— Гарри, как ты себя чувствуешь?
Юноша, по-прежнему «радующий» всех нежно-зелёным оттенком лица, с удивлением смотрел на «смертельно» уставшего Тёмного лорда. Глаза потемнели и опухли, под ними залегли глубокие морщинки, а тёмные круги вокруг больше подошли бы мишке-панде, чем магу. Да и в опущенные плечи и лёгкую сутулость Гарри поверить никак не мог. Это же Волдеморт! Властный, злопамятный… Тёмный лорд, в конце-концов. Вот только для него в первую очередь это был друг по переписке, просто Том.
— Спасибо. Уже намного лучше.
— Лучше… мне-то не ври. Да и себе тоже незачем. Языком еле ворочаешь.
— Нет, действительно, лучше. Это просто я учил таблицу совместимости ингредиентов, а там всё на латыни — вот язык бантиком и завязался.
— Это ты еще йогой не занимался, — хмыкнул Волдеморт, расправляя плечи. — Вот там не только язык, но и сам узлом завяжешься. Видел я один раз такую жертву. Никогда не слышал таких конструкций, какие выдавали санитары, пытавшиеся пострадавшего от собственного мозга уложить на носилки.
— Получилось?
— Нет, скатывался постоянно.
— Марволо, помнишь, с чего началось наше общение? Ты обещал мне при встрече рассказать, с какого перепуга пошел войной на младенца.
Малодушно оглянувшись по сторонам — но куда сбегать? Нет, теоретически,
сбежать уйти по срочным делам можно было. Но… вот именно это пресловутое «но»… смысл? Всё равно придется рассказывать.
— Молодой был и глупый…
— Восемьдесят первый минус двадцать шестой… это… пятьдесят пять лет… Молодой? Ладно, согласен. Учитывая средний возраст жизни волшебника в сто пятьдесят лет, молодой. Но глупый? Не верю! Иначе бы за тобой изначально не пошла большая часть аристократов.
— И тем не менее…
И он рассказал про тяжёлое, голодное приютское и военное детство. Дикий страх смерти после попавшего под бомбёжку поезда и кровавого месива из раненых, убитых и покалеченных. А тут еще и разговор между двумя магами в коридоре «Хогвартса» о старом, забытом способе обмана Смерти. И книжка как-то быстро нашлась в Запретной секции. И профессор Слагхорн оказался «в теме».
— Свой первый крестраж — дневник — я сделал еще в школе. Жертвой случайно стала ученица четвертого курса Рэйвенкло Миртл Элизабет Уоррен. После этого меня и переклинило. Сначала это было незаметно: подумаешь, стал более раздражительным. На выпускном курсе этим никого не удивишь. Скорее обратным. На небольшие провалы в памяти тоже не обратил внимания: опять-таки, экзамены, стресс, война… Жертвами для второго стали мои родственники: как оказалось, бедный приютский мальчишка никому не был нужен. Очередная иллюзия лопнула, как мыльный пузырь…
— Том… идиотов много… зачем же убивать? Это всё равно бесполезно!
— Это я сейчас понимаю… а тогда… да еще как они по памяти матери прошлись… В общем, я сам не понял, как это произошло, но когда пришел в себя, оказалось, что они все мертвы. А у меня как будто что-то пропало… так плохо стало… что я… я просто сбежал… А они… они так и остались там… сидеть… за столом…
— Том… — Гарри подполз под руку поникшему Темному лорду, уплывшему в дальние воспоминания. — Ты был в состоянии аффекта. Я, когда после второго курса услышал от тетушки очередное высказывание о родителях на тему алкоголиков-родителей, случайно надул её - стихийный выброс магии. Ты не представляешь… я не отошел от незабываемой встречи с василиском, меня знобит, температура вместе с магией прыгают из крайности в крайность. Хочется забиться куда-нибудь в темноту и тепло, а главное — в тишину. А тут… все кричат, лезут, не то обнимают, не то, под шумок, бьют и отправляют к родственникам. А там всё как всегда… Еще и тётка со своим бульдогом, земля ему камнями. Бр-р-р… Но не убивать же!
— Да я тоже не собирался… Так получилось… — Том обнял доверчиво прижавшегося подростка, уткнувшись в вихрастую макушку.
— Ты это профессору не скажи, — не удержался от фырканья мальчишка, — обычно на такую фразу в моем исполнении от него следует целый монолог на тему моей умственной целостности и адекватности. Самое адекватное было: «В следующий раз, когда вы надышитесь парами своего, Мерлин прости,
зелья, я тоже директору скажу: «Так получилось». Вам после этой фразы всё прощается…».
