Lifehouse — Simon Avril Lavigne — Things I’ll Never Say 30 Seconds to Mars — R-Evolve Simple Plan — Untitled (сцена 4) OneRepublic — Prodigal
Слабые потоки утреннего света, пробравшиеся сквозь окно, бросали блеклое свечение на пустынную стену Джейса. Его глаза блуждали по потолку, наблюдая за тем, как частицы пыли плыли в бледных солнечных лучах. Вздохнув, он посмотрел на свои часы и календарь, лежащий на рабочем столе. Дата смотрела на него так, будто она была объёмной, написанной жирным шрифтом, а затем обведена красным маркером. Он ненавидел этот день больше всех остальных. День, который он не мог заставить себя забыть. Он закрыл глаза и боролся с растущим давлением в груди. Образы её бледного, безжизненного лица мелькали перед глазами; воспоминания, которые он не желал видеть, насмехались над ним. Как бы он ни боролся с ними, они всё равно приходили, и вдруг он оказался там. Вернулся в уже знакомую комнату, где закончилась его жизнь, и начался кошмар. Грохотал гром, запах дождя насыщал воздух, пока вспышки периодически освещали небо. Перед ним безвольно висели бледно-голубые шторы, блокируя обзор. Он сидел тихо, забившись в небольшое пространство. Она сказала ему: — Неважно, что ты услышишь, детка, не выходи и не смотри. Ты понимаешь меня, Джейс? Скажи маме, что ты понимаешь. Его крохотное сердце колотилось в груди, а тело дрожало. Он не понимал, что происходит, но это выглядело плохо. Его мама и папа кричали, а потом его отец сбежал, оставив его и маму в покое. Как бы страшно ему ни было, он не мог разочаровать её. — Да, мама. Её лицо исказилось, и она наклонилась, целуя его лоб, пальцами прослеживая щеку, а затем отстранилась. Джейс схватил её за руку, и она остановилась, глядя на него в последний раз. — Я люблю тебя, детка. Будь тихим. Как мышка, хорошо? Он кивнул, её пальцы выскользнули из его ладони, и тяжёлый занавес упал перед ним. Подтянув ноги к груди, он обнял их и положил подбородок на колени. Слёзы капали с его щёк на брюки, из-за чего ткань намокала. Громкий хлопок напугал его, но ему удалось не закричать. Раздался голос его матери, испуганный и наполненный паникой. — Я уже говорила тебе — я ничего не знаю! Глубокий, приглушённый голос что-то ответил ей, но Джейс не смог разобрать ни слова. — Нет! — завопила она. — Пожалуйста, нет, у меня нет их! Звук шаркающих ног и мольба его матери достигли ушей Джейса. Он хотел помочь ей, но она заставила его пообещать не двигаться и не издавать ни звука, и он не собирался ослушиваться её. Джейс повернулся спиной к шуму и закрыл уши руками, пытаясь заглушить звуки, которые исходили от её матери, пока она боролась, умоляла. Вдруг он услышал громкий треск, и что-то врезалось в его спину, отправив его прямо в большое окно. Стекло разбилось при ударе, и острые обломки врезались в его маленькое тело. Он хотел кричать, позвать свою маму, но он переборол это и молчал, как она просила, даже когда тёплая, липкая жидкость потекла из раны на его груди. Слёзы текли сильнее, боль и страх охватили его тело. Голос, который он распознал как голос отца, раздался по дому. Пронизывающий удар раздался в воздухе, и что-то тяжелое упало на пол. Дыхание Джейса стало быстрым и мелким. Он зажмурился и сильнее зажал уши, пытаясь заглушить звуки плача, ощущения порезов на груди и медный запах крови, пронизывающий комнату. — Майкл… — страх и боль отражались в голосе его мамы, а потом она закашлялась и замолчала. Послышались шаги, которые приблизились к месту, где спрятался Джейс. Он сжался в страхе, захваченный в ловушку. Стекло хрустнуло, и свист воздуха закружился вокруг него, когда занавески было отодвинуты в сторону. Заплаканные глаза Джейса встретились в сердитым взглядом отца. Его отец уставился на него сверху вниз, отмечая его лицо, рубашку, забрызганную тёмной жидкостью, и руки, все в ушибах и порезах. Боль прошлась по телу Джейса. Кровь всё ещё сочилась из всех порезов на груди. Его отец наклонился, потянувшись вперёд, чтобы схватить его… — Макс! — голос Изабель вырвал Джейса из воспоминаний. — Ты опять взял моё любимое полотенце? Джейс медленно выдохнул, прерывисто вздохнул и потянулся, чтобы провести рукой по волосам, замечая, как она дрожит. Сжимая горсть кудрей, он закрыл глаза и сосредоточился на глубоком дыхании, выталкивая картинки из головы. Через несколько минут он почувствовал себя достаточно спокойным, чтобы выбраться из постели. Свесив ноги, он сел и потёр лицо руками. Часы показывали пять минут девятого утра. У него не было игр до трёх, к тому же они были «дома», так что он свободен до часа. Давняя печаль прильнула к его груди, из-за чего она ощущалась тяжёлой и плотной. Поднял свою футболку, лежащую рядом с кроватью, он надел её. Он подошёл к окну и дёрнул шторы. Свежий ветерок доносился через окно, заставляя волосы на его руках подняться дыбом. Запах опавших листьев и мокрой травы задержался в воздухе. Он закрыл глаза и вдохнул резкий аромат, надеясь, что это поможет очистить ум и сердце. Последние двенадцать лет Джейс страшился этого дня. Один день из целого года, когда он думал о ней постоянно. Неважно, что он делал, где он был или с кем он был, она до сих пор овладевала его разумом, его сердцем. Двадцать третьего сентября это вечно будет преследовать