The Fray — Trust Me (1 и 2 сцены) Augustana — Boston (3 сцена)*
— Итак, Джейс, — сказала Клэри, её щёки залились румянцем при упоминании его имени. Она молча корила себя за нелепую реакцию. Это было не очень хорошо. Но в нём было что-то такое, что пробудило её любопытство. Что-то, что он таил за сарказмом и безразличной манерой поведения. Она увидела саму себя. Многие ожидали увидеть не то, что реально существовало внутри неё. — Он не похож на тебя. Изабель наклонилась, вытягивая огромную кучу одежды из коробки, и начала укладывать её в большой деревянный шкаф. — Это потому, что он мой сводный брат. — О, — это многое объясняло. — Да, он начал жить с нами около пяти лет назад — когда ему было двенадцать, — она затолкала ещё одну охапку в шкаф. — Мои родители до сих пор пытаются усыновить его — глупый процесс длится вечно, — её глаза встретились с глазами Клэри, и вспышка эмоций озарила их. — Мне жаль, если он задел твои чувства ранее. Большую часть времени у него есть проблемы с ведением себя по-человечески. Клэри отмахнулась от комментария Изабель. — Всё в порядке. Мой брат… — она замолчала, её голос дрогнул, и она задалась вопросом: пройдёт ли когда-либо подобная реакция. — Мой брат был довольно саркастичен. Я могу справиться с этим, — Клэри посмотрела на свои руки и поиграла пальцами, прежде чем снова заговорить. — Кажется, он… я не знаю… как будто… не знаю… что-то есть за этой напускной самоуверенностью, — она не знала, что говорила. Она пыталась увидеть в людях лучшее. Сарказм и холодность не могут быть всеми качествами Джейса. Изабель вздохнула и села на один из закрытых ящиков неподалёку. — Я не знаю. Мне стыдно сказать, что мы препираемся друг с другом больше, чем разговариваем, — она грустно улыбнулась. — Он просто такой сложный, но, я думаю, что это ожидаемо. У него было довольно паршивое детство, хотя Алек, Макс и я действительно знаем не так уж и много об этом. Он не хочет о нём говорить. — Твои родители… Изабель покачала головой. — Немного. Только основное. И они не поделились с нами. Они полагают, что Джейс скажет нам, когда сам того захочет. — Ох, — Клэри взглянула в открытую дверь Изабель, увидев лучик света из комнаты Джейса, пересекающий коридор. Он и Алек ушли обратно к грузовику, когда закончили с распаковкой вещей. Она не могла ничего поделать, задаваясь вопросом, что прячет под своей бронёй саркастический парень по соседству.***
Джейс облокотился о прилавок, его длинные пальцы с нетерпением барабанили по пластиковой поверхности. Они ждали пятнадцать минут, пока придурок за прилавком выяснит, как рассчитать их за шесть миль, которые они истратили. Он думал, что это объясняли ему в первый учебный день, но откуда он мог знать? Он никогда не работал, поэтому, возможно они действительно устраивали кучку дебилов, как этот парень, чтобы люди ожидали или сами учились расчётам. Печально, но неудивительно. Алек стоял рядом с ним, передавая кредитную карту кассиру. — Так что ты думаешь о Клэри? — он взглянул на Джейса с любопытством. Джейс закатил глаза. Алек всегда так делал, когда Изабель приобретала друзей. Как он думал, Джейс отваживал каждого из них. — Что заставляет тебя думать, что я что-то думаю о ней? — Потому что у тебя всегда есть своё мнение о каждом встречном. Джейс на мгновение задумался. Он не знал, что думать о рыжей по соседству. — Она странная. Алек рассмеялся. — Почему? Потому что она не влюбилась в тебя с момента, как увидела? Она не заикалась, путая слова, из-за страха перед тобой? — К твоему сведению, она действительно что-то бессвязно бормотала. Теория моей неотразимости для всех женщин по-прежнему справедлива, — он протянул руку и схватил ручку из чашки, где их полно, вертя её между пальцами. — То что эти девушки чувствуют ко мне в любом случае не любовь. Это больше похоже на… увлечение, — он бросил