Какого чёрта?

Йенс нагло развалился на диване в кабинете Ханса, положив руки под голову и вытянув длинные ноги. Он пристально рассматривал потолок и задавался одним и тем же вопросом вот уже где-то около получаса. Ханс не мешал ему совершать мысленные потуги, но вот постоянные вздохи несколько раздражали. - Йенс, какого черта ты делаешь? – спросил хозяин дома, откладывая в сторону бумаги и подходя к раскинувшемуся парню. Посмотрел на него сверху вниз, сбросил на пол его ноги и сел рядом. Йенс мгновенно встал и прислонился плечом к плечу Ханса. Теперь он меньше боялся совершать какие-то действия, направленные на чистокровного, потому что сейчас он, наконец, всё понял и во всём разобрался. И ему стало проще. Как с Яном, который всё еще несколько дулся на него, так и с Хансом, ставшем внезапно просто мистером осторожностью и заботливостью в одном лице. Иногда это напрягало, но чаще всего Йенс просто кайфовал, когда его неожиданно могли сильно обнять, касаясь губами волос, или же просто провести ладонями по плечам, разминая мышцы. В каждом прикосновении Йенс чувствовал отношение чистокровного к себе. И его просто рвало на части от осознания собственной значимости для Ханса. С Яном было иначе. Или же Йенс просто раньше не понимал, сколько он значит для Яна? Ханс усмехнулся на действия парня и приобнял того за плечи, проводя кончиками прохладных пальцев по обнажённой и беззащитно открытой шее. Йенс вздрогнул, когда подушечки чужих пальцев прошлись по незажившему укусу. - Больно? – участливо спросил Ханс, наблюдая за выражением лица парня. Йенс извернулся, съезжая головой на колени мужчины, и посмотрел тому в глаза. - А ты способен сделать мне больно? – вопросом на вопрос ответил Йенс. Ханс отрицательно покачал головой, потому что нет, он бы никогда не смог, хотя в самом начале пребывания Йенса в этом доме он делал то, за что теперь самолично хотелось снести себе голову. - Вот видишь, так что нечего задавать дурацкие вопросы, - Йенс улыбнулся, протягивая руку, чтобы коснуться идеального, на его взгляд, лица. Ханс прикрыл глаза, расслабляясь и подставляясь под ласкающую руку. Йенсу он иногда казался большим котом. - Ты становишься более смелым рядом со мной, - заметил чистокровный, и что-то, промелькнувшее в его голосе, заставило Йенса крупно вздрогнуть. – Это радует. Значит, больше не боишься. Ханс говорил тихо, его голос пробирал парня до мурашек. Для него удивительным было то, что чистокровный, один из сильнейших вампиров в городе, потомок древнего рода, но боится того, что Йенс может испытывать к нему неприязнь или страх. Иногда пугало осознание того, что чья-то жизнь так сильно зависит от тебя, потому что Йенсу иногда казалось, что, если бы он сказал Хансу умереть, тот бы умер. Недолго думая, Йенс приподнялся, перебросил одну ногу через бёдра Ханса и оседлал его, беря лицо мужчины в ладони. Тот всё продолжал сидеть с закрытыми глазами, его ресницы слегка подрагивали, а челюсти были сильно сжаты. - Хэй, глаза открой, - мягко, словно уговаривая ребёнка, попросил Йенс. – Посмотри на меня. Чистокровный коротко выдохнул и приоткрыл свои медово-карие глаза. Йенсу всегда нравился их цвет. Тёплый. - Вот, отлично, и не смей закрывать пока, - всё так же мягко приказал парень. Поёрзав на коленях мужчины, чтобы устроиться поудобнее, он слегка приподнялся, нависая над чистокровным, всё еще держа его лицо в ладонях и поглаживая большими пальцами напряжённые скулы. Ханс тихо и прерывисто дышал, не смея закрыть глаза, отвести взгляд или даже шевельнуться. Всё, на что он