его, всегда истязать его мыслями и образами, которые он предпочёл бы не видеть. С глубоким вдохом он повернулся и подошёл к комоду, вытаскивая свою любимую толстовку и шорты. Выскользнув из пижамных штанов и надев новую одежду, он вышел в коридор, надеясь не встретить кого-нибудь по дороге. Ему просто нужно было выбраться оттуда, пробежаться какое-то время и очистить свой разум. Если бы он столкнулся с кем-то, когда его голова была так забита, он не знал, что можно сказать. Последнее, чего он хотел, это наброситься на кого-то. Он пытался по-другому относиться к своей семье, наконец попробовать позволить себе любить и быть любимым. Для него это было нелегко до Лайтвудов, он знал только временные жилища и людей, которых не волновало, останется он или нет. И в то время он не мог беспокоиться о чём-то другом. Но Лайтвуды были другими. Они с самого начала мирились с его выходками. Никто из них не относился к нему как к сломанному приёмному ребёнку, которым он был. С момента, когда он впервые вошёл через дверь, когда он был двенадцатилетним панком, Алек относился к нему так, будто они лучшие друзья. Он делился своими игрушкам и играми и познакомил со своими друзьями. Изабель разговаривала с ним и не позволяла ему сойти на обычную хрень, которую он использовал, чтобы обмануть всех. Даже когда он был полным придурком и намеренно путался с её друзьями, она была зла и расстроена, но никогда не вела себя так, будто он не её старший брат — хотя он и был задницей. Макс смотрел ему в глаза так, будто думал, что взошло солнце. Он следовал за ним по пятам, как потерявшийся щенок, и Джейс не мог ему ни в чём отказать. За все те четыре года Максу удалось стать первым человеком, который смог захватить сердце Джейса. Хотя он думал, что оно твёрдое и холодное, и не чувствовало ничего, кроме гнева и печали. Мариза и Роберт относились к нему так, будто он был их собственной плотью и кровью. Они никогда не отличали его от собственных детей. Никогда не заставляли его чувствовать, что он не принадлежит им. Даже когда он делал всё, что было в его силах, чтобы оттолкнуть их от себя, они всё равно возвращались снова и снова, умоляя, чтобы он их впустил. Хотя он не гордился этим, он продолжал бороться. Он испытывал пределы их терпения и любви к нему целенаправленно. Он связался с плохой компанией, попал в беду, не только в школе, но и с законом. Более чем единожды Роберту приходилось забирать его из полицейского участка за вандализм или воровство, или просто за его панк-задницу. Боль и гнев оставались внутри него, увеличиваясь и увеличиваясь с каждым днём. Они не уходили без физической стороны. Бег, игра в футбол, драки, забавы с девушками. Все способы, с помощью которых он пытался справиться с тем, что жгло его изнутри. Лайтвуды пытались отправить его к психотерапевту, но он не согласился. Когда они отводили его, он сидел целый час, уставившись в стену позади головы терапевта, не говоря ни слова. Никто, казалось, не понимал, что это непросто, что он не хотел говорить об этом, он не мог. Не без изображений, наполняющих его разум и забирающих в одно место, в один момент, в который он не хотел снова попасть. В последнее время, после того, как он открылся Клэри, воспоминания всплывали чаще и стали более яркими. Он помнил подробности, которые никогда не знал прежде. Такие вещи как точный оттенок синего на рубашке его мамы, звук отдельных капель дождя по стеклу, что он чувствовал, когда осколки резали кожу, запах его крови, текущей по пижаме со «Скуби-Ду» и падающей на бежевый ковёр. Каждый новый кусочек складывался в ужасающую картинку, крутящуюся в его голове. Джейс беспрепятственно прошёл к двери. Он слышал, как Мариза и Роберт звенели посудой на кухне, и бормочущие голоса в фойе. Наверху лился душ, звук телевизора раздавался из гостиной. Он повернул ручку и вышел на крыльцо, тихо закрыв за собой дверь. Вытягивая свой Айпод из толстовки, он засунул наушники в уши и затолкал плеер обратно в карман. Он спустился вниз по лестнице и через двор, глаза его скользнули по тихим улочкам и остановились на крыльце Клэри. Её мать сидела на двухместной качели, её взгляд странно сомкнулся на нём. Он потянулся, натянул капюшон на голову и отвернулся, его ноги застучали по тротуару, когда он начал увеличивать расстояние между собой и воспоминаниями, которые атаковали его разум.***
Клэри прикусила нижнюю губу, смотря через стол на мать. Её ноги тревожно колыхались, поскольку она пыталась придумать, как сформировать то, что ей нужно сказать. Джослин уютно устроилась в своём кресле, читая утреннюю газету и жуя булочку с маслом и сыром. — Ты собираешься говорить сегодня, Клэри, или так и будешь кусать губы, пока от них ничего не останется? — она бросила на неё взгляд поверх газеты. Клэри издала медленный вдох и сжала руки под столом. — Я…э…я хочу поговорить с тобой. Джослин медленно сложила газету пополам и положила рядом со своей тарелкой. Она схватила свой кофе и сделала глоток, прежде чем поднять брови в сторону Клэри. — Ладно… Клэри поморщилась. — Хорошо, пообещай мне, что не будешь волноваться. — Теперь, когда ты сказала мне не волноваться, я уже волнуюсь. Что случилось? — Ну, — Клэри сжала нижнюю губу ещё сильнее. — Скоро мой день рождения. — Да, я помню