К чему приводит скука

      В это время белоснежная сова опять еле протиснулась в неплотно закрытое окно. Взглянув на своего хозяина, она получила чёткое чувство дежа-вю: он по-прежнему сидел на полу около кровати. Кроме слабого дыхания, ничто не выдавало его принадлежность к миру живых. Опустившись на плечо, выведя юношу из состояния не то сна, не то глубокого обморока, она скинула письмо на колени, а сама, предчувствуя скорую долгую дорогу к одному небезызвестному адресату, отправилась на охоту.       У разбуженного парня уже не было сил даже радоваться ответу, прекрасно понимая, что срок четыре дня был им сильно преувеличен. Максимум два дня, а скорее всего… В любом случае, профессор не успеет… Вынув из конверта трясущимися руками пергамент, он попытался вчитаться в ускользающие строчки. «… Вам мало внимания от поклонников… Впредь прошу меня своими глупыми шутками не беспокоить!»  — выхватывал строчки из письма затуманенный взор. «Дамблдор следит за каждым шагом… Сделаю так быстро, как смогу…» — с трудом расшифровал измученный мозг.       Сознание все чаще брало самоотвод, стараясь больше не проявляться. Но память о верном враге, не постеснявшимся переписываться с наглым назойливым подростком, удерживала его от такого. Убрав письмо от профессора обратно в конверт, он потянулся к пергаменту и чернилам. Как раз последний остался. Да и чернил… на донышке… Косые, нетвердые буквы складывались в неровные слова. Юноша засыпал и просыпался, яркое солнце постепенно становилось краснее, на город опускался сумрак, потом ночь, сменившаяся днем, но письмо было дописано. Поставив последнюю точку, Гарри на ощупь, не глядя, вложил пергамент в конверт и поплелся к кровати, но так и не дошел, свалившись на пол рядом с ним, неосознанно сворачиваясь в позу эмбриона.       Вернувшаяся с охоты Хедвиг сначала решила, что хозяин просто уснул. Однако, подлетев поближе, она звериным чутьем почувствовала, что «добыча» практически мертва. Это ей не понравилось, и, несмотря на усталость, снова расправила крылья, подхватив письмо к тому, от кого юный волшебник всегда нетерпением ждал весточки.       Встреча бывших друзей с лидером этой гоп-компашки была в самом разгаре, когда в окно настойчиво постучала великолепная белая птица. Сидящий на троноподобном стуле маг только зло посмотрел на нее, видимо, надеясь, взглядом сбить приставучие пернатое, вытрепавшее вместе с ее хозяином не один клубок нервов. Однако сова — не Пожиратель смерти. И от взгляда ей было ни холодно, ни жарко. Поэтому стук в стекло не прекращался. Выучив за эти две недели, что проще пустить, створка окна, повинуясь беспалочковому жесту, открылась, впуская гостью, впервые прилетевшую во время общего собрания, вызвав всеобщий шок. Хотя нет… вон, Беллочка уже приходит в себя и собирается разразиться очередной Авадой. — Белла, заглохни! Любого, кто попытается навредить ЭТОЙ сове, я лично укорочу на верхние шестнадцать дюймов! — припечатал Лорд.       Меж тем Хедвиг спланировала на спинку трона, бросив письмо на колени Волдеморта, нетерпеливо взмахивая крыльями. Первым бросалось в глаза магу то, письмо было в конверте. За время их стихийной переписки он привык, что корреспонденция от этого адреса приходит либо просто перевязанной веревкой, либо даже не перевязанной, в лучшем случае в транспортном мешочке. И стандартный конверт настойчиво подталкивал воспоминание двухдневной давности, когда сова, скинув письмо, улетела к другому адресату. Самым неожиданным было то, что и от конверта, и от одного из пергаментов несло знакомой, очень знакомой магией. Не Поттера… Развернув пергамент только со следами магии мальчишки, Волдеморт углубился в чтение, вглядываясь в неровные, порой, еле видные черточки, что должны были быть буквами, не замечая, как напрягся один из его сторонников. Чем больше он читал, тем яснее понимал, что где-то в глубине неизвестно чему становиться больно. Если бы кто-то рискнул сказать, что за эти три недели он привяжется к этому взбалмошному львенку… Авада стала бы недостижимым счастьем. Нет, он не влюбился. Он просто начал уважать его. Да и скуку эта переписка лихо разбивала. А сейчас… «Волдь, а Волдь…       Прости, мой верный враг. Руки уже не могут нормально держать перо. Не знаю, почему ты терпел все мои письма эти три недели, но я действительно рад, что, хоть и в своеобразной манере, но отвечал мне. Завтра будет две недели, как я живу без еды и воды. И не думаю, что протяну дольше. И пусть ты так и не исполнил мое желание на день рождения, но волю умирающего все-таки выполни.       Прошу.       Похорони меня, пожалуйста, в Годриковой Лощине, где я должен был остаться еще тринадцать лет назад.       