Одинокий призрак

      Очередная карта с липким щелчком легла на стол, приоткрыв ещё часть ожидаемого будущего. Замысловатый расклад становился интереснее и интереснее по мере появления новых подсказок, только увеличивал количество возможных трактовок. Эми подперла щёку ладошкой, размышляя над самыми захватывающими вариантами, не спешила открывать следующий аркан. Огромное пространство для фантазии рисовало множество приятных вещей, что плавно сходились к одному образу. Идеальные очертания... Ещё ни разу не сходилось, наверняка опять не сбудется...       – А чего у тебя тут? – Тейлз хотел пройти мимо, но взгляд зацепился за симметрично разложенные картинки, заинтересованно выглянул из-за угла.       – Ты мне мешаешь, – буркнула Роуз, перевернув ещё одну, красноречиво демонстрировала раздражение. – И что с этим теперь делать? Чтоб тебя... Таро никогда не видел?       Лис смущённо потупился, почувствовав, что засунул нос куда не следовало, мысленно отругал себя. Она явно не обрадовалась, когда ей помешали и, несомненно, не нуждалась в его обществе, рассчитывая побыть наедине с собой. В данном случае даже находчивому двухвостику не найти иного выхода, как уйти и оставить всё как есть. Кроме того, ему с самого начала это показалось не более чем занимательной ерундой.       – Постой, – девушка вовремя спохватилась, что наговорила лишнего. – Никак не сходится, вот и... прости. Хочешь, сделаю предсказание для тебя?       Прауэр загадочно отвёл взгляд, вспомнив, как однажды у него срезали кошель под предлогом гадания:       – Я и так знаю, что через два часа будет моя вахта и я пробуду там до самого утра.       Эми не знала что и думать, потому как тот определенно не отшутился, а напротив, хотел этим что-то сказать. Если под рубашкой последнего таро находится то самое, тогда сомнениям больше не будет места, и происходящее обретёт смысл.       – Поэтому кое-кто останется в каюте один на всю ночь, – он не выдержал, давая туманную, но в то же время ясную подсказку, с трудом сохранял непроницаемое выражение лица.       – Не останется, – тихо произнесла Эми, открыв последнюю карту. – Вот теперь даже я не смогла бы отвертеться.       Тейлз слабо представлял, что заставляет его делать это за спиной у лучшего друга. Возможно, следовало более сдержано отреагировать и не сводить правду к шутке. От благодарности во взгляде ежихи становилось ещё хуже – чувство стыда упиралось в полное непонимание собственных мотивов. И при этом он был абсолютно уверен, что всё сделал правильно.       – Чем занимаетесь? – неслышным появлением Руж заставила обоих вздрогнуть.       Ежиха нервно сгребла карты, будто пойманная на чём-то постыдном, однозначно хотела оставить разговор в секрете. Спонтанное доверие добродушному лисику не имело ничего общего с превращением камбуза в проходной двор.       – Расслабься, детка, я совсем не хотела мешать вашей милой беседе, – ушастая заглянула в ящик с папайей, в надежде отыскать среди уже вялых плодов какой-нибудь получше. – Просто выполняю повседневные обязанности, забочусь о готовности команды к бою.       – Чего тебе надо? – с подозрением спросила Роуз, ни на секунду не поверив фальшиво-безучастному тону.       Эми постоянно следила за качеством продуктов, даже Наклз перестал проверять запасы. Ехидна довольно скоро убедился, что данный вопрос поручен самому компетентному члену команды, у которой всё под контролем, и он тут лишний. Вспышки дизентерии приводили к катастрофе целые экспедиции, и её корни всегда зарождались на судовой кухне. Но она, нисколько не жалея, выбрасывала всё, подавшее малейшие признаки испорченности, а остальное солила двойными порциями. Привыкшие к скудной кормёжке моряки наверняка посчитали бы подобное смертным грехом, и никакие рассказы о преимуществах хаос-кораблей не убедили бы их в обратном. А значит, мышь явно темнила.       – Я, наверное, пойду... кажется, свечу забыл затушить, – Тейлз стал боком пробираться к выходу, вот только был моментально пойман за этим занятием.       – Зачем же сразу убегать? Будет невежливо оставить нас в одиночестве, не так ли? – воровка бросила оторопевшему лису фрукт и потянулась к крючкам с утварью. – Видишь, двум слабым девушкам не справиться с таким большим и острым ножом.       – Руж, оставь его в покое, хватит издеваться, – Эми подавила смешок от вида покрасневшего парня, который послушно стал надрезать кожуру, только бы сбросить неловкость.       – А что я такого сказала? Он же сам захотел составить нам компанию и мужественно согласился порезать папайю... правда, Тейлз? – невинно прощебетала мышка, затеяв излюбленную игру, не спешила сдавать позиции.       Ежиха утомлённо пожала плечами, не желая стать ещё одним объектом для развлечения, решила промолчать. Руж быстро теряет интерес к окружающим, ей становится скучно, когда тем нечего противопоставить. Этот раз не был исключением, к тому же, сразу было ясно, что она не поболтать сюда зашла. Летучая мышь сняла крышку с бочки, обнаружив внутри солонину, вопросительно поджала губы:       – Сколько ещё мы будем питаться сыром? Экипаж неделю не видел мяса.       – Вчера на обед была мясная похлебка, – едко напомнила Эми, прекрасно понимая, к чему она клонит, прервала последующие возражения. – В общем, можешь сказать, чего тебе хочется, а я объясню, почему не буду это готовить.       – Букан, – мышка сдалась, признавая разыгранный спектакль неудавшимся. – Наклз слишком аппетитно рассказывал.       – Никогда не слышала...       – Пока у нас не появился кок, мы часто коптили так мясо, – лисёнок подал голос, показав на деревянную рамку за мешками. – Соник любит класть букан между двух разогретых сухарей, с перцем и...       – Покажешь, как собрать решётку! – ежиха перебила его, забыв обо всём на свете, тут же засуетилась, будто ужаленная.       Поникшие уши летучей мыши вновь встрепенулись. Кажется, на этот раз она даже ничего не подстроила.       Прогулки по кораблю не раз приводили Блейз в трюм – погружённый в темноту нижний уровень на данный момент практически целиком пустовал. От распроданной добычи остался только штабель древесины да несколько тюков хлопка. Тем не менее, она хорошо помнила, как в прошлый раз споткнулась об якорную цепь, поэтому осторожно ступала, чтобы ни на что не наткнуться. Сколоченная на возвышении кладовка обычно наглухо запиралась, однако сегодня тяжелая дверь была распахнута, а внутри горел свет. Стоило перешагнуть порог, как букет ароматов завладел обонянием девушки, будучи неопровержимым доказательством того, что здесь хранили. В защищённой от влаги постройке стояли мешки с пряностями, многие из которых имели клеймо компании Ост Призон. Застыв с открытым ртом, пиромантка боялась даже подумать, сколько всё это может стоить, и не сразу заметила присутствие ехидны.       – Сильвер сказал, что тебе нужна помощь.       – А, да... видишь, ничего не успеваю, – Наклз поставил ведро со смолой, кивком головы приглашая Блейз идти за ним. – Эми просила занести перец, а мне ещё несколько досок заменить нужно.       – Тут даже корица! – не сдержалась кошка. – Купить столько... а, точно, глупость сказала.       Парень сдавленно хохотнул, одобряя верное умозаключение, потянулся к рулону льняной ткани. Стоило ли говорить, что она до сих пор не могла смотреть на мир глазами пирата и часто забывала, что путешествует под чёрным флагом в очень экстравагантной компании, по которой давно петля плачет. Зачерпнув деревянным совком пахучую пряность, он ссыпал горстку на лоскут и, собрав уголки, завязал бечёвкой:       – Хорошо, что он прислал тебя. Руж точно смошенничает и прикарманит половину, разбавив остальное золой или порохом.       – Вообще-то, это красный перец.       – Что... О чём ты?       – Просто... несмотря на это... – Блейз приняла мешочек, старательно отводя взгляд. – Ты выглядел счастливым, когда говорил о ней.       Синий ёж бессовестно развалился на койке друга, справедливо полагая, что тому рано или поздно надоест его отчитывать и больше не потребуется перебираться всякий раз на гамак до возвращения двухвостого. Каморка канонира была намеренно завалена кольцами и пушечными лафетами, чтобы получить приют у старших членов команды. Гамак в штурманской каюте прельщал куда больше мягкой перины на нижней палубе галеона. Мёртвая тишина необжитых помещений отталкивала любые помыслы об отдыхе, оставляя один на один с давящей пустотой и одиночеством. Но Эми это жутко злило. Свободное время у них совпадало довольно редко, а когда, казалось бы, ёж загнан в угол и никуда не убежит, рядом торчал Тейлз, спокойно делая расчёты за