даже считаю, что хорошую трёпку ты заслужил, но он правда в порядке. Я вовремя успел, да и девчонка у него сильная, продержалась до моего прихода. Сейчас он с Марлен и Раймундом. Нора там же. Так что не беспокойся об этом. Эти двое буду в норме. Остался вопрос с тобой. Ханс не отпустит тебя до тех пор, пока не будет выплачен долг. Я могу заплатить, и ты вернёшься домой. Ян чувствовал эмоции Йенса, потому заранее знал, каков будет ответ. И это бесило его неимоверно. Он не мог понять, почему Йенс так пытается убить сам себя. Зачем ему вновь становиться тем, кем об был долгое время с Яном, пока не привык и не притёрся? Хотелось встряхнуть, заставить смотреть себе в глаза, заставить выкинуть из головы всю ту хрень, которую Йенс сам себе придумал. - Я останусь и сам выплачу долг, пусть и кровью. Это моя проблема. Я сам виноват, так что разбираться тоже мне, - тихо, но решительно ответил Йенс. – Мне многое нужно исправить. Я рад, что мелкий в порядке. Спасибо, Ян. И прости за то, что я украл твою кровь и снова сбежал. - Так понравилось, что Ханс у тебя кровь высасывает? – вампир не хотел ехидничать, просто он был зол. Само собой получилось. Йенс удивлённо повернулся к нему, внимательно смотря своими невозможно голубыми глазами. Ян никогда и ни у кого не видел таких ярких глаз. Разве что у Рикки. Стоп, а вот эта мысль уже лишняя. При чём тут эта грязная псина? - Ты злишься? - Да, блять, я в бешенстве, Йенс. И ты прекрасно знаешь причину! Твоё упрямство иногда просто невыносимо. Прекрати строить из себя великого мстителя самому себе. На кой чёрт ты это делаешь? Думаешь, что, подставляя шею, выплачивая долг, ведёшь себя якобы по-взрослому? Якобы наказываешь себя таким способом? Что-то вроде «я не заслужил, но ты меня всё равно кусай, чтобы мне хреново было». Да ни хрена подобного! Я вообще не понимаю, что творится у тебя в голове. Тебе стоило бы вернуться домой, посмотреть Эриху в глаза и тупо попросить прощения за всё. Этого бы хватило. Но ты изображаешь чёртового мученика. Или ты попросту втрескался в Ханса и кайфуешь от того, что он к тебе прикладывается каждую ночь? Ян не помнил, когда последний раз у него так от злости буквально застилало глаза. Он даже не особо контролировал то, что говорит. Просто говорил. И понимал, что не стоит, что его мнение не важно, но не мог себя заткнуть. Смотрел в расширившиеся глаза Йенса и хотел удавиться. Когда замолчал, позорно отвернулся, чтобы не видеть. Достаточно и того, что слышал, как у Йенса колотится сердце и как мысли роятся в его голове. - Ты хочешь, чтобы я вернулся с тобой? – кажется, это было несколько очевидно, но Йенс всё равно посчитал нужным спросить. - Оу, быстро же до тебя дошло, - Ян саркастично приподнял бровь. – Да, мать твою, я хочу, чтобы ты перестал страдать не пойми чем и вернулся со мной. Мне, откровенно говоря, плевать и на твоего брата, и на твой долг Хансу. Мне нужен ты, и за столько лет стоило уже хотя бы это понять. Йенс понимал, хорошо понимал, только вот не считал, что кто-то, вроде Яна, прожившего так долго и видевшего многое, всё еще способен на такие эмоции. Как оказалось, способен. А Йенс полнейший придурок, потому что его упрямство не даст ему сказать «я уйду с тобой». - Даже если ты меня простишь за всё, что случилось, то не думаю, что это получится у меня, - начал Йенс, видя, как стремительно меняется выражение лица Яна. – Всё, на что я буду способен, это просить у тебя прощения до конца жизни. Не думаю, что тебе нужно от меня именно это. