Х/316

      Голова, болит… Голова. Я… Не могу пошевелиться. Ноги, мои ноги!.. Как будто катком прокатывали. Все сводит, ломит; голова, ужасно раскалывается голова, как будто кто-то изнутри выбивает мне брови. Почему же так тошнит? Нет сил даже открыть глаза… — Слишком долго, Оз; девочка едва пришла в сознание. Что тебя так задержало? — Она чересчур запуталась в себе. Настолько сильно, что решила, что проще умереть. — Честно говоря, я даже не удивлена. Иди, приляг, тебе нужно отдохнуть.       Пахнет… Грибами. Жареными. Наверное, свежие, раз такой различимый запах. Дева, как давно я в последний раз ела? Во рту как будто птицы гнездились. Кошмарно… Пить. Пить. Дайте пить. Горло сводит; я сейчас задохнусь от этой сухости. Пить. Пить! Прекратите болтать, дайте воды, прошу! — Езели, шприц и чашку. — С ума сошла? Ей нельзя так сразу раствор! Хочешь девчонке всю глотку сжечь? — Ты собираешься задействовать ее в нашем плане? — Разумеется! — Значит, делай так, как я скажу. Шприц и чашку.       Почему они так медлят? Я умираю от жажды! Пить, пить, веки такие тяжелые, а свет яркий. Кто-нибудь, заслоните его: он режет мне глаза! Слишком светло, слишком; закройте меня, пожалуйста! Вода и темнота; больше я ничего не прошу!       Тень… Прямо надо мной. О, Дева, слава тебе, я спасена. Света так мало, что даже и не считается.       Смешно, но кажется, будто у тени есть лицо. А, может, только глаза? Какие красные… Как две раскаленные в печи пластины. Разве у лаон такие бывают? Да и лаон ли это вовсе? Лицо у тени белое, словно вываленное в муке, белее, чем у особей К на записях, и она так смотрит на меня, пугает, она приближается, она все ближе и ближе, что-то светится голубым на ее запястье… Зачем она раздвигает мне зубы? Отстань, вынь эту штуку из моего рта, что ты делаешь, что делаешь… — Хорошо. Теперь щипцы. — Ты что ей выдирать собралась? — Скорее стаскивать. Меня беспокоит этот ее блокирующий перстень — смотри, как сильно корни пустил. Он не под нее создан, нет, оттого и тянет из тела жизнь, как бешеный — того гляди задушит ее… Вот ведь впился! Ну-ка, отойди, я попробую его перекусить! — Куини, ты что? Хочешь, чтобы гончие по нашу души прибежали? — Не мешай, я знаю, что делаю.       Как странно. Меня беспокоит это ощущение, как будто что-то горит внутри под ребрами. Не понимаю, что это. Словно… Словно факел, который горит прямо в грудину. Так страшно… Сердце бьется так громко, что я вот-вот оглохну. Горло печет, дышать трудно. Что-то рвется наружу; оно сидит внутри плотным комом, тугим узлом связывая мне кишки; почему, почему оно не может выйти из меня? Мне так нехорошо, меня тошнит, тошнит, жарко, жарко, жарко… — Куини, это уже слишком! — У нас нет другого выхода. — Но ты не можешь просто взять и отрезать ей палец! Ты думай, что творишь! — Мне нужна работоспособная лаон, а не живой труп. Отойди, я все сделаю быстро. — Да подожди же! Я могу поколдовать на крови, могу попробовать что-то сделать, могу… Господи, Куини, она же в сознании! Безнравственно творить такое в ее состоянии! — Она — лаон. Ей не привыкать к страданиям. — О, Боже, нет, нет!       Нет! Что это? Больно, больно, я не могу это терпеть, откуда столько боли? Слезы сами текут из глаз. Чего-то резко не хватает на руке — я чувствую это, я знаю! Почему так больно? Почему, почему все это происходит со мной? Дева, чем я это заслужила? Да еще этот факел внутри… В моем теле хоть что-то не болит? Огня становится все больше; в горле першит, надо отдышаться, скорее, надо открыть рот и отдышаться, больно, горячо, оно вырывается из меня… — Она мне волосы подожгла! Быстрее, где вода? Плутовы выродки, почему ее всегда нет под рукой? — Что у вас происходит? Откуда здесь… Две дуры, вы совсем с ума сошли? Скорее, смажьте ей чем-нибудь губы! И маску, дайте маску! Что стоите? Шевелите ногами, пока я сам вас не поджег! — Она изо рта пламя выдохнула! — Вижу. Поэтому и советую, что делать.       На губах внезапно чувствуется что-то прохладное, даже ледяное. И щиплется. Факел утих, но не исчез — боль же, кажется, стала лишь сильнее. Закашливаюсь, пытаюсь отдышаться, но в нос словно перца засыпали; я чихаю, пытаюсь выплюнуть эту дрянь из себя, а ее все больше, и она никуда не желает уходить… — Тише, Хатриж. Я с тобой.