The Fallacies of Altruism

Три года назад… Голос Саске был немного хрипловат со сна, когда парень ответил на телефонный звонок. – Алло? – сказал Учиха, не глядя на номер. Он смутно осознавал, что о его ногу трется чья-то стопа. — Саске, ты где? Тот мигом проснулся, услышав мягкий голос матери, и понял, что оказался в невыгодном положении. Учиха вернулся с небес, резко сев на кровати, — в голове вспыхнула острая боль. Он поморщился. — Все в порядке? – спросил Саске. Позади него на кровати кто-то пошевелился. — Конечно же, нет, — с упреком сказала мама. – Ты где сейчас? — Я… все еще дома. — Почему? Ты должен был выехать прошлой ночью. Утонченная рука легла на талию Саске. Бледные пальцы двинулись к гладкому торсу и чуть по-собственнически прошлись по нему. Парень застыл. Длинные выбеленные волосы коснулись плеча, а мягкие губы нашли местечко за ухом. — Прости, — сказал Учиха и легонько оттолкнул юношу позади него. – Кое-что произошло. — Вот как… Сложно было не заметить разочарования в голосе матери. Саске выдохнул — язык нежно коснулся ушной раковины. — Скоро буду, мам, — ответил Учиха. – Обещаю. — Прошло три года, Саске, а ты даже не можешь… — Мне действительно очень жаль, — перебил парень. Зубы осторожно впились в ухо. – Я сейчас же приеду. Повесив трубку, Саске не чувствовал ничего, кроме боли и стыда, которые жгли его изнутри. Он навещал родителей лишь несколько раз, с тех пор как окончил старшую школу три года назад и уехал из Конохи учиться в медицинском университете Токио; а единственный раз, когда его мать сама попросила приехать, чтобы отпраздновать повышение отца на должность главы хирургического отделения, — забыл, не исполнив роль идеального сына. Вместо этого выпил с десяток бутылок пива, и дело закончилось постелью, — симпатичный парень все еще отказывался его отпускать. — Кимимаро, — сказал он предупреждая. – Убери руки. Парень выполнил просьбу. Саске встал и принялся искать одежду, так как был полностью обнажен. Лучи послеполуденного солнца лились сквозь окна, мягко освещая крошечную квартиру. Книги, в основном романы, были рассыпаны по всему полу. — Как твоя мама? – прозвучал холодный вопрос; Кимимаро зажег сигарету. Саске не ответил. Он натянул черную футболку и бросил раздраженный взгляд на парня, с которым провел ночь. Учиха на дух не переносил запах дыма. Кимимаро только усмехнулся, заметив его недовольство. – Ты пока еще не врач, Саске. – Он оценивающе посмотрел на своего любовника, на бледные крепкие ноги, которые уже скрыли джинсы. – Всего лишь студент. Так что не читай мне лекции о вреде курения. Саске бросил на него быстрый взгляд, застегивая пояс. – Я и не собирался, — едва слышно ответил тот. Он надевал обувь, когда Кимимаро опять заговорил: — И куда ты едешь? Саске чувствовал его пристальный взгляд. – Коноха, — коротко ответил он. Кимимаро поднес сигарету к губам и затянулся, удивленно приподнимая бровь. – Коноха? Что за дела у тебя в этой дыре? — Эта дыра — мой дом. – Саске подобрал куртку. Каким-то образом она оказалась за небольшим телевизором. Парень провел рукой по черным волосам, пытаясь хоть как-то упорядочить их. Подняв сумку, еще раз окинул комнату взглядом и пошел к двери. — Можешь хотя бы поблагодарить меня за крышесносный секс, — сказал Кимимаро обыденным тоном, удобно устроившись посредине кровати, — мягкое одеяло прикрывало нижнюю часть тела. Саске остановился уже в дверях. Он не знал, что сказать. Просто безразлично смотрел на парня. — Может, хоть поговорим? – полюбопытствовал Кимимаро. Лицо Саске было непроницаемым. – У меня нет на это времени. Нужно идти. Парень проигнорировал колючий взгляд Кимимаро и быстро вышел из комнаты. Машина была припаркована прямо перед домом. Саске сел в нее, раздраженно вздохнув. Перспектива ехать три часа, чтобы повидаться с родителями, не то, чего ему бы хотелось. Учиха пристегнул ремень, когда раздался телефонный звонок. Опять звонила мама. Она что, так и будет доставать его каждые пять минут? — Да, — ответил парень, открывая телефон-раскладушку. — Саске, где ты сейчас находишься? Он вздохнул. – В машине, мама, приеду через несколько часов. Последовала пауза. Саске нахмурился. – Алло? Женщина прочистила горло. – Я забыла сказать, твой брат тоже приедет. Саске чувствовал себя так, словно на него вылили ушат воды. Неосознанно он сильнее вцепился в трубку телефона. — Это верное решение, — быстро сказала она. – Мы опять будем