Part 34. Family emergency. Part 1.
Жизнь Дэй Роуз Уэстон представляла собой идеальную смесь из путешествий, гламурных тусовок и свободы творчества, ограниченную лишь плотным расписанием, которое составляли для неё её менеджер, PR-агент, юрист, пресс-секретарь, публицист и личный тренер. Срочные корректировки планов случались достаточно редко, так как, вопреки популярному мнению о Дэй в прессе, девушка отличалась нетипичной для сферы искусства профессиональной этикой и никогда не опаздывала на публичные выступления или интервью, которые были заранее согласованы с ключевыми членами её команды. Как раз одно из таких интервью должно было состояться сегодня в Париже, аккурат перед перелётом мисс Уэстон в Лос-Анджелес, если бы не «экстренные обстоятельства», заставившие команду Дэй сделать по меньшей мере с десяток звонков, в которых раз за разом с разной степенью встревоженности повторялась фраза «family emergency». Это была самая адекватная формулировка, суммирующая то, что Дэй сообщила своему ассистенту, а сообщила она очень немного. Журналист из французского Vogue, интервью с которым было спешно отменено, был человеком взыскательно пунктуальным, обладал весьма плотным графиком и Twitter аккаунтом c аудиторией под сотню тысяч человек, что являло собой идеальные составляющие для медийного «коктейля Молотова», который уже смешивался, чтобы «подпалить» фитиль культуры отмены. Компрометирующий твит раздосадованного инфлюенсера не заставил себя долго ждать. За те тринадцать часов, пока Дэй пересекала океан, высказывание попало в топ французского и, почти сразу, американского твиттера. Язвительные сто тридцать четыре знака из ста сорока возможных гласили:«Day Weston cancels an interview due to family emergency. Day being diva or a possible crisis in one of the most influential US family?»
(перевод)
«Дэй Уэстон отменяет интервью по «семейным обстоятельствам». У Дэй приступ звёздной болезни или в одной из самых влиятельных семей США наметился кризис?»
Плотные стёкла солнцезащитных очков Dior никак не меняли состав и смысл предложения, сколько бы Дэй его не перечитывала, и этот факт злил её ещё больше. — Джен, дорогая, мне жаль, что на тебя свалилось столько хлопот из-за меня, но сделай так, чтобы этот кретин из Vogue удалил твит. Не важно как, мне всё равно. Скажи, что я дам ему интервью в ЛА после выставки. Перелёт на частном самолёте, отель: всё за мой счёт. Делай свою работу, пожалуйста. Если это говно просочится из социальных сетей в СМИ — ты уволена. Если мне, не приведи Господь, позвонит отец, ты тем более уволена. Это понятно? Не дослушав нервозные оправдания своего PR-менеджера, Дэй нажала «отменить вызов» с такой силой, что дисплей смартфона чуть не потрескался. Через секунду перегородка, отделяющая салон автомобиля от кабины водителя, плавно отъехала вниз, и в окошке показалось угловатое лицо личного водителя Дэй. — Мисс Уэстон, мне только что позвонил ресепшионист из Bel-Air, возле главного и чёрного входов полно папарацци. Попросить перевезти ваш багаж в Ritz? Дэй отрывистым движением сняла очки и прикрыла глаза, обхватив переносицу тонкими пальцами, подавляя жгучий порыв запустить телефон в бесстрастную физиономию ни в чём не повинного шофёра. Глубокий вдох оказался бесполезным, поэтому девушка бережно взяла одну из атласных подушек, лежащих на заднем сидении Рэндж Ровера и, плотно прикрыв ею рот, выпустила из себя накопившееся раздражение посредством звонкого выкрика, который, проходя через фильтр ткани и гипоаллергенного экофайбера, вышел похожим на нечто между воплем и рычанием. На лице водителя Дэй, Кори, не произошло ни единой эмоциональной перемены, пока мисс Уэстон приходила в себя подобным образом: темперамент клиентки был для него такой же привычной вещью, как пробка в час пик. Он лишь терпеливо ждал указаний, предусмотрительно сбросив скорость перед развилкой шоссе, чтобы не пропустить нужный съезд. Вдоволь прокричавшись, Дэй отняла, наконец, подушку от лица и, как ни в чём не бывало, вежливо улыбнулась, поправила волосы и, наконец, ответила: — Спасибо, Кори. Ritz подойдёт. Пригони мне из гаража Ламбо через полтора часа, мне нужно будет съездить в пригород по делам. Одной. Ты останешься в Лос-Анджелесе. Можешь взять себе выходной. — Да, мисс Уэстон, — Кори коротко кивнул и исчез за плотно закрывшейся створкой, оставив девушку наедине со своими спутанными от злости мыслями, которые так или иначе возвращались к старшему брату. Конечно, его высочество и знать не знал, что такое проблемы с прессой. Надо сказать, Дэй это просто невероятно раздражало на протяжении многих лет. Ровным счётом ни одна взбалмошная выходка Найта не попала даже в самый паршивый жёлтый таблоид. Даже когда Уэстон-младший во время учёбы в Принстоне подрался с сокурсником, сыном именитого документалиста из Голливуда, отправив несчастного идиота в кому, об этом не написали ни строчки. Принц Гарри за такой медиа вакуум мог бы своё левое яйцо отдать, но Найту Лайону Уэстону, который такую благодать даже не ценил, всё доставалось абсолютно бесплатно. По праву рождения, так сказать. В семье это обсуждать было не принято, но Дэй и так прекрасно знала, кто эту протекцию обеспечивает. У отца было очень много ценных связей, а наследник Weston Enterprises должен был быть человеком не-пу-бли-чным. И не имело значение то, что сам наследник эту привилегию на хую вертел. А здесь стоило сорвать одно единственное интервью какому-то французскому выскочке — и всё, репутация под угрозой. Возмущённо фыркнув своим мыслям, распугивая их, как рой назойливых насекомых, Дэй выскользнула из автомобиля и, защищённая от чужих глаз широкой спиной своего водителя, скрылась, наконец, за стенами отеля Ritz-Carlton, быстро прошмыгнув через чёрный ход.***
