***
Дэрил вздрогнул и проснулся. В горле было сухо, как в пустыне, но глаза не желали разлепляться и тело казалось тяжелым, занемевшим. Он застонал, пить хотелось неимоверно. — Наконец-то, — голос графа донесся до него откуда-то сбоку, — ты меня напугал. — Вырубился прямо на земле и даже не шевелился, все время пока спал. С Дэрила сонливость как ветром сдуло, он распахнул глаза и, наконец, сообразил, что лежит совсем не на земле. Он был в комнате, в слишком роскошной для него комнате, и валялся на большой мягкой постели с балдахином. — Что за черт? — прохрипел он, а Рик тем временем уж протягивал ему стакан с водой. — Все нормально, ты в моих комнатах, — поспешил успокоить его Граймс, но судя по выражению лица омеги, ему это не удалось. Дэрил нахмурился, но стакан принял, с жадностью его осушил и попросил еще. — Ты что, меня на руках сюда притащил? — вдруг недовольно спросил он, отставив стакан в сторону. Рик почему-то почувствовал себя виноватым. — Мне пришлось, — ответил Граймс нервно, — не бросать же было тебя на земле. — У меня есть дом, вообще-то, — воинственно заявил Диксон, — и я тебе не твоя изнеженная подружка, на руках меня таскать. Рик растерялся и даже не сообразил о ком речь идет. Похоже, Дэрил так и отключился не дослушав его до конца. — Ты что не помнишь? — спросил он для верности. — О чем? — не понял омега. — Ты дал мне согласие, — уточнил Рик, но ясности это Дэрилу не добавило. — Согласие на что? — переспросил он, ощущая приближение пиздеца. — Я снес твою хижину, — признался граф, — вернее я приказал ее раскатать к чертям собачьим. Но я спросил тебя, и ты согласился. Дэрил почувствовал жуткую злость и раздражение, руки сами собой сжались в кулаки. Да что этот альфа-аристократишка о себе возомнил! Рик же выглядел и виноватым, и одновременно решительным, и все говорил и говорил. — Да! Я это сделал, — все больше распалялся он. — Я бы ее еще тогда разнес, когда услышал тебя в том пристрое. В той чертовой камере пыток! Но успел только выкинуть твои зелья и травы, пока Хершел не пришел. Дэрил приготовился заорать, чтоб хренов сукин сын заткнулся, но в его горле вдруг что-то забулькало, он забавно хрюкнул и захохотал. Он смеялся долго и до слез, хлопая рукой по кровати и хватаясь за живот. Казалось таким забавным, что Рик бегал по его домику, срывая вязанки трав и кореньев, или это просто Дэрила накрыло истерикой. Когда он смог успокоиться и отдышаться, кричать и злиться уже не хотелось, но и веселого во всем этом было мало. — И где мне прикажете жить? — спросил он, вылезая из такой удобной постели, у немного офигевшего графа? — Со мной, — просто ответил тот. — Нет! — Дэрил вновь разозлился. — Ни за что! — Послушай, ты ничем мне не будешь обязан, — Рик умоляюще сложил руки и уставился на Дэрила ясными голубыми глазами. — Я выделю тебе отдельную комнату. Ты будешь приходить и уходить когда захочешь. Дай мне шанс лучше узнать тебя. Граф еще что-то говорил, а Дэрил уже знал, что сдастся, чертов альфа из него веревки вил. Диксон гнал подальше мысли о том, какими глазами на него завтра посмотрят слуги и другие обитатели господского дома. И о брате не хотелось вспоминать, но его презрительный взгляд и гнусная ухмылочка так и стояли перед глазами. «Ну, что, допрыгался? — ехидничал голосом брата здравый смысл Дэрила. — Слабак ты, Дэрелина, все-таки подставил очко». Рик видел, что Дэрил остыл, но и как-то вдруг сник, внезапная вспышка веселья сменилась меланхолией. Граймс проводил крепко замолчавшего омегу в его комнату и поспешил оставить его наедине с, видимо, непростыми мыслями. — Приходи, когда будешь готов, — только и сказал он на прощание. Рик уже ничего и не ждал от этого дня, он попросил слуг накрыть ужин для него и отнести поднос в гостевые спальни, а потом дал всем выходной на вечер и весь следующий день. Хершела и Шейна попросил держаться подальше пару суток, чтобы Дэрил почувствовал себя уверенней. Одному было тревожно, из рук все валилось и, бросив попытки хотя бы почитать перед сном, Граймс отправился спать. Рику показалось, что жаркий