Дом ведьмы

Эмме с трудом хватило терпения, чтобы доплести вторую косу. Завязав, наконец, кончик лентой, она раздражённо отбросила волосы на спину и глянула на своё отражение в маленьком зеркальце, которое висело в уголке комнаты, рядом с полками. Кажется, получилось достаточно неплохо — по крайней мере, она не выглядела, как обычно, растрёпой. Оставалось только переодеться из ночной рубашки в платье. Эмма уже потянулась за мягкой тканью, как вдруг из кухни послышался грохот. Недовольная девушка поспешила туда, уже предвкушая очередную ссору с ведьмой. К её удивлению, комната была пуста — разве что на полу валялись каким-то чудом упавшие со стола миски. Эмма ничего не понимала: как такое могло случиться, если в кухне никого не было? Однако, подумав, девушка решила, что это Реджина попросту неаккуратно составила их, поэтому всё и обрушилось в какой-то момент. Успокоив себя этим простым объяснением, она толкнула ногой одну из мисок, загоняя её под стол. А что, раз из-за Реджины они упали, пусть ведьма и собирает их, когда вернётся. Однако, когда Эмма намеревалась проделать то же самое со второй, из-под стола, прямо ей под ноги, вдруг выбежала чёрная кошка. Девушка испуганно охнула, едва не наступив на неё.  — Ты тут откуда? — протянула она, протягивая к не менее испуганной кошке руку. — Тебя Реджина принесла?  — Мяу! — возмущённо ответила ей кошка, поднимая хвост трубой.  — Кис-кис-кис, — попробовала Эмма ещё раз, но пушистая гостья зашипела и ринулась куда-то за сундуки. — Глупое животное. Видно, к их зверинцу, кроме кур и Василька, прибавилась ещё и эта кошка. Девушка подошла к шкафчику, нашла в нём блюдце и, плеснув из кринки молока, поставила его у сундука. Кошка не выходила, и тогда Эмма, плюнув на это, принялась готовить для себя нехитрый завтрак. Ссоре с ведьмой шла уже вторая неделя. За всё это время они почти не разговаривали, и Эмме казалось, это всё никогда не закончится. Как сказала ведьма, родить девушке предстояло через три недели, и она с ужасом думала о том, что скоро ей придётся покинуть этот дом, оставив ведьме своё дитя. Было страшно и за мальчика, которого Реджина вряд ли позволит ей увидеть, и за себя. И если её ребенка ведьма воспитает как родного, то вот саму Эмму последними ночами мучили жуткие видения: то она умирает в родах, то где-нибудь на дороге или в городской подворотне, ограбленная и униженная. Что бы она ни делала, куда бы ни отправлялась - везде всё заканчивалось смертью. Из-за этого она то и дело просыпалась посреди ночи, вся дрожащая и в поту, но рассказывать о видениях ведьме девушка не торопилась — та ведь явно дала понять, что Свон будет лишней в её доме. Когда на столе появилась свежепожаренная яичница, Эмма немного отвлеклась от грустных мыслей. Отломив себе кусочек хлеба, девушка принялась за нехитрый завтрак и даже не заметила, что кошка, не без удовольствия вылакав молоко из блюдца, тенью подошла к скамье и, запрыгнув на противоположную от Эммы сторону, принялась вылизываться, словно только что прошла не по подметённому полу, а по грязной луже.  — Будешь? — девушка отломила кусочек яичницы и протянула его кошке. Та брезгливо принюхалась и, подкравшись чуть ближе, ловким ударом лапы скинула угощение с её ладони, прежде чем съесть его. — Вкусно? Кошка мяукнула и на этот раз села ближе, глядя на Эмму своими янтарными глазами. Девушка усмехнулась и дала ей кусочек побольше, на что гостья откликнулась коротким довольным урчанием.  — И зачем ты Реджине? — поинтересовалась Эмма, как будто кошка могла говорить. — Поиграет и выгонит, как меня, вот увидишь. Та только сыто облизнулась.  — Убегай отсюда, глупая. — Девушка попыталась погладить кошку, но та вдруг коротко зашипела и, отпрянув назад, снова принялась демонстративно вылизываться. Эмма вздохнула. — Ну и жди, пока она тебя за шкирку выбросит. Вскоре девушка доела свой нехитрый завтрак, запив его травяным настоем, и, сполоснув посуду, поставила её сушиться на столешнице. Кошка тем временем улеглась на скамье и, помахивая кончиком чёрного хвоста, наблюдала за хлопотавшей Эммой. Та, в свою очередь, то и дело ловила себя на мысли, что гостья её нервирует, то ли из-за её внимательного взгляда, то ли из-за того, что та вдруг принялась тихо-тихо мурлыкать, то выпуская, то пряча когти. — Странная ты, — улыбнулась ей Эмма, стряхивая с рук капли воды. — Надеюсь, Реджина тебя не пустит на какое-нибудь зелье. Кошка смешно дёрнула ушами и замурлыкала громче. — Ладно, — девушка смело шагнула к ней, — дай-ка я тебя поглажу. Пушистая гостья попыталась увернуться, но Эмма, пожертвовав своими ладонями, на которых теперь алели длинные царапины, прижала её к себе и попыталась почесать за ушком. Та упрямилась, всё пыталась вырваться — но не знала, что от этой девушки так просто не убежишь. Эмма попросту взяла её за загривок, и кошка волей-неволей замерла, как послушный котёнок.  — Вот, ничего же страшного, — усмехнулась девушка, глядя её по мягкой шерсти. В янтарных глазах кошки явно читалось недовольство. Она яростно била хвостом, гнусаво рычала, едва не срываясь на шипение, и то и дело дёргала лапой, пытаясь остановить руку Эммы. Впрочем, постепенно девушка получила своё: кошка сдалась, прекратив рваться и стойко принимая ласку.  — Почему тебя раньше здесь не было, — вздохнула Эмма, чувствуя, как пушистая гостья начинает едва слышно мурлыкать, когда она снова стала чесать её за ушком. — Сделай одолжение, расцарапай руки ведьме, когда она вернётся. Кошка резко дёрнула лапой и, вывернувшись, получила, наконец, свободу, а Эмма, ойкнув, тут же принялась дуть на глубокую царапину на руке.  — Тварь ты пушистая, за что?! — праведно возмутилась она. — Не меня, а Реджину! Кошка мяукнула и, махнув хвостом, убежала в спальню.  — Только попробуй там нагадить! — крикнула ей вслед Эмма. Разумеется, гостья её проигнорировала. Весь день кошка где-то пряталась, хотя Эмма подозревала, что эта зараза просто спит где-нибудь на вещах или одеялах. Вышла она к ужину, когда девушка уплетала за обе щеки вяленое мясо и картошку, и, конечно, выпросила себе пару кусочков, потом получив ещё и очередное блюдце молока. На руки Эмма больше брать её не пыталась.  — И где эта ведьма? — пробормотала девушка, когда поняла, что уже засыпает едва ли не на ходу. Реджина и впрямь ещё не вернулась, и куда она могла отправиться, Эмма понятия не имела. Ведьма никогда не уходила так надолго — и мало ли что могло с ней случиться? В сердце девушки постепенно поселилась тревога.  — Вернётся, я ей всё выскажу, — начала она, но тут же зевнула. — Пусть в дом заходит, как хочет. Эмма заперла засов и, держа в руке единственную горящую свечу, прошла в спальню. Кошка уже вовсю устраивалась на кровати, утаптывая лапами подушку Реджины. Девушка закатила глаза.  — Потом сама будешь ведьме объяснять, почему на её подушке шерсть, — заметила она. Кошка бросила на неё презрительный взгляд и нагло улеглась. Эмма потушила свечу.  — Как-то страшно здесь одной, если честно, — призналась она, осторожно подходя в темноте к постели. — Куда Реджина могла деться, а? В ответ послышалось только тихое «Мяу».  — Как-то без неё… — Эмма на пару мгновений замолчала, укутываясь одеялом. — Всё не так. Понимаешь? Разумеется, кошка промолчала. Проснулась Эмма от ощущения тёплого дыхания на своем лице. Девушка недовольно забормотала, поворачивая голову — и тут же почувствовала что-то противно-шершавое и мокрое, коснувшееся её щеки. От неожиданности она резко открыла глаза и тут же разглядела тёмную шерсть и розовый нос. Кошка, которая уже была бодра и полна сил, вновь лизнула её в щеку.  — Привет, — невнятно пробормотала Эмма, поудобнее устраиваясь на боку. Кошка мурлыкнула, а затем коснулась мягкой лапой её подбородка. Девушка сонно улыбнулась.  — Ты что, как Реджина, не умеешь спать на рассвете? — протянула она, поудобнее устраиваясь на мягкой подушке и подтягивая к себе одеяло. Короткое «Мяу!» было ей ответом. Над лесом только-только занимался рассвет, отчего в комнате немного посветлело, и, разумеется, Эмма не намеревалась вставать с постели в такую рань. Можно было ещё пару часов с чистой совестью спать — девушка укрылась одеялом чуть ли не по самую макушку и закрыла глаза. Однако кошка была против: Эмма почувствовала, как пушистая нахалка поставила на её вытянутую руку передние лапы и стала переминаться с одной на другую, то выпуская, то пряча когти.  — Ну чего ты хочешь? — с недовольством спросила её девушка, приподнимаясь на локте.  — Мя-я-яу!  — Я хочу отдохнуть, — буркнула Эмма. Кошка фыркнула, всем своим видом выражая пренебрежение к её словам. Она грациозно спрыгнула с постели и, брезгливо дёрнув задней лапой, скрылась в кухне. Эмма вновь опустилась на подушку, намереваясь подремать, как вдруг за стенкой послышался оглушительный грохот, заставивший её подскочить как ужаленную.  Растрепанная ото сна девушка спешно вылетела в кухню. Кошка, сидевшая на столе, вопросительно мяукнула и невинно махнула кончиком хвоста, будто бы это не она сбросила на пол любимую ведьмину кружку.  — Вот же поганка, — пробурчала Эмма, приглаживая растрепанные волосы и опускаясь на скамью. На кошку, которая всё так же сидела, едва заметно поводя ушами, она посмотрела с неподдельным неодобрением. Впрочем, довольно быстро она и думать об этом забыла. Её голову вновь заняла тревога за лесную ведьму: куда же она делась? Реджина не могла уйти насовсем — ведь в доме остались всё её вещи, все деньги и запасы. Может, на неё напали? Или ведьма ушла спозаранку в лес да заплутала? А может, она… В голове Эммы витало столько предположений, одно невероятнее другого, и ни одно она не могла проверить. Девушка тяжело вздохнула и, опустив голову на руки, уперлась локтями в стол. И что же ей теперь делать?  — Мр-р? — послышалось рядом.  — Отстань, — бросила Эмма, не удостоив её и взглядом.  — Мр-р-р! — Кошка переступила с лапы на лапу, тихо постукивая кончиком хвоста по столу. Девушка не обратила на это никакого внимания: её захлестнуло такое отчаяние, что она, не сдержавшись, горько расплакалась. И зачем только поверила ведьме? Ведь знала же, добра от неё не жди — вот и получила. Однако в дело вмешалась кошка, которой, по-видимому, не сильно-то хотелось слушать её нытьё. Сперва она прошлась перед Эммой по столу туда-назад, затем, поняв, что это не работает, стала тереться о её руки. Вот только чего пушистая гостья не ожидала, так этого того, что девушка схватит её в охапку и прижмёт к себе.  — Ну почему она ушла? — всхлипнула Эмма, совсем не замечая, что её слезы падают прямо на чёрную шерсть терпеливо всё сносящей кошки. — Что я сделала не так? Ответом ей было приглушённое «Мяу?».  — Вот и я не знаю! Поругались, но это ведь не повод уходить. Если бы можно было вернуть… Так за жалобами, слезами и сочувственным мяуканьем пролетело с полчаса. Постепенно слёзы Эммы сошли на нет, и теперь девушка лишь изредка шмыгала носом, растерянно поглаживая кошку, которая, вытянув лапу, играла с прядью её волос.  — Как думаешь, она вернётся? Питомица не обратила на её слова внимания, слишком увлекшись золотистым локоном.  — Я влюбилась в лесную ведьму, — Эмма почесала кошку за ушком, отвлекая её от незатейливой игры, — а она меня ни в грош не ставит.  — Мя-ау! — возразила та, изворачиваясь в руках девушки и подставляя поглаживаниям беззащитный живот.  — Когда эта ведьма вернётся… Пусть она хотя бы вернётся, — вздохнула Эмма. — И с каких это пор ты такая ласковая? Молока выпрашиваешь? Довольное мурлыканье стало лишь громче.