Ламборгини Хуракан Перфоманте глубокого чёрного цвета рассекал Санта-Ана фривэй мощностью всех вложенных в него шестьсот сорока лошадиных сил. Автомобиль являл собой идеальный аксессуар к воинственному настрою хозяйки: в конце концов, Дэй по своим ощущениям спешила на бранное поле. Изящно потерев носик, всё ещё зудящий от употребленной ранее весьма упитанной дорожки кокаина, девушка вернула ладонь на руль и сильнее вдавила педаль газа в пол, отчего тонкий каблук лодочек Jimmy Choo чуть не соскользнул с педали. Откровенно говоря, Дэй представляла эту поездку совсем по другому. Её эмоциональную составляющую, если быть точнее. Каждая встреча с братом была долгожданным праздником, сопровождавшимся сладким трепетом бабочек в животе. Сейчас же, вместо сладости, на языке ощущался вяжущий привкус пепла. Дэй поправила зеркало заднего вида, взглянув в собственные глаза так, будто рассматривала незнакомку. Да, эта перепуганная овечка ей явно не встречалась. Выразительные карие глаза, обрамлённые длинными чёрными ресницами, скользнули по следу кокаиновой дорожки на приборной панели, виду шоссе сзади и снова уставились на себя, пытаясь выловить нелепый страх, плещущийся на дне карего омута. Необходимо было вытащить его на свет божий и оставить прямо здесь, на дороге, чтобы беспощадное калифорнийское солнце довершило расправу. В конце концов, это далеко не большой и злой волк, это просто молодой симпатичный коп. Возможно, не тупой. Скорее всего, новорождённый бисексуал, который до встречи с Найтом и не подозревал, сколько разных применений может быть у отверстий его тела. Ещё одно положение из сборника «классический Найт Уэстон». Если бы Элтон Джон знал, сколько геев Найт подарил миру, отдал бы ему свой рыцарский титул, не раздумывая. Едва коснувшись педали, Дэй заставила цифру на спидометре вырасти, снова и снова перебирая в голове те немногочисленные факты о новом увлечении брата, которые у неё имелись. Ничего излишне настораживающего. Откуда тогда это навязчивое ощущение тревоги? Рефлексивно утерев пальчиком нос, напряжённая до предела девушка на секунду застыла в понимании и, наконец, блаженно улыбнулась. Должно быть, это наркотики. Да-да, определённо они. Последнее время она злоупотребляла коксом, и вот, как результат, у неё развилась паранойя. С коксом надо было завязывать. Умозаключение помогло Дэй расслабиться почти полностью и начать, наконец, смаковать грядущую встречу с братом. Правда состояла в том, что она души в нём не чаяла. Эта привязанность выходила далеко за границы сестринской любви: для Дэй Найт был королём, капитаном пиратской армады, главарём всех разбойников и воров, первым героем человечества — девушка мысленно воскрешала роли, которые были применимы к брату во время их игр в детстве, и сверяла их со своим настоящим эмоциональным откликом на его образ внутри себя. И точно как в детстве, он оставался неизменным, поблёскивая помесью чистого восторга с трогательной детской влюблённостью. Одна из главных причин этому состояла в том, что все эти личины из их детских игрищ идеально отражали настоящую суть Найта в её глазах: он был главным в любой роли, лучшим на всяком пути, который бы не выбрал. В свою очередь, маленькая Дэй всегда настаивала на роли невесты Найта. Если он был королём, она непременно должна была быть королевой, если он был пиратом — она должна была быть губернаторской дочкой, которую тот выкрал из фамильного особняка под покровом ночи. Не боевой товарищ, ни тайный союзник, ни тем более сестра — возлюбленная и никто больше, иначе маленькая красавица начинала плакать и требовать поменять условия игры, а Найта слёзы Дэй всегда обезоруживали. По итогу девочка каждый раз получала желаемое. Как и в их играх в детстве, так и в дальнейшей жизни, Найт доверял лишь ей, на Дэй замыкался ближний круг брата, его любовь, сокровенные мысли, его секреты — всё это было её эксклюзивным достоянием. Сколько бы девушка не смотрела в метафорическое волшебное зеркало, оно всегда отвечало одинаково. До того позднего звонка Найта несколько дней назад, посеявшего внутри Дэй надоедливое зерно сомнения, которое та усердно пыталась выкорчевать последние пару суток. Ей почти удалось убедить себя, что в этом богом забытом пригороде ЛА её ждёт вовсе не Белоснежка, а рядовое двухнедельное увлечение брата, не более того. Однако, если это опасение внутри неё всё же не продукт наркотической паранойи… Дэй утешала себя мыслью, что благодаря связям отца она сможет найти не одного, а сотню первоклассных «охотников», у которых точно не дрогнет рука вырезать сердце у этой гомо-версии Белоснежки.***
Попытки выскользнуть из чужой хватки привели к тому, что Адам нелепо застыл в постели, фактически пригвождённый к ней шумным вздохом спящего напарника. Сигнализировал ли этот звук о скором пробуждении, пока сознание Найта маячило на границе сна и яви, или же сообщал о недовольстве из-за возни, которую устроил Блэйк? Шевелиться вновь было опасно, если учесть, что здоровый сон Уэстона был сейчас у блондина в приоритете, а частью бесхитростной утренней задумки Адама являлось его собственное, абсолютно бесшумное исчезновение из спальни. Спящий Найт же будто нарочно жался теснее и крепче, разгоняя жар по их переплетённым телам. И даже в фазе глубокого сна Уэстон выглядел величественно, уверенным в своей силе и праве обладать чем бы или кем бы то ни было: крепко перехватив корпус Блэйка поперёк, он буквально обездвижил парня. Размеренно вздымающаяся грудная клетка Найта, безмятежный вид расслабленного лица и глубокое медленное сердцебиение поражали своим тихим ритмом, будто Блэйк заново открывал для себя факт, что Найт являлся точно таким же человеком из плоти и крови, как и он сам, а вовсе не снизошедшим на него божеством. Да, сейчас Уэстон был человечнее некуда. С разбросанными вокруг кровати шмотками, с размотавшимся окровавленным бинтом на предплечье и двухдневной щетиной. Блэйку он показался вдруг настолько уязвимым и открытым, что в голове у Адама судорожно забилась мысль о том, что, сам того не зная, Найт отчаянно нуждается в защите. В его, Блэйка, защите. Не дав себе утонуть в мрачных, навязчивых