решился, это осторожно положить руки на талию Йенса, всего лишь придерживая, едва касаясь через плотную ткань клетчатой рубашки. Йенс на это лишь усмехнулся, наклоняясь ближе, покрывая прохладную, идеально-гладкую кожу лёгкими поцелуями, при этом всегда отстраняясь, чтобы посмотреть Хансу в глаза. И чистокровный буквально утопал в той нежности, что мог прочесть в голубых глазах. Йенс никогда ему не показывал особо сильных эмоций, разве что тогда, когда Ханс брал его кровь, и он не мог себя контролировать. Йенс редко кому мог довериться, кроме Яна, потому что слишком уж он был зациклен на том, как его воспримут другие. Залезал в раковину и отсиживался там, думая, что так ему будет лучше и легче. В итоге натворил многое, за что теперь ему приходится расплачиваться. - Такое доказательство тебя устроит? – тихо спросил Йенс, замирая в миллиметре от чужих губ и не отводя взгляда. Ханс усмехнулся уголками губ, обвивая парня руками и прижимая к себе. Внутри у него разливалось тихое счастье, которого, казалось бы, он не чувствовал уже очень и очень давно. - Иди сюда, - коротко выдохнул чистокровный. Йенс послушно наклонился, сокращая расстояние между губами до нуля. Они целовались как-то тягуче медленно и мягко, словно маленькие дети, лишь прикасаясь губами, не стремясь углубить поцелуй. Никто из них пока не стремился перейти от поцелуя к чему-то большему. Сейчас это было не так уж важно и нужно. Просто хватало того, что у них на двоих одно дыхание. Они разобрались в том, чего боялись и чего не понимали, и сейчас им была нужна не страсть, а минуты щемящей нежности и умиротворения, чтобы запомнить, запечатлеть и больше никогда не забывать. Правда, кровь Йенс всё равно предложил. Отстранился, отбрасывая в сторону волосы и открывая шею, где еще краснели предыдущие отметины. Ханс осмотрел их с некоторым сожалением, снова провел подушечками пальцев, не надавливая, лишь слегка массируя, после чего приник губами. Йенс крупно вздрогнул, готовый почувствовать укус, но его не последовало. Ханс лишь целовал и зализывал немного кровящие ранки, заставляя Йенса тихо и прерывисто выдыхать. Отстранившись, когда от ранок не осталось и следа, Ханс цепко посмотрел на покрасневшее лицо парня и приник губами к его запястью. Широко лизнул, не отводя при этом взгляда, спрашивая разрешения и получая его в коротком кивке. Йенс следил за тем, как выдвигаются клыки, как они прокалывают его кожу, как кровь выступает из ранок и скатывается по коже вниз, как Ханс осторожно слизывает алые дорожки и касается губами запястья, с силой втягивая в себя кровь. И Йенс прикрыл глаза, потому что не мог больше смотреть, как глаза пристально следящего за ним Ханса меняют цвет. Он лишь прерывисто дышал и часто облизывал пересыхающие губы. Внезапно раздавшиеся взрыв и крики заставили обоих вздрогнуть. Ханс резко вырвал клыки из запястья Йенса, причиняя тому ощутимую боль, подорвался с места и понесся вниз. Йенс поспешил за ним, но, пусть они оба и вампиры, в скорости он всё равно уступал. Первый этаж особняка превратился в груду камней. Проломлены несколько стен, в щепки разнесена мебель. Повсюду кровь и пепел от тел рассыпающихся вампиров, в которых угодили деревянные щепки. Большая люстра, висевшая в гостиной, валялась на полу, придавив собой нескольких вампиров. Йенс бросился к ним, помогая поднять люстру и вытащить застрявшие в одном из вампиров осколки стекла. Тот посмотрел благодарно и поморщился от боли, когда Йенс резко дёрнул очередной большой кусок. - Кто это был? – спрашивает отказавшийся рядом