сон с Дэрилом в главных ролях повторяется, и альфа не сразу сообразил, что это вовсе не сон. Диксон проскользнул в его спальню, забрался в его постель и ластился к нему, словно большой сердитый кот: так же мило и словно небрежно. Судя по ощущениям, Дэрил был абсолютно голым. — Ты что творишь? — прохрипел альфа спросонья. — Я готов, — фыркнул омега и настойчиво полез Рику рукой в исподнее. — Ты бы отдохнул еще, а то заболеешь, — предупредил Граймс, облапывая все до чего мог дотянуться, и при этом, покрывая лицо Дэрила легкими поцелуями, — не смогу сдержаться, если ты сию секунду не вылезешь из моей постели. — Не сдерживайся, — приказал омега с толикой легкой паники в голосе. — Я все решил. Рик не стал спрашивать, что такое важное решил для себя Дэрил — еще успеется. Остановить его сейчас могла только начавшаяся внезапно битва, поэтому он только крепче прижал к себе омегу и поцеловал. Диксон зажегся словно спичка, мгновенно и ярко, но смотреть на себя не позволил, решительно запретив зажженные свечи. Альфа, наконец, понял, что вспугнуло Дэрила сегодня. Вся его спина ощущалась сплошным рубцом. Мэгги видела эти следы, ведь она единственная кого Граймс смог пустить к бессознательному Дэрилу, но девушка ничего не сказала. Шрамы были старые, и их было так много: у Рика слезы на глаза наворачивались, но он не позволил омеге что-то заподозрить. Подавил в зародыше чувство жалости и острое желание мести ублюдкам, причинившим такую боль настолько нежному существу. Граймс целовал и гладил, изучал губами, кончиками пальцев, всем телом все, что так щедро предложил ему Дэрил. В этот раз все было неторопливо, нежно и так, что у Рика дух захватывало от любви.Часть 6
3 января 2017 г. в 19:56
Граймс замер, боясь спугнуть омегу, но тот не отстранялся, словно забыв обо всем и только крепче прижимаясь к нему. Тогда Рик позволил себе ответить на поцелуй. Целомудренно. Мягко. Едва касаясь губами губ. Дэрил явно не имел никакого опыта, и Рик не спешил. Он закрыл глаза и полностью отдался ощущениям. Губы Диксона были обветренными и горьковатыми, сам он пах болезнью и опиумом, которым Мэгги поила его, чтобы снять боль. Под руками графа оказалась грубая ткань рубашки омеги, под которой чувствовался жар его кожи, напрягшиеся мышцы спины. Рику хотелось запомнить этот момент навсегда, впитать его в себя, настолько ярким и пьянящим казалось все происходящее. Ладони Граймса скользнули выше: к крепкой шее, к отросшим мягким локонам волос на затылке. Ощущения били статическим электричеством в кончики пальцев, растекаясь жаром по венам. И скоро остался только он и горьковатая горячая влажность рта, нежный упорный язык, сплетающийся с его языком. Дэрил оказался хорошим учеником, а еще порывистым и пылким. Искренним. Рик сдерживался из последних сил. Он не мог все испортить, показав свое неуемное желание и тоску: вдруг Дэрил испугается и снова попытается сбежать. Поэтому альфа не дал себе воли, только целовал и ласкал, пытаясь не спускать руки ниже талии омеги.
Но Диксон все решил по-своему — отстранился, разорвав поцелуй, встал и отошел к ближайшему дереву. Он расстегнул собственный ремень и приспустил штаны. Граймс зарычал и во все глаза уставился на стоящий по стойке смирно член омеги. Розовая сочная головка блестела капелькой влаги, ровный ствол набух венками. Дэрил явно демонстрировал свои намерения, но Рик должен был удостовериться.
— Ты уверен? — спросил он, ломающимся от волнения голосом.
— Сейчас или никогда, — ответил Дэрил и развернулся лицом к шершавому стволу, являя альфе свой округлый зад. Диксону сейчас было наплевать на все, он послал подальше здравый смысл и хотел только одного — почувствовать каково это — принадлежать Рику Граймсу. Он не стремился к нежности и ласке, он жаждал поддаться своей природе и быть наказанным за это. Пусть будет боль и похоть, чтобы потом взрастить в себе ненависть и окунуться в нее, сумев сохранить себя. Да, Дэрил займется сексом, даст себя поиметь альфе, а затем не останется ничего, кроме омерзения и отвращения к себе, как и предупреждал Мерл.