своим столом. Да и с тех пор, как кубрик остался в её полном распоряжении, ничего не поменялось. Заманить Соника оказалось не так просто – за любым предлогом ёжик чувствовал подвох и сразу выдумывал себе кучу неотложных дел. Кто бы мог подумать, что смелый и весёлый парень будет настолько нерешительным и зажатым. От подобных наблюдений у Роуз текли слюнки, жаркая смесь забавных слабостей делала их проявления совершенно невыносимыми. Ничего не подозревая, он продолжал крепко спать, утомлённый неожиданно навалившейся работой. Девушка заставляла себя думать о чём-то другом, долгожданные прикосновения и беспорядочные поцелуи везде, где только позволяла его расстёгнутая рубашка, должны были занимать все её мысли. Однако плотно обтянутая бриджами промежность выдавала заманчивую тесноту, что будоражила возбуждённое любопытство. Эми недолго противилась желанию поскорее добраться до точки невозврата и желанию завладеть вожделенным объектом. Лёгкие поглаживания очень скоро переросли в опасные ласки, а нечто, прячущееся за тканью, перестало помещаться в ладони. Озорно хихикнув, ежиха развязала узелок на поясе, лишив Соника последней защиты, в маниакальном восторге расставалась с ускользающим разумом. Мгновения медленно сменяли друг друга – она во все глаза смотрела на набирающий силу орган, захлёбываясь эмоциями от последствий своих посягательств.       Остатки сна едва сдерживали неумолимый натиск сошедшей с ума действительности. Соник судорожно дёргался, пока не осознавая, почему не может расслабиться и побыть ещё немного в уютном забвении. Глаза резко раскрылись, до боли растянув веки, в момент слишком сильного разряда, что объяснил чавкающие звуки и разливающийся по телу свинец. С трудом приподнявшись, ёж успел только увидеть розовые колючки, прежде чем в шоке грохнуться обратно от накатившей слабости. Коварное удовольствие пробивалось сквозь барьер отрицания – постоянно убегать от неприкрыто заявляющей о своём желании бестии, в надежде, что та остынет... на что он вообще рассчитывал? Вырвавшийся вздох не имел ничего общего со спокойствием – мыслей и чувств стало больше, чем было возможно держать внутри. Потребность произнести хоть что-то упиралась в полное отсутствие подходящих слов.       – Сегодня, впервые за долгое время, моё таро сошлось! – ежиха выпустила пульсирующий ствол, в попытке объяснить логику происходящего. – С тех пор, как оно предсказало, что скоро я встречу своего... тебя, ёжик Соник.       – Какое, к хаосу, таро, ты чего несёшь?.. – он чуть не задохнулся, получив смачный шлепок языком по шарам, за секунду до того, как губы ежихи плотно сомкнулись вокруг одного из них.       Сознание помутилось вслед за новой волной беспокойного напряжения, столь опасные действия вокруг слабого места любого парня не могли иметь иного воздействия. Застигнутый врасплох, Соник не мог припомнить, что наплёл, не имея больше власти над своим достоинством, но вне всяких сомнений, это были не попытки её образумить. Роуз с упоением хозяйничала у него между ног, облизывая упругую пару, точно знала какое место сейчас не менее горячее и влажное. Она шумно втянула пропитанный мускусом возбуждённого ежа воздух, словно запасаясь терпением, заставила себя остановиться и перебраться выше. Зеленоглазый нервно озирался, когда розовая задница стала неумолимо приближаться к его лицу. Получилось лишь вовремя вытащить попавший в ухо хвост ежихи, прежде чем затылок вдавило в подушку. Наверное, заткнуть его таким образом было не лучшей идеей, к тому же, стало труднее концентрироваться на выбранной цели. Соник обречённо обмяк, сумев кое-как устроиться, чтобы не задохнуться. Нападение на его член возобновилось, и малейшее сопротивление отзывалось жуткой слабостью во всем теле. Униженное сопение, вместе с желанием отомстить, закончилось тем, что он обжёг нежную кожу смачным движением языка. Казалось, если бы он не упёрся руками в её попу, то был бы тут же придушен из-за собственной неосторожности. Он мысленно выругался в сторону ежонка Дейви, а заодно и собственной судьбы, что подсунула ему спутницу, от которой невозможно убежать. Твердо решив, что попробует ещё один раз и на этом остановится, ёж припал к источнику дразнивших его соков. Стоило признать, что теснота гладких половинок хоть и ограничивала обзор, но