Ханс, но ответ ему не требуется, потому что через парадную дверь особняка, ногой выбив державшуюся на честном слове дверь, вошёл высокий черноволосый мужчина, чем-то напомнивший Йенсу змею своим вытянутым лицом и глазами с вертикальными зрачками. Дорогое чёрное пальто было забрызгано кровью. От мужчины несло падалью. - Вудроу! – прорычал Ханс. - Рад тебя видеть, Дорнер. Жаль, что встреча будет не долгой, потому что у меня нет намерения оставлять тебя в живых. Ты мешаешь моему карьерному росту. В одном городе не может быть столько правящих вампиров. - Где Ян и Рикки? - А, твой драгоценный пёсик и… а этот-то что у тебя забыл? – удивился Вудроу, выгибая тонкую бровь. – Неужели решил помириться со старым другом? Как трогательно. Только вот они уже наверняка умерли. Вот незадача. Ханс вздрогнул, поддаваясь эмоциям, чего делать не должен был, и повернулся к Йенсу. Тот понял мгновенно и закрыл глаза, настраиваясь на Яна и с облегчением чувствуя, что тот еще жив и даже злится. На кого, не стоило даже гадать. Он коротко кивнул Хансу, замечая облегчение, мелькнувшее на лице мужчины, и улыбнулся. - Оу, а это что за прелесть? – однако, Йенс привлёк к себе внимание Вудроу. – Вампирёныш с кровью Яна в венах. Интересно. Значит ты член его клана? Йенс презрительно фыркнул и даже не удосужился ответить, про себя думая, что Ян быстрее себя убьёт, чем станет собирать собственный клан. Он же птичка вольная. - Нахальный малец, - процедил Вудроу и кивнул кому-то из своих шавок. На Йенса тотчас же набросились, как свора голодных собак на кость, но Ханс демонстративно уменьшил число желающих нападать, оторвав одному из вампиров голову с характерным хрустом. Йенс скривился, вытирая с лица капли крови и смотря на выглядывающий позвонок из оторванной шеи. - Ой, ну зачем же так грубо? – шутливо продолжал Вудроу, однако Йенс видел, что тот значительно напрягся. – Я же просто поздороваться с пареньком хотел. - Вудроу, забирай своих людей и проваливай, если не хочешь, чтобы твой клан сократился до нуля, - Ханс брезгливо отбросил голову в сторону и отряхнул руки от крови. Его окровавленные пальцы с удлинившимися когтями болтались у Йенса прямо перед носом, отчего тот горел странным желание очистить эти прекрасные руки от ужасно неприятно пахнущей крови. - Чего же так грубо-то, а? – все продолжал шутить Вудроу. – Нельзя же так с людьми разговаривать. Я же не могу так просто уйти, ты меня пойми. Ты же меня в гости никогда не звал. Вот я обиделся и сам пришёл. - Как-то у меня появилось стойкое желание врезать ему, - процедил Йенс, потому что его, откровенно говоря, достала эта идиотская интонация змееподобного урода. Ханс на его бурчание усмехнулся. - Не у тебя одного. - Да начнётся же веселье! – вскрикнул Вудроу, разводя руку в сторону. – Убить всех! Мне мусор ни к чему. Его люди, словно сорвавшиеся с цепи псы, бросились в атаку. Один нёсся к Хансу и Йенсу, но чистокровный сжёг вампира еще до его приближения. Йенс завороженно смотрел на то, как ало-оранжевое пламя целиком поглощает фигуру, превращая в пепел то, что недавно имело очертания человека. - Отведи этих двоих пока подальше и сам старайся не высовываться, - приказал Дорнер. – Тебе еще рановато в таком участвовать. Йенс хотел было возразить, но одного взгляда Ханса хватило, чтобы все мысли пропали из головы, кроме той, что у него нет права ослушаться приказа. Йенс схватил в охапку двух парней, чьи раны заживали куда медленнее, чем у обычных вампиров, и потащил их в дальний угол большого холла. Отсиживаться ему не хотелось, потому что Ян