Грабители (Robbers)

Следующей ночью в клубе «Бэк Ярд» Чарльз глотает скотч за скотчем, пытаясь забыть голос Мойры и ее слова: «Они прикончат его, Чарльз. Поставят ублюдка Леншерра у стены, и одному Богу известно, с каким нетерпением мы все этого ждем». Чарльз глотает скотч, чтобы забыть смех обоих Страйкеров и их планы на то, как вытянуть информацию из подонка, пойманного на месте преступления. Пьет, чтобы забыть тот день, когда Мойра решила работать в Бюро Расследований. Чарльз лениво наблюдает за одним из дрэг-квин в баре и слушает, как оркестр играет Дюка Эллингтона, когда кто-то садится на стул рядом и бесцеремонно придвигается вплотную. — Неужели это тот самый британец? Чарльз пьян после девяти стаканов Гленфиддика. Он кладет руку поверх руки Макса и пародирует: — Неужели это тот самый... европеец? Чарльз вытирает рот тыльной стороной ладони и убирает волосы со лба. Макс смеется. — Знаешь, — говорит он, — ты мне нравишься. Лучше, чем остальные отбросы тут. Чарльз хмыкает. Слишком пьяный, чтобы о чем-то думать, он отвечает: — Это очень добрые слова. Спасибо тебе за них. Чарльз поглаживает ладонью щеку Макса. Тот берет его за запястье, серьезно смотрит в глаза и спрашивает: — Хочешь, я куплю тебе ужин? Ты знал, что здесь готовят ужин? Пойдем. Он тянет Чарльза прочь из бара, и тот спотыкается, пошатываясь на ватных ногах. Макс поддерживает его. — Сядем за один из столиков в конце зала. Там тихо, и мы сможем спокойно поговорить. Чарльз, хмыкнув еще раз, покорно идет следом за Максом через весь зал. Макс шепчет что-то мужчине за столиком, и тот подскакивает и суетливо уходит. Освобожденный стул Макс предлагает Чарльзу. — Ты его знаешь? Чарльзу нравится, что Макс ухаживает за ним. — Нет, — Макс садится рядом. — Так ты из Англии, да? Хочешь стейк и жареную картошку, так ведь? Чарльз хмурится, и Макс ухмыляется ему. Спустя половину стейка и бокал Пино-Гри Чарльз кое о чем вспоминает. — О Боже. Мои родители приедут завтра ко мне в гости. Вино капает с его подбородка, когда он снова прикладывается к бокалу. Его мать — отталкивающий человек, и его отчим еще более омерзителен, чем она. — Ты не питаешь к ним теплых чувств, — замечает Макс, отрезая кусочек от стейка. Он жует и наблюдает, как Чарльз болтает вино по дну бокала. Чарльз качает головой. С полным ртом он рассказывает Максу, что его мать отвратительна, а отчим — подонок, разворовывающий семейное состояние. Губы Макса не покидает ухмылка, и Чарльз, пьяный и взбудораженный, бездумно рассказывает о том, как в детстве сбежал из дома и потерялся в Нью-Йорке. — Я не люблю своих родителей, — говорит он. Уже одиннадцать вечера: Чарльз должен был быть дома полчаса назад. Он прижат к кирпичной стене клуба у черного хода, и Макс терзает его рот своим. — Меня ждет такси. Макс кусает и тянет зубами его нижнюю губу. Он не спешит выпускать Чарльза из рук. — Я хочу встретиться с тобой снова. — На следующей неделе, хорошо? — Чарльз берет его лицо в ладони. — Я тоже хочу увидеть тебя еще раз. Макс недовольно фыркает и прячет лицо в его шею. — Думаю, если это войдет в привычку, тебе не помешает знать мое настоящее имя. — Это было бы... неплохо, — Чарльз все еще навеселе. Макс вылизывает его шею, и таксист громко гудит в гудок на другом конце улицы. — Чарльз Ксавье. К-ксавье. Макс гладит его щеки, жарко повторяет это имя ему в ухо, отстраняется и смотрит в глаза. — Меня зовут Эрик Леншерр. Чарльз моргает. — Что? Макс смеется и собирается поцеловать Чарльза снова, но Чарльз толкает его в грудь. Его голова идет кругом, и он слишком громко спрашивает вновь: — Что? Макс или Эрик Леншерр, или кто он там, говорит: — Вижу, ты слышал обо мне. До них доносится очередной гудок. — Не... не... ты не Эрик Леншерр, — Чарльз смеется, чувствуя икоту в глотке. — Заканчивай нести ерунду. Чарльз не должен был мешать скотч со стейком и вином. Макс толкает его к стене, прижимает еще крепче и шепчет в ухо: — Я родился в Дюссельдорфе в 1901. Меня звали Максом Эйзенхардтом, и мой отец погиб в Первой Мировой, служа Германии... Все, о чем Чарльз может думать — Мойра и Бюро Расследований. Он вырывается и бежит к такси, и Эрик почти кричит ему вслед: — ...