Сердце в руках

Анастасия молча ожидала своей участи, прислонившись к нагретой кладке камина. Маргарита и Матвей были отпущены в дом с ротондой, счастливые и, кажется, совершенно безумные от свалившейся на них радости. Королева прощалась долго и эмоционально, обнимая Анастасию как будто видела её в последний раз. Впрочем, так оно, наверное, и было, по крайне мере так думала фрейлина, не в силах сдержать слёзы. Матвей, ошарашенный событиями, говорил будто бы даже тише обычного, но в отличии от своей возлюбленной сразу же поверил в потустороннее происхождение большинства присутствующих в спальне. Он и сам давно сделал определённые весьма близкие к реальности выводы по поводу немецкого спонсора, со столь занимательной фамилией, вот только отчего-то до последнего гнал от себя подобные мысли. Явившаяся по велению Воланда новоявленная вампирша смогла вывести из себя, кажется, всех присутствующих. Дарья Васильевна, ничуть не смущаясь присутствия мужчин, нагло уселась на стол, болтая босыми ногами. Коровьев изумлённо вскинул брови, глядя на девицу через стекло монокля. - Звали? – улыбнулась Дарья Васильевна, призывно облизнув алые губы. На шее девушки красовался заживающий след укуса, оставленный вампиром, коему выпало несчастье «обезвреживать» не в меру деятельную фанатку. – Я как раз начала злиться. - На что же Вы злитесь, Дарья Васильевна? – поинтересовался мессир, с брезгливым любопытством рассматривая гостью. – Вы разве чем-то не удовлетворены? В Вашем распоряжении вечность в сумме с молодостью. Не о том ли Вы мечтали? - О том, о том, – закивал Коровьев, протирая стекло монокля накрахмаленной салфеткой. – Несколько лет назад Дарья Васильевна страстно желала быть укушенной, желательно неким Эдвардом Калленом… - Кем укушенной? – заинтересовался Воланд, безразлично отвернувшись от гостьи. - Эдвардом Калленом, литературным героем, подобно одному из тех несчастных, кои были вынуждены сопровождать на балу очаровательную Дарью Васильевну, – охотно поведал Фагот, отвесив короткий поклон опешившей от такого пренебрежения к своей, безусловно, важной персоне девушке. - Несчастных? – вспылила Дарья Васильевна, от негодования даже соскочив со стола и выпрямившись в полный рост. – Это эти упыри – несчастные? - Позвольте заметить, они Ваши, в некотором роде, родственники, – подал голос Бегемот, усаживаясь обратно за стол. - Это я жертва! Я так понимаю, Вы здесь за главного? – девушка вызывающе вскинула подбородок, скрестив руки на груди. – Так вот я заявляю, что мне совершенно не нравится подобная компания! И законы эти дурацкие… Воланд расхохотался, не дослушав гневной речи девушки. Анастасия со смесью жалости и негодования смотрела, как эта малолетняя выскочка смеет так говорить с Воландом, так развязно, пошло и демонстративно, точно не знает, кто перед ней. Ведьму поразило такое простое с виду объяснение – Дарья могла просто не знать, с кем ведёт беседу. Вряд ли взбалмошный подросток, предпочитающий общество компьютерных игр книгам, могла знать о существовании Воланда. - Ну и что прикажете делать, Анастасия Александровна? – обратился к фрейлине мессир, когда приступ его веселья сошёл на нет. Голос Воланда звучал равнодушно и холодно. – Мне она не нужна. - Если это возможно, мессир, верните её домой. Она глупый самонадеянный ребёнок, – Анастасия кинула взгляд на внучку соседки. - Я не ребёнок, я женщина! – с гордостью возвестила Дарья Васильевна. - Нашла чем гордиться, – насмешливо фыркнула Магда, окинув вампиршу оценивающим взглядом. - Как есть отправить? Голую и с клыками? – уточнил мессир, ухмыляясь половиной лица. - Было бы не дурно, но, боюсь, сердце Марии Степановны не выдержит подобного подарка, – удручённо покачала головой