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Йенса. Ян молчал, пристально смотря на парня и словно не веря. Его губы медленно растягивались в улыбку, после чего он расхохотался. Как-то надрывно, фальшиво, страшно. У Йенса по спине пробежали мурашки. - Я всегда знал, что ты придурок, но никогда не понимал масштабов катастрофы, Йенс, - сквозь смех выговорил Шейн. – Смотрю, в своём решении ты обо мне и не удосужился подумать. А зачем, верно? Какого чёрта, а? Хочешь остаться и кормить Ханса – дело твоё. Препятствовать не стану. Не имея намерения говорить что-то ещё, Ян развернулся и направился к двери. Ему стоило уйти подальше, пока ярость не вырвалась наружу. Она клокотала внутри него, словно проснувшийся вулкан. Ян не был уверен в том, что может сейчас себя контролировать, хотя всегда полагал, что этот навык у него развит в совершенстве. Видимо, переоценил себя. Йенс его не останавливал. Ян чувствовал его взгляд и краем глаза заметил дрогнувшую руку. Но больше ничего. Его так просто отпустили, и от осознания было как-то невообразимо паршиво. Но Ян понимал ещё и то, что пусть и вспылил, пусть и злится на Йенса до пелены перед глазами, но останется. Он слишком привык наблюдать за этим придурком и выручать его задницу. Кажется, это уже что-то вроде смысла жизни, долгой и абсолютно пустой жизни вампира. Поэтому Ян безошибочно поднялся на этаж выше и направился в комнату Ханса. Тот сидел в полутьме за своим столом и поднимал себе настроение типичным для всех мужиков средством – напивался. Ну, в случае с вампирами это лишь пустая трата алкоголя. Напиться всё равно ни один из них не может. Но Ханс упорно поглощал ром и безучастно смотрел куда-то в стену. Когда Ян вошёл, он повернул голову и махнул стаканом. - Уже уходишь? – спросил он спокойно и вкрадчиво, сверля при этом бывшего друга глазами. Шейн забрал у того стакан и опрокинул в себя содержимое. Алкоголь приятно согрел внутренности, но больше ничего. Никакого эффекта. Даже обидно иногда. - К твоему сожалению, я остаюсь, - фыркнул Ян, усаживаясь на край стола, при этом нагло сбросив на пол некоторые бумаги и баночку чернил. Та покатилась по полу, тёмное пятно расползалось во все стороны, вырисовывая причудливую фигуру. – Он тоже. Этому ты можешь порадоваться, только не при мне, будь так любезен. И, насколько я понял, ты очень сильно жаждешь прибрать его к рукам. Ханс ничего не ответил, даже не посмотрел на Яна, но тому и не надо было. Он и так понимал. - Так что, если хочешь его, то смирись с моим существованием в его жизни. Я никуда не денусь, к тому же, в нём моя кровь. - Это всё, что ты хотел мне сказать? - Ну, вроде как, да. Хочешь услышать что-то еще? - Не горю желанием. Рикки покажет тебе комнату, так что располагайся поудобнее, - Ханс усмехнулся, смотря, как кривится лицо Яна. - Боже упаси, кто угодно, только не твой драгоценный комок шерсти, - страдальчески заявил тот. – Меня от него тошнит после четырёхдневного заточения. - Тебе же всегда нравились собаки, - заметил Ханс. - Твоя псина – исключение. Не обижайся, если лишишься его ненароком, потому что я оторву ему голову. - Сильно в этом сомневаюсь. Проваливай уже. Ян издевательски-почтительно склонился и удалился, озираясь в поисках вечно улыбающегося придурка. Ханс же сжал в руках стакан с такой силой, что он лопнул. Осколки разлетелись по комнате, кровь из порезов закапала на стол. Вампир не обратил на это никакого внимания. Он лишь думал о том, что, кажется, он как никогда близко и одновременно далеко от цели.