мой первый банк я ограбил в Филадельфии. Тебе лучше поверить этому, бритишбой. *** Придя домой, Чарльз скидывает одежду и блюет в унитаз. Череп не выдерживает пульсирующей боли в мозгу, и Чарльз выблевывает весь пятидолларовый стейк, откидывая рукой волосы с потного лба. Мойра спит, но Чарльзу не удается сомкнуть глаза. Помимо всего прочего, эта ночь слишком жаркая для августа в Нью-Йорке. Утром он весь липкий от пота, но Мойра, к счастью, уже на работе. Она вернется около часа, потому что сегодня суббота и потому что родители Чарльза приезжают в гости. Чарльз принимает душ и надевает одну из своих лучших рубашек, начищает свои проклятые ботинки до блеска. — Ну что, Чарльз, — говорит ему отчим позже, попивая чай из китайского фарфора. — Когда ты, наконец, сделаешь эту прекрасную юную леди своей женой? Больше всего на свете Чарльз хочет бросить свою чашку отчиму в лицо. В лицо этого ублюдка Курта Марко. — Буквально со дня на день, — говорит Чарльз. — В конце концов, мы помолвлены. Как дела у Кейна с женой? Мать кидает ему предостерегающий взгляд. Мойра уходит, чтобы принести еще одно блюдо с савоярди. Марко откидывается на спинку стула, устраивается удобнее и отвечает: — Кейн с женой в порядке. Он не собирается говорить что-то еще, но Чарльза это вполне устраивает — ему не особенно интересно. Мойра рассказывает о своей работе в Бюро Расследований и до жути пугает мать Чарльза рассказами о Леншерре. — Так что, скоро они доберутся и до нас? Приедут и вломятся в поместье? — спрашивает она. Чарльз закатывает глаза. — Сомневаюсь, Шерон, — Мойра успокаивающе похлопывает ее по руке. — Леншерру с его бандой вполне хватает банков и казино. Вам с Куртом не о чем беспокоиться. Эрик Леншерр. Чарльз спрашивает: — Кто-нибудь хочет выпить? Его мать морщится — сейчас только три, но Чарльз уже открывает винный шкаф. — Курт? Вино, виски, портвейн? Шерри, бренди? Он достает хрустальные бокалы, и Шерон говорит Мойре: — Присматривай за ним, ты же не хочешь мужа-алкоголика. И тут же просит ее рассказать больше о преступниках, за которыми гоняется Бюро. Чарльз наливает себе ячменного виски и залпом выпивает его. Курт внимательно наблюдает за ним. — Я выпью бренди, мой мальчик, — в конце концов говорит он. Чарльз наливает коньяк в бокал и протягивает Курту, стараясь не прислушиваться к лекции Мойры о Диллинджере, Леншерре, Красавчике Флойде, Малыше Нельсоне, Гувере и ебаном Мелвине Первисе. — У нас пока нет его фотографий, — говорит Мойра. — Но зато есть снимки с Алексом Саммерсом, Армандо Муньосом и Шоном Кэссиди. Это трое младших членов шайки. Все, что у нас есть на Леншерра, это пара свидетельских показаний. Чарльз наливает себе еще виски. — Согласно свидетельствам, ростом он около шести футов — высокий, но не долговязый. Скорее поджарый — вроде бегуна или атлета, — описывает Мойра по просьбе матери Чарльза. Шерон Ксавье хочет быть во всеоружии, если вдруг увидит подозрительных типов, болтающихся около особняка. За сорок проклятых миль от города. Чарльзу жарко: он снимает пиджак и расстегивает жилет — серую вещицу с черной спинкой и шелковой подкладкой. Подарок матери на прошлое Рождество. Чарльз заполняет бокал доверху и следит за потоком виски, пока Мойра продолжает рассказ. — У Леншерра золотисто-каштановые волосы, довольно длинные спереди и короткие сзади. Он зачесывает их на затылок, а еще носит бакенбарды. Большинство свидетелей видели его чисто выбритым, но парочка упомянула о двухдневной щетине. Чарльз чувствует, что его сейчас снова стошнит. Он допивает