Будь со мной

      Дэрил Диксон со всех сторон оказался занятным персонажем, и занимал он Рика чересчур сильно уже два месяца. Чем можно было объяснить целый план, который придумал Граймс, чтобы не выпускать егеря из виду? Он не посвящал никого в детали происходящего, но втянул и Хершела, и сестер Грин в сомнительное предприятие — «выведи работника на чистую воду». И это на фоне дикой занятости: начинался сезон уборки урожая, Хершел заставил Рика погрузиться в процесс, чтобы разбираться во всех делах имения без исключения. Лесное хозяйство также нуждалось во внимании, граф поставил первоочередные задачи перед Абрахамом, наметил план и сроки работы, отдавая весь контроль в руки главного егеря.       Но самое главное дело, его боль и его долг, Рик доверил Шейну. Война еще шла, и люди Граймса сейчас сражались, страдали, гибли и многие из них находились в армии не по своей воле. Бог даст, и мирный договор все-таки подпишут, но кого-то Рик сможет спасти уже сейчас, выкупив из неволи. Уолш отбыл в столицу разговаривать с кем надо и платить, кому требуется. А граф занимался тем, что выслушивал проблемы арендаторов, учился отличать «метод лущения» от «метода удушения»*, и параноил по поводу одного конкретного егеря. Он не понимал причины своего интереса и не мог успокоиться, даже историю с едой для егерей придумал и действительно начал обеспечивать всех горячими обедами. Хершелу Рик наплел, что подозревает Дэрила в браконьерстве и что не хочет спугнуть его ненароком, поэтому просит об одолжении. Хершел сделал вид, что поверил и разрешил отправить дочек на разведку. Старик Грин не боялся за них, сам учил их стрелять и владеть ножом, примечать нужное и всегда быть на чеку.       Бет Грин удивила Рика после первой же встречи с Диксоном.       — Он же добрый, — сказала она. — Хоть и дикий немножко.       Мэгги была более обстоятельной.       — Никаких следов костей или шерсти вокруг дома, — рапортовала девушка бойко, ей явно импонировала роль шпиона. — Подозрительных запахов не чувствуется, есть небольшой сарай у дома, но внутрь заглянуть не удалось.       Рик запретил девушкам заглядывать в дом без хозяина, просил только наблюдать и приносить еду — необходимость этого он сам себе объяснить не мог. Идея с работой на псарне пришла сама собой, Абрахам получил нужные указания, и Граймс даже сам пришел к Хершелу в кабинет, убедиться в успехе операции. Дэрил выглядел не таким колючим, как прежде, скорее — потерянным, и в его глазах больше не светился вызов, только животный страх. Рик уже видел подобный ужас в глазах людей, на войне, но при каких обстоятельствах не помнил. Каждый раз, седлая коня, он ловил себя на том, что устремляет взгляд через поле, где у псарни мелькает фигура Дэрила. Рик часто чувствовал ответный взгляд, но никогда не подавал виду, что знает о нем. Мэгги же и Бет окончательно прониклись к Диксону.       — Дэрил любит собак, — как-то за обедом сообщила Бет. — Он так мило смущается, когда мы с Мэг застаем его за игрой со щенками.       — Да, — подтвердила старшая мисс Грин, — а еще ему нравятся наши разговоры и песни, но он напускает на себя грозный вид и фыркает на нас словно рассерженный кот.       Бет на такое сравнение хихикнула, и в ее голубых глазах вспыхнули лукавые искорки. Разговоры о Диксоне теперь были в порядке вещей в доме управляющего. Хершел морщил лоб — тревожился, четырнадцатилетняя Бетти с детской непосредственностью влюблялась во всех подряд. Рику это тоже не понравилось, и он даже пытался поговорить с малышкой, та лишь недоуменно посмотрела в ответ, словно не понимая, к чему он клонит.       