этот день очень хорошо. Двадцать семь часов схваток прекрасно отразились в моей голове. — Я не говорила, что ты не… — она испустила медленный вздох и ненадолго закрыла глаза, прежде чем сосредоточиться на своей матери. Слова, которые она хотела — не нуждалась — сказать, застряли в горле, и как бы она ни старалась заставить их, они просто не хотели выходить. Настало время поговорить обо всём, чтобы секреты исчезли, но она не знала, как это сделать. Она снова заломила руки. — Ну, просто мне будет шестнадцать на следующей неделе, и я подумала, что, — она выдохнула и выпалила: — Я подумала, что мы могли бы обсудить тему свиданий. Она сказал это. Она взглянула на свою мать, молясь, чтобы Джослин не взбесилась при этой мысли. Это был только первый шаг, и она это знала. Если она когда-либо хочет рассказать своей маме об её отношениях с Джейсом, она должна, по крайней мере, получить её благословение на свидание. Убедить Джослин, чтобы она позволила ей видеть Джейса — совсем другая ситуация. Но это только начало. — Свиданий? — Джослин подняла брови и поставила чашку обратно на стол. Клэри кивнула, ощущая тревожный пузырь в груди. — Ты хочешь ходить на свидания с мальчиками? — спросила она, будто не могла понять смысл. — Да, мама. Большинство девочек в моём возрасте ходят на свидания, и я тоже хотела бы. Джослин внимательно посмотрела на неё. — Есть кто-то конкретный, с кем бы ты хотела пойти? — вопрос был произнесён достаточно невинно, но Клэри могла видеть предупреждение в глазах матери. О, это не к добру, она чувствовала это. Клэри открыла рот, чтобы ответить, когда голос Саймона раздался на кухне. — Доброе утро, солнце… и миссис солнце, — поздоровался он. Клэри закатила глаза, но Джослин усмехнулась. — Доброе утро, Саймон. Что ты делаешь здесь до полудня? Саймон вздохнул и плюхнулся на сиденье рядом с Клэри. — Меня облапошили с этой глупой игрой Клэри и Изабель, — он схватил булочку и начал намазывать её маслом и сыром. Он откусил гигантский кусок и налил себе стакан апельсинового сока. — Напомните мне не соглашаться с чем-либо, когда девушка одета в бикини. Это просто совершенно несправедливо. Джослин хмуро посмотрела на Клэри. Клэри подняла руки. — Эй, это не я. Ты же знаешь, я не ношу бикини, — она повернулась к Саймону. — Игр не будет до трёх. Я сказала тебе это вчера. Он помолчал, а затем посмотрел на неё. — Я думала, ты сказала одиннадцать. — Нет. Я сказала три. Помнишь? Я повторила и написала на твоём запястье, — она схватила его за руку и указала на еле заметные следы от её напоминания. — И, к тому же, сейчас всего лишь половина девятого. — Ну да, — сказал он, а затем пожал плечами, откусывая от своей булки. Прозвучал звонок телефона, и Джослин вскочила со своего места, чтобы ответить на него. Саймон наклонился, пригнул голову и поднял брови. — Так ты спросила её? Клэри закатила глаза. — Я пыталась, когда ворвался ты. Ты разучился стучать? — С каких пор я должен стучать? Я никогда раньше не стучал, — он поднял брови. — Почему должен сейчас? Клэри хотела ответить, как Джослин повесила трубку и вздохнула. — Что случилось, мама? Джослин рассеяно потёрла лоб. — Что? Ах… ничего. Это Ходж из города. Есть клиент, который интересуется частью моих работ. — Это же здорово, мам! — Да, — вмешался Саймон. Джослин слегка улыбнулась им. — Да, это так. Но они хотят, чтобы я была там завтра утром, значит, мне придётся уехать сегодня вечером. — О, — произнесла Клэри. Джослин вздохнула. — Прости, милая. Мы можем закончить этот разговор позже? Мне надо собираться, а затем отправиться в магазин, чтобы собрать заготовки и оставить кого-то присматривать за магазином завтра. Клэри кивнула, хотя разочарование, вероятно, отразилось на её лице. — Конечно. — Мы поговорим об этом, ладно? — А ты постараешься быть объективной? Пожалуйста? — Разве я не всегда такая? Клэри улыбнулась, но вспомнила момент, когда Джослин была далека от объективности. — Как думаешь, ты сможешь снова остаться у Изабель сегодня ночью? Клэри нахмурилась. — Зачем? Ты не доверяешь мне, если я останусь здесь одна? — Конечно доверяю, — Джослин потянулась через стол и погладила руку Клэри. — Я бы предпочла, чтобы ты не оставалась одна по соображения безопасности. — Ну, я уверена, что всё будет хорошо, но Мариза и Роберт собирались уехать из города этим днём. Полагаю, в колледж к Алеку. — О, — она замолчала. — Изабель остаётся дома? Клэри кивнула. — Да, она и Джейс. Мы пойдём на игру. Джослин махнула рукой, как будто бы что-то вспомнила. — Верно. Ну, я буду чувствовать себя лучше, зная, что вы не одни. Мужчина в доме не помешает. Саймон поперхнулся булкой. Клэри протянула руку и ударила его сильнее, вероятно, чем было нужно. — Что? — спросила Джослин. — Я что-то упустила? — Ничего, — ответила Клэри. — Просто… ну, я не думала, что тебе нравится Джейс, не говоря уже о том, чтобы доверять ему «защищать» меня, если что-то случится, — она одарила мать недоверчивой кривой ухмылкой. — Я никогда не говорила, что он мне не нравится. Я едва знаю этого мальчика. Клэри подняла брови. — У тебя был достаточно гласный отзыв о нём раньше. — Да, хорошо, — Джослин взяла свою сумку со столешницы и наклонилась, чтобы поцеловать Клэри в макушку. — Всё меняется, — она вышла из комнаты и