Пошарь под половицей в комнате.       Альбом переправь Сириусу Блэку: все равно эти фотографии больше никому не нужны будут. Даже Снейпу.       Ему, нашему вредному зельевару, отдай ядовитый пергамент и все яды, что ты мне прислал, если они еще у меня остались.       Тебе, мой самый верный враг, я отдаю невесомый сверток в серой бумаге. Откроешь - поймешь, и что это, и почему именно тебе.       Остальное барахло подели поровну и отправь Рону Уизли и Гермионе Грейнджер.       Только метлу не отдавай. Ее подари от меня Драко Малфою. Пусть завидует молча.       Ну, вот и все. А хотя нет. Сейф в банке. Покажи письмо гоблинам. Думаю, оно сойдет за мое завещание. Если да, то я оставлю сейф или сейфы тебе. Я не знаю, хватит ли той суммы, что там есть, на то, чтобы свалить Дамби с насиженного места, но то, что останется — лично твое.       Хедвиг улетела на охоту. Письмо будет ждать ее в обычном месте. Так что… Думаю, завтра вечером оно будет у тебя. А пока прощай. И не торопись ко мне на Тот Свет. Знаешь, жаль, что мы так нормально и не поговорили. Кто его знает. Может, и не надо было нам ничего делить?       Прощай, мой самый верный враг, кто смог оценить постоянство и держать в тонусе.       Тисовая улица, д. 4, Литтл-Уингинг, графство Суррей, запертая комната на втором этаже.       P.S. Загляни в чулан под лестницей. Там должен быть мой школьный сундук с остальным барахлом. Может, еще какие вещи остались. Заодно увидишь, как жил „Мальчик-который-выжил-чтобы-сдохнуть-от-голода“ до одиннадцати лет. Г. Дж. Поттер.» Осторожно положив пергамент на колени, как будто тот был хрупче замершей розы, он машинально достал второй пергамент. Знакомый резкий летящий почерк не давал возможности усомниться в личности второго корреспондента мальчишки. «Мистер Потетр.       Вот чего я точно не ожидал, так это вашего присутствия в моей жизни на каникулах. Вам мало внимания от поклонников, и вы решили разнообразить гриффиндорскую жизнь письмами ко мне? Зря. Впредь прошу меня своими глупыми шутками не беспокоить!»       Однако сова не дала возможности устроить разборки с наглым зельеваром прямо здесь и сейчас, начав больно кусать за ухо, стараясь обратить его внимание на себя. — Ты хочешь сказать, что надо спешить? — уточнил мужчина у птицы, не глядя на обалдевших соратников. — Угух. — Есть шанс…? — Угух… — Хорошо. Снейп, Малфой, Долохов, вы сейчас идете со мной. Остальных чтобы я до завтра не видел! — дождавшись, когда зал опустеет, Лорд поднялся из кресла. — Северус… мой… преданый? зельевар… Что же ты не сказал мне, что мальчишка написал тебе? Что просит о помощи? Молчишь? Правильно. Свое ты получишь потом. Твоя аптечка с тобой? — Да, мой Лорд. — А твой ли? Ну-ну… потом разберемся. Ты знаешь, где находится Литтл-Уингинг? — Да, я был там один раз. — Я жду координаты для аппарации. Быстро! Молодец. Можешь, ведь, когда захочешь. Люциус, Антонио, вы идете следом. А я с нашим шустрым зельеваром в паре. И только попробуй мне солгать!       Через пару минут вся компания собралась на садовой дорожке. В наступившем сумраке большим приведением выделялся белый двух этажный дом, окна-глаза которого сверкали стеклами, закрытыми тяжелыми бордовыми портьерами. Вокруг него причудливыми фигурами расположились клумбы с различными цветами, источавшими приятный аромат, несмотря на то, что многие практически завяли. Всю картину уютного коттеджа небольшого городка портила решетка на одном окне второго этажа. — Мой Лорд, — рискнул задать вопрос Люциус, — что мы забыли в этом насквозь магловском городишке? Тут и магии-то нигде нет. — Зато здесь, мой скользкий друг, вот за этим зарешеченным окном, находится самое лучше сокровище! Идемте. Нас ждут.       Дом, как и писал Гарри, был абсолютно пуст. И запах уже чувствовался. Люциус, стоило ему зайти в темное помещение, тут же скривился. Он — аристократ, в Мерлин знает каком поколении, и должен тайком пробираться по магловскому дому неизвестно зачем. Северусу же было не до таких мелочей. Он сразу понял, что их занесло в дом Гарри Поттера и его магловских родственников. Но странно, что никого не было. Не могли же они уехать и действительно оставить своего племянника одного? Еще большее удивление вызвало то, как уверенно себя вел Лорд. Он как будто знал, что в доме никого нет, куда идти… Волдеморд в свою очередь логично рассудил, что осмотреться еще успеет. Главное было найти ребенка и узнать, что с ним. Поэтому быстро преодолев скрипучую лестницу на второй этаж, он кинулся к единственной двери с пятью висячими замками. Маги пораженно застыли, увидев этот «шедевр» плотницкого искусства: тяжелая, из цельного массива, с усиленными дверными петлями, надежно защищавшими от «просто выбить плечом», небольшая металлическая ручка и кошачья дверца, вызвавшая недоумение, учитывая отсутствие каких-либо следов домашних животных.  — А вот про то, что их не один, а пять, ты не писал, — еле слышно проговорил мужчина. — Это уже полный перебор… «Алохомора»       Замки, повинуясь движению палочки, начали быстро открываться. Еще один взмах, и дужки вылетели из петель. — Мистер Поттер! — от резкого женского голоса подскочили все мужчины. — На основании первого предупреждения о запрете колдовства несовершеннолетними магами вне школы, а так же повторного нарушения Статута Секретности, официально ставлю вас в известность, что вы отчислены из школы Чародейства и волшебства «Хогвартс». Постановление о вашем отчислении. — туго свернутый пергамент упал под ноги мужчинам. — Характеристику и личное дело получите в течение двух часов, когда придет комиссия для уничтожения вашей палочки. Никуда не уходите. — Она что, реально нас за дураков держит?! Никуда не уходите… — фыркнул Люциус. — Тихо всем! Времени почти нет. Скоро здесь будет Дамблдор. Люциус, быстро спустился вниз. Под лестницей есть чулан. Собери все волшебные вещи: их заберешь с собой. Сразу же перемещайся в ставку, жди нас там. Больше не нужно вести себя тихо. Долохов, Снейп, кого ждем? За мной!       И они по одному быстро вошли в комнату. Картина, представшая перед глазами, была удручающей. Темно-серые стены сразу при входе вызывали желание уйти, даже не разглядывая, что здесь еще есть. Справа от входа стоял платяной шкаф с одной дверцей, из-за которой виднелось несколько непонятных вещей. На противоположной стенке примостился стеллаж для книг со старыми учебниками по английскому языку, математике и географии. Рядом с ним стоял стол, покосившийся не то от времени, не то от действий владельцев. Окно обрамляли темные шторы то ли грязно-красного, то ли темно-коричневого цвета, а решетка позволяла открыть створку только на десять дюймов, чтобы сова могла влететь — вылететь. Кровать на низких ножках находилась практически под окном, наполовину закрывая батарею. Даже несмотря на белье непонятного цвета, застилавшее ее, было ясно насколько она не приспособлена для здорового сна. Характерный запах, удушливой волной распространялся по комнате, вызывая рвотные рефлексы и слезоточивость глаз. Долохов быстро определил источник зловония — старый горшок, накрытый азбукой. Открытое окно практически не помогало избавиться от «ароматов», или хотя бы снизить их концентрацию. И, как апогей этого сюрреализма — тощий ребенок, лежавший сломанной куклой около кровати в позе эмбриона. — Антонио, быстро сканируй пол: где-то тут должна быть плохо прибитая половица с тайником. Все его содержимое с собой. И все вещи, хоть как-то указывающие на волшебника жившего в этой комнате, тоже. Северус, осмотри мальчика: жив или нет. Честно и быстро!       Сторонники, не совсем понимая, что они делают и для чего, быстро выполняли команды. Цветные лучи заклинаний летали по всей комнате, раскрашивая ее наподобии фейерверков в различные цвета. — Мой Лорд, мальчик еще жив, но это ненадолго. — Сделай все, чтобы он пережил аппарацию. — Может, лучше его здесь добить, чтобы не мучился? — По-моему, кто-то стал очень разговорчивым! Выполняй! Хотя… дай мне сначала понюхать, что ты ему спаиваешь.       Зелья полились рекой. Какие-то по назначению, какие-то практически мимо. — Ты еще долго будешь копаться?! — Он не может глотать, мой Лорд! Я делаю все, что могу. — Антонио, на этих, прости Мерлин, вещах нет никаких магических зацепок! Оставь их тут! И «ночную вазу» тоже! И не удаляй из нее ничего! Скоро здесь будет комиссия. Вот пусть они и оценят все это великолепие. Ну, что там, Северус? — Одну аппарацию он выдержит. Или три перемещения порт-ключом. Но потом… нужен целитель. Лучше всего специалист по детским травмам, несовместимым с жизнью. Это не в моей компетенции. — Хорошо. Уходите, быстро. Встречаемся в ставке. И пусть Люциус вызовет своего семейного колдомедика.       Дождавшись, когда вихрь аппарации стихнет, Волдеморт взмахом палочки очистил пространство он воспоминаний о том, что здесь происходило, затер, полностью уничтожив, все магические следы и подписи, и активировал порт-ключ, крепко прижимая к себе ничего не весившего подростка.       Он уже не видел, как посреди коридора на первом этаже, чертыхаясь, вывалились из воронки аппарации три аврора: Кинглси, Тонкс и Террек - стажер, только закончивший Академию Авроров. Как бы они не пытались не шуметь и найти вы-клю-ча-тель… все равно, подсвечивая себе палочками, устроили шум на всю уснувшую улицу.

Конец первой части