мыслях о будущем, Адам улучил короткий момент между вдохами Найта и невесомо скользнул рукой под край задравшейся на животе футболке брюнета, располагая ладонь выше, на его горячей грудной клетке. Прикрыв веки, Блэйк готов был поклясться, что действительно видит наяву бьющееся сердце напарника сквозь его плоть и клетку рёберных костей. Да, сердце, в которое Адам оказался влюблён, было до ужаса уязвимо, но он позаботится о нём. Даже если станет единственным, кто этому сердцу по-настоящему навредит. Нет, Адам, ни за что, никогда, вопреки любым обстоятельствам не позволит… Нет, не допустит даже стечения обстоятельств. Не допустит даже самого существования таких сценариев. Он чувствовал, как позабытый страх потерять Уэстона окатывает его с ног до головы, стоило лишь задуматься о грядущих событиях. И сколько бы в нём не копилось недоверия к словам младшей сестры, стадия принятия всё же наступила. Что означало (Эва предсказывала и это), что у него достаточно сил, чтобы не допустить в нужный момент ошибку. Адам быстро прижался губами к уголку приоткрытых губ Уэстона и, не позволяя себе большего, быстро соскользнул с постели, путаясь ногами в собственных джинсах, брошенных рядом. Ожидаемо Найт заворочался и перевернулся на живот, по-хозяйски раскинувшись на кровати в виде морской звезды. Какое-то время Адам бесшумно наблюдал за напарником, обводя цепким взглядом линии мышц его крепких ног и подтянутой задницы в боксерах, пока не заметил в зеркале напротив кровати себя, застывшего над безмятежно спящим Уэстоном словно маньяк. Отражение… Отрезвляло, и Адам отправился в ещё один полноценный рум тур с целью окунуться поглубже в быт Уэстона и состряпать ему завтрак. Ну или хотя бы сварить ему кофе.***
Блэйк внимательно осмотрел гостиную, пытаясь оценить ущерб обрушившегося на помещение бедствия. Именно так стоило охарактеризовать их с Уэстоном хаотично начавшуюся вчера попойку. Антикварный мини-бар Найта был беспардонно разграблен, а некоторые бутылки опустошены, судя по всему, для смешивания авторских коктейлей. Все эти напитки стояли поодаль на столе в различных стаканах, один из которых был до отказа забит окурками и источал вонь. Открывшийся беспорядок оставил Адама равнодушным. Он прекрасно осознавал закономерности, повлёкшие его за собой — и да, пить им вчера было из-за чего. К сожалению, пирс Санта-Моники никакого отношения к алкогольному срыву не имел. Блэйк взглянул налево: около стены виднелась доска с распечатанными материалами дела, приставленная к стене. Это была часть деревянной упаковки из-под картины Дэй, из которой Найт быстро соорудил импровизированный стенд прежде, чем детективы приступили к просмотру видеозаписей, добытых в подвале Оливера. Колоссальное эмоциональное истощение, вызванное подвальными съёмками, было сложно воскресить сейчас с той же силой, но Блэйк ещё помнил, как увиденное дробило душу, добираясь до внутренностей. Помнил также и ощущение плеча напрягшегося Найта, сидящего рядом, и вкус крепкого рома, призванного заглушить тягостную боль от увиденного. В конце концов, Адам знал, ради чего он делает это, и продолжал смотреть. Лиц на записях, разумеется, видно не было. Эта мысль позволяла отсечь лишние эмоции, пока, наконец, среди них не выделилась одна лишь ледяная и тоскливая злость. В тот момент напарники долго молча смотрели друг на друга, пока на фоне стоп-кадром виднелась рука с татуировкой в виде пяти точек. Идеальный кадр, с распечаткой которого можно было смело идти на допрос, но больше у них не было ничего. …И тогда Адам двинулся вперёд и поцеловал Найта в приоткрытые губы. На этом просмотр можно было считать оконченным. Он помнил, что инстинктивно напарник потянулся к нему в ответ, пока пальцы Блэйка безуспешно боролись с пряжкой чужого ремня в полумраке, ослабевшие от переизбытка алкоголя. Помнил ещё, как, пошатываясь несколько раз, споткнулся по пути в спальню, но вовремя уцепился за чудом устоявшего на ногах Уэстона. Передвигались ли они молча или всё-таки бормотали какую-то пьяную дичь себе под нос? Может быть, Адам выдумал это. Единственное, в чём можно было быть уверенным, судя по следу из разбросанной одежды, путь к заветной комнате стал настоящим конфликтом интересов, где желание парней трахнуться на полу яростно соперничало с пьяными попытками не терять в этот раз человеческий облик. Однако весь сумбур закончился в ту же секунду, как голова Уэстона коснулась подушки, после чего Блэйк несколько раз позвал Найта по имени, поражаясь тому, как плохо его слушается собственный заплетающийся язык, а затем сам устроился напротив Уэстона точно также, как и предыдущей ночью.***
…Адам деликатно подцепил пальцами защитную крышку проигрывателя. На опорный диск медленно опустилась чёрно-красная пластинка с контрастной красной надписью «The Black Angels». Композиций на ней было всего семь, каждую из которых Адам знал наизусть, и тяга услышать любимую музыку на виниле захватила парня, как только он вновь оказался у знакомого стеллажа. Вся музыка этих ребят была насквозь прошита тоской пыльного американского юга, а само название альбома «Clear Lake Forest» было прямой отсылкой к озеру в Техасе, откуда музыканты были родом. Адам бы сходу не сказал, что так цепляло его в психоделическом роке, но душа моментально откликалась на образы южных штатов, какими он их себе представлял, но какие ему не довелось увидеть: преисполненные веры пастыри, читающие скандальные проповеди на воскресных христианских собраниях; реднеки, загибающиеся на кукурузных полях от солнцепёка; белозубые индейцы, шерифы в широкополых шляпах… Мертвецы, высушенные палящим солнцем прерий, бредущие к толпе зевак. Парень чуть выдохнул в предвкушении, и игла мягко опустилась вниз.What if I told you that everything you know Isn't even really true?
А что если бы я сказал тебе, что всё, что тебе известно На самом деле иллюзия? I don't think that you think much, do ya? You don't think that I notice, do ya?
