Одинокий призрак

      – Неплохая сабля, впечатляет, – Шедоу увлечённо наблюдал за стекающей с зазубренного лезвия кровью. – Всё ещё считаю свою лучше… нет, просто привык.       Синий ёж не спускал глаз со своего трофея, вместе с тем умудряясь уходить от ударов уцелевших в огненной ловушке Блейз:       – Я, конечно, разделяю твою радость, только вернуть не забудь! Мы просто торопились, а искать для тебя подходящее оружие… в общем, это не подарок или что-то вроде того. Наклз подберёт тебе другую из арсенала.       – Она мне нравится, – чёрно-алый перехватил рукоять и почти невидимым движением рассёк шею командиру отряда. – Пожалуй, заберу в счёт твоего долга.       Соник рванулся было к нему, но Тейлз вовремя толкнул его на землю, когда кто-то выстрелил в телегу, доверху нагруженную пороховыми бочками. Обломки досок с кусками ржавого железа полетели в разные стороны, хаотичные разрушения сливались в жестокое многообразие, безжалостно отбирая жизни. Душераздирающие крики заглушили жуткий грохот, когда сорванные сваи лишили мансарду крепления и деревянная конструкция накренилась над мостовой. Многие из тех, кому повезло избежать участи быть погребённым заживо, бросали оружие, не выдерживая ужасного зрелища. Сколько красных мундиров могло найтись среди лохмотьев павших пиратов? Никто бы не стал считать... У опытного офицера был шанс подавить панику и остановить обезумевших солдат, но перерезанное горло утратило способность отдавать приказы. Обострившиеся инстинкты завладели сознанием, не оставив ничего, кроме желания спасти свои жизни. Вспышки сопротивления возникали в разных частях Каракола и с легкостью подавлялись. Пока в гавани не появился призрак морей.       Наклз раздражённо отшвырнул сумку с гвоздями, которые внезапно стали совершенно бесполезны. Оставленный на борту, он собирался отвлечь себя починкой прохудившейся шлюпки… хватило и пары минут, чтобы этой кучей щепок нельзя было даже протопить печь. Наверное, ему удалось бы найти в себе силы объяснить Руж, что потребность пойти с ней скрывает в себе нечто большее, чем нездоровую склонность натягивать парики на задницы. Но говорить при всех то, о чём не решаешься сказать наедине… да и что это изменит? Очень хотелось считать эту вахту регулярными обязанностями, а не наказанием за собственное упрямство.       Летучий Мобианец зашёл в порт под Весёлым Ёжиком, надменный и дерзкий, как калёное ядро, позволив им считать себя пойманным вместе с остальными. И его боцман мог в одиночку показать, почему их галеон боятся увидеть даже во сне. Пять фрегатов блокировали остров и должны были затопить любого, кто рискнет сняться с якоря. Пиратов объединяет всего-навсего алчность, они не способны смотреть в лицо достойному противнику, лишь трусливо убегать... Поспешные выводы могут обойтись слишком дорого. Выстоит ли эскадра из полдюжины кораблей, полагаясь на одни предубеждения? Полный контроль над противником сводит с ума – Герцог губернатора стоял у пристани так, будто привёз для всех рому. Ехидна невольно улыбнулся, когда перед глазами возник королевский образ, что пожелал угостить выпивкой морских разбойников, которыми так восхищается. Тело сковало бушующим хаосом, стремившимся вырваться на свободу через стволы пушек и разнести Герцога со всем его эскортом. Каприз уязвлённой гордости ослепляет обманчивым превосходством. Один неверный шаг, и от могильного холода уже не стынет в жилах кровь, легенда станет сказкой, а живые мертвецы – простой выдумкой. Наклз чувствовал её у себя за спиной, слышал пронизывающий шёпот той, чьи костлявые руки толкали его к краю пропасти. Всё может оборваться в любое мгновение – печать смерти вселяет страх во врагов, даёт безграничную власть, но только затем, чтобы предать, когда им останется полагаться только на неё. Словно отравленное яблоко… но яд не подействует, пока ей этого не захочется. Она ненавидит их.       Завал разделил команду на две группы. Тейлз высунулся из-за пальмы и, на всякий случай держа наготове мушкетон, осторожно покинул укрытие. Клубы пыли мягко оседали на землю. Только что разрываемая криками и звоном металла улица стала тихой и пустынной. Можно было услышать, как Соник гулко глотает ром из фляжки, поминутно вздрагивая от какого-то неестественного веселья, нервно хихикая.       – Оставь мне, чего присосался?! – кроме двух друзей, с этой стороны осталась и летучая мышь. – Ну хватит, всё расплескаешь!       Сжавшись от боли, девушка лежала на траве возле стены и недобро поглядывала на парней. Она не успела приземлиться – её сбило взрывом с приличной высоты, повезло ещё удачно упасть. Спохватившись, двухвостый выхватил из рук уже порядком налакавшегося ежа остатки спиртного, наконец-то сообразив, что Руж не справится сама.       – Сначала дай выпить! – ушастая отмахнулась от протянутой ладони. – Потрясающе, ещё чуть-чуть, и мне бы совсем ничего не досталось.       – Я жив, я жив! Как же я люблю жить! Да как же я люблю жить-то, а! – Соник неожиданно залился смехом, ошеломлённый несвойственной благосклонностью фортуны. – А, ну да, я же мёртв, нехорошо вышло. Сколько уже отправил на корм рыбам, и до сих пор не могу понять, чем наш брат от них отличается.       – Почти одно и то же, с той лишь разницей, что мы пьём больше, – вяло отозвалась Руж, бросив ему уже пустую флягу. – Настроен шутить прямо сейчас? Просто очаровательно.       – Весёлый, как ёжик на грот-мачте, – поддакнул лис, помогая ей подняться. – Летать можешь?       Заурядный вопрос не мог вызвать столь неловкую паузу, однако уверенность в бесспорной оплошности накрепко обосновалась среди спутанных мыслей. Мышка отрицательно покрутила головой, точно застигнутая врасплох, спрятала крылья за спиной. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, но Тейлз им был… да ещё и Соник, как назло, куда-то делся, хотя секунду назад был тут. На поддержку лучшего друга можно не рассчитывать – угораздило же ляпнуть, не подумав.       – Я что-то пропустил? – ёж появился из-за угла, подтягивая на ходу бриджи. – О, монетка!       Взгляд опять зацепился за попугая, что навязал синему свою компанию. Похоже, непоседливый пират уже привык к назойливому спутнику и не испытывал дискомфорта, только лису он определённо не нравился. Впрочем, как и всё, на чём сверкала усатая эмблема – Эггман не имеет привычки делать бесполезные игрушки и тем более не отдаст без причины свою систему жизнеобеспечения.       Взятые на изготовку ружья не давали времени раздумывать, и Блейз нырнула рыбкой в могилу. Засада на кладбище обратилась в глухую оборону, после того как стало известно, что пираты перерезали патруль. Он давно обратила внимание, насколько сильно хотят её убить – краснобрюхие лезли отовсюду, в отчаянном стремлении сохранить контроль над Караколом. Едва бунтовщики начнут уверенно стоять на ногах, как весь остров почувствует слабость врага и похватает сабли да кортики.       – Могло быть и хуже, – пробормотала пиромантка, оценивая весьма удачное падение… и вновь что-то знакомое щекотало нос. – Сильвер?       – Кажется, мы опередили старого сапожника Вилли. Слишком любил грог, говорят, умирал долго и мучительно, вот и не дожил до рассвета. Это его якорная стоянка, – псионик осторожно пошевелился, но получалось не очень хорошо. – Ты не могла бы встать?       От внимательных глаз не ускользнуло неестественное спокойствие ежа, такое дерзкое и легкомысленное, что не может не вызвать подозрений. Парни всегда так себя ведут, когда боятся показаться слабыми.       – У тебя кровь…       – Просто царапина. Зацепило осколком надгробного камня из-за тех сумасшедших гренадеров.       Предсказуемо, можно подумать, ожидала чего-то другого – слова не трогали девичье сердце, как, вероятно, было задумано. Тяжело вздохнув, она оторвала окровавленные лоскуты от его рубашки, чтобы самой осмотреть рану.       – Сильное воздействие моей ментальной энергии. Я, ну знаешь… расплавил им мозги… само собой вышло – не планировал. Инстинкты, память, восприятие… разум испорчен… бесполезные мешки с костями!       – Много болтаешь, – демонстрация возникших на кончиках пальцев огоньков, избавляла от необходимости озвучивать свои намерения. – Не дёргайся!       – Что ты собираешься… Блейз, не надо, мне совсем не больно, правда!       – Не пытайся меня обмануть, сам же знаешь…       – Это бесполезно… – обречённо закончил Сильвер, заглянув в глубину её глаз.       – Хороший ёжик.       