Шейн прислал письмо: ему удалось выкупить троих — Гленна, Теодора и Тайриза, остальных «смердов»* уже не осталось в живых. Уолш уверил Рика, что дождется прибытия парней и привезет их в имение живых и относительно здоровых. От этих вестей у Граймса заныло в виске, и тянущее ощущение поселилось в сердце. Здесь, в поместье, он погрузился в мирные заботы, как в омут с головой нырнул. Ему перестали сниться разрывы бомб и мертвые тела, вообще все перестало сниться, но чернота снов оказалась благословением. Даже Шейн постепенно оживал. Правда, они оба родились альфами и восстанавливались быстрее и духовно, и физически. Мысли о друзьях растревожили воспоминания, всколыхнули чувство вины, Рик начал плохо спать ночами, бродил по дому и саду, пытаясь восстановить утерянное душевное спокойствие. Помогало плохо, и он решил воспользоваться методом Уолша — раскупорил бутылку старого скотча и скоротал вечер с ней в обнимку.       Рик проснулся в чужих объятьях. Было так темно, что он не понимал, кого умудрился затащить в постель по-пьяни. Он попытался встать, но его не пустили, успокаивающе погладили по плечам и затылку, утягивая в чувственный сладкий поцелуй. Мужчина, — понял Граймс, ощущая щетину на щеках и грубую кожу рук незнакомца. Омега! — еще одно озарение подарила влага на бедрах неизвестного любовника. Последний раз Рик спал с омегой еще в университете, когда мог ощущать. А сейчас как альфа он был не совсем состоятелен: его обонятельные рецепторы барахлили. В битве на той самой реке Стор его обожгло пороховым взрывом, а потом и ядовитой гарью вражеских снарядов. Все альфы в его полку получили повреждения обоняния и Шейн тоже, но Граймсу досталось больше всех. Он чувствовал только резкие запахи, а вот тонкие ароматы омежьих феромонов не воспринимались им вовсе.** И сейчас Рик ровным счетом ничего не чуял, только знал — омега. Который оказался таким сладким и в то же время свежим, и его можно было пить и пить, словно родниковую воду, не отрываясь. Рику сорвало крышу, он подмял незнакомца под себя, в данный момент ему было плевать на пол и принадлежность, лишь хотелось трахаться до звона в яйцах. Граймс особо не церемонился, примерился, скользнув пальцами во влажную глубину и чуть огладив мягкие стеночки, практически сразу вытащил. И пусть член входил трудно, узкое отверстие сопротивлялось, но в то же время истекало смазкой, облегчая задачу. Первое проникновение блаженством отдалось во всем теле, так хорошо и так правильно, Рик зарычал от удовольствия, начал двигаться резко с оттяжкой, трахал и трахал, пока не насытился и не кончил в обжигающе горячую глубину. Он открыл глаза и на секунду ослеп. Что за чертовщина?! Только что было темно, и вот спальня залита солнцем, а в его кровати абсолютно голый и грешно красивый нежится Дэрил Диксон.       Рик проснулся в разворошенной мокрой постели, он вспотел и испачкал простыни спермой. Голова трещала, а во рту царила зловонная пустыня. Дьявол! Он надрался так, что ненароком осознал свою одержимость. Запасть на собственного слугу? Бету? У него окончательно протек бидон! Когда Граймс смог очухаться, то завалился на псарню, убедиться во всем. Дэрил спал, раскинувшись на тюке сена, и выглядел точно как во сне, только в одежде. У Рика в паху потяжелело. Он заворожено смотрел на чумазого и трогательного юношу, пахнущего собаками и собачьим дерьмом, и возбуждался. Заебись, блин! Граймс сбежал, чтобы вернуться позже, но наткнувшись на совершенно обезумевший от страха взгляд Диксона, извинился и вновь поспешил уйти.