Я не думаю что ты ломаешь над этим голову, верно?
Думаешь, я не заметил?
Просторная гостиная была слишком велика, чтобы звук музыки разбудил Уэстона, и всё же Адам не рисковал с громкостью.And if I told you that nothing matters in the end А что если бы я сказал тебе, что в конце ничего не имеет смысла? I'm not sure if you care much, do ya? I don't guess that you scare much, do ya?
Похоже, тебе на это вообще плевать, правда?
Тебя этим не напугать, верно?
Адам взял в руки небольшую плетёную корзинку с нижней полки кованого стеллажа. Ценность в общепринятом смысле предметов в корзине представляли нулевую, но юноша увлечённо принялся перебирать вещицы. Внутри находились старые гильзы от патронов, несколько коллекционных монет разного времени, одна из которых заржавела настолько, что дату невозможно было разобрать; какие-то огромные погнутые гвозди… И кое-что ещё. Блэйк победоносно поднял к глазам серебристую Zippo, которая была куда крупнее обычных зажигалок той же фирмы. На её корпусе он обнаружил рисунок, а точнее гравировку, изображающую тарелку НЛО, парящую над рассветным солнцем. Сюжет рисунка забавлял Адама, и он тихонько прыснул. Воображение тут же подкинуло блондину парочку невероятных версий о том, как эта вещь могла попасть к Уэстону в руки. Покрутив столь самобытную, а оттого заманчивую Zippo в пальцах ещё пару секунд, парень сунул её в карман шорт. Он задумался о том, что сейчас делал — просто без спросу шлялся по дому напарника, и эта мысль вызывала ребяческое веселье. А что, если дюплекс был нашпигован камерами? Это было бы просто замечательно, заодно поглядели бы, как вчера ползли к спальне Найта. К сожалению, камер видно не было. Зато он заметил гардеробную комнату на выходе из гостиной, где во встроенном в стены шкафу было не так много вещей. Несколько кожаных курток, какой-то фирменный бомбер, нетронутые новенькие футболки и парочка официальных рубашек в прозрачных чехлах, одну из которых Уэстон надевал на недавний брифинг с журналистами. А в этой кожаной куртке Найт был в ночь их знакомства. Блэйк накинул её на плечи и, прищурившись, обернулся к отражению. — Чего уставился, пацан? — Адам попытался воспроизвести дерзкие, вызывающие интонации напарника и, не выдержав, фыркнул. И хотя пародия вышла довольно забавной, воспоминания о знакомстве с Найтом мгновенно изменили вектор настроения Блэйка. Так он и простоял в куртке Найта несколько минут, в уме прокручивая их первый диалог в баре, смакуя врезавшиеся в память слова. Тряхнув светловолосой головой, Адам не спеша вернул куртку на место. Он напрасно пытался понять, в какой именно момент влюбился в Найта. Теперь казалось, это чувство сопровождало его на всём жизненном пути и было от Блэйка неотделимо.***
Адам припрятал зажигалку Уэстона во внутренний карман своей спортивной сумки с эмблемой Nike, в которой удивительным образом умещались все его немногочисленные пожитки, взамен выудив из неё упаковку с крошечными таблетками Тиоридазина и сотовый. Закинув лекарство в рот, парень направился на кухню. Таблетка горчила, и в прошлый раз Блэйк не заметил этого из-за ломки. Пришлось выпить пару стаканов воды, чтобы отделаться от противного послевкусия. Нажав нужную комбинацию на кофемашине, детектив облокотился на гранитную барную стойку посреди кухни, ожидая два крепких американо. Он без ложных ожиданий открыл с телефона рабочую почту. Новых писем с заключениями экспертизы не было. Новостей по делу, судя по отсутствующим звонкам и сообщениям в это субботнее утро — тоже. Детектив отстранённо покрутил телефон в руках, словно тот превратился в бесполезный булыжник, а затем отложил его в сторону. В каком-то смысле так и было, без новой информации по Вудбриджскому делу. В этот же момент к шуму работающей кофемашины добавился рокот автомобильного двигателя. Из любопытства Адам шагнул к кухонному окну, предоставляющему хороший обзор на облагороженный внутренний двор, в котором только что припарковался чёрный Ламборгини. Блэйк не шибко разбирался в машинах, но весь внешний вид автомобиля буквально кричал о его вызывающей дороговизне. Такую тачку Адам последний раз видел разве что в Forza Horizon, когда накуренный играл в X-box до перевода в Калифорнию. У него вдруг создалось впечатление, будто Ламборгини телепортировался на тихую улочку Ирвайна из будущего по ошибке. Именно настолько автомобиль не вписывался в местный колорит. Склонив голову набок, Блэйк терпеливо ждал момента, когда двери машины откроются и он узнает, кто же обладатель столь броского транспортного средства. Вот только водитель даже после того, как заглушил двигатель, не спешил наружу. Адам чувствовал себя заинтригованным ровно до того момента, пока его внезапно не осенило… Высокая чёрная шпилька впилась в разгорячённый асфальт, а затем и сама обладательница туфлей-лодочек грациозно вынырнула из салона, прихватив с собой связку ключей и откинув тёмные волосы назад таким жестом, что Блэйк невольно вскинул брови от растерянности. Очевидно, он глядел сейчас на Дэй Уэстон, чьё короткое и обтягивающее чёрное платье с рукавами не оставляло мужской половине населения никаких шансов. Разглядеть лицо девушки было невозможно с такого расстояния, но Блэйк хорошо запомнил снимок, который видел в гостиной. Суммировав хорошенькое личико Дэй с только что увиденной издалека фигурой девушки, Адам сглотнул образовавшийся в горле непонятный ком.***