начала подниматься по лестнице. Клэри повернулась к Саймону. — Она… что она сказала? Глаза Саймона были широко раскрытыми, но он просто пожал плечами. — Не спрашивай меня. Я не понимаю вас, женщин, вообще. Ваших вперёд-назад достаточно, чтобы запутать мой мозг на всю оставшуюся жизнь. Я удивлён, что ещё могу сформулировать связанную мысль. Клэри спрыгнула со стула, схватила упаковку молока и положила её в холодильник. — Ты идиот. — Видишь, — он указал на неё и отвернулся, — твоё постоянное женское мозговое кунг-фу уже издевается надо мной. Клэри закатила глаза. — Я ухожу. Мне нужен воздух, — она указала на булки и заправки на столе. — Убери это, когда закончишь. Саймон поднял руку ко лбу. — Слушаюсь, капитан. — Напомни, почему ты мне нравишься? — Потому что я потрясающий. — Да, я так не думаю, — сказала она и, проходя мимо, слегка толкнула его стул, а затем пробралась к входной двери. Она вышла на крыльцо, и запах осени окружил её, как только Клэри закрыла дверь. Оглядевшись вокруг, она заметила слой листьев, упавших на траву, их края стали коричневыми и немного завились. Она спустила по ступенькам и продолжала идти, пока не остановилась посреди двора. Наклонившись, она подобрала большой красный кленовый лист и повертела его за ножку между пальцами. Её мысли забрели в один из дней прошлой осени, когда они с Джонатаном сгребли все листья во дворе в большую кучу и ныряли в них. Это было глупо и по-детски, но весело. Она почти могла чувствовать шершавые листья, которые Джонатан засовывал ей под рубашку. Их смех всё ещё звенел в её голове, наполняя ощущением счастья. Всего несколько месяцев назад все мысли о нём и времени, проведенном вместе, делали её грустной. Но теперь иногда она могла думать о нём, не чувствуя пустоту. Это было одним из тех «иногда». Время, когда она могла вспомнить и порадоваться за возможность знать его, даже если это всего лишь на короткий промежуток времени. Она стояла, и звук шагов привлёк её внимание. Со стороны школы она увидела, как Джейс забегает в свой двор, затем откидывает капюшон с головы и наклоняется, уперевшись ладонями в колени, тяжело дыша. Небольшая усмешка засияла на её губах, и она направилась к нему. Она протянула руку и похлопала его по плечу. Он обернулся, его глаза расширились от удивления. Джейс вытащил один из наушников и вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Клэри дразнила Джонатана, когда он приходил домой весь потный. Но образ Джейса в его наполовину застёгнутом худи, футболке, прилипшей к нему, и каплями пота, падающих с кудрей — совсем другая картина. Она ей очень даже нравилась. Он снова наклонился и посмотрел на неё. — Привет, Пеппи, — слова вышли будто на выдохе. — Что ты здесь делаешь? Она пожала плечами. — Просто вышла подышать воздухом, — она махнула на него рукой. — Полагаю, мне не нужно спрашивать, что делаешь ты. Он выпрямился и усмехнулся, но ухмылка не коснулась его глаз. — Нет, думаю, мои причины довольно очевидны, — он отвёл от неё взгляд. Клэри нахмурилась. Что-то было не так, она чувствовала это. Она протянула ладонь, чтобы прикоснуться к его руке, но он отстранился. Клэри медленно опустила её. — Прости, — пробормотала она. Он сделал глубокий вдох и опустил голову, пожав плечами. — Джейс… — Да. Я порядке, — сказал он резким тоном. — Ты уверен? Он вздохнул и посмотрел на небо. Когда его взгляд вернулся к ней, его глаза были жёсткими и безжизненными. — Я думаю, что если кто-то может быть в этом уверенным, так это я. Так что да, я уверен. Теперь, когда мы это выяснили, тебя интересует что-то ещё? Рот Клэри слегка отвис, и она сделала шаг назад. Он никогда не разговаривал с ней так раньше. Она почувствовала образовавшийся в горле комок и тяжело сглотнула. Не имея возможности говорить, она покачала головой. Он отвернулся. — Хорошо. Она почувствовала, что её глаза щиплет, но не хотела плакать перед ним. Она не знала, что было не так, но было очевидно, что он не хотел говорить об этом — по крайней мере с ней. Сделав ещё один шаг назад, она сжала своё плечо. — Я…эм, я, наверное, пойду… — слёзы затуманили её обзор, и она развернулась. — Клэри… подожди… Она замерла, но не повернулась. Сухие листья и трава хрустели под его ногами, когда он подошёл к ней сзади. Она быстро моргала, пытаясь остановить слёзы, но они всё равно упали на её щёки. — Я… чёрт. Ты можешь… посмотреть на меня, пожалуйста? Клэри протянула руку и вытерла лицо, очистив влагу со щёк. Медленно она повернулась к нему, не встречая его взгляд, но смотря мимо него, закусив губу. Он потянулся вперёд и поднял её подбородок двумя пальцами. Когда она встретилась с ним взглядом, Клэри увидела знакомое тепло в них. Оно было поверхностно, но это показывало, что оно всё же было там, подо всем, что мучило его. — Прости. Я не хотел огрызаться на тебя. Я просто… — он убрал пальцы от её лица и поднял руку к своим влажным волосам, схватив их и сжав. — У меня плохое утро, и я стараюсь избегать людей именно по этой причине. Это не имеет ничего общего с тобой, ладно? Клэри закусила губу сильнее и кивнула, отводя взгляд от него. Она не знала, как говорить с ним, когда он такой. Их обычный стёб был явно не уместен. Он, похоже, не хочет говорить о том, что его беспокоит, так что она могла сказать? Джейс