в свое время многому его учил, однако, смотря на то, что развернулось на первом этаже полуразрушенного особняка, Йенс понимал, что будет только мешаться под ногами. Вампиры проносились с такой скоростью, что для него они были похожи лишь на неясные всполохи или размытые полосы. Йенс слышал лишь рык, видел разбрызгивающуюся в разные стороны кровь, слышал звяканье металла и чувствовал силу, до которой ему еще расти и расти. От этой силы тряслись поджилки, и всё внутри замирало. Это была сила чистокровных, такая же, какую он чувствовал от своих родителей и от Яна. Ужасающая сила, буквально сдавливающая органы в кашу. Йенс вздрогнул, когда ему на плечо легла чья-то рука. Он обернулся и встретился взглядом с бледно-голубыми глазами того парня, из которого совсем недавно доставал осколки стекла. Он выглядел лучше, чем пару мгновений назад, некоторые раны закрылись, а одежду всё так же пропитывала кровь. - Не трясись так, - парень слабо улыбнулся. – Господин нам вреда не причинит. Ты ведь уже должен был привыкнуть, раз постоянно с Яном был. К Яну-то Йенс как раз и привык, но Ханса такого он видит впервые с момента прибытия в особняк. - Это всё равно стрёмно, - заметил Йенс, снова переводя взгляд на Ханса, воздух вокруг которого просто горел и искрился. Вокруг Вудроу трескали тонкие белые молнии, опутывая его, словно коконом. Чистокровные практически не двигались, стояли на месте, атакуя той странной силой, что была дана только им. Никому из вампиров не удастся сделать нечто подобное, сколько бы они не старались. Это отличительная черта всех чистокровных. - Ну, что верно, то верно, - заметил голубоглазый парень, смотря туда же, куда и Йенс. – Давно я господина таким не видел. Присмотри за этим оболтусом, - он кивнул на совсем молоденького вампира, такого же, как и сам Йенс, недавно обращённого, после чего рванул на помощь остальным. Йенс старался не смотреть на то, сколько на полу уже крови и трупов, медленно рассыпающихся пеплом. Он не хотел смотреть, как люди, с которыми он совсем недавно начал сходиться, получают кол в сердце или же лишаются головы. Только вот он все равно смотрел. Следил за каждым, кого смог заметить. Его глаза постепенно привыкали к скорости вампиров. Он видел ту самую Лили, которая проявляла интерес к Яну. Девушка сражалась, нанося точные и быстрые удары. Вся её одежда была в крови, но Йенс по запаху мог определить, что большая часть – это не ее кровь. Почти в противоположном конце холла постоянно что-то выкрикивал Винсент. У него была прокушены шея и правая голень, но пыл парня это не умаляло. Он все так же бросался очертя голову в бой, отрывая головы одним точным движением. Рядом с ним недовольно бухтел невысокий паренёк, похожий на школьника, хотя на деле ему двадцать три. Кажется, он причитал что-то на счет того, что Винсент слишком громкий. Йенс усмехнулся, отмечая весьма победное выражение лица Винсента, после чего снова перевел взгляд на Ханса. И заметил вампира, приближающегося к тому со спины. Перед глазами сразу как-то потемнело, а мозг перестал думать о чём-то другом, кроме как о вампире с окровавленными длинными когтями. Йенс не подумал о том, что Ханс мог справиться с ним сам, он просто рванул к нему, потому что две вещи говорили в нём одновременно: клятва крови, которая обязывает каждого полукровку защищать чистокровного, и собственное желание не потерять человека, к которому привязался. И Йенс не мог сказать, что двигало им в большей степени. Одним мощным рывком он преодолел расстояние до Ханса и прижался к его спине своей в