Заглушив утробный рык двигателя, Дэй скучающе осмотрела пустующую улицу, являющуюся пунктом её назначения. Взгляд девушки, наконец, остановился на древней Шевроле Камаро Уэстона-младшего, припаркованной совсем рядом, вверх по улице. Машина выглядела подозрительно опрятно, а значило это только одно — Найт недавно забрал её из ремонта. Снова. Что в этой развалюхе было такого притягательного, чтобы ездить на ней седьмой год подряд, по меньшей мере, раз пять, восстанавливая её из груды металлолома, для Дэй было неразгаданной тайной. Хотя, наверное, только старая школа американского автопрома могла оставаться на ходу после не меньше сотни аварий. Убедившись, что на улице тихо и признаков прячущихся за углом папарацци не наблюдается, девушка наклонила зеркало вниз, придирчиво оглядела себя и, поправив солнечные очки на переносице, вышла, наконец, из машины. Изящным жестом откинув волнистые локоны от лица, Дэй направилась к входу в жилой комплекс. Быстро миновав вход (у девушки был второй сет ключей от квартиры брата), Дэй поймала себя на том, что уже секунд двадцать как застыла возле панели лифта, не нажимая кнопку вызова. Виной тому был вновь образовавшийся комок нервов, щекочущий желудок изнутри колючим предвкушением грядущих событий. Была ли это реакция на скорую встречу с Найтом или опасение того, что он может быть не один? Тонкий пальчик девушки, наконец, вдавил кнопку внутрь. Разумеется, это опасение было надуманным и беспочвенным. Найт никого не приводил домой. Это было его железное правило. С чего бы ему его нарушать? Да и вообще, вряд ли Найт был дома. Сейчас было девять утра, суббота. Часто брат работал без выходных, уезжал ни свет ни заря и возвращался за полночь. Так было последние несколько раз, когда Дэй приезжала сюда погостить: она устраивала Найту сюрприз, когда тот возвращался с работы. Проворачивая ключ в замочной скважине, девушка тепло улыбалась, вспоминая моменты их счастливого воссоединения в этих стенах. Временно успокоившись, Дэй открыла дверь и зашла внутрь. В квартире знакомо пахло Найтом и… Алкоголем. Брезгливо поморщившись, девушка прошла в гостиную и остановилась, услышав мягкий хруст: под её каблук попал мелкий осколок… Стекла. Дэй сдвинула массивные солнечные очки на кончик носа и оглядела просторную гостиную лофта. Сказать, что здесь царил настоящий разгром — не сказать ровным счётом ничего. Бар Найта был порядочно потрёпан: несколько коллекционных бутылок виски было разбито, дубовый пол щедро пестрил пятнами высохшего алкоголя и осколками бутылочного стекла. Перед кожаным диваном красовалась перевёрнутая помятая картонная коробка, из которой вывалилось несколько светлых папок-скоросшивателей. Повсюду были разбросаны вещи Найта: его скомканные куртка и рубашка тянулись по полу на пути в спальню. Очевидно, наш доблестный детектив вчера порядочно налакался своего дорогущего виски и пребывал сейчас в алкогольной коме. Закатив глаза, Дэй сделала шаг к приоткрытой двери в спальню, но была остановлена ещё одной переменой обстановки, попавшей в поле её бокового зрения. На противоположной стене, недалеко от кованой лестницы, ведущей на второй этаж, красовалась огромная деревянная доска с фотографиями, разбавленными стикерами с заметками, вырезками из газет и пометками маркером, соединяющие некоторые элементы экспозиции стрелками. Дэй сняла очки и неторопливо подошла ближе, рассматривая фотографию симпатичного ребёнка лет десяти. «Филлип Лэйк» — гласила мелкая подпись на фотографии. Девушка узнала убористый почерк брата. — Так общая картина становится нагляднее и проще отследить взаимосвязь, — послышался голос Блэйка позади. Благодаря тому, что Блэйк не был обут, ему удалось подобраться к Дэй незаметно и даже какое-то время пристально наблюдать за ней, не издавая лишних звуков. Безусловно, это было кощунственно с его стороны, но парень ничего не смог с собой поделать. Интерес к изучению превалировал над манерами этикета. — Привет, — добавил он, — я Адам. Дэй вполне могла вздрогнуть от неожиданности, если бы вовремя не сделала над собой усилие подавить этот порыв. Голос незнакомца за спиной, конечно, застал её врасплох, но звучал он так томно и размеренно, что бдительность девушки подвела её на пару мгновений. Легко повернув голову навстречу голосу, Дэй встретила Адама прохладно любопытным взглядом. Что ж, десять баллов за проницательность относительно сравнения с Белоснежкой. По мере того, как её заинтересованный взгляд ощупывал субтильный силуэт блондина, девушка с удивлением отметила, как в горле её пересохло. Казалось, перед ней стоял генетический образец скрещивания Ривера Феникса и Леонардо Ди Каприо образца конца девяностых. Правда, после того, как последнего отбелили в молочной кислоте, а затем подсадили на героин на пару лет. Значит, это и был напарник Найта? Очевидно, что это было именно так. Вряд ли этот эльф случайно забрёл сюда, продавая печенье. Вот… Дерьмо. — Привет, Адам, — улыбка Дэй потеплела, не давая абсолютно никакой информации о панике, застрявшей где-то внутри неё. — Напарник моего брата, полагаю? — девушка сняла очки и подошла к детективу ближе, обхватывая его ладонь в приветственном прикосновении. — Меня зовут Дэй, — улыбка транслировала подлинную симпатию. Адам поглядел на её руку в своей ладони, отметив очаровательную миниатюрность пальцев. Что ж, видимо, нарушение личных границ при знакомстве с другими людьми заложено в генетическом коде Уэстонов, однако жест Дэй вызывал чувства, напротив, противоположные отторжению или дискомфорту. — Верно, — Адам легко сжал руку Дэй в ответ и с интересом поглядел в карие глаза напротив, не спеша отпускать её. — А ты его сестра. Найт говорил про твой приезд. Я видел твою картину в спальне с вороном. Работа поразительная. Блэйк не врал: потерянное детское воспоминание, воскрешённое благодаря творчеству Дэй, обескуражило его, а встреча с юной художницей вышла куда волнительнее, чем он представлял. Сестра напарника была обезоруживающе красива, и Адам, имеющий незавидные социальные навыки в целом (с противоположным полом он чаще контактировал по физиологической необходимости), испытал замешательство. Он всё ещё сжимал её тёплые пальцы, когда склонил голову набок, не прерывая с Дэй зрительного