Драбблы по МиюСаве

      Миюки Казуя — самый ублюдочный человек в мире. В этом Савамура убеждался каждый день и ничего не мог поделать, потому что любил, зараза. Эйджун краснел одиноко в ванне, когда проталкивал анальные шарики себе внутрь и был готов умереть на месте. Они были розовые и небольшие, но Савамура ощущал их каждой клеткой и проклинал Миюки, который ждал его снаружи и довольно, по-любому, довольно улыбался. — Закончил? — Миюки оторвался от журнала и посмотрел на смущённого Эйджуна. Казуя включил вибратор с изумлением глядя, как Савамура содрогнулся и руками опёрся о стол, чтобы не упасть. Ноги тотчас задрожали и не хотели держать. — Идём. — Довольно сказал Миюки и натянул на Савамуру кепку, чтобы никто не видел его смущённого лица.       Эйджун сделал глубокий вдох и медленно пошёл, было терпимо. Миюки поддерживал, из-за козырька не было видно его выражения лица, но Эйджун почему-то был уверен, что он улыбался. — Идём в кафе, ты же хотел поесть? — Миюки дотронулся до талии Эйджуна и был доволен как никогда, глядя на его реакцию. Он часто дышал и кивал, терпя невыносимое возбуждение. Казуя сдерживался, чтобы не взять его прямо здесь — на холодном полу их небольшой квартиры.       А всё начиналось невинно. Вообще, Казуя не этого хотел, Савамура глупо проиграл спор. Они выпивали, а Эйджун из-за ерунды сказал, что не уснёт после двух чашек саке. Этого, конечно, не случилось. Таящееся в душе садистское эго, хотело увидеть Савамуру в лихорадочном возбуждении и его блестящие глаза, с мольбой смотрящие на него. Было странно — хотеть чего-то такого, и когда Миюки сказал об этом Савамуре, тот попыхтел, тысячу раз обиделся и невероятно мило и смущённо сказал: «да». Хотел бы Казуя посмотреть как Эйджун растягивал себя и пихал эти шарики в свой зад, но Савамура выпроводил его и сделал всё сам. Миюки расстроился, но всё веселье было только впереди.       В кафе было много людей и никому не было до них дела, но Савамура заметно напрягся, когда к ним подошли девушки и хотели познакомиться. Миюки включил вибратор и с любопытством смотрел на реакцию Савамуры, который сжал руки и злобно зыркнул на него. — Мы заняты.       Слова были сказаны настолько чётко и ясно, что, кажется, девушки сильно расстроились и поспешили уйти.       Савамура в частности был сильно занят тем, чтобы не простонать прямо здесь и сейчас. А когда Миюки ботинком стал наступать на его стояк через штаны под столом, то не мог сдержаться и поспешно закрыл рот рукой. — Кончил? — тихо прошептал Казуя, чтобы слышал только сжавшийся и почти заплакавший Эйджун. — Ты чувствительнее сейчас. Так понравилась штучка внутри? — З-заткнись, — выдохнул Эйджун. — Трахни меня. В туалете. — Слова были сказаны шёпотом, чтобы только Миюки услышал его.       Этого и хватило, чтобы прижать к стенке в кабинке и раздирать сладкие губы от молочного коктейля. Миюки спустил штаны, и Савамура еле развернулся в такой тесноте, открывая безупречный вид на упругие ягодицы. Собственный член стоял колом, но Миюки не хотел вытаскивать игрушку и протолкнул пальцы внутрь, расширяя стенки ещё больше. — С-семпай… — Савамура использовал своё главное оружие, называя Миюки как подобало хорошему кохаю, и не мог ничего поделать со слезами. Спина дрожала от мелких всхлипов, и Эйджун закрыл рот, чтобы не шуметь. — Прости-прости, я увлёкся, — Миюки стёр каплю пота, стекающего со лба и поцеловал затылок. — Потерпи немного, обещаю, будет приятно.       Савамура чувствовал боль, когда член толкался в него. — Потерпи. Слышишь? Слушай меня, Савамура, сдерживайся, чтобы нас не услышали, — успокаивающе шептал Казуя и крепко схватил руками таз, чтобы толкаться медленнее, и чтобы Эйджун сильно не вырывался. — Молодец.       Миюки прижался губами к открытой коже на шее и затем несильно укусил, отчего появился слабый след и укусил уже с другой стороны, но значительно сильнее, а стенки ануса сжали его член почти до боли.       Савамура глотал собственные слёзы, глаза почти закатывались от неконтролируемого возбуждения. Ноги дрожали, а голос таки стремился вырваться изо рта, намереваясь сдав их с потрохами. Кто-то шумел там снаружи, слышались шаги и звуки воды. Казуя толкнулся особенно глубоко и смотрел, как содрогнулся Эйджун, запачкав стенку кабинки. — Не плачь, — Миюки вышел из сжимающегося нутра и вытащил анальные шарики, перепачканные смазкой, а использованный презерватив уже лежал в урне.       Он вытер салфеткой слёзы с лица и подтянул нижнее бельё. Савамура устало сел на его колени, пусть и было неудобно и чувствовал сильное сердцебиение. — Миюки Казуя… Ненавижу тебя. — И я тебя люблю.