Анастасия, на мгновение со злорадным удовольствием представив, как на пороге соседки появляться её распрекрасная внучка. - Я бы таким вообще зубы выбивал! – радостно заявил Бегемот, деловито вскрывая консервную банку. – Передние. Так работать удобнее. - Бегемот, это пошло, – покривился Воланд, пренебрежительно взглянув на задохнувшуюся от возмущения «женщину». – Будь по-Вашему, Анастасия Александровна. Дарья Васильевна ещё слишком юна, для такой ответственной профессии. Вон. Небрежно махнув рукой, мессир отправил Дарью Васильевну прочь. Поднявшийся ветер вынес грязно ругающуюся девушку прочь из квартиры через распахнутую балконную дверь. Анастасия Александровна проводила её долгим взглядом и с тоской отметила, что часы показывают половину первого. Обернувшись, она с удивлением отметила, что спальня стремительно пустеет. Магда и Бегемот убирали со стола, при том кот всё больше путался под ногами белокурой ведьмы. Коровьев и Азазелло расставляли стулья и табуреты по своим местам. Праздничная полночь подходила к концу. - Мне пора. Благодарю Вас, мессир, за приглашение и оказанную мне честь, – фрейлина почтительно склонила голову. – Мне, должно быть, пора. - Вас ждут дома? – с уже знакомой холодной вежливостью поинтересовался Воланд. Анастасия Александровна растеряно покачала головой, вызвав тихий смешок у Азазелло, которому вся эта история с «мне пора» уже порядком надоела. Мессиру, видимо, тоже. – Тогда куда же Вы торопитесь? Мы не договорили в прошлый раз, там, на террасе театра. Впрочем, я всех ровняю по себе, а Вы должно быть очень устали за сегодняшнюю ночь… - Нет, я не устала, – поспешила опровергнуть его слова ведьма. Глаза её вновь вспыхнули интересом, а щекам вернулся приятный глазу румянец. Смутившись своей горячности, Анастасия Александровна вернула себе самообладание и с достоинством встретила искрящийся затаённым весельем и превосходством взгляд Воланда. - Тогда объясните же мне, на кой чёрт Вы заговорили об уходе? – поморщился хозяин бала, щедро плеская в два бокала вино насыщенного тёмно-рубинового оттенка из старинного растрескавшегося по боку кувшина. – Останьтесь и выпейте вина, оно придаст Вам бодрости. Фрейлина приняла из рук мессира бокал и неловко устроилась на единственном уцелевшим во время уборки стуле. Воланд неодобрительно покачал головой, но промолчал, пригубив вина. Одного только недовольного взгляда мессира было достаточно, для того, чтобы слуги и приближённые ретировались из спальни. Анастасия, не зная, как себя вести принялась рассматривать глобус, который так интересовал Сатану, пока Маргарита дарила Фриде свободу. Она знала о его назначении, а потому даже не тянулась прикоснуться к шершавой, состаренной поверхности. - Мессир, можно глупый и, наверное, странный вопрос, который в общем-то меня и не касается, – заговорила Анастасия, скосив глаза на Воланда. Дождавшись заинтересованного взгляда, женщина улыбнулась несколько нервно. – Что будет дальше? - Наступит завтра, как это ни странно, – хмыкнул мессир, пожав плечами. Анастасия Александровна нахмурилась, лихорадочно подбирая более точную формулировку вопроса. – Но я понял, о чём Вы хотели спросить, драгоценная фрейлина. Вас же интересует судьба Вашего друга, Матвея Сергеевича? Ведьма кивнула, пригубив немного вина, отчего телу вновь стало тепло, а душу наполнило умиротворение. Вопреки ожиданиям «понижение градуса» не отозвалось никаким негодованием в организме. - Вы же сами понимаете, что ждёт и его, и Маргариту Игоревну. Им уготован покой, которого никогда не получить здесь. Матвею Сергеевичу найдётся о чём потолковать с безымянным Мастером, а Королева не прочь будет вновь вернуться к кистям и мольберту, – голос Воланда звучал