контакта холодных внимательных голубых глаз. Что-то поменялось в них на долю секунды, будто вспыхнул странный нездоровый блеск, синий огонёк, который тут же исчез без следа. — Как и ты, — он улыбнулся в ответ, — рад знакомству. Дэй с жадностью впитывала изучающий взгляд Адама, не отводя свой. Какие у него были глаза. Чистый, глубокий, синий, как аквамариновая бездна. Девушка начинала понимать, как Найт мог потерять голову на дне этих глаз. Но не только они были примечательны в новом знакомом — парень излучал странную, но очень притягательную, обволакивающую энергетику. На секунду девушка почувствовала себя бабочкой, которую заботливо, почти нежно укутывает в свою паутину паук. Притом, бабочка до последнего вздоха остаётся полностью уверена в том, что это для её же безопасности. Ей захотелось вздрогнуть снова, но вместо этого она аккуратно разняла рукопожатие и отошла на полшага, поставив сумочку на кованый стеллаж. Глаза Дэй лучились улыбкой и продолжали кокетливо рассматривать парня. — Взаимно, — дружелюбно отозвалась девушка. — И спасибо за комплимент. Интересуешься современным искусством? — Если честно, не особо, — Адам немного задумался над тем, какую степень честности стоило выбрать при ответе, — просто она напомнила мне кое-что из детства. Они всё ещё стояли довольно близко друг к другу, так что он отчётливо мог разобрать каждую ноту в аромате её дорогого парфюма. Блэйк решил сменить тему разговора, боясь дополнительных расспросов Дэй. Что тогда ему придётся ответить? Что он не помнит себя до двенадцати лет, и её картина вдруг мистически подействовала на него, вернув осколок памяти? Он был знаком с сестрой напарника меньше пары минут, но обманывать её и увиливать от ответа не хотел. Наоборот, какая-то часть его была готова на многое, чтобы заполучить её расположение. Это была искренняя симпатия, но, без сомнения, её корни произрастали из очевидной схожести сестры с братом. Адам поймал себя на этой мысли, разглядывая черты лица девушки, и улыбнулся ей также тепло. — Ты прилетела только на выходные? Дэй лукаво улыбнулась, склонив голову чуть в сторону, с уверенностью отвечая Адаму степенью заинтересованности во взгляде. Чёрт, было в этом парне нечто… Очень интригующее. Разумеется, он был красив, причём не банально красив. Синие глаза с поволокой, золотые волосы, безупречная алебастровая кожа (не считая синяков и ссадин, которые, скорее всего, оставил Найт), достаточный рост, изящная худоба, правильное телосложение. Попался бы он модельному скаутеру в своё время и, кто знает, может, украшал бы сейчас собой каталоги Balenciaga. Но нет, он выбрал путь детектива полиции в южной глубинке, что, без сомнения, сигнализировало о его явном своеобразии. Он был умён, но более того, он был будто… Опасен. Дэй пыталась верно истолковать свою свежевозникшую аналогию с пауком и бабочкой и была склонна полагать, что права. Чутьё по поводу людей её редко подводило. Живя в семье Лайона Уэстона, быстро приобретаешь навык определять опасных типов c первого взгляда. — Гадаешь, будешь ли скучать по мне, когда уеду? Наверняка будешь, — кокетливо произнесла девушка, переводя взгляд на приоткрытую дверь в спальню брата. — Найт ещё спит, полагаю? — Возможно, — чуть запоздало ответил Адам, восхищённо отследив взмах её чёрных ресниц. Затем, будто опомнившись, он зачесал пятернёй волосы назад и тихо рассмеялся. Их спонтанный флирт, очевидно, распалял его. Сплит-система дуплекса совершенно точно работала на полную мощность, но Адам вдруг почувствовал, что горит. Дело было в Тиоридазине — в отличие от Сонапакса, в первые минуты своего активного воздействия он вызывал «быстрое сердцебиение, активный кровоток и нездоровый румянец». Таков был шаткий аргумент Блэйка против очевидной химии между ним и сестрой напарника. Аргумент работал ровно две секунды, пока Блэйк не поймал на себе новый взгляд Дэй. Ладно, дело было далеко не в препарате. Миниатюрная и грациозная, с тонкой талией, имеющая в чертах холёного загорелого лица нечто детское (Адаму даже хотелось мысленно звать её «девочкой», а не «девушкой», быть может, из-за прелестного маленького носа) Дэй Уэстон, очевидно, целиком его очаровала. Ему пришла в голову мысль, что ей позволялось многое, если не всё. И понятно было, почему. — И да, он всё ещё спит, — добавил он непринуждённо, — не хочешь выпить кофе? Есть свежесваренный. Он предназначался твоему брату, но я думаю, Найт не будет в обиде. Адам направился в сторону кухни, кивком приглашая Дэй следовать за ним. Обернувшись, Дэй подняла бровь и, игриво обогнав Блэйка, взяла его под руку и, почти нежно обхватив его предплечье, послушно пошла с ним. — Благодарю, мистер… Кстати, как звучит твоё полное имя? И откуда ты? Акцент совсем не южный. Поскольку Дэй была на каблуках, это дало ей возможность положить подбородок на плечо блондина и выразительно заглянуть ему в глаза. Опешив от непосредственности новой знакомой, Адам повернул лицо вбок, чуть ли не утыкаясь носом в волнистые тёмные локоны. Он почувствовал жар, исходящий от миниатюрного тела Дэй, тесно прижавшегося к его руке. — Детектив Адам Уильям Блэйк, мэм, — наигранно серьёзно представился он, заходя на кухню вместе с ней, — ты права, я не здешний. Был переведён с Аляски, потому что здесь, в криминальном отделе, рук не хватало. А через пару недель меня назначили напарником Найта по Вудбриджскому делу. «Да, твои руки здесь явно пригодились, милый». — О, Аляска. Надо же. Никогда не была, но слышала, там красиво, — Дэй отпустила руку Адама и, обойдя барную стойку, нажала на дверцу монолитного тонкого шкафа у северной стены, отчего маленькая его секция, никак не выделявшаяся до проведения этой манипуляции, плавно отъехала, после чего девушка выудила оттуда хрустальный графин с водой и пару стаканов. Наполнив стаканы изящным