вздохнул и подошёл ближе, мягко говоря: — Прекрати это, — он прижал палец к её подбородку и осторожно потянул её губу из ловушки между её зубами. — Ты прокусишь её насквозь. Упрямо, она втянула её обратно в рот и снова начала жевать. Он усмехнулся и обхватил её лицо руками. Наклонившись, он коснулся своими губами её губ и прислонился к её лбу. — Я задница. Прости меня? — Ты расскажешь мне, что случилось? Он выдохнул. — Позже, ладно? Она вздохнула и отвернулась. — Хорошо. Он поднял её голову, пока их глаза вновь не встретились. — Я просто не хочу думать об этом прямо сейчас. Я пытаюсь оттолкнуть это в сторону и если заговорю об этом, то не смогу этого сделать. Мне нужно очистить свою голову до начала игры, иначе я буду огромной задницей на поле. — Хуже, чем обычно? — она слабо улыбнулась ему. Один уголок его рта потянулся в улыбке. — Да, даже хуже, чем обычно. — Тогда это очень плохо. Его взгляд опустился на её рот, и он наклонился к ней. — Так я прощён или нет? Сердце Клэри сильнее забилось в груди. — Я не знаю. Ты бы простил себя? Он покачал головой, всё сокращая расстояние между ними. — Ни за что. Но мы уже выяснили, что я засранец высшего порядка. Ты, — он провёл большим пальцем по её щеке, — гораздо лучший человек, чем я. — Ты прав, я лучше. Он ухмыльнулся. — Всё хорошо. Я прощаю тебя. Только в этот раз и при одном условии. Он нахмурил брови. — Да? И что это? — Что ты поспешишь и поцелуешь меня, чёрт возьми. Его улыбка стала шире. — Не думаю, что это будет проблемой. Он медленно опустил губы к её губам, слегка прижавшись к ним, прежде чем зажать её нижнюю между своими. Клэри наклонилась к нему и обхватила руками его шею, притягивая ближе, даже не заботясь о том, что капли пота стекали по его виску и капали на неё.***
Весь день — отстой. С момента, как он проснулся, прямо до этой секунды, когда он стоял на поле, глядя на соперника. На этот раз физическая активность не помогла. Он пытался бегать этим утром и едва не откусил голову Клэри, когда она спросила, как он. Он не был идиотом — хотя в данный момент он сомневался, что вёл себя по-другому. Он сразу понял, что она заметила что-то неладное. Они будто были настроены друг на друга. Он всегда мог сказать, когда она расстроена, поэтому неудивительно, что она могла сказать то же о нём. Хотя он всё ещё не мог поверить, что он на самом деле отстранился, когда она попыталась прикоснуться к нему. Какого чёрта всё это значит? Он очень давно не реагировал на неё таким образом. Её прикосновение не пугало его, как прикосновение других людей, так почему же он так среагировал утром? Он чувствовал себя насколько на взводе, что даже самая крошечная и незначительная вещь могла заставить его упасть. Этому мудаку Джулиану повезло, что они не играли с его командой сегодня. Джейс действительно хотел поколотить что-то, и его лицо было бы идеальной мишенью. К сожалению — или к счастью — эта команда, казалось, была по-своему идиотской. Номер «тринадцать». Дерзкий полузащитник, липнувший к заднице Джейса всю игру. Он пытался играть и не останавливаться из-за того, что парень постоянно ударяет своим локтем в рёбра Джейса. Защита была одним делом, но этот парень постоянно донимал его. Рефери ни разу ничего не сказал. Джейс начал думать, что он закрывает на всё глаза. Наконец, на полпути ко второй половине Джейс устал от того, что тот постоянно пихал его и тыкал. Он передал мяч Себастьяну и быстро повернулся, чуть ли не столкнувшись лицо с номером «тринадцать». — Если какая-то причина, по которой ты всю игру таскаешься за моей задницей? Номер «тринадцать» прищурился и сохранил свою позицию, хотя Джейс был не менее трёх сантиметров от него. — Я защитник, придурок. — О, да? — Джейс наклонился вперёд, его нос почти коснулся «тринадцатого». — Ну, права защитника не включают в себя это, — он сильно толкнул его грудь, заставляя того отойти на несколько шагов назад, — или это, — шагнув вперёд и повернувшись в его сторону, он ударил номер «тринадцать» в бок. «Тринадцатый» оступился, а там прищурил глаза и помчал вперёд, оттолкнул Джейса. Прозвучал свисток, когда Джейс ухватил руками футболку «тринадцатого» и бросил его на землю. Он опустился на него и замахнулся кулаком, но прежде чем он смог выпустить его на волю, он почувствовал, как руки обвивают его запястья и тащат вверх. Ладони скользнули по его груди, удерживая на месте. Несколько членов команды противника подняли номер «тринадцать» и удерживали его. Джейс продолжал сопротивляться. — Успокойся, чёрт возьми, Вэйланд, — сказал Себастьян ему в ухо. Судья яростно просвистел между двумя парнями, показал красную карточку обоим и указала за боковую линию. — Вы оба, вон! Руки вокруг Джейса ослабли, и он оттолкнул Себастьяна подальше. Он прищурил глаза на номер «тринадцать» и зашагал по полю. Когда он дошёл до боковой линии, тренер схватил его сзади за майку. — Чёрт побери, что с тобой сегодня, Вэйланд? Джейс наморщил лоб и указал на «тринадцатого», который получал такой же «приём» от своего тренера. — Он донимал меня, толкался и бил локтем в бок! — Усади свою задницу! — тренер выпустил его майку и толкнул к лавочке. — Будешь бегать после игры. Джейс схватил свою бутылку с водой, ударил себя по голове, а потом бросил её у скамейки. Может быть, удар или два помогут ему справиться с гневом. Хотя он совсем не был уверен в этом. Он посмотрел на трибуны, находя рыжие волосы Клэри мгновенно. Она озабоченно смотрела на него сверху вниз. Он опустил голову, протянул руки и потянул за волосы на затылке. Это день закончится ещё не скоро.***
