Диссонанс

      — Это бесполезно. Я не поддамся на провокации, не стану молить о пощаде и называть вас повелителем не только моей жизни, но и всего мира в частности, — Хинамори упрямо мотнула головой и, несмотря на сложность ситуации, с вызовом посмотрела на мужчину.       — Змея, — усмехнулся правонарушитель, довольно оскалившись и сильно рванув за ворот школьной блузки так, что несколько серебристых пуговиц оторвалось и с едва слышным позвякиванием покатилось по асфальту. — Не боишься? Зря.       Мерзко, в крайней степени отвратительно, совсем не приятно — слова, которые лучше всего подходили и наиболее полно характеризовали то, что произошло дальше. Мужчина одарил жертву пошлым взглядом, после чего облизнул свои жирные губы и приблизился почти вплотную к ее лицу. Изо рта насильника пахло долгое время нечищеными зубами и алкоголем, отчего Аму едва не стошнило. С трудом сдержав рвотный рефлекс, Хинамори подняла глаза на мужчину и устремила на него колючий, полный ненависти взгляд.       Уверенность в собственных силах покидала Хинамори, но сдаваться категорически не хотелось. Да, нарывалась, однако спокойствие и принятие суровой действительности, мягко говоря, ничего бы не изменило. Тем временем глаза мужика налились кровью то ли от гнева, то ли от нетерпения поскорее завладеть жертвой, прочувствовать молодое, непокорное тело.       Тупик. Несмотря на свою грузность, неизвестный оказался слишком сильным — настолько, что Аму, прижатая его тушей к стене многоэтажки, и дернуться не могла, не говоря уже о сопротивлении. Кричать было бесполезно — переулок узок, а ближайшая улица в данное время безлюдна, да и окна двух практически примыкавших друг к другу домов, между которых та находилась, не выходили на эту часть зданий. Никто бы не услышал.       Одна. Совсем. Наедине с неравным соперникам, который вот-вот мог сломать ее жизнь. Грустно, очень страшно, но в то же время невероятно смешно.       Добилась своего? Хах. Не так давно Аму действительно добивалась того, чтобы отец нервничал, переживал и бесился, потому специально нарывалась на неприятности, искала приключений, участвовала в драках и порой тусовалась с сомнительными компаниями. Не сказать, что Хинамори это нравилось, однако она, понимая, что пока не могла противостоять взрослому влиятельному мужчине, просто подливала масла в огонь. Со временем Аму стала болью, тяжким грузом и ответственностью за совершенные ошибки, которые некогда любимый папочка признавать отнюдь не собирался.       «Что, черт возьми, я наделала? Хотела же хотя бы ради бабушки пожить спокойно, не доставлять проблем и не бередить ее больное сердце», — руки Хинамори заметно тряслись, хотя сама старшеклассница пыталась убедить себя в том, что совсем не боялась.       — Урод, — процедила Аму, желая плюнуть ему в рожу, однако в тот же момент, как насильник услышал данное слово, щеки девушки обожгло ударом — две пощечины ощутимой силы оставили красные пятна на коже Хинамори. Не долго думая, мужчина распахнул блузку жертвы и принялся мять грудь Аму через бюстгальтер.       — Ты проиграла, — произнес неизвестный, после чего, довольно хмыкнув, впился в ее губы грубым поцелуем и свободной рукой полез к ней под юбку…