Девушка кивнула самой себе и плавным движением провела по линии раны. Следуя за прикосновением, озорные язычки пламени жадно облизнули рассечённую кожу на плече телекинетика, отзываясь слабой тенью той обжигающей страсти, подаренной ему в предсмертной агонии. Но на этот раз ему не придётся испытать вершину её силы и увидеть завораживающий силуэт в апофеозе огня. Он помнит то, что не может стать воспоминанием, очередной аспект, способный разрушить эту реальность. Их итак стало слишком много, когда хватит и одного. Каждое действие, влечет за собой последствие. Принятие своей сущности не останавливает перед уничтожением целого мира. Ничто не имеет значения, кроме собственного права на жизнь.       – Ну вот, подлатала. Проще, чем паруса, – кошка осталась довольна аккуратной полоской, почти не задевшей светлой шерсти. – Совсем не обязательно так сильно меня прижимать, всё уже позади, успокойся. Дай слезу.       – Зачем?       – Что значит зачем? Не трогай мои бёдра!       – Блейз, я…       – Отцепись!       Ухоженный сад, кованые узоры на балконах и оплетённые вьюнком колонны выглядели кусочком райского сада на фоне трущоб пиратского логова. Шёпотом прохладного ветра среди пыльных улиц Каракола мисс Ванилла соблазняла потратить всё до последнего песо в обители удовольствий.       – Куда бы мы не отправились, наш штурман всегда прокладывает маршрут через бордель, – синий ёж поймал хвостатого в сгиб локтя и взъерошил ему шерсть на затылке костяшками пальцев. – Извращённый лис!       Тейлз безуспешно вырывался, не в силах сдерживать смех и держаться серьёзно, хотя и понимал, что следовало бы. Руж не стала ничего им говорить, только шутливо погрозила пальчиком обладателю нехорошей репутации и прошла вперёд, позволяя им немного подурачиться. Глубоко внутри, каждый из них осознавал, как Летучий Мобианец превращает их в таких же бесстрастных и молчаливых призраков, как он сам. Увиденное в который раз доказывало их способность изменять мир, оставаясь теми, кто они есть, не теряя себя в бесцветных тонах вечности. Иногда достаточно заставить смущаться гордого и вспыльчивого боцмана, и сам проклятый галеон не сможет спрятать их чувства от ярости неутомимого преследователя.       Летучая мышь склонилась над ставшими обыденностью телами убитых возле калитки. Вне всякого сомнения, тут приложила руку девушка. В лёгком платье с высохшим багряным пятном на корсете, волчица лежала чуть поодаль с кинжалом в груди. У Кровавой розы были острые шипы – хозяйка умела подбирать девочек.       – Была ли она развратной самкой или трепещущим цветком, но ей хватило смелости взяться за клинок, – мышка обеими руками прикрыла ей веки. – Видят боги, она была слишком храброй для шлюхи!       Клиентов сегодня явно не обслуживали. По крайней мере, сделавшие попытку войти без приглашения теперь лежали на ступенях и напрочь отбивали желание проявлять такую же настойчивость.       – Мародёры! А я и забыл, что без них не обойтись, – Соник пожал плечами, стараясь особо не смотреть. – Как думаешь, Крим все ещё помогает матери с содержанием заведения?       Двухвостый покосился на выпущенные из распоротых животов охотников за лёгкой добычей внутренности:       – Ну и зачем ты спросил? Сам же видишь…       – Сумасшедшая сука! – Руж резко отвернулась, вздрагивая от отвращения. – Меня сейчас вырвет!       Сырость и прохлада приятно обволакивали утомлённое знойным днём тело, соблазняя побыть тут ещё немного, отбросить ненужные сомнения, забыть обо всём на свете. И даже о том, что здесь собирались кого-то похоронить.       – Вы чего удумали? – Эми склонилась над ямой, красная как варёный краб, не в силах поверить в такую наглость. – Ну конечно, потрахайтесь прямо в могиле, а мы уж как-нибудь сами!.. Шедоу, они тут.       Ёж заглянул вниз – как и ожидалось, две пары напуганных жёлтых глаз, смотрели из темноты:       – Я сразу сказал, что зря волнуешься. Выберутся сами.       Блейз отпихнула парня, судорожно застёгивая пуговицы рубашки, спрашивала себя, как это могло произойти. Снова не смогла пробиться сквозь эту обаятельную непосредственность. Проще пойти на поводу, чем найти в себе силы отказать в спонтанным порыве. Телекинетик попробовал как ни в чём не бывало подойти к кошке, но та внимательно следила за каждым его движением… Виновато улыбаясь, он продемонстрировал мерцание псионики, давая понять, что только хотел помочь выбраться. И для чего понадобилось оправдание, чтобы разрешить ему ещё раз себя обнять?