Когда Джейс пробежал все свои круги, помыл раздевалки в соответствии наказанием тренера и принял душ, было темно, и всё его тело болело. По крайней мере, гнев утих, оставив за собой только печаль. Хотя на тот момент он не мог быть уверен, что хуже. Он добрался до своей машины, бросил сумку назад и забрался на сиденье. Закрыв дверь, он схватился за руль и прислонился к нему лбом. Он испустил медленный вдох и закрыл глаза. Давление в груди поднялось до горла. Он крепче сжал веки и ударил кулаком по приборной панели. После нескольких глубоких вдохов он почувствовал, что давление немного уменьшилось. Когда он уверился, что сможет ехать нормально, он сунул ключ в зажигание и завёл машину. Прежде чем он понял, он оказался на подъездной дороге. Он даже не мог вспомнить, как выехал со школьной стоянки. Его взгляд скользнул по дому, замечая только свет на крыльце. Не было никакого движения или свечения от телевизора в гостиной. Он знал, что Клэри должна была остаться на ночёвку у Изабель, но, казалось, никого из них не было на первом этаже. Вздохнув, он забрал сумку с заднего сиденья и пошёл к дому, войдя бесшумно, как только мог. Громкая музыка эхом раздавалась по дому, что сообщило ему, что девушки наверху, занимаются Бог знает чем в комнате Изабель. Это, наверное, было к лучшему. Как бы он ни хотел увидеть Клэри, он не мог быть уверен, что снова не будет вести себя как задница. Опустив сумку рядом с лестницей, он вернулся в фойе. Периферийным зрением он заметил свой рояль. Его пальцы чесались поиграть на нём, но всё, что он смог бы сыграть, точно не будет жизнерадостным. Повернув голову по направлению к лестнице, он прислушивался к малейшему движению, но услышал только раскатистый бас. Без определённой уверенности, его ноги потащили его вперёд, пока он не остановился у скамейки. Джейс шагнул и сел. Он провёл пальцами по полированной чёрной отделке. Он чувствовал гладкую и прохладную поверхность под его прикосновениями. Осколок спокойствия поднялся в его груди. Он поднял обе руки и осторожно положил их на клавиши, чувствуя знакомый прилив уюта, протекающего через него. Закрыв глаза, Джейс сделал глубокий вдох и позволил всей своей боли и печали вылиться сквозь пальцы и рот, пока музыка наполняла комнату. Каждая эмоция, которую он издавал, разбивалась о слоновую кость. Он не знал, как это звучало для других и могли ли они понять, что он чувствует, но в этот момент его это не волновало. Он не мог больше выдержать боль, печаль и желание того, чтобы всё было по-другому. Он просто хотел, чтобы это ушло. Через несколько минут он почувствовал, что больше не один. И даже так он не переставал играть, не остановил поток печали, гнева и тоски, срывающийся с его языка. Её присутствие излучало тепло, когда она приблизилась к нему, согревая его и добавляя успокаивающий эффект музыки. Она молчала, когда её руки скользнули по его плечам. Джейс закрыл глаза, её близость захлестнула его. Её ладони спускались по его рукам, а губы прикоснулись к макушке. Он хотел повернуться, чтобы обнять её, поцеловать, чтобы утонуть в ней, но не мог остановить пальцы, движущиеся по клавишам. Она подошла ещё ближе и плавно провела руками по его волосам, пробежалась сквозь них пальцами, вызывая по всему его телу дрожь. Наконец, он дошёл до конца песни и склонил голову, сыграв последнюю ноту. Она задержалась в воздухе на несколько секунд, прежде чем тишина окутала их обоих. Руки Клэри покинули его волосы, и она обошла скамейку и села рядом с ним, не сказав ни слова. После, казалось, целой вечности Джейс взглянул вверх. Она всматривалась в него, её брови стянулись в заботе, а губы были зажаты между зубами. Его взгляд перемещался от одного её глаза к другому, эмоции набухали внутри него, но он не знал, что сказать или как. И потом, наконец, он открыл единственную правду, которую знал в тот момент, не заботясь о том, как отчаянно и уязвимо это могло прозвучать. — Ты нужна мне. Она резко вдохнула, её глаза немного расширились, прежде чем она взяла себя в руки, улыбнулась и кивнула. — Хорошо, — встав со своего места на скамейке, она протянула руку. — Пойдём. Джейс посмотрел на неё, поколебавшись на мгновение, прежде чем принять её. Она молча повела его вверх по лестнице. Когда Клэри добралась до его комнаты, она открыла дверь и втянула его внутрь. Она проигнорировала свет и направилась прямо к постели, забралась на неё и легла. Он последовал её примеру и поднялся вслед за ней, устраиваясь рядом. Она скользнула вперёд, уткнулась лицом в его грудь и обняла его за талию. Джейс положил одну руку ей под голову, а другой скользнул по её боку, плотно притянув к себе и обвивая своим телом. Ни один из них не сказал ни слова, пока они лежали в тихой темноте. Словами не исправить то, что сломалось внутри него. Он знал это и понял, что она, наверное, тоже. Она даёт ему именно то, что ему нужно, знает ли она или нет. Наклонившись, Джейс коснулся губами её макушки и прошептал ей в волосы: — Спасибо. Она не ответила, просто обняла его крепче. Джейс закрыл глаза, вдыхая её запах и чувствуя её тепло. И через несколько секунд он уснул.***