тот момент, когда вампир уже собрался атаковать. Когти вонзились в плоть с такой силой, что у Йенса перед глазами потемнело от внезапно вспыхнувшей боли и ощущения того, как когти проходятся по его органам, словно бы вырывая кусок. Кровь хлынула горлом прямо на руку удивлённому вампиру, который не смог вырвать руку из хватки Йенса. Тот держал крепко, вцепляясь в плоть, после чего выхватил болтающийся на поясе у вампира кинжал одной рукой и попытался снести тому голову. С одного раза не получилось, потому что тело стремительно слабело, но Йенс продолжал наносить удары, разбрызгивая кровь. Он даже не видел, куда бил. Перед глазами всё чернело и смешивалось в единую кашу. Только когда сопротивление чужой руки спало, Йенс понял, что всё кончилось, и опустил руку с кинжалом. Осел на пол, не в силах больше держать себя на ногах. Услышал чей-то знакомый голос совсем рядом и узнал – Ханс. Слова он едва разбирал. Больше чувствовал, как его прижимают бережно, осторожно, как прикрывают рукой рану, не позволяя вытекать крови. - Чёрт побери, что ты творишь? – кое-как разобрал Йенс и хотел было ответить, но не мог сказать и слова. Кровь в горле мешала говорить. - Ой, какая жалость, - донёсся до него противный голос Вудроу. – Бывает же такое. Ханс дёрнулся, словно от удара током. Всё внутри буквально закипало от желания убить. Чистокровный давно не испытывал такой сильной жажды крови, так что успел забыть какого это, когда клыки чешутся, и хочется вцепиться кому-нибудь в глотку. Передав обессилевшего Йенса подоспевшей Лили, мужчина поднялся с колен и обернулся к победно ухмыляющемуся Вудроу. Эта рожа всегда чрезвычайно выводила Дорнера из себя. Хансу стоило только слегка ослабить свой внутренний барьер, как сила рванула из него неконтролируемым потоком. И удерживать её больше он не имел намерений. Ему просто хотелось сжечь здесь всё дотла. Так сильно хотелось превратить Вудроу в горстку пепла, на пару с его мелкими сошками. Огонь хлынул во все стороны, выхватывая из толпы вампиров прихвостней Вудроу. Своих Ханс бы не тронул никогда, хотя он видел, что некоторые из его клана всё равно опасаются и стараются уйти в сторону от дышащей жаром смерти. Он их не винил. Вампиры кричали и извивались в языках пламени, а Ханс смотрел прямо в глаза Вудроу, который вмиг прекратил улыбаться и теперь трясся от злости и страха, потому что понимал, что уже ничего не сможет сделать. Все его пешки рассыпались пеплом, что вскоре ждёт и его самого. Огонь уже почти настиг его, когда Вудроу рванул назад, к выходу из особняка. Только вот не успел. Пламя объяло всё вокруг, вздымаясь столбом до небес. Вудроу закричал, пытаясь выбраться наружу сквозь стену огня, но пламя прожигало насквозь его кожу. Он кричал, проклинал, просил о помощи и пытался выбраться, хотя его руки уже прогорели до костей. Остальные части тела всё еще окутывал барьер из молний, поэтому огонь наносил им меньше урона. Вудроу воспользовался своей последней защитой, как шансом, и всем телом навалился на огненную стену. Не сразу, но пробиться ему удалось. Он снова закричал, пытаясь сбить с себя пламя, и исчез. Ханс позволил ему уйти, потому что преследовать Вудроу сейчас у него не было ни желания, ни времени. Он погасил пламя, превратившее особняк в груду обгоревших поленьев, после чего бросился к Лили и Йенсу, который едва дышал. Девушка зажимала ему рану на боку, из которой не переставая сочилась кровь. Сам такую рану Йенс пока не мог залечить, потому что он не так давно стал вампиром. Значит у Ханса оставался только один выход…