виски и массирует переносицу, слабо улыбается в ответ на подозрительный взгляд Курта. Вот ублюдок. — Нет татуировок или заметных шрамов, — продолжает Мойра. — Кстати, его описывают достаточно привлекательным. Она неестественно смеется и хлопает Шерон по колену. — Серо-голубые глаза и высокие скулы, длинный нос. Кроме того, выдающаяся челюсть и тонкие губы. Чарльз в ебаном дерьме. Он гей, и он в сексуальных отношениях с Врагом Общества № 2. Чарльз извиняется и уходит в ванную — Мойра кидает мягкую улыбку ему вслед. Насквозь потный, Чарльз садится на крышку унитаза и наклоняется, чтобы не потерять сознание от переизбытка кислорода. Он еще не отошел от вчерашней ночи и почти ничего не ел на протяжении дня. Его голова болит. Чарльз плещет себе в лицо холодной водой и возвращается в гостиную. Шерон с Куртом рассказывают Мойре истории из его детства. — Твой Чарли никогда не ладил с моим Кейном, — говорит Курт, выпив половину бокала бренди. Чарльз садится на свободный стул. Курт рассказывает, что Чарльзу было десять, а Кейну — шестнадцать, когда они с Шерон поженились. Чарльзу нужно выпить еще. Кейн всегда унижал тех, кто слабее. Его отец унижает тех, кто слабее — яблоко от яблони недалеко падает. — Чарльз, помнишь, как ты закрывался в своей комнате и днями не вылезал наружу? — со смехом спрашивает его Шерон Ксавье. — Да, — Чарльз закидывает ногу на ногу. — И я помню, как Кейну пришло в голову повеселиться и проверить, насколько быстро он сможет задушить меня. Безобидное детское веселье. — Ох, перестань, мальчик, — отмахивается Курт. Мойра смотрит на Чарльза большими глазами — она не знала об этом происшествии. Курт продолжает: — Единственная причина, почему Кейн это сделал — в том, что ты собирался убежать в город и потеряться там еще раз. Чарльзу было пятнадцать, он был нескладным и тонким. Кейну было двадцать, и Чарльз ничего не мог сделать, пока его избивали до потери сознания. Когда мать с отчимом наконец уезжают, Чарльз уже почти готов застрелиться или захлебнуться английским виски. *** Леншерр и его банда затихают на неделю. В Бюро Расследований не знают, плакать или смеяться. Маккоун стучит кулаком по столу и кричит: — Проклятье! Если вы не поймаете этих сукиных детей, прежде чем они кого-то убьют, мы станем публичным посмешищем. Чарльз пьет кофе, сидя в углу, и пытается сохранять спокойствие, когда кто-то упоминает имя Леншерра. — Вас обеспечат пулеметом Томпсона, самозарядным Винчестером и револьвером с шестипатронным барабаном. Хватит играть. Я хочу, чтобы каждый из вас искал осведомителей. Найдите укрывателей Леншерра. Найдите его друзей. Мне нужна информация, и, видит Бог, я сделаю все, что в моих силах, чтобы заполучить ее. Утром после этого всем раздают оружие. Мойра устала от целого дня на стрельбище, и Чарльз говорит ей, что идет вечером в джаз-клуб с мужем Рейвен — Хэнком. — Я вернусь позже, чем обычно. Ты можешь лечь спать, не дожидаясь меня, — добавляет он. На самом деле Чарльз снова собирается в клуб «Бэк Ярд», чтобы отсосать там какому-нибудь незнакомцу и напиться до потери памяти. Он высаживается из такси в своем обычном месте, уже издалека видя Грегори и двух незнакомцев. Одному из них Чарльз был бы не прочь сделать минет. Он даже не успевает поравняться со зданием клуба, когда его хватают за руку, зажимают рот и тащат в переулок. Чарльз пытается позвать на помощь, но не может, его толкают к стене и держат, сдавив горло. — Я ждал тебя одиннадцать ебаных дней. Глаза Чарльза лезут на лоб — он узнает Эрика Леншерра. — Ты знаешь, сколько денег я мог украсть за это время? Знаешь, бритишбой? Чарльз пытается оттолкнуть Эрика, но тот стоит, где стоял, смотря на Чарльза сверху вниз. — Отпусти меня, — зло просит он. Эрик только придвигается ближе, вжимается в Чарльза и говорит: — Ты сбежал от меня. — Нихуя, — Чарльз цепляется за тренч Эрика. — Ты