вместе. Как семья. Саске не знал, что на это ответить. Глаза смотрели на переднее стекло, но парень ничего не видел. — Отец не против? Еще одна пауза. – Он не знает… — Мам… — Не беспокойся, все будет в порядке! Саске очень сомневался. «В порядке» не могло быть по той простой причине, что Итачи и отец на дух не переносят друг друга, у них одно желание – перерезать друг другу горло. Саске не хотел ехать несколько часов, чтобы разнимать их. Не хотел. Он уехал именно из-за этого. И почему вдруг Итачи решил нарисоваться только сейчас? Он давным-давно порвал любые отношения с семьей и дал четко понять, что видеть их всех не желает. Время шло, а Саске так и не расцепил зубы. Руки крепко впились в руль; он прекрасно помнил, как Итачи лежал в луже собственной мочи, пытаясь уколоться, — такое забудешь. Это несправедливо, что брат пошел по кривой дорожке, предал его, не оправдал ожиданий отца и переложил всю ответственность на плечи Саске. Парень бы все отдал, чтобы быть старшим сыном. Все, лишь бы не быть вторым шансом, на который родители возлагали все свои надежды. Парень приближался к Конохе — небо резко затянуло тучами. Хлынул дождь, и машины на трассе поехали медленнее. Надвигалась буря. Учиха нахмурился — мир вокруг него погрузился в шумящий хаос. Еще и шести не было. Где-то вдалеке были слышны раскаты грома, и мелькала смазанная молния. Саске выключил радио. Прошел еще один час, и он свернул с трассы. Дорога в Коноху заметно изменилась: стройка шла во всю. Через некоторое время он оказался в своем городе. Дворники работали на максимуме, но все равно не справлялись с потоком воды. Хорошо хоть улицы были пустые из-за непогоды. Несмотря на дурное предчувствие, из-за встречи с отцом и Итачи, частично Саске был рад, что приехал домой. Он очень хотел размяться после долгого путешествия, что-то поесть и выпить чашечку горячего чая. Как раз когда он вспоминал о печенье мамы, что-то или кто-то выбежал на средину дороги просто из ниоткуда. Саске ударил по тормозам, чтобы не сбить человека, и сердце пропустило удар. Он увидел силуэт парня, освещенного фарами. Меж бровей появилась складка — Саске отстегнул ремень и вышел из машины. Одежда прилипла к телу за несколько секунд, но он продолжал идти. Брюнет отбросил намокшие волосы с лица, не отрывая взгляда от парня напротив него, — губы удивленно приоткрылись. — Итачи? – не веря собственным глазам, сказал он. Голос едва можно было расслышать из-за дождя. Брат ничего не ответил. Он стоял не двигаясь. Его встревоженный вид бросался в глаза. Потом Саске заметил, что брат держит в руке пистолет. Его прошиб страх, заставив непроизвольно сделать шаг назад. — Что ты сделал…? Хоть они и близко стояли, Итачи, похоже, не услышал его. Парень тяжело дышал. Широко распахнутые глаза в истерике смотрели на Саске. Очень осторожно тот сделал шаг навстречу брату. Саске видел, что Итачи смотрит чуть выше его плеча и, когда он развернулся, то заметил еще одного человека, который перешел дорогу и скрылся в лесу. — Я должен был сделать это. Саске расслышал слова брата, но когда повернулся к нему, тот уже бежал в сторону леса. Саске колебался лишь пару секунд. — Итачи! – выкрикнул он. Все происходило словно не с ним. Саске хотел побежать за братом, но в уме нарисовалась ужасная картина, и он помчался к машине. Парень быстро ехал по скользкой дороге, хватая телефон, набирая на домашний. Гудки шли — никто не отвечал. Брюнет стиснул зубы. Двигатель ревел — парень, не жалея, жал на педаль газа. Несколько минут, и он дома. Ворота были открыты, через окна лился свет. Он припарковался и выбежал на дорогу. Сверкнула молния. Дверь была не заперта. Саске вошел внутрь, закрыл ее за собой и погрузился в мертвую тишину. — Мам? Парень дрожал с ног до головы — сердце нещадно билось в грудной клетке. В гостиной никого не было. Как и в кухне. Везде было убрано. Саске пошел к ступенькам — с каждым шагом предчувствие чего-то очень плохого становилось сильнее. Словно он знал... Он никак не мог этого знать, но у Саске всегда было живое пессимистическое воображение и хорошие инстинкты, если дело касалось семьи, так что он представил все прежде, чем увидел. Но когда увидел — толкнув дверь — увидел собственными глазами кровь и тела в спальне, неподвижные, лежавшие так близко к кровати, у Саске было ощущение, что его сердце, душу, тело разорвали на мелкие части. Он упал. Сорвался в бездну отчаянья. Падение было долгим.