— Учту, — слабо улыбнулся гроза британских магов.
— И зачем тебе два крестража?
— Чтобы за грань не уйти.
— Знаешь, я с тобой общаюсь уже месяц, и не вижу тех изменений, о которых ты сейчас рассказывал.
— Гарри, ты помнишь, что ты сделал, когда Петтигрю выливал твою кровь в котел с зельем и со мной?
— Я простил тебя…
— И всё? Не пыхти! Не пыхти, говорю, как ёжик. Рассказывай давай. Как говорит Скримджер, чистосердечное признание облегчает наказание. Так что ты, давай, рассказывай, что за ритуал провел, и как до него додумался.
— Как-как. Никак… прочитал в одной книге, что был раньше такой ритуал. Когда две семьи никак не могли закончить войну, то или их потомки, желающие прекратить бессмысленную междоусобицу, или те, кому не всё равно, проводили ритуал кровного побратимства. В результате чего враждующие стороны становились ближе друг другу даже, чем родные по крови. А если кто-то из побратимов не прекращал попытки убийства кровника, то такого отступника карала уже сама Магия. Вот на кладбище я и решил, что хуже уже вряд ли будет. Так был хотя бы призрачный шанс закончить эту никому не нужную войну.
— Но почему простил? Ведь я убил твоих родителей, пытался тебя убить, втянул тебя в далеко не самый легкий и приятный Турнир…
Гарри, до сих пор сидящий подмышкой у наводящего смертельный ужас одним своим именем мага, зарылся носом поглубже в рубашку Марволо, пряча глаза.
— Не знаю. Просто мне показалось, что это… правильно. Родителей я не помню. К тому же, я уже привык. Толку жалеть о несбыточном? Всё равно ничего уже не изменить. Как-то так… А причем тут это?
— Просто своим «прощаю», ты поспособствовал возвращению и объединению крестражей. В общем, моя душа опять стала целой. И я уже не жалею об этом, хотя в первое время еще сильнее хотелось тебя убить. Но… отпустило… а потом началась наша переписка. Давай-ка, ложись спать. Иззевался весь уже.
— Я не хочу! Рано ещё! Только ужин недавно был.
— Гарри, если ты думал, что я тебя не вижу и ничего не чувствую, то очень сильно ошибся. Так что не капризничай: тебе силы надо восстанавливать.
— Не хочу тебя отпускать… — вдруг тихо прошептал парень, — ты такой… тёплый… и… спокойный… А профессор… залетел опять, высказался в своей манере, сунул справочник по зельеварению и скрылся… Даже вопроса не задал… Мышь летуча-а-а-я…
— Спи, жертва опекунского произвола. А с твоим профессором я сам поговорю. Ишь, разлетался он. Только с кровати сам встал. Целителя на вас нет.
Сжав чуть сильнее подростка в объятьях, Том помог ему улечься поудобнее среди подушек, подтолкнул поплотнее одеяло и взмахом руки погасил свечи в комнате, одновременно навевая лёгкий сон. Не совсем честно, но зато полезно для уставшего детского организма.
—
/Наги, присмотри за детёнышем/
—
/Мог и не просить/, — слегка возмутилась змея, вползая на кровать и устраиваясь в ворохе подушек.
***
Вопреки здравому смыслу, после разговора с Гарри Марволо направился не в гостиную ко всем и даже не в столовую, хотя ужин прошел уже давно, а в выделенный кабинет. Он понимал, что надо было узнать, чего хотел старший аврор от Люциуса, и что узнал Северус в стане оппонентов, но сил не было. Слишком насыщенным получился день. Сначала воспоминания захлестнули, потом эта странная находка в подвале дома и, как вишенка на именинном торте, разбирательство в полицейском участке. Сидя перед констеблем, он как никогда понимал, почему волшебникам старше пятидесяти настоятельно не рекомендуется попадаться в ситуации, когда придется показывать магловские документы. Мало того, что они были далеко не у всех — скорее это было исключение, так еще и эта возрастная экспонента…
Два часа…
два часа! Он пытался убедить местные власти, что не самозванец. Что это дом его отца. Что он здесь был один раз. Да, пятьдесят два года назад. Нет, тогда они были живы. Нет, когда он уходил, они так же были живы. Нет, больше не встречался. Зачем? Он вполне хорошо понимает слова. С первого раза. Ему вполне доступно объяснили, что приютский сирота, пусть и трижды их внук, им не нужен. Что с ними стало? А он откуда знает? Чего тогда сейчас пришел? Да, вот… вернулся из Тибета. Оказалось, что пока его не было, власти решили, что хозяин пропал без вести, дом стоит заброшенный, и его продали с торгов под какой-то торговый центр. Да, вспомнил про родственников. А точнее про их дом. И что? Имеет право. Нет, никаких опознавательных знаков, что дом опечатан, он не видел. Может, и слепой! Возраст, однако… Как он может доказать, что Том Риддл его отец? А документов вам уже не хватает? Еще как-нибудь? Я, вот, собирался навестить местную церковь. Полистать регистрационные книги. Составите компанию? Да без проблем. Когда? Хоть сейчас.