грабитель банков, мать твою! Я теперь не просто педик, я еще и отсосал преступнику. Глаза Эрика сужаются, и Чарльзу хочется плюнуть ему в лицо. Но Эрик смеется — коротко и саркастически — и качает головой. Ладонью, державшей Чарльза за горло, он гладит его щеку. Чарльз тщетно пытается отвернуться. — Ты не можешь так убегать. Чарльз сердито смотрит в ответ. — Если ты хочешь быть моим мальчиком, ты не можешь так убегать, слышишь меня? Чарльз хмыкает и скептически поднимает брови. — Кто тебе сказал, что я хочу быть твоим мальчиком? Кем ты себя нахуй возомнил? Он готов закричать, сказать Эрику отъебаться от него и найти себе кого-то другого, но тут Эрик целует его. Прижимается к его губам своими, и Чарльз замирает на месте. — О, я думаю, ты прекрасно знаешь, кто я. Эрик запускает руку в его волосы и лижет плотно сжатые губы. Чарльз Ксавье, наследник миллионного состояния, прижат к грязной стене в переулке. Его тело реагирует на поцелуй, становится податливым и безвольным. — И я думаю, ты без ума от этого. Без ума от флера опасности, не так ли, Чарльз? — Нет, — Чарльз пытается покачать головой. — Да, — Эрик смеется и целует его в уголок рта, затем в другой. — Я знаю, кто ты, Чарльз Ксавье. Выращенный за высокой стеной в богатстве и безопасности. Ты хоть раз бунтовал, Чарльз? Не оглядываясь на то, что скажут твои родители? Он трется носом о его нос, и Чарльз едва дышит, говоря: — Нет. Интересно, как бы его мать и Курт Марко отреагировали, если бы узнали о его непробиваемой гомосексуальности. Интересно, из какого пистолета Эрик застрелит его, если он сейчас попытается сбежать. — Нет, — снова повторяет он. — Я так и думал, — большими пальцами обеих рук Эрик гладит его скулы. — Ты чей, бритишбой? Мамин или все-таки мой? Чарльз хмурится. — Ни тот и ни другой. Эрик хохочет, прижимается лбом к его лбу. Чарльз напуган до смерти, но его член стоит. — Ох, я понял. Ты принадлежишь своей невесте, не так ли? Она отсасывает тебе так же хорошо, как я? Сосет, пока ты, закрыв глаза, представляешь на ее месте мужчину, а, Чарльз? — Нет, — выплевывает он, все еще пытаясь оттолкнуть Эрика, но Эрик стоит твердо, как скала. И Чарльз не знает, нравится ему это или нет. Его голове больно от неудобного наклона. — Только скажи, и я покажу тебе настоящую жизнь, — говорит вдруг Эрик. — Как тебе предложение? Ты даже не знаешь, что такое жить. Что значит быть тем, кто ты есть, и получать то, что ты хочешь. — Просто скажи, что ты мой, Liebling. Я никуда не сбегу от тебя. Эрик прижимает его к стене тяжелым телом, и Чарльзу становится трудно дышать. Интересно, что скажет Мойра, когда обо всем узнает. Интересно, какую жизнь Эрик покажет ему. Интересно, как быстро его вычислят в Бюро и как будут пытать, вытягивая информацию. Чарльз на секунду замирает и потом прижимается ртом ко рту Эрика — горячему, открытому и жадному. Он чувствует ухмылку на его губах, и Эрик запускает ладонь в его волосы. Пальцы Чарльза все еще цепляются за отвороты его пальто, притягивая Эрика еще ближе. — Поедем со мной в отель недалеко отсюда. — Я не могу, — Чарльз тяжело дышит. — Мне нужно вернуться домой к невесте. Это звучит так неубедительно, что Эрик поднимает брови. — Но мы можем пойти в ту комнату в клубе. — Ох, перестань, — Эрик скользит рукой по его шее. — Тут ехать всего десять минут. Ты заслуживаешь лучшего, чем это ужасное место. Мойра не ждет его раньше полуночи, рука Эрика сжимает член Чарльза поверх ткани, и Чарльз стонет и кивает. *** Он лежит на огромной постели в номере отеля, а Эрик нависает над ним. Разноцветные подушки и одеяло сброшены на пол, две кожаные кобуры с пистолетами лежат на туалетном столике. Чарльз полностью голый, Эрик между его ног все еще в нижней майке и трусах. — Эрик, — Чарльз судорожно вдыхает, когда тот прикусывает его сосок. Эрик лижет его и целует, и Чарльз откидывает голову