ручку обратно, где взял. — Они понимают, что я не интересуюсь большим, чем им даю. И они просто хотят получить от меня одну вещь. — Какую? Джейс пожал плечами. — Право на хвастовство. То есть, кто не хотел бы его получить? — он обвёл своё тело рукой. Алек закатил глаза. — Твоё эго не знает границ, — он покачал головой, забирая квитанции и кредитную карту у парня за прилавком. Засовывая бумажник в карман, он повернулся к Джейсу. — Слушай, сделай одолжение, ладно? Оставь Клэри в покое. Пусть у Изабель будет друг, которого ты не испортил. Ей нужен кто-то, и Клэри кажется милой девчонкой. Джейс хмыкнул, последовав за Алеком к машине. — Они все кажутся милыми девчонками, Алек. — Да, пока не свяжутся с тобой, — пробормотал Алек и шлёпнулся на сиденье водителя, а Джейс полез на пассажирскую сторону. — Давай, докажи Изабель, что ты можешь думать о ком-то, кроме себя. — Ладно, — сказал он и уставился в окно, наблюдая за группой детей, катающихся на скейтах и велосипедах. — Она в любом случае не в моём вкусе. Алек усмехнулся. — Каждая девушка в твоём вкусе. Джейс улыбнулся, но не повернулся к Алеку. Он ошибался, думая, что Джейс не избирателен в женщинах. У него есть стандарты. Казалось, что большую часть времени он выбирал невпопад, потому что у него было слишком много побед. У него был свой отбор, так сказать. Как правило, он выбирал самых восторженных, самых небезопасных, самых доверчивых относительно связей — не потому, что ему нравилось — а потому, что это было легко. Ему не приходилось беспокоиться о том, что нужно будет много трудиться, чтобы получить то, что он хотел от них. Они стремились угодить. Ведь не каждый день такой как он звал их. Взаимная выгода для всех участников — по крайней мере, он так это видел. Они получали внимание, которого жаждали, а его потребности были удовлетворены. Эти девушки были пустыми, безопасными. Но эта девушка, Клэри… он действительно не знал, что думать о ней. Она, казалось, отличается от других девушек. Когда она смотрела на него, она не показывала привлекательность или не хотела этого, она выглядела… вопросительной, будто видела сквозь него. Это нервировало его больше, чем он мог допустить. Клэри определённо загадка. Под ранимой, беззащитной поверхностью было что-то ещё. Он не знал, что это, но почувствовал, когда она сопротивлялась ему. Он не мог отрицать, что был заинтересован. Что же было в этой девушке, если Алек внезапно предупредил держаться от неё подальше? Не то, чтобы у него уже есть какие-либо намерения. Но запретные слова сделали Джейса любопытным и плюс его природное любопытство — это никогда не было хорошей комбинацией.***
Последние лучи солнца окрашивали небо в тёмно-красный и оранжевый, когда Клэри ушла от Лайтвудов в тот вечер. Она поплелась вверх по лестнице и упала на свою постель полностью одетая; сон пришёл в течение минуты. Сочетание раннего пробуждения и целый день работы исчерпали её больше, чем было у неё уже длительное время. Она чувствовала себя хорошо, и на этот раз её сны не были наполнены хрустом металла и запахом крови. Она крепко спала впервые за много месяцев. Утром она проснулась от того, что её телефон жужжал на тумбочке. Протянув руку, она нашла «вибрирующую неприятность» и открыла, а затем приложила к уху. — Алло? — прохрипела она в трубку. — Ты всё ещё спишь? Уже почти половина десятого. Клэри улыбнулась сквозь сонный туман. — Саймон. Ты вернулся? — Ещё нет. Мы ещё в дороге. Маме нужно больше кофе, так что я стою здесь в окружении дальнобойщиков, которые не мылись, по крайней мере, три дня. Я понял, что ты хотела бы поделиться своим несчастьем, поэтому и позвонил. Почему ты ещё в постели? — Откуда ты можешь знать, что я всё ещё в постели? — Клэри потянулась, немного хрустя. — Потому что ты говоришь слабо и счастливо. Это может означать только то, что ты ещё пускаешь