гулко и одновременно тихо. – Её беспокойная душа, наконец, найдёт успокоение в затянувшейся весне под вишнями. Увы, эти двое родились несоразмерно эпохе. Девятнадцатый век пришёлся бы им обоим в пору… Что же касается нашего со свитой присутствия, то мы вскорости покинем Петербург, как бы мне этого не хотелось, даже у меня есть обязательства… - А я? – у ведьмы сосало под ложечкой от тихих вкрадчивых слов. Она грустно улыбнулась, стараясь смотреть куда-то за спину мессира, чуть поверх его плеча, чтобы ни в коем случае не встречаться взглядами. – Впрочем, я задолжала Вам душу, так что судьба моя целиком и полностью предрешена… - Прекратите нести вздор! – зло бросил Воланд и надолго замолчал, приводя чувства в порядок. Он вновь потянулся к пульсирующему болью виску. – Если единственное, что держит Вас здесь - спасение Вашей души, убирайтесь прочь. Считайте, что Вы уплатили свой долг сегодняшним балом и более ничем мне не обязаны. - Не гоните меня, прошу Вас, мессир. Я больше не стану спрашивать об этом, только позвольте мне остаться, – взмолилась Анастасия Александровна, удостоившись тяжелого пригвождающего взгляда. – Хотя бы до утра. - Выйдем на балкон, кажется, Вам надо «проветрить голову», - мессир тяжело поднялся и, стянув с себя халат, протянул его оторопевшей фрейлине. – На улице прохладно, скоро выпадет роса. Анастасия завернулась в халат, оказавшийся неожиданно тёплым, даже жарким в натопленном помещении. Она поспешила выйти на балкон вслед за Воландом, подбирая длинные полы. Мессир закурил те самые тонкие чёрные сигареты, которые Анастасия уже видела во время фуршета. - Почему Вы отдали своё желание Маргарите? – нарушил тишину хозяин бала, глядя в ночное небо. - Кто бы тогда вернул Матвея? Он мне очень дорог, я не могла позволить ему умереть, – пожала плечами женщина. - Вы могли пожелать его спасения сами, – возразил Воланд, всё так же сверля взглядом ночное небо с поблёскивающим куполом Исаакиевского собора, маячившем где-то за крышами. - Не могла. Вы, непременно, сочтёте меня излишне романтичной, однако, мне показалось правильным, что вернуть его к жизни должна именно Маргарита, – попыталась объяснить свой поступок фрейлина. - Опять милосердие, – скривился мессир, выпуская в ночь облако сигаретного дыма. - Скорее тщеславие и желание всё упорядочить, – покачала головой Анастасия Александровна и с тихим смешком добавила, - я отчего-то решила, что раз уж Вы есть, то всё должно получиться так же как у Булгакова. - Я соглашусь с Вами, Вы преступно романтичны, Анастасия Александровна. Михаил Афанасьевич, действительно был однажды гостем у меня и, надо признать, произвёл весьма недурное впечатление. Ваш коллега также оказался романтично настроен и забрав малую часть рукописей Мастера, пожелал поведать миру правду о свете и тьме. Увы, мы знаем, чем это всё закончилось… Что ж, я вполне удовлетворён Вашим ответом, Анастасия Александровна. Мне отрадно сознавать, что хотя бы кто-то избежал этого проклятого мягкосердечия ко всем подряд. Прищурив глаза от дыма, мессир смотрел на ведьму, которая стояла, привалившись спиной к перилам. Она в задумчивости поигрывала бокалом, который не решилась выпустить из рук даже когда вышла на балкон. - Совсем забыл, с Вами хотел познакомиться Абадонна. Вы произвели на него неизгладимое впечатление тем, с какой настойчивостью торговались с ним за каждую жизнь у операционного стола. Он чтит достойных противников, – вспомнил мессир, улыбаясь углом кривого рта. – Советую Вам ничего не бояться, Вы моя гостья, а потому под защитой. Единственное, не просите его снять очки. Анастасия только кивнула, вспоминая, что Абадонной вероятнее всего являлся тот бледный мужчина в тёмных очках, что отнял жизнь