на шелковые подушки. — Кто-то делал с тобой такое прежде? Это звучит нечетко: Эрик целует мягкую кожу на его животе. Чарльз двигает бедрами, чтобы потереться членом хоть обо что-то, но Эрик делает вид, что не замечает этого. — Нет, — стонет Чарльз. Эрик кусает кожу под пупком и смеется, стягивая, наконец, свою майку. Чарльз любуется его худым и мускулистым телом, гладит его грудь, живот и более нежные участки кожи на ребрах. Эрик наблюдает за ним из-под полуприкрытых век. — Я хочу трахнуть тебя. Чарльз растерянно моргает, глядя на Эрика сквозь пряди растрепавшейся челки. Часть его хочет уточнить, который час, и успеть вернуться домой до полуночи, но другая его часть — остаться тут, на широкой кровати в номере отеля, пока Эрик не сделает с его телом все, что захочет. — Ты позволишь мне? — Эрик легонько гладит пальцами нижнюю сторону его члена. — Позволишь мне быть первым, кто трахнет тебя? Эрик берет его член в кулак, неспешно двигает рукой вверх и вниз — у Чарльза не остается ни одной ясной мысли. — Да, да, — он с трудом ловит ртом воздух. — Пожалуйста. С довольной ухмылкой Эрик целует Чарльза и отстраняется почти сразу, сползает с кровати и поднимает пальто с пола. Вытаскивает из кармана вазелин, стягивает белье и дрочит себе свободной рукой. Чарльз, приподнявшись на локтях, наблюдает за ним: за его потрясающей задницей, за движением мускулов на его спине. — Тебе надо стать на четвереньки, — говорит Эрик, и Чарльз недоуменно хмурится. — Давай, так будет лучше. Сам Чарльз неопытен, так что он не спорит — переворачивается лицом вниз и бросает взгляд через плечо. Его мысли скачут в голове, как безумные. Сейчас его трахнет мужчина, выебет Враг Общества № 2. Чарльз опускает голову и концентрируется на дыхании: Эрик не сделает ему больно, ведь Эрик хочет его. — Сначала это покажется странным, — слышит он голос Эрика. Со скрипом открывается крышка вазелина. Чарльз хочет спросить: «Что?», но не успевает — Эрик грубовато сует в него скользкий от вазелина палец. Чарльз давится воздухом, охает от нового ощущения внутри. Эрик кладет вторую руку Чарльзу на ягодицу, оттягивает ее в сторону и спрашивает: — Нравится? Хочешь больше? Чарльз кивает и прячет голову под руками. Эрик вставляет второй палец, свободной рукой гладя его ягодицы. — Ш-ш-ш, все в порядке. Чарльз кусает нижнюю губу так сильно, что почти прокусывает ее. — Расслабься, Liebling. Чарльз не знает значения второго слова. Пальцы Эрика все еще глубоко внутри — Чарльз с трудом выдыхает и вдыхает. В заднице саднит, но боль постепенно затухает, и он говорит: — Хорошо. Чарльз не знает, на что соглашается. Эрик двигает пальцами, сгибает их и разводит в стороны, и Чарльз издает стон, чувствуя себя совершенно наполненным. Но он хочет больше — хочет, чтобы Эрик приласкал его член, пока трахает его. — Тебе будет так хорошо, — голос Эрика тихий, ладонь вжимается в кожу, пока пальцы двигаются внутри. — Ты будешь умолять меня, чтобы это повторилось, Чарльз Ксавье. Чарльз скулит, когда Эрик вынимает пальцы. Мокрые от пота волосы липнут к его лбу — ему будет нужно помыться, прежде чем он уйдет отсюда. Ему нужно будет отмыть себя от спермы и пота, прежде чем он вернется к Мойре — выебанный мужчиной, чьей смерти она не может дождаться. Без предупреждения Эрик толкается внутрь головкой члена. Чарльз стонет и хватается за простыни — боль неожиданная и жгучая. Член Эрика — слишком большой, намного толще его пальцев, и у Чарльза выступают слезы на глазах. — Ш-ш-ш. Эрик берет Чарльза под живот и поглаживает пальцами кожу. Чарльз хочет попросить его остановиться, сказать, что это слишком больно, но Эрик стонет низко и раскатисто, двигает бедрами, и головка, наконец, оказывается внутри. Чарльз просительно качает головой. — Расслабься, черт возьми, — бормочет Эрик. Чарльз шумно выдыхает, пытается привыкнуть к размеру члена и