Дом ведьмы

Эмма попыталась шевельнуться и не смогла сдержать болезненного стона: живот ныл, а голова, казалось, сейчас попросту расколется надвое. Всё было как в тумане. Когда Малефисент заставила её уснуть — а выглядело это так, словно ведьма просто щелкнула пальцами у неё перед носом, — Свон даже сопротивляться не смогла, а сейчас почему-то чувствовала себя разбитой и уставшей. Вдобавок совсем рядом слышался чей-то плач, да такой громкий и отчаянный, что девушке хотелось спрятаться от него куда подальше. Кто-то провел пальцами по её щеке, и Эмма недовольно поморщилась.  — Ну же, просыпайся, — послышался взволнованный голос ведьмы над её ухом.  — Подожди, — выдохнула девушка в ответ, чувствуя, как голова снова вспыхивает болью. — Как же мне плохо…  — Эмма, он кричит! — Реджина всё никак не могла дать ей хотя бы минутку. — Только ты его успокоишь! Он кричит. Сперва Эмма не поняла, о чём она — кто может кричать в их доме? А потом словно кто-то в один момент напомнил ей всё, что случилось не больше часа назад: сброшенные на пол окровавленные простыни, Малефисент с малышом на руках, она сама, глотающая отчаянные слёзы, и горькая безысходность от осознания того, что ей в жизни не суждено даже коснуться собственного крохи, звонко кричащего у ведьмы на руках. И хорошо, что гостья позволила ей уснуть, ведь в тот самый момент Эмме казалось, что она умирает. Она широко распахнула глаза — и тут же встретилась взглядом с Реджиной.  — Нам некогда ждать, — не выдержала ведьма. Ребенок и впрямь плакал всё отчаяннее, и она, бережно опустив младенца на постель рядом с родной матерью, безо всяких колебаний потянулась к завязкам на широком вороте рубахи девушки. Эмма слегка вздрогнула, но останавливать её не стала.  — Может, ты и сама справишься? — поинтересовалась Реджина, как только тонкий шнурок оказался в её руке. Эмма кивнула и, неловко приподнявшись на локтях, позволила ведьме подложить ей под спину пару подушек. Теперь девушка почти сидела в постели и прекрасно могла видеть малыша, который все так же громко и настойчиво требовал к себе внимания. Взволнованная ведьма осторожно взяла его на руки и, присев на постель, протянула его Эмме, которая смотрела на сына и всё не могла поверить собственным глазам.  — Иди сюда, — наконец, выдохнула она, усаживаясь чуть выше на подушках и принимая малыша из рук Реджины. — Злая ведьма разрешила нам увидеться, представляешь? Похоже было, что мальчику всё равно — он лишь громче захныкал, недовольно ворочаясь в пеленках. Эмма не сдержала улыбки и, взявшись за распущенный ворот, подняла взгляд на Реджину.  — Ты и впрямь собираешься смотреть? — спросила она, но в её голосе не слышалось недовольства — только радость и немного усталости. — Не подумай ничего, но…  — Я понимаю. — Ведьма повернулась к ней спиной.  — Не знаю, так ли… Ох! — сдавленно пробормотала Эмма себе под нос. — Как же хорошо, что у него ещё нет зубов. Реджина усмехнулась. Кажется, с этой деревенщиной всё в порядке, нужно лишь дать ей ещё немного поспать. А вот затем… Реджина не знала, что будет дальше.  — Он милый, когда не кричит, — тем временем продолжала Эмма. За спиной ведьма слышала сосредоточенное сопение и тихие причмокивающие звуки. — Как ты его назовёшь?  — Генри, — тут же уверенно откликнулась Реджина. — В честь моего отца.  — О, кто-то у нас тут маленький король, — рассмеялась девушка, но как-то невесело. — Ты ведь будешь хорошим сыном Реджине, да, Генри? Ведьма на секунду прикрыла глаза. Она, казалось, могла почувствовать отчаяние, исходившее от девушки, и ощущение это разрывало ей сердце. Не выдержав, Реджина резко встала и вышла из комнаты, задернув за собой шторку и не откликнувшись на удивленное «Куда ты?»: Эмме явно хочется побыть с сыном хоть немного, да и самой ведьме не помешает пару минут подумать в тишине. В доме все казалось непривычно тесным, и Реджина, недолго думая, вышла на крыльцо. Небо над лесом горело оттенками красного от закатного солнца. Реджина вздохнула, чувствуя, как ветерок приятно холодит щёки, и тут же ей в ответ послышалось тихое, как будто заискивающее ржание.  — Опять ты, — беззлобно пожурила жеребёнка Реджина, спускаясь по ступенькам. — Какой же надоедливый. Василёк недовольно фыркнул, словно обиделся, а затем повёл ушами и ткнулся носом ведьме в руку.  — Нет у меня ничего для тебя, — отмахнулась от него Реджина, делая шаг назад. Василёк всё не отставал. — Да прекрати! Жеребёнок клацнул зубами у её уха, а затем вдруг вцепился в ткань платья на плече и попытался потянуть женщину к крыльцу.  — Ты что делаешь?! — воскликнула она. В следующую секунду жеребенок отпрянул от щелчка по носу и, обиженно взвизгнув, отбежал от ведьмы на пару шагов, раздражённо помахивая хвостом. — Эмма поправится — кусай её сколько хочешь! Василёк снова заржал, перебирая копытами.  — Не нравится? О, не волнуйся, скоро уйдёшь отсюда вместе со своей любимой хозяйкой! И тут воцарилась тишина, даже какая-то лесная птичка перестала чирикать в своём укрытии в еловых ветвях. Жеребенок повёл ушами, а затем тряхнул головой, словно огорошенный словами ведьмы. Реджина криво усмехнулась.  — Ну, а что ты думал? — поинтересовалась она, поводя плечом. — Эмма ведь…обязана уйти. Только сейчас ведьма осознала, как сложно ей произнести эти слова. Эмме придётся уйти, оставив ей Генри и, что ещё больнее, воспоминания о тех месяцах, что Реджина провела с ней. Никто больше не обнимет ведьму, никто не будет будить её посреди ночи, чтобы потребовать яблок, никто не захочет позаботиться о ней. И пусть в доме теперь будет ребенок, но каждый день он будет напоминать Реджине о том, что она могла бы иметь — любящую её семью. Василёк осторожно подошёл к ней и вновь мягко ткнулся в плечо. Ведьма, не удержавшись, протянула руку, поглаживая его по шее.  — Не хочешь уходить, да? — прошептала она, и жеребенок тихо-тихо фыркнул. — И я не хочу оставаться одна. Вот она, та самая правда, от которой она так долго пыталась скрыться. Простая, очевидная и такая невозможная правда: Эмма не уйдёт, ведь ведьма, да и Генри, ей просто не позволят. Тогда, разговаривая с девушкой после превращения, она еще не понимала, что прикипела к простушке всем сердцем. И к чёрту контракт — Реджине так сильно хочется, наконец, чувствовать себя счастливой. Реджина не сразу решилась войти в спаленку: ей даже казалось, что она подслушивает что-то тайное и сокровенное, хотя Эмма всего лишь тихо говорила с сыном. Ведьма прекрасно понимала, что Свон искренне считает, что больше не увидит мальчика, а потому пытается сказать ему всё, что только может. Осторожно сдвинув шторку, Реджина вошла в комнату. Эмма тут же испуганно вскинула голову. Она всё так же сидела, упираясь спиной в подушки, и явно не желала расставаться с Генри, который мирно спал у неё на руках. Ведьма двинула ладонью — возле кровати тут же появилась искусно сделанная колыбель, — и Эмма чуть крепче прижала к себе младенца.  — Ещё немного, пожалуйста, — попросила она, и у Реджины защемило сердце — столько мольбы было в её зелёных глазах и усталом голосе.  — Нам нужно поговорить, — вздохнула она, присаживаясь на край постели. — И ты должна поспать.  — Ещё успею, — мотнула головой Эмма. Ребенок заворочался, словно чувствуя её тревогу, и девушка успокаивающе погладила его по пухлой щёчке.  — Дай мне Генри, — настойчиво попросила Реджина. — Ты ещё увидишь его. Девушка подняла на неё полный безграничного удивления взгляд.  — Обещаешь? — недоверчиво поинтересовалась она.  — Клянусь. Помедлив, Эмма вновь коснулась щеки сына — тот смешно поморщился, — и передала его Реджине. Та не удержалась от улыбки, глянув на личико младенца, и бережно опустила его в колыбель. Обернувшись, она заметила, что девушка внимательно следит за каждым её движением.  — Когда я должна уйти? — напряжённо спросила она, не сводя с ведьмы настороженного взгляда. — Завтра?  — Ты спешишь? — вопросом на вопрос ответила Реджина, возвращаясь на кровать.  — Нет, просто я подумала… — Эмма замолкла, словно не была уверена, стоит ли ей продолжать.  — О чём?  — Ты можешь убить меня быстро? Ведьме показалось, она ослышалась.  — Почему ты спрашиваешь? — мягко поинтересовалась она. Эмма закусила губу и отвела взгляд. Её пальцы нервно сжимали край лоскутного одеяла, и Реджина, заметив это, накрыла её ладони своими.  — Ты говорила, что убьёшь меня, если не отдам… — По щеке Эммы покатилась слеза, и девушка поспешила утереть её краем одеяла. — Я не могу, Реджина.  — Что не можешь?  — Отдать тебе Генри, — уже не таясь, Эмма всхлипнула. — Он ведь мой сын, мой! Знаю, мне в любом случае не жить, но так он хотя бы будет знать, что я не отказалась от него… Она не смогла продолжить — горькие слёзы душили её невидимой удавкой. Реджина молча скинула свои туфли и устроившись рядом с Эммой, приобняла её за плечи. Сперва девушка пыталась сбросить её руку, а затем вдруг обняла ведьму в ответ и, уткнувшись ей в плечо, зарыдала ещё горше. Реджина успокаивающе гладила её по светлым волосам, позволяя выплакаться.  — Надеюсь, наш сын не будет таким плаксой, — постыдила она девушку, когда та немного притихла.  — Когда ты убьёшь меня? — еле слышно повторила Эмма. Это было так странно — обнимать ведьму, которая в любой момент может лишить её жизни, но вместе с этим Реджина была единственной, не считая Генри, кто был у неё на этом свете.  — Ты так этого хочешь?  — Нет, — Эмма приподняла голову с её плеча. — Но ведь контракт… И ты говорила, что не уверена, позволишь ли остаться…  — Я не любила тебя тогда, — усмехнулась Реджина и не без удовольствия заметила, какими огромными глазами взглянула на неё девушка. Протянув руку, она заправила ей за ухо растрепанные пряди и самыми кончиками пальцев провела по влажной от слёз щеке. — Думаешь, я и впрямь смогу лишить тебя жизни? Эмма силилась что-то сказать, но не могла подобрать слов. Её глаза вновь предательски заблестели.  — Злая ведьма и светлая колдунья, — продолжила Реджина, улыбаясь всё шире. — Не знаю, что из этого выйдет, но попробовать стоит.  — Ты это серьёзно? — выдавила, наконец, Эмма. — Я останусь? С тобой и Генри?  — Похоже, что я шучу? — выгнула бровь ведьма. В её руке вдруг из ниоткуда появился желтоватый лист. Внизу, под мелко написанным текстом виднелись два бурых пятнышка засохшей крови. Эмма без труда узнала ненавистный контракт.  — Я согласна расторгнуть нашу сделку, — просто произнесла Реджина, и одно из пятнышек тут же исчезло с листа. — А ты?  — Да, — Эмма даже приподнялась на локте, чтобы лучше видеть бумагу. — Конечно, я согласна! Её кровь тоже исчезла, а в следующий момент ведьма отбросила истлевающий на глазах контракт, который упал на пол серым пеплом. Эмма, приоткрыв рот, смотрела на Реджину, словно оглушённая.  — Ничего не хочешь мне сказать? — улыбнулась ведьма, поудобнее устраиваясь на подушках.  — Я правда остаюсь? — глупо спросила Эмма, подаваясь вперёд. Реджина закатила глаза.