движением, Дэй подвинула один стакан в сторону Блэйка и, не сводя с него глаз, сделала глоток из своего. Поставив стакан обратно, девушка облокотилась на стойку и игриво прищурилась. — Итак, Адам Блэйк. Давно ты сюда переехал? Адам обхватил предложенный стакан пальцами, но пить из него не торопился. Он облокотился на барную стойку со своей стороны, подобно девушке, и чуть нагнулся вперёд, так, что они снова оказались почти лицом к лицу. — Вчера вечером, — тихо произнёс он, не сводя с неё взгляда, будто боясь упустить важную деталь в выражении лица Дэй. Адам вдруг задумался над тем, в какие вещи сестра Найта была посвящена, а о каких следовало бы умолчать. Как только она увидела его, сразу же предположила, что они с Уэстоном напарники. Скорее всего, дело было в замечании к фото Лэйка, иначе с чего она так подумала? Так или иначе, ради приличия он собирался придерживаться полуправды. — Мы пришли к выводу, что расследование дела пойдёт гораздо быстрее, если мы будем находиться рядом, — он, наконец, медленно отпил воды и бесшумно вернул стакан на место, — так что у меня вчера было новоселье. — М-м-м, — понимающе кивнула Дэй, загадочно улыбаясь. Её взгляд невзначай скользнул по губам Блэйка и снова вернулся к его глазам, которые, как показалось девушке, буквально на секунду стали темнее, чем были до этого. — У меня есть подруга, прима-балерина по имени Мисти, — Дэй слегка понизила голос, делая вид, будто рассказывает Блэйку секрет. — Её хореограф настаивает на том, чтобы она и её партнёр жили вместе и регулярно занимались сексом. Якобы, это улучшает «станцеванность». Мне всегда было любопытно, правда ли это работает, — девушка отклонилась назад и обошла стойку, подойдя к парню почти вплотную, нарочито обводя взглядом засосы на его шее. — Мисти говорит, что да, но она та ещё шлюха. Девушка мягко рассмеялась и по-детски невинно пожала плечами, а затем легко подпрыгнула и села на стойку, закинув ногу на ногу. — Если мой кофе задержится ещё на минуту, придётся позвать менеджера этого заведения и оставить красавчика официанта без чаевых. Дэй игриво подняла бровь. По мере высказываний Дэй, лицо Адама оставалось невозмутимым, только вот щёки он всё-таки недовольно втянул, подавляя блуждающую на губах улыбку. Окей, затея разыгрывать представление, где он лишь благонадёжный товарищ Найта по работе, изначально была провальной. Эта девочка была слишком проницательна, уж точно не менее, чем старший брат. А вот красноречие, быть может, на голову выше Уэстона… Детектив медленно выпрямился, убрав руки от стойки, и поправил ворот футболки, прикрывая отметины на шее. — Единственное, что я могу сказать, — Адаму в глаза тут же бросились её загорелые, бесконечно длинные ноги, почти сбившие с мысли, — хореограф, а в нашем случае — это начальник отдела убийств Ричард Миллвуд, уж точно ни на чём подобном не настаивал. Он быстро справился с приготовлением кофе, пока затылком и спиной ощущал цепкий взгляд Дэй. Затем аккуратно поставил дымящийся напиток на барную стойку, не слишком-то силясь отвести взгляд от упругих бёдер девушки. Интересно, была ли эта кожа такой же гладкой на ощупь, сколь идеальна на вид? Он в жизни не видел подобных женщин. Дэй откровенно развеселилась. Было прискорбно это признавать, но этот Адам Блэйк начинал ей нравится. Подарив детективу свою самую ослепительную улыбку, девушка аккуратно потянулась за кофе, отчего атласная ткань и без того короткого платья поползла вверх, обнажив её бёдра ещё больше. Затем, устроившись на стойке поудобнее, с кружкой в руках, кивнула в сторону гостиной. — Кстати, следы вечеринки в честь твоего новоселья видны по всей гостиничной. Видимо, Найта она немного измотала. Неудивительно, винтажного алкоголя вы тысяч на пятнадцать уничтожили. И вот, мой брат пребывает в похмельной коме, а ты стоишь здесь, светясь свежестью. В чём твой секрет, Адам Блэйк? Адам облокотился рядом на стойку, от чего упёрся локтем в бедро сидящей сверху Дэй, едва ощущая переход от атласной ткани платья к её бронзовой коже. — Уверена, что хочешь узнать? — Адам отпил кофе из кружки и испытующе взглянул на девушку. Практически одновременно с блондином девушка опустила голову к Адаму так, что их лица оказались на расстоянии сантиметров пятнадцати, не больше. Смахнув кокетливую улыбку взмахом ресниц, Дэй, сзеркалив пространно-загадочное выражение лица парня, сосредоточенно кивнула, отчего пару её тугих каштановых локонов упали с плеча, будто бы отделяя их двоих от внешнего мира. — Я хорошо умею хранить тайны, — тихо произнесла девушка, восхищённо заглядывая в бездонно голубые глаза Блэйка. Лазурная подрагивающая радужка глаз детектива плавно уступила место расширившимся зрачкам. Их блестящая чернота буквально выплеснулась на поверхность глаз Адама, до неузнаваемости меняя его взгляд. Блэйк облизал губы и понял, что действие выпитых им недавно таблеток достигло пика. — На самом деле, — прошептал он едва слышно, — я понятия не имею. Заворожённая резкой переменой баланса цвета в глазах блондина, девушка, осознанно позволяя Блэйку распространять на себя свои чары, и не думала увеличивать расстояние между ними, наслаждаясь обстановкой непринуждённого флирта, возникшей здесь естественным образом. Лишь одна мысль мешала ей полностью погрузиться в то, что происходило здесь и сейчас: Дэй не нужно было спрашивать, она и сама знала, что за секрет был у Адама Блэйка. Он был наркоманом. Налёт «героиного шика» в его утончённым образе был вполне себе живым отпечатком реального опыта. Как Дэй могла судить? Элементарно: семеро из десяти её ближайших друзей хотя бы раз побывали в рехабе. — Кофе у Найта отвратный, — девушка поморщилась, сглатывая горьковатое послевкусие. Аккуратно спрыгнув со стойки, Дэй снова улыбнулась, мягко толкая Адама в плечо. — Как насчёт чего покрепче, officer