неожиданно сильному растяжению. Задница саднит, и Чарльз не может понять, правильно это или нет. Когда Эрик начинает двигаться, Чарльз впервые стонет от удовольствия. — Вот и оно. Чарльзу нравится ощущение, хотя ему все еще больно. Глаза щиплет от слез, но его член точно заинтересован. — Так тесно, Чарльз. Боже... такой тугой. Эрик начинает двигаться резко и часто, так что Чарльз расценивает его слова как комплимент. Он берет свой член в ладонь, выгибается и подается навстречу движениям, почти кричит, когда член Эрика касается чего-то внутри. Эрик смеется, прижимая его к себе за плечи и целуя в шею. — Тебе нравится, не так ли? Мой член в тебе? Чарльз кивает, пытаясь одновременно насаживаться на член и толкаться в кулак. Эрик тянет его за волосы, заставляет откинуть голову назад и кусает Чарльза за горло — ровно под линией челюсти. — Скажи мне, — просит он. — Давай. — Мне нравится твой член внутри меня. Его голос тихий и осипший, и он издает эти странные звуки, эти «а!», когда Эрик входит глубже. Эрик заставляет его повернуть голову и целует мокро и грубо, кусает за щеку. Чарльз чувствует подступающий оргазм — тугое чувство внизу живота. Эрик стонет в его ухо, потное тело вжимается в спину Чарльза. Чарльз кончает со стоном, когда Эрик задевает то место внутри. Чарльз кусает свою руку, пытаясь приглушить стоны, он чувствует себя слабым и закрывает глаза, его ноги подгибаются. Сперма течет по кулаку, сжимающему член. — Mein Gott. Чарльз скулит, когда Эрик продолжает двигаться, сжимая его бедра. — Ты мой, Чарльз? Чарльз все еще отходит от оргазма, пальцы его ног поджимаются от удовольствия. Эрик грубо повторяет: — Ты мой? — Да, — стонет в ответ Чарльз. — Боже, да. Я твой. Он говорит это, потому что теперь так и есть. Он — собственность Эрика Леншерра. Кончив, Эрик прижимается к нему вплотную и не позволяет отстраниться, и Чарльз чувствует его член внутри. Обнимая Чарльза за талию, Эрик говорит с ним, рассуждает обо всех тех вещах, которые они смогут сделать вместе. — Я ничего не знаю о тебе. — Хочешь краткий пересказ моей жизни? Чарльз молчит, и Эрик, вздыхая, начинает говорить. — Я родился и вырос в Дюссельдорфе. Меня звали Максом. Мой отец умер, сражаясь в Первой Мировой, когда мне было шестнадцать. Меня арестовали за ограбление магазина и кражу еды стоимостью в двадцать марок. Я служил в армии пять лет. Шесть лет после этого я работал каменщиком. В 1930 я ограбил банк в Дюссельдорфе с бандой из восьми человек, а на полученные деньги переправил семью в Америку. Оставаться там после установления нацистского режима было небезопасно. Моя мать и семнадцатилетняя сестра живут в Бостоне. Эрик рассказывает это скучающим голосом, как и историю о знакомстве с Логаном Хоулеттом и Азазелем Макаровым вскоре после прибытия в Филадельфию. Потом они встретили Алекса Саммерса, Шона Кэссиди и Армандо Муньоса. С тех самых пор грабят банки вместе. Когда Эрик, наконец, отпускает его, уже одиннадцать вечера. В душе Чарльз вымывает пот из волос, все еще чувствуя сперму Эрика между бедер. Эрик целует его на прощание у двери, не хочет отпускать его, но Чарльзу нужно идти. Он так и не сказал Эрику, как зовут его невесту. — Давай увидимся в пятницу, — просит Чарльз. — Мы снова можем встретиться в клубе. Эрик отказывается, коротко целуя Чарльза в губы. — Не могу. Не в пятницу. Давай встретимся в субботу. Чарльз не спрашивает, чем Эрик будет так занят в пятницу. Он догадывается об этом и сам. Вместо этого он говорит: — Хорошо. Я буду там в половину восьмого, но я должен вернуться домой в пол-одиннадцатого. Эрик хочет, чтобы Чарльз бросил невесту и жил с ним и мальчиками, и Чарльз думает, что это шутка — надеется, что это шутка. Он качает головой, целует Эрика в последний раз и уходит. Чарльзу больно идти, и он пытается не хромать, когда приходит домой за пятнадцать минут до полуночи.