слюни. — Я не пускаю слюни, Саймон. — О, конечно пускаешь. Моё мокрое плечо после зомби-марафона на диване является достаточным тому доказательством. Клэри засмеялась и зажала телефон между плечом и ухом. — Когда ты вернёшься? — Учитывая то, как водит моя мама? Я буду счастлив спать в собственной постели на Новый год, — кто-то на фоне что-то крикнул. — Всё в порядке! Я иду, — послышался приглушённый голос Саймона, а потом он снова стал ясным. — Видимо, мама насытилась кофеином, поэтому пришло время ехать. Надеюсь, мы вернёмся завтра вечером. — Слава Богу! Это лето было таким скучным без тебя. Но зато у меня новые соседи. — Правда? Кто-нибудь интересный? Клэри улыбнулась. — Я думаю, ты одобришь мой выбор. — Круто. Она горячая? — Я позволю судить тебе об этом. Тебе лучше пойти, пока твоя мама не закатила истерику. — Да всё в порядке. Пока, Фрэй. — Пока, Льюис. Клэри ещё раз потянулась и положила телефон обратно на тумбочку. Она приподнялась и размяла плечи, не обращая внимания на боль в левой руке. Поднимаясь, она растёрла мышцы. Вздохнув, она подошла к шкафу, достала чистую одежду — джинсы и топ. Она, зевая, поплелась в тихий коридор. Её мама уже ушла в свой магазин. Просто чтобы убедиться, Клэри заглянула в студию, найдя её пустой, как и предполагала. Она прошагала в ванную, бросила ворох одежды рядом с раковиной и наклонилась, чтобы включить воду. Пока та нагревалась, она сняла с себя рубашку и брюки, бросила их в корзину, а затем встала под горячие струи. Она смывала пот и грязь предыдущего дня и отпускала боль в мышцах. Закончив, она быстро оделась и провела расчёской по волосам. Как только она погрузилась в пряди, они начали завиваться и стали пушистыми, когда высохли. Со стоном она сделала пробор посередине и сделала две косы. Клэри нахмурилась, смотря на своё отражение. Сочетание её больших зелёных глаз, огненно-рыжих волос, веснушек и косичек делало её моложе, чем её почти шестнадцать лет. Она вздохнула и вышла из ванной, на мгновение задержавшись около следующей двери. Положив руку на гладкое дерево и облокотившись лбом о него, она закрыла глаза и прошептала: — Доброе утро, Джонатан, — она не могла заставить себя открыть дверь и зайти внутрь после аварии. Хотя больше всего на свете хотела быть в окружении его вещей, его присутствия. Она просто не могла заставить себя сделать следующий шаг. Продолжая спускаться по лестнице, она пошла на кухню, схватила упаковку «Поп-тартс»* и большой стакан молока, а потом села за стол. Она не должна работать сегодня, поэтому задавалась вопросом, чем можно заняться. Изабель сказала, что уедет утром, но вернётся около одиннадцати. Они поехали встречать отца и её младшего брата в аэропорт. Клэри взглянула на часы и увидела, что уже четверть двенадцатого. Выбросив мусор и ополоснув стакан, она подошла к передней двери. Она поняла, что стоит пойти к Изабель. Если она ещё не вернулась, Клэри пойдёт домой и, возможно, станет рисовать. Дверь открылась со скрипом, и яркое солнце тепло светило, приглашая её. Она закрыла глаза и подняла лицо к свету, купаясь в освежающем тепле. С глубоким вздохом она открыла глаза и пошла к Лайтвудам. Поднимаясь на их крыльцо, она услышала тихий звук рояля. Наморщив брови, она встала прямо перед окном. Оно было открыто, а занавески отодвинуты в сторону. Внутри просторной комнаты она увидела только чёрный рояль. На скамье сидел Джейс — очень неожиданно. Она просто не считала его музыкальным. Отодвинувшись в сторону и скрывшись из виду, она продолжила наблюдать. Клэри могла видеть только его профиль, но из того, что она видела, могла заметить, что его глаза закрыты, а пальцы легко порхают по клавишам. Через мгновение она поняла, что мелодия знакома, но не могла вспомнить. Она слушала, пока он не начал петь, и, наконец, Клэри признала песню. *In the light of the sun, is