***

      Аму, покачиваясь, шла по безлюдной улице, освещенной лишь одним фонарем вдалеке. Каждый шаг отдавался болью во всем теле, но девушка, не обращая на это внимание, продолжала ковылять вперед. Во дворах, по темноте, лишь бы никто не видел, лишь бы лицо не осветил свет фонарей и ярких вывесок многочисленных магазинов, лишь бы люди, ходившие за покупками и возвращавшиеся к семьям, не столкнулись с ней.       «Дура-дура-дура», — раз за разом одно и то же слово прокручивалось в голове, сверля и жужжа, словно осиный рой. Хуже быть уже не могло.       Нет смысла думать о своей безопасности, ходить по освещенным улицам, где довольно много людей, когда все самое ужасное, казалось бы, уже случилось. Хорошо хоть удалось скрыться с того места до приезда полиции. Одно дело — доводить отца, совсем другое — выдергивать из дома бабушку, которая, наслушавшись ужасов от хранителей правопорядка, могла оказаться в больнице.       Как возвращаться домой в таком виде? Практически на всем теле рисковали появиться синяки, где-то красовались царапины, но более страшно то, что одежда совершенно потеряла свой товарный вид. На школьной блузке более не осталось пуговиц, юбка была местами изодрана, по счастливой случайности хоть бюстгальтер остался на месте. Хинамори даже не пыталась прикрыться. По дороге с того момента ей не встретился ни один человек.       — Аму? — знакомый голос заставил вернуться Хинамори в реальность. Невидящие глаза уставились на говорившего. Девушке пришлось прищуриться, чтобы сфокусировать взгляд. Это оказался синеволосый одноклассник, с которым та только-только познакомилась. Тсукиеми был одет в легкую белую рубашку и светло-синие джинсы, в руках у юноши были продуктовые пакеты. Видимо, возвращался домой из магазина. — Что… с тобой случилось?       — А, Икуто, — одними губами прошептала Хинамори и глупо улыбнулась. К глазам начали подступать слезы, реальность оказалась слишком жестокой. Только сейчас до нее полностью дошел ужас произошедшего. Она собственными руками сломала свою жизнь.       — Пошли, — Тсукиеми, неодобрительно помотав головой, подошел к однокласснице, мягко взял ее за запястье и потянул влево, где находился двухэтажный частный дом, огороженный со всех сторон высоким темно-синим забором, однако сама дверца ограждения была приоткрыта.       Икуто незамедлительно прошел внутрь и провел туда Аму, после чего секунд тридцать искал ключи и пытался открыть ими дверь. Пока он это делал, Хинамори успела бегло осмотреть здание, освещенное тусклым светом из окон соседнего дома. Ничего особенного она не увидела, однако тут же заключила, что, видимо, родители Тсукиеми довольно богаты.       — Проходи, — скомандовал Икуто и несильно подтолкнул девушку в дверной проем. Войдя внутрь, Хинамори прищурилась от яркого света, предварительно включенного парнем. — Мама в командировке, а у отца сейчас запара на работе, сегодня домой не придет, — пояснил староста класса, чтобы Аму не чувствовала себя неловко.       Пока девушка мялась на пороге, не зная, что ей делать, Икуто закрыл дверь, обул тапочки и поставил прямо перед ногами девушки еще одни, розовые. Затем юноша включил свет еще в нескольких комнатах, поставил пакеты с продуктами на кухню. Далее Тсукиеми, извинившись за недальновидность, провел Аму на второй этаж и зашел вместе с ней в свою комнату. Сил и желания оценивать окружающий интерьер у девушки не было.       — Все еще хуже, чем я сначала подумал, — парень изучающе уставился на девушку. Поняв что-то для себя, Аму незамедлительно скрестила руки на груди, дабы одноклассник не пялился на то, что ему видеть не стоит.       — Эй! — хотела было возмутиться она, однако, на долю секунды встретившись с ним взглядом, отступила. Ни крупицы интереса в его глазах не было, лишь беспокойство. Руки сами собой плетями упали и вернулись в положение вдоль тела.       Икуто, решив что-то для себя, открыл шкаф и начал рыться в нем, молчаливо подбирая какую-то одежду, затем Тсукиеми отправился в соседнюю комнату, где также без объяснений открыл комод, где содержалось множество комплектов красивейшего женского белья.       — Что ты делаешь? — Икуто взял один из комплектов бирюзового цвета, зрительно пытаясь понять, подойдет или нет. Выглядело странно, так как парень смотрел сначала на бюстгальтер, а затем на полуобнаженную грудь одноклассницы.       — Да, должно подойти, — заключил юноша, отдал комплект и выбранную им его одежду Хинамори. В ответ на вопросительный взгляд девушки пояснил: — Мама владеет магазином модной дизайнерской одежды, для нее это не будет большой потерей, а тебе нужно сходить в душ и обработать раны. Топай. Прямо по коридору и направо. И да, думаю, ты голодна, потому приготовлю что-нибудь.

***

      Очень долго они сидели молча. Икуто ее накормил, налил девушке ароматного травяного чая и обработал раны, заранее приготовив аптечку. Юноша и сам понимал, что девушка просто не могла вернуться домой в таком состоянии — сразу было видно, что что-то случилось. Пусть после душа она и стала более похожа на человека, однако Аму очень часто думала о чем-то своем, залипала на одной точке и едва не плакала.       — Ты же не расскажешь, что случилось, да? — Икуто подхватил полотенце, которое девушка положила на диван, на котором они сидели в гостиной. С волос то и дело скатывались капли воды, да и сама Хинамори еле заметно дрожала от того, что просторная футболка, которую ей одолжил парень, категорически намокла сзади. Тсукиеми начал вытирать волосы девушки с той нежностью и заботой, будто был глубоко влюблен. — Ничего, я не настаиваю.       — Что ты хочешь узнать? — трясущимся голосом спросила Аму, вытирая руками слезы, что уже вовсю текли по щекам. — Ввязалась ли я в драку, упала или… стала жертвой изнасилования?..