Turbulence

Mayday Parade — Still Breathing

      Джейс задел Изабель, игнорируя её свирепый взгляд. Он знал, что получит взбучку от неё позже. Открыв дверь в дом, он быстро скинул бутсы, взял их в одну руку и бросился наверх по лестнице, закрывшись в комнате. Он подошёл к шкафу, повесил свою толстовку и аккуратно положил обувь на пол. После закрытия двери он пробрался к своей кровати и сел на край.       Бумага Клэри помялась под его пальцами. Он почему-то нервничал открывать её, увидеть, что она создала. Она рассказала ему о том, что альбом выступает в качестве катализатора, чтобы отпустить боль — как музыка для него. Если это было правдой, справится ли он, если увидит? Хочет ли он видеть?       Из рассказа Изабель, он понял, что Клэри потеряла отца ещё до рождения, а брат умер недавно. Джейс узнал печаль в её глазах, когда она упоминала его на поле. Он знал лучше всех, как это действовало на человека. Как это поглощало душу, пока там не останется ничего, кроме пустой щели, оставляя тебя разбитым и уничтоженным.       Его пальцы проследили вдоль края жёсткой страницы, скользя по складкам и разглаживая поверхность. На заднем плане нарисована рука, прижимающаяся к окну. За стеклом была фигура, стоящая под дождём. Внизу у неё было нацарапано: «прости, прости, прости», снова и снова крошечными, неаккуратными буквами. По странице были разбросаны шероховатые, размытые пятна, которые, он предположил, являются её слезами.       Джейс опустил бумагу на колени, закрыл глаза и провёл рукой по лицу. Хотя он знал основы того, что прошла Клэри, он действительно не имел понятия о том, какое количество боли она несла на плечах. Он должен понимать, учитывая его собственное прошлое. Она просто хорошо спрятала её. Она казалась настолько более приспособленной, чем был он, когда давным-давно на него упала куча проблем.       Боже, он не знал, что делать с этой информацией. Зачем она поделилась с ним? Потому что она слышала, как он поёт? Она действительно видит больше, чем он предположил? Она сказала, что «видела его» и почувствовала, что должна «показать ему своё». Что это значит? Он знал, что он чувствовал, когда играл, но действительно эти чувства были прозрачны для всех остальных? Или она просто слишком проницательная из-за собственного опыта? Вот поэтому он никогда не играл перед кем-то ещё. Он предпочитал, чтобы все думали, что он напыщенный болван, а не видели его слабым и уязвимым.       Он встал и подошёл к окну. Солнце просачивалось через раскидистые ветви гигантского дуба, что стоит между его и домом Клэри в лучах жёлтого света. Ветви качнулись на ветру, царапая по стеклу и испуская раздражающий писк. Взглянув вниз, он увидел, как Клэри следует обратно в свой дом, выглядя расстроенной. Он нахмурил брови, недоумевая, что стало причиной её гнева, пока не увидел шквал чёрных волос, следующих за ней. Он закатил глаза и пробормотал: «Изабель». Изабель расстраивалась из-за «дружбы» Джейса с её друзьями, что не было новым. С тех пор, как они стали подростками, и Джейс стал обращать внимание девушек, которых она приводила домой, жизнь стала для него постоянным кошмаром. Не то, что девушки обращали внимание на него — этой частью он наслаждался — а то, что Изабель всегда запрещала ему даже смотреть на тех, кого она приводила. Он догадывался, что это, наверное, была частично его вина — Майя не флиртовала, а затем бросилась на него сама. Он, вероятно, должен был плохо чувствовать себя из-за того, что Изабель потеряла друга из-за этого, но он просто не мог. Майя была цепкой и нуждающейся, и это просто не его дело.       Хлопнула дверь, и громкие шаги, поднимающиеся по лестнице, выдернули Джейса из мыслей.       — О, чёрт.       Дверь спальни с шумом распахнулась, в проходе стояла Изабель со спутанными волосами и яростным взглядом.       — Джейс.       Джейс выпустил преувеличенный вздох и плюхнулся на свою кровать.       — Что, Изабель? Что я уже сделал?       — Что ты делал с Клэри? И не надо мне говорить то же самое, она разглагольствовала о простом разговоре, но я знаю, что было больше, чем это, — он лёг на спину, положив одну руку под голову, и уставился в потолок.       — Ну, давай посмотрим. Во-первых, я сладко уговаривал её пойти со мной до рассвета, потом совратил на всевозможных местах — отсюда и до футбольного поля, — он встретился с ней глазами. — Этого ты ожидала, Изабель?       Она сделала несколько шагов в комнату и положила руки на бёдра.       — Это, конечно, больше похоже на тебя, — выпуская медленный вдох, она скрестила руки на груди и посмотрела в сторону окна. — Но совсем не похоже на Клэри.        — Откуда ты знаешь, что «похоже» на Клэри? Вы знакомы всего несколько дней. Может быть, она только и делает то, о чём я только что сказал?       — Может и так, но чёрта с два она будет делать это с тобой.       — Всё, Изабель, — он оттолкнулся от кровати, подошёл к тумбочке и незаметно положил рисунок Клэри в ящик. — Ты закончила преподавать мне лекцию или нет? Если так, то ты не возражаешь, если я включу какую-нибудь музыку, чтобы поднять настроение и заглушить раздражающие звуки от твоего нытья?       Изабель прищурилась и шагнула ещё ближе, пока не была всего лишь в нескольких сантиметрах от него.       — Клянусь Богом, Джейс, если ты будешь флиртовать с ней, я прибью тебя.       Она протянула руку и ткнула пальцем в его грудь. Инстинктивно, он схватил её за запястье и оттолкнул подальше от своего тела, немедленно ощутив прилив гнева из-за прикосновения. Его пальцы на мгновение сжались, прежде чем он понял, что делал и отпустил её, почти отбросив руку от себя.       Изабель потёрла запястье и посмотрела на него с раскаянием.       — Я… прости. Я забыла.       — Убирайся, — он повернулся к ней спиной, ущипнул переносицу и сосредоточился на контроле дыхания. — Сейчас же.       Изабель, не теряла времени, и Джейс, услышав её шаги, тихо закрыл за ней дверь. Он поднял руку и потёр то место, где она ткнула его. Его гнев начал гаснуть, и он открыл ящик в тумбочке, обратно вытаскивая рисунок Клэри.       Подняв взгляд, он заметил копну рыжих волос, идущих через заднее крыльцо дома Клэри, а затем вдоль отрезка пути в лесу позади их домов. Недолго думая, он засунул бумагу в карман и повернулся к своей двери. Уже распахнув её и приготовившись в гонке вниз по лестнице, он вдруг остановился перед Максом, который бежал к нему.       — Джейс! Смотри, что мне мама купила, — он показал новый комикс, размахивая им меньше, чем в дюйме перед лицом Джейса.       Джейс схватил его и посмотрел на обложку, прежде чем передать его обратно.       — Это здорово, Макс.       — Я знаю! — его глаза горели, и он возбуждённо подпрыгивал. — Ты хочешь почитать его со мной?       — Да, — Джейс вытянул шею в сторону входной двери, — но позже, ладно?       — О, — лицо Макса вытянулось, — ладно.       Джейс вздохнул и положил руку на плечо Макса.       — Ты знаешь, что? Давай прочтём его сейчас?       Макс улыбнулся и начал снова прыгать, тараторя, когда последовал за Джейсом в его комнату.       Двадцать минут спустя Макс был счастлив, а Джейс переоделся в джинсы и вышел за дверь. Он направился по тропинке, надеясь, что Клэри не ушла обратно. Он должен знать, почему она выбрала его из всех людей, решив поделиться этой своей стороной. Из всех, кого она могла выбрать в его семье, он должен быть наименее сострадательным, наименее приятным из всех. Тем не менее, она выбрала его. Она увидела в нём нечто такое, что позволило ей доверить это ему. Доверить ему часть себя, которой она не делилась ни с кем. Он не мог понять этого. Не мог понять простой, невинной веры, которой она обладала. Особенно, когда она поделилась с ним. Он не заслужил этого.       Деревья толпились у узкой дорожки, их ветки висели низко и цеплялись к его рубашке, когда он шёл. Листья создали густую крону над головой, блокируя большую часть солнечного света и оставляя лес тусклым и влажным. Как только он начал задумываться, насколько глубоко тропинка идёт в лес, он увидел просвет впереди и услышал звук падающей воды. Он набрал скорость и через несколько секунд вышел на небольшую поляну. Густая листва по-прежнему тянулась высоко, покрывая большую часть голубого неба, но расстояние между деревьями было больше. Врезавшийся в землю недалеко от центра находился небольшой, неглубокий ручей. Пучки густой зелёной травы тянулись по берегу и по части грузовика к упавшему дереву, лежащему вдоль ручья.       Именно там он нашёл Клэри, сидящую на бревне, её тело нагнулось к коленям, в ушах были наушники, а голова качалась в такт безмолвной музыке. Её ярко-рыжие волосы, которые она собрала в свободный пучок на затылке, потрясающе выделялись на фоне зелёно-коричневой окрестности. Она тихо напевала песне, играющей на её Айподе.       