***

      Только что захлопнулась дверь за графом, штаны у Диксона промокли от смазки, а сердце от смертельной обиды разорвалось на клочки. Так глупо спалиться, а потом еще и опозориться нужно было суметь. Дэрил сидел на табурете и плакал, презирал себя, но не мог остановиться. Потерявшийся в коридорах щенок приковылял обратно и теперь крутился у ног, скулил, не в силах утешить любимого человека. Дэрил поднял собаку на колени, обнял, уткнувшись в загривок.       «Помни Мерла», — твердил про себя Диксон, — «помни, ты не подстилка». Но взбунтовавшееся естество не хотело слушать доводов рассудка. Омегу только что отверг альфа, дал понять, что не заинтересован. Дэрил зло тер глаза, размазывая слезы по лицу, а Бродяга успокаивающе лизал его щеку. Выплакавшись, он отвел пса к остальным и принялся за работу, то и дело, вздрагивая, ожидая, что вот-вот за ним явятся и отдадут в распределитель для омег.       — Мерзкий, грязный, — шипел он, подметая вольер. — Как только подумать мог о таком. Сука! Шлюха!       Дэрил ударил себя в низ живота, в ответ полыхнуло болью. Симптомы течки как рукой сняло, стоило Вудвиллу свалить за порог. Штаны медленно подсыхали, коробясь неприятной коркой. Диксону хотелось уйти домой, вымыться, как следует, чтобы навсегда смыть с себя позор. Он постарался закончить все в кратчайшие сроки и сбежал к лесному озеру. На его участок так никого и не поселили, хоть егерский домик был давно готов. Северную сторону леса обходил сам Абрахам с напарником, но Дэрил надеялся, что для их же блага, они ему на пути сегодня не встретятся.       Никто за ним так и не пришел, только следующим утром появились Бет и Мэгги. Дэрилу было не до них, и он даже в их сторону не смотрел. Вчера он еле сдержался от того, чтобы не потревожить старый шрам. Боль внутри разъедала, хотелось заглушить ее, ощутив боль физическую. Но запах крови не замаскируешь отваром, ее даже беты в состоянии были учуять, так что Дэрил хандрил. Девушки сразу все поняли и не лезли к нему, общаясь о чем-то между собой и бросая собакам мячи. Диксону было слишком паршиво, чтобы работать и слишком паршиво, чтобы думать о других. Но когда знакомое имя скользнуло в разговоре, Дэрил тут же навострил уши.       — Граф Вудвилл такой красавчик! — распиналась мелкая Грин, мечтательно прищуривая глаза. — Повезет его паре.       Мэгги лишь саркастично хмыкнула в ответ на подобные утверждения сестры.       — Жаль, что я не омега, — продолжила Бет, но тут уж старшая Грин не сдержалась, звонко рассмеявшись. Девчонка оказалась той еще идиоткой, Дэрил даже зашипел от злости: нашла, о чем мечтать!       — Тебе бы это ничем не помогло, глупая, — сказала Мэгги. — Они с Шейном не чуют омег, им на войне обоняние отшибло.       Дэрил замер, хотелось подбежать и потрясти девушку, чтобы вызнать все подробнее, но он сдержался.       — Жаль, — легкомысленно заявила Бет. — Значит, он точно женится на нашей соседке, раз ему все равно.       — С чего ты взяла, что ему все равно? — пожала плечами Мэг. — И вообще, поживем — увидим.       Диксон в одно мгновение будто воспрянул из небытия и тут же рухнул в пропасть. А что ты хотел? — спросил он себя? Совместную течку? Свадьбу? В гарем к нему попасть? Ничтожество! Нечего сопли распускать, надо радоваться, что никто так ничего и не узнал! Вот только радоваться не получалось.       Течка приближалась, Дэрил чувствовал ее всем своим существом. Нужно было как-то обмануть всех и, в первую очередь, Хершела, сделать так, чтобы его оставили в покое на какое-то время. Он ничего лучшего не придумал, кроме как выпросить у мистера Грина разрешение поохотиться, сделать вид, что ушел в лес, а самому затаиться.       