у Вячеслава Андреевича по окончании бала. Насколько женщина помнила, данный демон отвечал за смерть и войны, а потому имел некое отношение к её работе хирурга. Ей было интересно взглянуть на извечного соперника. Несмотря на предупреждение мессира, появление Абадонны застало Анастасию Александровну врасплох, она испуганно вздрогнула и разжала пальцы. Бокал со звоном разбился, упав на асфальт. - К счастью, – кивнул мессир, туша сигарету в тяжёлой глинной пепельнице. Абадонна бесцветно, но вежливо улыбнулся, всматриваясь в лицо замершей Анастасии. Казалось, его совершенно не смущает наличие тёмных очков. Ведьме же, наоборот, всё больше хотелось устранить этот диссонанс. Когда ощущение это стало почти нестерпимым Абадонна медленно склонился к руке женщины и прижался холодными сухими губами к запястью. Отстранившись от руки, он скрылся в стене дома так же бесшумно, как и появился. Анастасия Александровна с силой потёрла руку. Кисть занемела, точно какой-то нерадивый хирург перестарался с заморозкой. - Выпейте вина, оно хорошо изгоняет холод, – обронил мессир, глядя на Анастасию с любопытством. Фрейлина безропотно приняла бокал Воланда. Вино действительно согрело её, вернув руке подвижность и чувствительность. – Должно быть, Вы очень смелая женщина, Анастасия Александровна. Абадонна обычно наводит ужас на прекрасную половину человечества. - В нём нет ничего страшного. А за последнею его жертву я и вовсе готова благодарить его и Азазелло до скончания дней, – с горячностью заверила Анастасия, вызвав усмешку Князя Тьмы. - Сильно же Вам насолил господин Безбедный, раз его так ненавидите, – заметил Воланд, проникающий в мысли яд его голоса был бархатист и почти ласков. – Признаться, я думал, что именно Вы заступитесь за Фриду, зная её нелёгкую судьбу. Недвусмысленные намёки начальника, вынужденное положение… - Я не душу младенцев в лесу, – отрезала фрейлина и сжала губы в тонкую линию. Помолчав немного, женщина решилась дополнить свой резкий ответ, чтобы не показаться излишне грубой и беспринципной. – Я верю, что из любой ситуации есть выход, хороший ли, плохой ли, но выход. Он может нравиться или нет, но он есть, а потому не могу оправдать глупость. Не думаю, что нас следует сравнивать. К слову сказать, я вообще не понимаю, что она делала на Балу. Азазелло не пожелал мне рассказать историю её там появления, ведь, насколько я помню, у Михаила Афанасьевича она получила прощение и была отпущена. - Вы понимаете верно, и Азазелло разъяснил Вам, хоть и в обыкновенной его манере, суть происходящего, – мессир в задумчивости обратил свой взгляд к сереющему на востоке небу. – Фрида действительно была прощена семьдесят пять лет назад, однако, есть одна загвоздка, она ничуть не раскаивается в содеянном, а потому не желает покидать моих владений. Мне в то время захотелось испытать Королеву, а потому я привлёк все доступные мне методы, вынуждая Алмазную Донну ко греху. Подумать только, столько ухищрений, расставленных ловушек и всё ради чего? Ради спора… - Спора? – переспросила Анастасия, не в силах оторвать взгляда от мессира. - Отчего Вы не верите? Я, действительно, заключил пари, - Воланд покосился на гостью, которая, похоже, не собиралась его ни в чём обвинять. – Любовь и страх отчего-то оказались недостаточно крепкой основой для моего успеха. Женщины нарушают все планы, надо признать, я начинаю соглашаться с Азазелло, вы – крайне странный народ. Чего только стоите Вы, Анастасия Александровна! Отчего Вы не вышли замуж? - Странный вопрос, мессир, – пожала плечами женщина, изрядно удивлённая подобным интересом. - Отчего же? Мне интересно отчего люди решают жить во грехе, – мессир вздёрнул бровь, взглянув на ведьму. - Вы считаете, это – грех? – вежливо изумилась Анастасия, взмахнув ресницами. - Не уходите от ответа, – Воланд чуть сощурился, прекрасно понимая, что фрейлина пытается увести разговор как можно дальше от неприятной для неё темы. Не найдя, что возразить, ведьма задумалась, нервно вертя бокал за ножку. Она была бы и рада объяснить Сатане причину своего решения, но слов отчего-то не находилось. Быть может, в какой другой ситуации, с другим собеседником она бы и, по привычке, отшутилась, сказав, что не любит мужчин, мечтает завести одиннадцать кошек и желает «пожить в своё удовольствие». Но отчего-то под пронизывающим, будто бы знающим каждый закоулок чужой души, взглядом бравировать не хотелось. Анастасия смутилась и отставила бокал в сторону, уместив его на углу перил. - Отчего я не вышла замуж? – вслух повторила вопрос Князя Тьмы ведьма, давая себе немного времени на то, чтобы немного подумать над ответом. – Не знаю, мессир, честное слово, не знаю. Наверно, сперва у меня не было времени, а потом, и желания. Не за Красавчика же мне было выходить, в самом деле. Была бы сейчас сто семнадцатая жена восточного принца, стирала бы носки, халаты и мечтала бы когда-нибудь, на старости лет, вернуться в профессию. Анатоль никогда и не был вариантом, да и к чему? Нам было хорошо в постели, а более и не требовалось. - Отчего Вы игнорируете Матвея Сергеевича? Он весьма неглуп и хорош собой, чтобы иметь возможность покорить женское сердце, – взгляд Воланда стал совершено невыносим, и Анастасия отвела глаза, рассматривая виднеющийся купол Исаакиевского собора. - Я никогда не думала о нём в таком ключе, – пожала плечами фрейлина, от неловкого движения тяжёлая ткань поползла вниз. Мессир осторожно, стараясь не касаться обнажённого тела, вернул халат обратно, хорошо зная, что отнюдь не все имеют привычку спать по ночам. О том факте, что Анастасия провела весь бал, одетая лишь в оковы и шифр, он предпочёл не думать. Фрейлина удивлённо взглянула на мужчину, машинально перехватывая ткань из его рук. Пальцы мессира казались обжигающе горячими, не смотря на ночную прохладу Петербурга. – Спасибо. - Что Вы решили о будущем? Чем займётесь после? – Воланд не спешил убирать руку, продолжая расспрос. - Понятия не имею, – честно ответила Анастасия, и добавила гораздо тише, и будто бы ни к кому не обращаясь, – если, конечно, мне будет возможно это самое будущее. Что-то мне подсказывает, что выжить после сегодняшнего бала не удастся никому из гостей. Вы сами раскрыли мне судьбу Матвея и Королевы, а потому, полагаю, не станете опровергать эту странную закономерность. Ни одна Хозяйка бала не живёт дольше чем два-три дня после торжества. Если мои догадки верны, то первой эту почётную должность приняла на себя несчастная Гретхен, подарив всем своим преемницам имя. Не в жизни не поверю, что Вы просто так «из любви к искусству» решили бы ставить здесь именно это произведение… - Вы, и правда, поразительно умная женщина, прав был Коровьев, – улыбнулся криво Воланд, выводя на запястье фрейлины замысловатый узор. – Однако же Вы напрасно считаете, что всех Хозяек бала ждёт подобная участь. Многие из них становились влиятельными женщинами, получали признание и внимание мужчин, власть или любое другое земное сокровище. Немногие избирали участь ведьм и уходили вслед за моей свитой. Что до иных гостей, Вам ли не знать, что всегда есть выбор как поступить и какой путь избрать. - Это означает, что я могу пожелать ещё раз? – удивлённо приоткрыла рот фрейлина, с недоверием и тщательно заглушаемой надеждой глядя на Воланда. Мессир покачал головой и сжал губы, будто бы и в самом деле горевал от невозможности дать женщине шанс на второе желание. Анастасия досадливо поморщилась и как-то