there anyone? Oh, it has begun… Oh dear you look so lost, eyes are red and tears are shed, This world you mustʼve crossed… you said… You donʼt know me, you donʼt even care, oh yeah, She said you donʼt know me, and you donʼt wear my chains… Oh, yeah… yeah Её дыхание сбилось, слова пронзили её. Эту песню она часто слушала после смерти Джонатана. Она точно отображала её ощущения того времени. Её печаль, её тоска и боль просто исчезали. Но, если быть честным, она все ещё чувствовала себя так большую часть времени. Никто, казалось, не понимал. Она знала, что до сих пор скорбит, но способна двигаться дальше, но не с особым успехом. Но теперь ком встал в её горле. Боль никогда не уменьшалась, никогда не покидала её. Essential yet appealed, carry all your thoughts across an open field, When flowers gaze at you… Theyʼre not the only ones who cry when they see you You said…You donʼt know me, you donʼt even care… Oh, yeah… She said… You donʼt know me, and you donʼt wear my chains… Oh, yeah Она закрыла глаза и позволила голосу Джейса пройти сквозь её, дать боли выйти и просочиться через неё. Она столько раз слушала эту песню, но ни разу она не действовала на неё подобным образом. Может быть, это из-за того, что она слушала её в живую, или, может быть, это потому, что голос Джейса, пропитанный болью, заставил её чувствовать себя менее одинокой. Она не знала, что он пережил, но, по словам Изабель, это было плохо. Она задавалась вопросом, было ли это так же ужасно как то, что пережила она. Задавалась вопросом, что было причиной того, что он делал. Почему он закрылся и отталкивал всех. She said I think Iʼll go to Boston… I think Iʼll start a new life, I think Iʼll start over, where no one knows my name, Iʼll get out of California, Iʼm tired of the weather, I think Iʼll get a lover and fly him out to Spain… Открыв глаза, она заглянула обратно. Его глаза всё ещё были закрыты, а эмоции на лице было почти невыносимо видеть. Она узнала этот вид; она выглядела так почти каждый день после аварии. I think Iʼll go to Boston, I think that Iʼm just tired I think I need a new town, to leave this all behind… I think I need a sunrise, Iʼm tired of the sunset, I hear itʼs nice in the summer, some snow would be nice… Oh, yeah Музыка и то, как он склонился над клавишами, пленило её. Она никогда прежде не видела, чтобы кто-то так играл. Кто-то, кто, казалось, чувствовал музыку, а не просто играл её. Всё его тело вибрировало вместе с ней. Он напомнил Клэри её мать, когда та полностью погружалась в новую картину. Как она вкладывала всю себя в неё. Своё сердце, своё тело, свою душу. Такое же впечатление производил Джейс, когда играл своими длинными тонкими пальцами по клавишам. Boston… where no one knows my name… yeah Where no one knows my name… Where no one knows my name… Клэри понимала, что должна отвернуться. Должна уважать его личную жизнь в, казалось бы, очень интимный момент. Но она просто не могла уйти от такой красоты. Красоты, казалось бы, бесчувственного закрытого парня, обнажившего свои эмоции перед ней на поверхность. Yeah… Boston… Where no one knows my name… Музыка закончилась, но Клэри не двигалась. Она больше не смотрела на него, но могла чувствовать, что он там. По-прежнему сидел неподвижно. Его боль была свежей и устойчивой. Спустя несколько мгновений она встала и пробралась к двери. Она очистила лицо от эмоций и подняла руку, быстро постучав по толстому дереву. Со стороны комнаты послышались шаги. Она знала, что Джейс будет тем, кто выйдет. Ручка повернулась, и дверь открылась, раскрывая его перед ней. На миллисекунду она крупным планом видела эмоции на его лице, прежде чем он снова скрыл их своим фирменным пустым взглядом. Его взгляд скользнул вниз, а потом обратно вверх, как будто оценивая её. Он скрестил руки на груди и прислонился к косяку, подняв