Х/316

[Документ допроса этого лаон был сильно поврежден во время трагических событий 1835 года П.И., поэтому невозможно установить, кем проводился допрос и сколь многие на нем участвовали. Я рискнул предположить по репликам, что беседовали один из выживших делегатов Академии лаон или наиболее высокопоставленный лаон из повстанцев и непосредственно сам юр Андал, которых я для краткости буду называть просто "лаон" и "Андал", опуская уважительное обращение к юрам лаон. Доменик Ав'Алон, президент Академии лаон] Лаон: Прежде, чем мы начнем, позвольте высказать наши сожаления по поводу гибели юрам Одора, вашего внучатого племянника. Если бы Гончие могли бежать быстрее, в Академии лаон сумели бы его спасти... Андал: Не утруждайтесь, мы практически не виделись в мою бытность вергом. К тому же, падение с подобной высоты... Нет, все-таки технология монгольфьеров, изготавливаемых на техническом острове, все еще нуждается в серьезной доработке. Они загораются, едва огня становится хоть на язык пламени больше - а тут попасться прямо на пути обезумевшего дракона... Бедные, у них попросту не было шансов, спаси и сохрани Воин их души. Лаон: Мы бы хотели поговорить с вами именно насчет событий того дня [эта фраза заставила меня усомниться, что лаон и Андал беседовали вдвоем - прим. Доменик]. Ваш развитый дар предвидения и 2С-теория могли бы помочь нам восстановить некоторые моменты, произошедшие незадолго до появления дракона-оборотня в стенах Академии лаон. Вы согласны обсуждать эту тему, юрам Огнесь? Андал: Петер Огнесь; я отверг свой титул, став лаон и избрав для себя служение Божественной Паре. Несомненно, я сделаю все, чтобы вам помочь. Лаон: Очень хорошо. Итак, скажите, что вы наиболее ярко видите в Свете? Андал: Огромную черную... Тень, закрывающую собой половину горизонта. Мощные желтые крылья, как два паруса, рассекают воздух - страшные, изодранные крылья. Тень раскрывает пасть, и оттуда вырывается ураган огня, ничего не задевающего и заглушаемого ветром, - но пламя не простое: от него исходит запах странных чар, каких я никогда не видывал. В тени видны очертания - невероятно длинный, похожий на увесистый хлыст хвост и шипы, разломанной древесиной выступающие по всей протяженности ее хребта. Все это черное, грязное, цвета пыльных камней и угля - и во всем этом где-то между крыльями мелькает маленькое синее пятно. Тень ревет, и этот звук оглушающе бьет меня по ушам; я не вижу, мои старые глаза уже не могут выдержать подобной атаки. Свет прекратился. Лаон: Вы можете точно подтвердить, что тенью был тот же самый дракон, что вторгся в Академию лаон? Андал: Да... Да, пожалуй, глупо в этом сомневаться. Иных драконов мы так и не увидели, и спасибо Деве за эту благость. Лаон: "Маленькое синее пятно" - вы можете уточнить, чем оно было? Чары, верг, лаон, быть может, рана? Андал: Вы же хорошо понимаете, что это была Хатриж. Она прилетела на спине дракона, держась за его шею, как всадник, пытающийся усмирить дикого корнога. Нет смысла плодить какие-то безумные теории, когда правда так очевидна. Лаон: Хорошо. Можете ли вы увидеть в Свете что-либо, связанное с ней? Помнится, вы были достаточно близки, особенно в первые годы после ее поступления в Академию лаон. Не поможет ли ваша дружба улучшить видения? Андал: Хатриж всегда была довольно замкнутым ребенком, необщительным и не любящим большие компании. Она всегда казалась мне весьма поспешной в своих заключениях и решениях, никогда не умела правильно выбирать себе друзей. Ей нравились истории о Божественной Паре, и она часто приходила помогать мне на службах в меру своих способностей. Когда же она прилетела из этой так называемой "высылки"... Хотя, вы сами видели, что с ней стало. [некоторые реплики не сохранились, но, полагаю, лаон пытался вывести Андала на рассказ о видениях того дня - прим. Доменик] Андал: Она кричит, сидя на драконе, пытается... Образумить его? Понимаю, звучит абсурдно - я и сам едва ли в это верю, но... Хатриж явно хочет дозваться до него; она постоянно произносит его имя, надеясь чарами усмирить летящее чудовище. И он ведь слушается ее, пытается свернуть с курса! Но что-то насильно тянет его вперед. Зов... Он идет на чей-то настойчивый зов. И эти две точки за ним, мешаются, мельтешат перед глазами; о, Воин, как же от этого зудит голова... Лаон: Что за точки? Андал: Они испускают чары, очень опасные и сильные; редко кто из лаон способен на такие. Они летят вслед за драконом, пытаясь помочь Хатриж развернуть его, но он не может противостоять зову... О, Воин, как же непреодолим поток чар одной из них! Я видел, как делегат Цабо призывал шаровую молнию - эта же фигура по ощущениям держит в руке десять подобных. Их свет слепит, режет по глазам... Перечеркнутые круги. Две лаон с перечеркнутыми кругами на запястьях. Особи К? Но как такое возможно?.. Лаон: Они летят за драконом? Обе особи обладают стихийными чарами? Андал: Не просто летят - одна пытается догнать другую, ту, от которой веет молниями. Я слышу, как они потрескивают в ее руке; она громко ругается на другую особь, крича, что другого способа нет, но все-таки не испускает чары. Она... Словно потерялась на миг, а потом попалась под крыло дракону, и ее отнесло далеко в сторону. Обе особи К остались позади - наблюдать, как дракон в очередной попытке сопротивляться зову сносит монгольфьер. Лаон: Он должен был лететь на очень низкой высоте, чтобы сбить его. Андал: Видимо, Хатриж все же дозвалась его, и он, понимая, что зов сильнее, решил упасть в море, чтобы спасти хотя бы лаон на своей спине. Он поступил смело, но, к сожалению, мы же все знаем, что дальше произошло. Лаон: Хотите внести какие-нибудь корректировки, петер Огнесь? Дополнить, что уже сказали? Андал: Я смутно вижу, как все это началось; вижу юношу с большими сверкающими глазами и глубокими морщинами под ними - прямо как у меня, старца. У него словно нет бровей; его волосы черные, но отливают красным на солнечном свете. Его кожа куда темнее, чем у стоящей рядом Хатриж; руки и ноги у него покрыты каменными наростами, будто проказой. Он надевает маску с красными стеклами ей на лицо, ободряюще гладя по щеке, как вдруг резко разворачивается и впивается остекленевшим взглядом в небо. Он и есть дракон, возможно, последний из всех, что когда-либо жили. [дальнейшее восстановлению не подлежит - прим. Доменик]