обладала неким количеством достоинств. В отличие от томной элегантности Руж и гордой осанки таинственной Блейз, Роуз производила впечатление подвижной и сильной девчонки, хотя в его представлениях о спортивной фигуре, размеры должны быть, кажется, слегка меньше. Ёжик чувствовал, как грудь девушки трётся внизу его живота, упруго вжимаясь каждый раз, когда та брала его плоть особенно глубоко. Приближающийся пик был прерван самым наглым образом – она бросила своё занятие, как только осознание того, что делает её герой, смешалось с будоражащим наслаждением. Эми стремительно сместилась на его голову и принялась ритмично ёрзать, не задумываясь, как жестоко обломала ежа. Ставшая реальностью фантазия обострила восприятие, требуя полного осуществления. Соник не успевал за ней, впрочем, догадываясь, что от него тут почти ничего больше не зависит, изнывал от боли в переполненных яйцах. Затаённая обида не оставила парню и тени сомнения, куда очень скоро денется всё то, сколько накопилось по её вине, и что ему уже давно следовало трахнуть эту помешанную маньячку. Однако Эми никак не реагировала на тщетные попытки сбросить себя, предчувствуя приближение экстаза, полностью расслабила подобранные под себя ноги, больше не помогая ему справляться с её напором, приложила ладонь ко рту.       Тонкие нотки пряностей пробивались сквозь заполнивший всё вокруг, запах выделений ежихи. Он часто ловил себя на том, как подолгу не решается выйти за дверь камбуза, давая повод лишний раз заключить себя в объятия. Перчинки на кончиках пальцев оставляли жгучий след на сжатых в тонкую полоску губах, придавая остроты вероломно украденному поцелую, к которому Соник никогда не был готов. Роуз не замечала, как поправляла прядь иголок, увлечённая приготовлением очередного блюда, превосходящего во много раз потребности неприхотливых пиратов. И зарываясь в них носом можно уловить едва заметное присутствие имбиря и мускатного ореха. Призывы распалённого тела притупляли восприятие действительности, доводя до полного исступления. Он толкнул девушку на кровать и, не желая терять ни секунды, навалился сверху. Оказаться лежащей на животе под тяжестью синего ежа, было тем ещё сюрпризом. Могла ли она предположить, что он будет так напорист... но ей определённо нравилось.       – Знаешь, за такое развратное поведение тебя бы прогнали даже из борделя мисс Ваниллы, – вкрадчиво шепнул Соник, подлезая руками под грудь ежихи, умудрялся найти в себе силы дразниться.       Эми тоже хотела ответить что-то не менее пикантное, но вместо слов у неё вырвался только отрывистый вскрик. Внезапное проникновение обесценило предыдущие стремления чем-то невероятным. Сладкая судорога не сковала, похоже, только кончики ушек, заставив сердце замереть в предвкушении большего. Неистовая страсть, с которой парень вонзался в горячее лоно, сопровождалось радостным визгом Эми. Явно не стремясь избавить окружающих от подробностей, творившихся в штурманской каюте, ёжик ускорился, сильно шлёпаясь об упругие ягодицы, входил до упора. Спустя некоторое время, та уже не могла ничего, кроме как, тихо постанывая, смотреть в одну точку. Всего-то решив ему помочь и податься навстречу, быстро бросила эту затею после особенно резкого толчка, буквально вдавившего нижнюю часть тела в койку. Соник жадно массировал острые соски и игнорировал всё, что не входило в его планы. Когда назойливая ежиха стала для него не просто вездесущей липучкой, но ещё и постоянной проблемой с оттопыриванием штанов? Он давно начал замечать, как общение с ней стало свободнее, а воображение заносило дальше приличного. Уязвлённая независимость отозвалась детской обидой на неспособность перестать хотеть её настолько сильно. Но мстительно-резкие толчки давали обратный эффект, когда оба получали то, чего так долго жаждали. Ставший крайне чувствительным член больше не придавал парню эгоистичной уверенности, что будет сношать её до потери сознания. Скользкие стенки, неожиданно, сомкнулись нереально туго, выбив ежа из ритма, будто выжимая из него всё до последнего. Стиснув зубы в безумной улыбке, Соник уткнулся в плечо бьющейся в конвульсиях Эми, чувствуя, будто никогда не сможет перестать кончать. То, что теперь скажет его хвостатый друг, увидев свою кровать, казалось чем-то эфемерным и бессмысленным.