Его отец протянул руку и схватил его. Джейс вскрикнул от боли, так как резкие движения растянули раны на груди. Брови отца нахмурились, и он посмотрел вниз, его лицо содрогнулось, когда его глаза остановились на груди Джейса. Его руки опустились, но прежде чем он успел прикоснуться к нему, несколько человек ворвались в комнату. Отец Джейс был отдёрнут от него, мужские голоса закричали. В этот момент глаза Джейса опустились на пол и изумлённо расширились. Его мать лежала в нескольких футах от него, её руки были вытянуты над головой в его направлении, и её темные волосы разметались по лицу. Чёрное пятно распространилось по всей груди и соединилось на полу под ней. — Мама! — крикнул Джейс и дёрнулся вперёд, игнорируя боль во всём теле. Сильные незнакомые руки схватили его и удержали. Он заглянул в лицо незнакомца, заметив отца, лежащего на полу позади него, и другого человека, который упирался коленом в его спину и удерживал запястья. Джейс боролся с захватом мужчины, пытаясь добраться до своей матери. Он знал, что что-то случилось, и ему не нравилось её пятно на груди. Оно выглядело так же, как и пятно на нём, и он испытал боль. — Позвоните в службу защиты детей, — он услышал, как один из мужчин в синей форме сказал: — У нас здесь ребёнок. Несколько мужчин и женщин бросились и окружили его маму; другие встали на колени перед Джейсом. — Как тебя зовут? — спросила женщина. У неё были добрые глаза. Синие. Он посмотрел на неё сквозь слёзы, почти ослепившие его. — Джейс. Она улыбнулась ему. — Хорошо, Джейс. Меня зовут Нора, и я собираюсь позаботиться о тебе, ладно? Он кивнул и вытянул шею, что увидеть, что они делили с его матерью. — Как насчёт того, чтобы выйти на улицу? У меня есть большой грузовик с сверкающими огоньками. Хочешь увидеть его? Джейс яростно покачал головой. — Я не хочу оставлять маму. Ей больно. Лицо женщины стало печальным. — Я знаю, — она вздохнула. — Давай осмотрим тебя, хорошо? Он снова кивнул, и Нора выудила маленькие ножницы из своей чёрной сумки и вырезала линию на передней части его пижамы со «Скуби-Ду». — Больно, Джейс? Он кивнул. — Сильно? Он вновь кивнул. — Это стекло порезало тебя? — Да. Стекло из окна, — он повернулся и указал на зияющую дыру в окне. — Хорошо, милый. Я собираюсь забинтовать тебя, но нужно отвезти тебя в больницу, — она достала из сумки несколько белых рулонов, тесьму, бутылку, с какой-то медицинской штукой и ватные диски. — Ты знаешь, что это? — Это место, где живёт доктор, и мы приходим туда, когда болеем. Нора улыбнулась и кивнула, протирая холодным, жалящим диском его грудь. — Совершенно верно, — она начала покрывать его грудь бинтами и закрепила их на его коже. Закончив, она шагнула в сторону, открывая вид на женщину с блокнотом в руке. — Это Мардж. Она твой друг и хочет осмотреть тебя, пока мы будем ехать в больницу. Джейс посмотрел на женщину по имени Мардж и нахмурился. — Она мне не нравится. Она выглядит недоброжелательно. Я хочу остаться с мамой, — он немного продвинулся вперёд, в сторону, где люди сгрудились вокруг его матери. Его глаза видели, как несколько человек поднялись и отошли. Другие шагнули вперёд с большой белой простынёй. — Что они делают? Мама спит? Нора провела рукой по его щеке, так же, как его мама ранее. — Нет. Она не спит. — Тогда почему они положили её в постель? Мужчина встал над ней и бросил простыню на ноги, потянул вверх и прикрыл её лицо. — Джейс, — Мардж опустила на колени перед ним, блокируя обзор. Он взглянул на неё на мгновение, а затем посмотрел вокруг себя, где его мать лежала слишком далеко. Она протянула руку и схватила его за подбородок, не жёстко, но и не мягко. — Джейс. Он высвободил подбородок из её рук и уставился на неё. — Мы должны идти. Нужно, чтобы врачи осмотрели твои порезы. Он скрестил руки на груди, хоть это и было больно. — Я не хочу идти с тобой. Я хочу остаться с мамой. Мардж открыла рот, чтобы ответить, когда какой-то человек, который был одет как Нора, подошёл к ним с маленькой курткой. — Это для мальчика. Мы не хотим, чтобы он получил заражение или замёрз. Мардж подошла к нему, но Нора схватила её первая. — Позволь мне сделать это. Он, кажется… больше доверяет мне. Мардж встала и отступила назад, подняв руки в воздух. Нора надела куртку на Джейса и осторожно застегнула. — Я знаю, что ты не хочешь ехать, но тебя действительно нужно показать врачу. — А ты поедешь? Она грустно улыбнулась и пригладила завитки на его макушке. — Нет, я должна остаться здесь с твоей мамой. Мардж вздохнула и шагнула между ними, схватив Джейса за руку. — Отпусти! Я не хочу идти с тобой, — он дёрнулся назад, но она крепко держала его. Она молчала и продолжала тащить его к двери. Джейса боролся с её захватом и расставил ноги на ковре. Но что бы он ни делал, он просто скользил ближе и ближе к двери. Он осмотрелся вокруг, его глаза ещё раз скользнули по его матери. — Мама! Мама! — он снова сопротивлялся, но Мардж крепко схватила него за куртку. Он вцепился в неё, пытаясь найти молнию, но прежде чем Джейс успел полностью расстегнуть её, Мардж протянула руку и обернула её вокруг