Дэрил дождался, Рик подошел к нему сзади и звякнул пряжкой ремня. Омега уперся руками в ствол и выпятил зад, раскрываясь перед партнером. Он почувствовал, как по бедрам побежала смазка, значит, течка не прошла окончательно. Было прохладно, но лицо горело от стыда и желания, Дэрил со страхом ожидал вторжения, но его не последовало. Что-то горячее и влажное коснулось его бедра, и только через миг он понял, что это был язык графа. Диксон развернулся и увидел коленопреклоненного Рика, который успокаивающе погладил его по пояснице и принялся вылизывать влажные бедра, поднимаясь все выше и выше. Когда язык Рика коснулся его между ягодиц, Дэрил заскулил, у него колени задрожали, и он начал оседать вниз. Альфа подхватил его, уложил на землю так, что Дэрил раскрылся еще больше.
Рик же не стал тянуть время, прижался лицом к промежности и настойчиво ввернул язык в сжавшийся анус омеги. Такого он еще никогда и ни с кем не практиковал, но дурманящий вкус Дэрила сводил его с ума. Совсем скоро Диксон совсем растекся от ласк, и Рик ввел в него сразу два пальца. Отверстие впустило его без проблем, и Граймс, больше не опасаясь причинить вред, заменил пальцы членом.
Дэрил чувствовал вторжение Рика, как откровение, и ему хотелось еще и еще. И Рик давал, входя жестко, яростно, до шлепков тела о тело, до сладких спазмов внизу живота и легкой саднящей боли. Граймс жарко целовал омегу в шею, вцеплялся зубами в плечо, через так и не снятую рубашку, вторгаясь размашисто и резко, сменяя темп, истекая потом, задыхаясь от возбуждения. Оргазм надвигался неотвратимо, альфа накрыл член Дэрила, крепко сжимая, прижался тесно-тесно к его спине и, практически не выходя, короткими, но сильными толчками, заставил Дэрила кричать от наслаждения.
Они лежали обессиленные лицом к лицу, Рик привел их обоих в порядок и теперь нежно гладил омегу по груди. Дэрил же плавился от нехитрой ласки и совсем не чувствовал себя грязным и использованным. Ему было спокойно, хорошо и жутко тянуло в сон, но он не мог оторвать взгляд от лица графа, который улыбался ему и выглядел неизмеримо счастливым. Дэрил понимал, что стал причиной этого счастья, но до конца так и не мог поверить в это.
Момент полного доверия между ними длился и длился, но все закончилось в тот же момент, как пальцы Рика, пробравшись под рубаху Дэрила, едва коснулись кожи на пояснице. Диксона словно ледяной водой окатили, он отпрянул от альфы и нахмурился. Сжался, потух глазами, захлопнулся, словно раковина. Граймс не стал его удерживать, не попытался продлить контакт. Он знал, что должен запастись терпением, что в мгновение ока омега не переменится, ни избавится от своих страхов и предубеждений. Сейчас главным было задержать его в имении, не дать исчезнуть, выгадать время, а там уж Рик постарается все исправить.
Дэрил чувствовал себя странно, словно это не с ним происходит. А может, все это ему снится? Слишком невероятно, слишком пугающе, а еще стыдно. Все оказалось простым и понятным. И то, что назревало в нем, грозясь разорвать на кусочки, уничтожить, схлынуло, оставляя мурашки на коже и такой правильный родной запах и вкус Рика. Только вот альфа попытался прикоснуться к его спине, и ненависть и презрение к себе вновь выползли из своих нор. Дэрил не мог позволить Рику почувствовать и увидеть это и отстранился. Выражение лица графа вмиг изменилось, становясь расстроенным и каким-то покорным, смирившимся. Рик улыбнулся грустно и погладил кончиками пальцев скулу Дэрила, прошептав: — Все будет хорошо.
Диксон не сопротивлялся, когда Граймс увлек его обратно по тропе. Из него словно весь воздух выкачали, утром страх и злость удерживали его на ногах, но их не стало и его заштормило. Разборки и секс так же не прибавляли бодрости, так что альфа еле дотянул его до хижины, но внутрь не пустил, усаживая на траву рядом.
— Я хочу, чтобы ты остался со мной без каких-либо условий, — сказал он, удерживая взгляд Дэрила. — Но я выдвину одно-единственное требование, и ты с ним согласишься. Сейчас.
— Хорошо, — устало согласился Диксон, у него слипались глаза, побаливал живот и саднила задница, хотелось лечь под теплое одеяло и больше не шевелиться. Он готов был согласиться на что угодно, лишь бы ему дали отдохнуть. Дэрил откинулся на траву и решил, что закроет глаза на минуточку, пока граф что-то вещает, наконец, от него отвернувшись.