После этого еще часа полтора они вместе с молодым местным священником пытались найти регистрационные книги начала ХХ века, а после выискивали одну единственную запись. Когда же их поиски увенчались успехом, все вздохнули с облегчением. И, кажется, Марволо радовался больше всех: он и не подозревал, что это всё будет так долго и тяжело. Но, наконец-то, всё это закончилось. Полицейские, ознакомившись и перепроверив все документы, сняли печать с усадьбы, выдав разрешение на проживание. Предупредив, что жить будет не один, а с родственником и внучатым племянником, он вернулся в дом, закрыл всё и, навесив кучу охранных заклинаний, вернулся в Малфой-мэнор.
***
Утро, по мнению уставшего организма, наступило слишком быстро. Учитывая, что засидевшись над планированием переезда, Марволо так и уснул за столом в своем кабинете, то мышцы мстили жестоко, напоминая о возрасте и прочих «радостях» жизни. Приведя себя в порядок и проверив спящего ребёнка он спустился в столовую.
— Итак, — выслушав краткий отчет о вчерашнем дне, допив ароматный кофе и придя в более адекватное состояние, начал Марволо. — Во-первых, Дамблдор пропал и носа не показывает в штаб своего «ордена». Во-вторых, леди Блэк умело стребовала обещание проверить своего старшего сына. В-третьих, через три недели начало учебного года. Поэтому, во-первых, Люциус, пишешь Кингсли, что нашёл потерянного зельевара у меня, но я готов его отпустить только с тобой и при условии, что вы оба вечером вернетесь обратно. Если он согласен, то отправляетесь туда. Во-вторых, пока ждёте, Северус, выполни диагностику Блэка, раз обещал леди Вальбурге. В-третьих, Северус, дай знать Минерве, что ты жив и к сентябрю вернешься. Целитель Картье, скажите, через сколько, примерно, Гарри будет транспортабелен?
— К школе точно должен встать на ноги. Единственное, меня до сих пор смущает его магия…
— А что с ней не так?
— Её уровень скачет. Но, судя по тенденции, и она должна выровняться. А что?
— Думаю, мы загостились у лорда Малфоя. Но вопрос переезда зависит от состояния мальчика.
— Мой лорд, если позволите, куда вы собираетесь переехать?
— В дом своего отца. Я был там вчера. Оказывается, он с большим секретом. А вот с каким… это предстоит ещё выяснить. Так что я вас ненадолго покину.
***
— Милорд, можно вас на пару слов?
— Да, Северус. Что ты хотел?
— Почему вы уверены, что Поттер поедет с вами? Магия ведь назначила меня опекуном мальчишки.
— Опекун… ты сам-то себя слышал? «Поттер», «мальчишка»… Во-первых, мы уже выяснили, что он никакой не Поттер, а Коннолли-МакКартан. Во-вторых, он не мальчишка, а подросток, юноша. В-третьих, ты за ним уже присмотрел. До прогулки по Серым пределам. Поэтому извини, но ребенка я тебе не доверю. Да и сам ты, как оказалось, за собой уследить не можешь. То не поешь, то не спишь по несколько суток. Так что, собирай потихоньку вещи: ты переезжаешь тоже.
— У меня есть свой дом! И быть приживалой я не собираюсь! Если так не хочется оставлять мальчишку со мной, то переезжайте ко мне!
— Северус, ты себя слышишь? Вот скажи мне, сколько людей знают твой адрес? Сам говоришь, что Дамблдор повесил кучу следилок! Да, его давно не было на Гриммо. Но где, я тебя спрашиваю, гарантия, что как только ты пересечешь порог дома, этот бородатый не явится? А там мы с Гарри. Как говорили у нас в приюте: «Еда сама для себя кастрюлю несет*». В Литтл… в доме моих предков нас никто искать не будет.
— Нет!
— Северус!
— Нет!
— Так. Сейчас это разговор ни о чем. Мне надо до конца оформить все документы на дом и землю. Да и с подвалом надо разобраться. Займись Сириусом и Минервой.