его талии, утягивая его всё дальше и дальше от дома. — Отпусти! — закричал он. — Отпусти! — Отпусти! — Джейс вскочил в постели, его дыхание было рваным и быстрым. Пот покрыл его тело, он яростно дрожал. Что-то щекотало его грудь, и он увидел куски его рубашки, висящие по сторонам гигантского разрыва посередине. Движение сзади привлекло его внимание, и он обернулся. Клэри сидела у изголовья кровати, её глаза широко раскрыты, страх запечатлелся на её лице. Её взгляд путешествовал по его порванной рубашке и остался там. Он взглянул вниз и сразу понял, что она увидела. Все его шрамы, маленькие и большие, разбросанные по груди и животу, сияли белизной в лунном свете. Поднял глаза, он встретился с её взглядом. Постель сдвинулась, когда она осторожно пробралась к нему. Он всё ещё дрожал после своего сна, но меньше. — Ты в порядке? — спросила, её голос был тихим и немного дрожал. Он сглотнул и кивнул. — Что тебе снилось? Он закрыл глаза и медленно выдохнул. — Моя мама, — он посмотрел наверх. — Ночь, когда она умерла, — он встретил её взгляд, а затем указал на календарь. — Сегодня. Поднял руку, он провёл рукой по груди, ощупывая несколько небольших шрамов. Он поморщился и встал. Клэри схватила его ладонь. — Куда ты идёшь? — Прикрыть это. Я знаю, что это отвратительно. Её глаза смягчились, и она потянула его обратно на постель. Когда он устроился на матрасе, она отпустила его и потянулась вверх, аккуратно подсовывая пальцы под рваные куски его рубашки, стянула их с плеч и потянула по рукам вниз. Джейс наблюдал, как они падают с него и слетают на пол. Он тяжело сглотнул и медленно посмотрел вверх, встречая её взгляд. Клэри подняла руку, останавливаясь в нескольких сантиметрах от него. — Можно? Он нерешительно кивнул. Клэри осторожно положила руку на оголённую кожу груди. Он закрыл глаза от ощущения. Тепло распространялось от точки, где она коснулась его, и растеклось по всему телу. Когда он снова открыл глаза, то обнаружил, что она смотрит прямо на него. Ничто в её взгляде не вызывало отвращения или жалости. Она смотрела на него так же, как и делала всегда. Она покачала головой и тихо произнесла: — Это не отвратительно. В тебе нет ничего отвратительного, — её палец мягко прошёлся по шрамам под её рукой. Она наклонилась вперёд, касаясь губами его повреждённой груди. Дыхание Джейса сбилось, и мурашки разошлись по коже. Он поднял ладони к её шее, его пальцы скользнули по её волосам, и он наклонялся, пока его лоб не упёрся в её. Через мгновение Клэри подняла голову и взглянула на него. — Ты прекрасен. Каждая часть тебя. Никакие шрамы не изменят этого, — по её глазам он понял, что она сказал ему правду — по крайней мере, так она видела его. Он переместил руки вперёд, пока они не обхватили её щёки, её кожа под его пальцами была тёплой и гладкой. И снова никакие слова не были нужны. Он наклонил подборок, ловя её губы в мягком поцелуе. Её руки потянулись по его бокам и вокруг. Добравшись до лопаток, она растопырила пальцы по его спине, её прикосновения были нежными и осторожными. Джейс опустил одну руку, скользнув пальцами по её шее и спустившись на обнажённое плечо. Она вздрогнула от его прикосновения. Он провёл рукой до её локтя, чувствуя мурашки на её коже. Пальцы Клэри впились в его плечи, когда она углубила поцелуй, и он обернул руки вокруг её талии, поднимая с кровати и притягивая вплотную к себе. Наклонившись вперёд, он удерживал их обоих одной рукой опуская её спиной на постель. Она потянула его на себя, и Джейс оказался на вершине, удерживая большую часть своего веса локтями. Её руки путешествовали по его спине, кожа к коже, и он ни разу не дрогнул или содрогнулся. Не было беспокойства, которые сопровождало прикосновения сегодня. Всё, что он чувствовал, это она. Её руки, касающиеся его, её тело под ним, её любовь, окружающая его. Каждое воспоминание скользнуло в глубину его сознания, когда он позволил себе показать ей свои истины. Показать ей, что он не повреждён или сломан. Он просто Джейс. Ничего больше и ничего меньше. Именно тот, кем он хотел быть. Её руки двигались по его плечам и до его щёк; её пальцы прослеживали линию его лица, путешествуя вниз по его груди и танцуя по рельефным линиям на его коже. Обычно он испытывал позор за то, как он выглядел и за жизнь, которой он жил на тот момент. Все эти шрамы показывали те вещи, которые он сделал и то, что было сделано для него. Они показывали, что он был слаб, он был уязвим. Но с ней ему не нужно чувствовать стыд. Потому что в её глазах он был прекрасным, он был сильным, он был хорошим, независимо от того, что за безобразие спрятано под ним. Спустя несколько мгновений он отстранился от её губ и опустил лицо, спрятав его в изгибе её шеи, пока она скользила пальцами через его волосы на затылке. Джейс протянул руку и прижал её у верхней части её груди, ощущая постоянный стук её сердца под ладонью. Её пальцы потянулись вверх, и она положила руку поверх его, сплетая их вместе. Джейс закрыл глаза и вдохнул её, позволяя её запаху покрыть боль и неопределённость, крутящиеся в его груди. И, наконец, впервые за все эти ежегодные ночи, когда он не мог забыться, окружённый темнотой и тишиной, и девушкой, живущей по соседству, он почувствовал покой. Сладкий, незапятнанный покой.