Он не мог ничего поделать с улыбкой. Она была самой странной девушкой, которую он когда-либо встречал. Не в плохом смысле, просто — другой. Как бы он ни старался, он не мог понять её. Она, казалось, совершенно не влияет на него — в отличие от большинства других девушек, с которыми он сталкивался. Как ни странно, ему даже нравилось то, что она не волновалась по поводу произведения впечатления и покорения его. Он всегда показывал шоу, притворяясь тем, кем он не был. Но с ней ему это делать не нужно. Она бы всё равно увидела сквозь всё это дерьмо. Каким-то образом она увидела его. Его настоящего. Потерянного, обеспокоенного, разбитого его.       Он должен был бы сделаться неловким, страшным или даже злым, но нет. Это обстоятельство напугало его больше, чем всё остальное. Он выключил себя, построил стены и оттолкнул всё так далеко, не будучи уверенным в том, что когда-нибудь захочет, чтобы кто-то узнал его. Но что-то сдвинулось в тот день, когда она пришла к его двери и призналась, что слышала его. Что-то, чего он не ожидал. Может быть, он был готов впустить кого-нибудь, разрешить кому-то узнать его. Стереть маску и просто быть.       Он покачал головой, желая освободиться от этих мыслей. Нет, он не мог этого сделать. Не мог снять броню. Это была его единственная защита. Только так он мог жить, функционировать и выживать. Ему не нужна жалость или печаль. Он просто хотел, чтобы это ушло. Всё это. Каждая мысль, каждая картинка, каждое воспоминание. Он хотел забыть всё это. Люди не должны узнать, это не должно произойти. Никто всё равно не поймёт.       Никто, кроме, возможно, неё.       Он закрыл глаза, когда противоречивые чувства вели войну внутри него. Может, все догадки в любом случае были бессмысленными. Может быть, она не заинтересована в нём. Не как в друге или даже знакомом. Она могла быть просто внимательной — или скорее всего подыгрывала ему. Если быть честным, это бы сделало всё намного проще.       Решив, что так оно и было, он открыл глаза, шагнул вперёд и похлопал её по плечу. Она подскочила и обернулась, её глаза расширились, а рот открылся в букве «О».       Вытащив наушники, она сказала:       — Джейс. Ты напугал меня. Что ты здесь делаешь?       — Ты действительно думаешь, что это умно, сидеть здесь в одиночестве с этими штуками в ушах? Я мог бы оказаться невменяемым убийцей или ещё хуже.       Она подняла одну бровь.       — Хуже? Есть ли что-то ещё хуже этого?       Он проигнорировал вопрос и покопался в кармане, доставая рисунок, который она дала ему ранее. Протягивая его ей, он сказал:       — Я думаю, тебе хотелось бы это вернуть, — несмотря на желание задать ей все вопросы, вертящиеся в его голове, он не мог заставить себя произнести и слова.       Её пальцы мягко сжались вокруг бумаги, задев его в процессе.       — Спасибо, — лёгкий румянец пополз вверх по шее и замер на её щеках. Она взглянула на него. — Хочешь присесть?       Джейс посмотрел на место на бревне около неё и засунул руки в карманы, уставившись в ручей перед ними.       — Я не кусаюсь, — произнесла с улыбкой Клэри.       — Нет. Но Изабель может, — он склонил голову на бок. — Она предупредила, что покалечит меня, если я буду флиртовать с тобой.       Она рассмеялась.       — Смешно. Она дала мне то же самое предупреждение — минус телесное повреждение — о тебе, — Клэри посмотрела на него изучающе. — Интересно, кого она пытается защитить. Меня или тебя.       Джейс вздохнул и пробрался к бревну, садясь на противоположный конец от Клэри.       — Скорее всего, тебя. Она меня не очень любит.       — Что не любит?       Он нахмурил брови и изучал её, пытаясь понять, шутила она или нет.       — Много чего.       — Я не верю в это. Бьюсь об заклад, есть много чего, что можно любить. Ты просто скрываешь это под своей долбанутостью.       Он рассмеялся.       — Откуда ты берёшь все эти слова? Сначала задницеголовый, теперь долбанутость?       Клэри пожала плечами.       — Это необходимый навык, когда у тебя есть старший… — её лицо тут же вытянулось, — был старший брат, — кровь залила её щёки, и она посмотрела на него с грустной улыбкой. — Извини.       Он нахмурился.       — Почему ты извиняешься за это?       Она взглянула на свои руки.       — Потому что когда я говорю о нём, это ставит большинство людей в неудобное положение.       — Ну, я не большинство людей. Я думал, мы уже утвердили, что я… задницеголовый, долбанутый и всё такое. Я предполагаю, что большинство людей не успевают услышать оба эти термина из твоего лексикона за один день.       Клэри улыбнулась.       — Нет. Ты прав. Ты наверняка показал большой потенциал из всех, кого я когда-либо встречала.       — Рад, что смог произвести впечатление — хотя это не то, как я обычно воздействую на большинство девушек.       — Я не похожа на большинство девушек.       Он изучал её мгновение.       — Нет. Не похожа.       Клэри отвела взгляд и мялась в нерешительности.       — Я могу спросить тебя кое о чём? — спросил он.       Она подняла взгляд.       — Конечно.       — Почему ты позволила мне увидеть свой рисунок? Я имею в виду, ты сказала, что никогда не показываешь их никому, а ты не знаешь меня.       Клэри уставилась на ручей перед ней.       — Ты знаешь, с тех пор, как это произошло… это вроде как никто не понимает. Никто не может на самом деле понять. Даже моя мама. Я всегда чувствую, что живу здесь, в этом мире, сама. Но когда я встретила тебя, хоть ты и был полным придурком, — она повернулась и улыбнулась, затем снова развернулась к нему, — какая-то часть меня почувствовала, что ты тоже живёшь здесь. Я не могу сказать тебе, что это было, потому что даже я этого не знаю. Изабель что-то сказала о том, что у тебя было не самое лучшее детство, но не уточняла. Тогда в тот день, когда я услышала и увидела тебя, я узнала сразу. Я видела те же самые вещи в тебе, которые мучают меня. И каким-то образом это заставило меня почувствовать себя менее одинокой, менее жалкой, — наконец, она снова посмотрела вверх. — Это звучит глупо, я знаю. Я просто подумала, что так как ты помог мне, хоть и не специально, возможно, я могу помочь тебе. Даже если совсем немного.       Рот Джейса отвис. Он ощущал, что должен что-то сказать, ответить каким-то образом, но она полностью лишила его дара речи. Потому что она волновалась о том, чтобы помочь ему — тому, кого она едва знала. Ещё более поразительным было то, что в некотором роде он тоже помог ей.       Вся его жизнь была в выживании от одного дня к следующему. В старании жить со всем, что досталось ему, так как он был слишком молод, чтобы знать как можно по-другому. Он никогда не считал себя способным дать утешение кому-либо — даже непреднамеренно. Он был слишком повреждён, слишком пуст. В любое время, когда кому-либо требовалось больше, чем поверхностные эмоции от него, он отстранялся, отдалялся от них, но ему также было любопытно. Захватывающе от того, какое количество понимания она проявила. Словно она действительно могла видеть внутри него. Это было странно и волнующе одновременно.       Как правило, остроумные замечания легко приходили к нему в голову, но не в этот раз. Он не мог ничего придумать, чтобы разрядить напряжённость между ними. По правде говоря, он не знал, чего хотел. Он чувствовал себя уютно рядом с ней. Хотя ни один из них не сказал ничего о том, что грузило его, но это, действительно, вроде как, и не было нужно. В этом не было необходимости.       — Нет, это звучит не глупо.       Она посмотрела вниз и улыбнулась.       — Хорошо, потому что я начинаю чувствовать себя полной дурочкой, — оглянувшись, она спросила: — Тогда… друзья?       Он поднял брови.       — Я не думаю, что Изабель будет в восторге от этого.       Клэри наклонилась ближе к нему и понизила голос почти до шёпота.       — То, чего Изабель не знает, не сможет причинить ей боль, — она протянула руку.— Итак, что скажешь? Тайные друзья?       Он улыбнулся и покачал головой, взяв её крошечную руку в свою.       — Конечно, Пеппи. Как скажешь.       Клэри нахмурила брови и открыла рот, собираясь заговорить, когда её кто-то позвал.       — Фрэй! Где ты? Я вернулся, каким-то образом сумев выдержать натиск времени «мать-сын».       Голова Клэри дёрнулась в сторону голоса, и маленькая улыбка проскочила на её губах. Когда она обернулась, её улыбка увеличилась.       — Это Саймон. Мой лучший друг. Он уезжал на всё лето.       — Я всё равно должен вернуться, — Джейс встал. — Увидимся, Пеппи.       — Увидимся, Златовласка.       Он направился к тропе, слыша приближающиеся шаги друга Клэри. Прежде чем он покинул поляну, он обернулся.       — Эй.       Она подняла глаза.       Зазрения нервозности сжали его грудь под её взглядом. Сунув руки в карманы, он взглянул на землю.       — Каждый вечер я играю на гитаре в своей комнате. Если ты оставишь своё окно открытым, наверное, сможешь услышать… если ты хочешь, — он решился взглянуть на неё.       Широкая улыбка растянулась на её лице, когда она кивнула.       Он бросил ей маленькую ухмылку и повернулся спиной, продолжая свой путь к дому и проходя мимо темноволосого мальчика-ботаника по дороге.