У дома управляющего остановилась крытая повозка, а рядом с ней спешился, пропавший куда-то мистер Уолш. Дэрил замер за углом живой изгороди и не решился подойти ближе. Он видел, как распахнулись дверцы повозки. Оттуда вылезли два громадных черных человека и один китаец с перевязанной рукой. Вот бы Мерл сейчас разорался, подумал Диксон с удивлением разглядывая экзотических людей. Таких он видел очень редко и никогда вблизи, а брат их и вовсе ненавидел. Дэрил же не чувствовал ничего плохого по отношению к ним, но никогда не признался бы в этом. Откуда-то со стороны главного дома прибежал сам граф, обнял всех мужчин по очереди, ободряюще хлопал их по плечам, что-то говорил радостно. Диксон не мог смотреть на это, решил прийти к управляющему в другой раз. Но мистер Грин сам к нему пришел, следующим днем, не поленился дохромать на своем неуклюжем протезе до псарни. Его сопровождал один из вчерашних гостей: бородатый чернокожий человек.       — Расскажи Тайризу что тут и где, — объявил управляющий, — он на время заменит тебя, пока будешь показывать северный участок новым егерям. Собирайся, малыш.       Дэрил даже не разозлился, был слишком измучен страхом и приближающейся течкой, которая начнется в ближайшие двадцать четыре часа, о чем свидетельствовали навалившаяся сонливость и слабость. Пока он показывал Тайризу, оказавшемуся вполне приятным молчаливым парнем, псарню и знакомил с питомцами, то стал свидетелем пренеприятнейшего зрелища. Откуда-то со стороны полей прискакали два всадника — это граф Вудвилл прибыл в сопровождении незнакомой девушки. У Дэрила все внутри оборвалось, и он впервые пожалел, что конюшня находится настолько близко, чтобы рассмотреть, как сильные руки Его Сиятельства обхватывают тонкую талию юной леди. Рассмотреть мысок бархатной туфельки, выглядывающий из-под пышных юбок амазонки, затянутую в шелк изящную ножку, на мгновение показавшуюся из-под подола, маленькие руки, опустившиеся на плечи графа. У Дэрила дыхание перехватило от ярости, он едва сдержал себя, чтобы не броситься вперед. Куда? Зачем? Что бы это изменило?       Вот как все должно быть: красивая пара, правильная пара. А ты никто для сиятельного лорда, и не имеешь прав ни на него, ни на его чувства, — твердил себе Дэрил. Но он так хотел этого альфу, не был в силах не хотеть и ненавидел себя за это. Ничего не могло помочь ему не чувствовать себя ничтожеством, недоумком. Впервые в жизни Диксона снедало сожаление о том, что он слишком мускулист и неизящен, что не похож на омегу. Если бы Мерл только узнал об этом! Убил бы! Но древний как мир инстинкт уже проснулся в Дэриле и был сильнее разума, сильнее предрассудков. К черту все, — решил Диксон, — пусть его жизнь рушится и катится в ад! Дэрил так до конца и не посвятил Тайриза в суть дела и бросил один на один с расскулившимися вдруг щенками. Он просто развернулся и пошел прочь от всего этого дерьма с желаниями, чувствами, гребаной ревностью. Диксон зашагал со двора, мимо конюшен, а потом дальше в свою лесную хижину. Выпил отвары, взял оружие и, плюнув на надвигающуюся катастрофу и собственную безопасность, отправился в егерский домик знакомиться с новичками.       Рик видел, как Дэрил уходил с псарни, и его как магнитом потянуло следом, но Лора крепко держала за руку. Она жаждала разговора, а в груди Граймса ворочалась глухая тоска и тревога за Диксона. Он провожал взглядом напряженную спину егеря, пока тот не скрылся из виду, и не сразу уловил смысл сказанного Лорой Бедфорд.       — Что? — вскричал Рик, в ужасе уставившись на невозмутимое миленькое личико. — Да вы в своем уме? Ребенок? От меня?