брови. — Это приглашение? — он указал на рубашку Клэри на одно плечо. Смутившись, Клэри взглянула на неё. С неловким пониманием её щёки вспыхнули, когда она прочитала слова «Gimme Some Sugar»**, написанные на её груди. — Ни капельки, — она даже не поняла, что надевала утром; если бы она знала, то не остановила бы выбор на этой рубашке. — Хм, если ты здесь не для поцелуя, чем я заслужил радость видеть тебя, Пеппи? Клэри вздёрнула брови. — Пеппи? Джейс протянул руку и коснулся одной из косичек Клэри. — Да, знаешь, длинные рыжие косы, раздражающая позиция спасения мира… — Я не знала, что наши отношения уже на этапе придумывания прозвищ. Я думаю, ты не будешь возражать, если я буду называть тебя «Златовлаской»? Он ухмыльнулся. — Ну, если хочешь, но я должен предупредить тебя, что я не фанат всех этих каш, хотя вполне слежу за мягкостью места, где сплю, поэтому я к твоим услугам. Клэри скрестила руки на груди. — И у тебя больше расположения к медведям, чем к людям? Джейс нахмурился, и, если бы Клэри не знала, то выглядело бы так, словно его задело её замечание. — Изабель нет. Она скоро будет, если ты хочешь подождать. — Нет, всё нормально. Ты можешь просто сказать ей, что я заходила? — Полагаю, что могу прорычать, а не сказать ей, подобно медведю, — он сверкнул задиристой ухмылкой, позволяя Клэри понять, что его не особо задело её предыдущее заявление. — Уверена, она достаточно разбирается в твоих медвежьих звуках, чтобы понять, — Клэри повернулась и пошла по лестнице, но остановилась, когда спустилась на первую ступеньку. Она вздёрнула голову и встретилась с глазами Джейса. — Знаешь, у тебя действительно хорошо получается, — она указала на окно в передней комнате, — играть на рояле. Джейс уставился на неё, моргая пару раз, будто она застала его врасплох. — Спасибо. Клэри подняла брови. — Что, вежливое слово в самом деле сорвалось с твоих уст, Златовласка? Он убрал какие-либо признаки удивления с лица и нахмурился. — Ты лучше бы бежала сейчас домой, Пеппи. На случай, если мир будет нуждаться в спасении. Клэри не могла ничего поделать с улыбкой, распространившейся на губах. — Пожалуйста, Джейс, — она повернулась и побежала по ступенькам; улыбка не покидала её лицо даже тогда, когда она пересекла двор и поднялась по лестнице, исчезая за пределами своего собственного дома.***
Джейс закрыл дверь за Клэри и прислонился к ней, издавая медленный вздох. Она слышала, как он играет. Как бы тогда она узнала, что он хорош в этом? Музыка была тем, чему он предавался, когда был один. Было слишком легко потеряться в ней, и он никогда не играл при аудитории. Как правило, он проводил время в компании гитары, потому что дома редко никого не было, и стояла тишина. Но с роялем он чувствовал себя наиболее комфортно. Он выглянул в окно и смотрел, как рыжеволосая девчонка пересекает двор; улыбка до сих пор красуется на её лице. Его губы защипало в уголках. Обычно он расстраивался, если кто-то слышал его, вторгаясь в его личное пространство. Но по какой-то причине он не чувствовал гнева. Он чувствовал себя, на удивление, спокойно. Немного менее одиноко. Чуть менее закрыто. Будто он поделился кусочком себя с кем-то ещё. Чем-то, чем он не делился больше, чем мог вспомнить. И лучшей частью было то, что она не имела понятия. Не имела понятия в том, что увидела. Она просто думала, что он хороший музыкант. Он надеялся, что она не поняла, что была свидетелем, увидевшим его душу, лежащую открытой для мира. Кто бы подумал, что неизвестная девушка по соседству увидит это раньше его собственной семьи. Но ему понравилась эта мысль. Понравилось, что кто-то — даже, если ему это было неизвестно — видел, что живёт внутри него. С этой мыслью он вернулся к скамье и сел. Он протянул руки и положил пальцы на клавиши из слоновой кости, закрыл глаза и заиграл первое, что пришло на ум.