разом сникла, плечи ссутулились, отчего она стала казаться ещё меньше ростом. Глаза щипало от злых и совершенно бессмысленных в данной ситуации слёз, отчего женщина ещё больше злилась на себя. Ей ли было не знать о невозможности нарушения правил? Да и с чего она, собственно говоря, решила, что ради неё, смертной отнюдь не королевской крови, Сатана решит нарушить собственный же закон. - Стоит ли так печалиться, Анастасия Александровна? Не Вы ли утверждали, что хирург не имеет права на сомнения и размышления о содеянном? – лукаво спросил мессир, перемещая пальцы всё выше по руке ушедшей в раздумья женщины, его ладонь уже скрылась в рукаве халата. – Вы вправе выбирать для себя путь. Разве этого мало? Одно Ваше слово, фрейлина, и любой мужчина окажется у Ваших ног. Мне показалось, что актёр, игравший, как это не парадоксально, меня испытывает куда более интересные, нежели дружба, чувства. Любой женщине было бы лестно внимание знаменитости. - Иван? – искренне удивилась Анастасия, кажется, совершенно забыв за время бала о существовании Ожогина. – Он женат, и кажется вполне доволен таким положением вещей. - Здесь Вы не правы, дражайшая Анастасия Александровна, – покачал головой Воланд. – Его брак уже давно грозит развалиться, а укреплять и поддерживать его Иван Геннадьевич не привык. К тому же, Вам ли быть ханжой и утверждать о неприемлемости подобных отношений? - Не в браке дело, – выдавила улыбку ведьма, нервно облизывая пересохшие губы, - и не в ханжестве. Я лишь не хочу оказаться виноватой в итоге, что разрушила семью, увела и соблазнила. Не моя это роль. Да и не хочется мне этого. - Чего же Вы хотите, Анастасия Александровна? Власти? Денег? Мастерства? – голос Сатаны упал до вкрадчивого рокочущего шёпота, от которого у женщины отчего-то начинались подгибаться колени, а по телу расползаться обманчиво безобидное тепло. - Я хочу остаться, – решительно кивнула Анастасия, не сбрасывая, но ненадолго отгоняя от себя сладкую негу наваждения. Мессир удивлённо посмотрел на женщину, которая пусть и не сбрасывала грамотно расставленных пут, но каким-то чудом выпутываясь из них, сама шла на встречу бездушному охотнику. Не давая себе шанса одуматься, Анастасия быстро приподнялась на носочки, едва ощутимо опираясь на грудь мессира, и прильнула к его губам в коротком и каком-то до наивности невинном, почти детском, поцелуе, мимолётном, как прикосновение крыльев бабочки и слабом, как ветер в жаркий день. - С Вами, – добавила она, поймав выжидающий, испытывающий взгляд, но в этот раз решив не прятаться и с гордостью принять любое решение Воланда. Ведьме отчего-то казалось, что она совершает величайшее, и, как она полагала, последнее безумство в своей жизни, но почему-то смерть не торопилась, а чувство стыда не приходило, намекая на правильность принятого решения. Мессир в несвойственной ему манере медлил, сверля дерзнувшую взглядом. Несостоявшаяся Королева, ещё вчера простая смертная, осмелилась просить у него, просить не обыкновенной ерунды, такой как деньги, секс и власть, а… места в свите Сатаны. Места почётного и проклятого, по одной и той же причине. Вот только самому мессиру совершенно не хотелось отсылать ведьму прочь. - Оставайтесь, – мучительно медленно для ожидающей вердикта Анастасии, опустил веки мессир, обозначая своё согласие. Фрейлина даже не попыталась скрыть улыбки, озарившей её лицо ничуть не менее ярко, чем первый разряд молнии, ударивший где-то над Петропавловской крепостью. Тревожно вскрикнула синица, сорвавшаяся со своего наблюдательного пункта, когда Воланд медленно наклонился к новой спутнице. Налетевший ветер распахнул полы халата на Анастасии, обнажая её. Началась гроза, вторая за эти слишком долгие два дня.