Frosty? Адам добил собственный кофе за пару глотков и отодвинул пустую кружку в сторону. Манера подбирать людям прозвища, похоже, досталась и Дэй. Пора было заводить список лучших кличек от Уэстонов. Уточнять, к чему был вопрос Дэй, парень не стал. Она всё ещё была чрезвычайно проницательна, а он только что словил приход от таблеток. Всё было написано на его лице. Он не секунды не сомневался, что Дэй говорит вовсе не про алкоголь. — Прости, я пока решил избегать «чего покрепче», — честно сказал Адам, живо припоминая, сколько дискомфорта доставил напарнику своей выходкой с веществами. А ведь с последствиями этого безалаберного поступка ещё только предстояло разобраться. Нужно было начать с чего-то. Если не завязать с порошком, то хотя бы взять временную паузу. — Если ты про кокс, конечно, — деловито уточнил Адам. — Возможно, — откликнулась Дэй из гостиной. Сняв сумочку с кованого стеллажа, девушка неслышно подобралась к спальне брата и заглянула внутрь. Из-за скомканного одеяла Найта практически не было видно, лишь растрёпанная темноволосая макушка виднелась где-то в изголовье кровати, сверху наполовину скрытая за накинутой сверху подушкой. Сердце Дэй тепло сжалось. Хотелось прыгнуть к нему в кровать, разбудить, подурачиться, как она любила делать в детстве. Только вот детьми они оба давно быть перестали, и девушка знала, что брату нужен отдых. С нежностью улыбнувшись, она аккуратно закрыла дверь в спальню и направилась обратно в гостиную. Пора было продолжить допрос с пристрастием. — Если кокс — самое крепкое, что ты пробовал, — вернувшись на кухню, девушка поставила сумочку на барную стойку, с интересом изучая реакцию блондина на свой вопрос. Вернув себя на прежнее место на стойке, Дэй изящно извлекла из сумки небольшой зиплок — пакет из плотного серого пластика, плотно набитого каннабисом. — Пробовал gorilla glue?* «Самое крепкое, что я пробовал, — это твой братец», — вдруг промелькнула неуместная острота в голове у Блэйка. Взгляд его зацепился за глянцевый чёрный маникюр Дэй, она аккуратно сжимала зиплок двумя пальчиками прямо перед ним, словно это была приманка. Он покачал головой, нарочно проигнорировав её слова про кокс. Героин из склада вещественных доказательств Адам в расчёт не брал. — Нет, только обычную индику*, — он мазнул взглядом по её вновь оголившимся бёдрам и сделал несколько шагов к Дэй, чтобы встать напротив и опереться руками на стойку по обе стороны от её ног. — Мне такая штука была не по карману. Дэй лукаво усмехнулась и красноречиво приподняла брови, поймав взгляд Адама. — О, милый. Твой мозг сейчас взорвётся, а затем атом за атомом… Соберётся заново, — девушка мечтательно сморщила носик, выуживая из сумочки изысканный чиллум из тёмно-бордового стекла. — Я даже немного тебе завидую. Помню, как попробовала её в первый раз: c Найтом, в одной из наших квартир в Нью Йорке. Пентхаус в высотке прямо напротив Эмпайр Стейт. Найту было восемнадцать, а мне шестнадцать. Был жуткий снегопад, канун Рождества. Мать с отцом были на благотворительном ужине Мишель Обамы, а персонал отпустили к семьям праздновать Рождество. Мы были совершенно одни. Волшебный был вечер. Мечтательно улыбаясь, Дэй открыла зиплок, а затем вдруг протянула чиллум Блэйку так, будто это был священный сарацинский клинок. — Это твоя первая затяжка, и забить ты должен сам. Это традиция. Блэйк с видимым восхищением выслушал вступительное слово Дэй Уэстон, прочувствовав всю сакральную важность момента, на который та делала упор. Культура потребления, которой Дэй, бесспорно, обладала, заставила Адама ощутить зарождающееся между ними взаимопонимание. — Хорошо, — он с благодарностью принял в свои руки курительную трубку. Детектив вообразил их обоих кочующими шаманами, которые встретились волею судьбы, чтобы обменяться подобным опытом, пускай и оказались облечены в современную оболочку. Она — дочь миллионеров (он всё ещё не отдавал себе отчёта, на сколько Уэстоны влиятельны, но начинал подозревать), а он — детектив в провинциальном южном городке, а точкой пересечения их духовных исканий стала щепотка измельчённых листьев марихуаны, которой Адам плотно забил чиллум. Нужно сказать, это могло быть перебором для первого раза, в особенности, в сочетании с действующим Тиоридазином. Адам наклонился вперёд, плотно обхватив губами тонкий край трубки, и замер так, в ожидании огня. Наблюдая, как блондин аккуратно забивает трубку травой, Дэй немного потеряла чувство реальности где-то между его тонкими пальцами, двигающимся отточенно, но так, будто бы они находились под толщей воды. Девушка попыталась воспроизвести мысли и эмоции брата, наблюдающего то же, что и она сейчас. Что первое посетило бы его голову? Нежность или желание? Дэй, разумеется, предпочла, чтобы это был второй вариант. Поднеся к чиллуму газовую зажигалку, девушка нажала на её боковую поверхность, отчего из тонкого сопла вылетела едва заметная искра, подпалившая травяную массу. Над чиллумом обозначился полупрозрачный тонкий шлейф голубоватого дыма. — Мне показалось, или между нами проскочила искра? — тихо произнесла Дэй, пристально смотря в глаза Адама. Расстояние между ними было минимально, а ноги девушки касались живота парня. Адам вдумчиво затянулся, по максимуму задерживая дым в тренированных годами курения лёгких. В трубке осталось достаточно стафа для следующей затяжки. — Не показалось, — также тихо произнёс парень, выдыхая дым. Теперь голос его звучал иначе, слишком сокровенно. С этими словами мягко отнял у неё зажигалку. Адам не спешил убирать руку, ненадолго сплетя их пальцы. Горячая и загорелая кожа Дэй контрастировала на фоне мертвенно бледных конечностей Блэйка, будто в противовес им источая бурлящую жизнь. Адам заметил биение пульса на шее девушки, и Дэй Уэстон вдруг показалась ему беззащитной маленькой девочкой, с хрупкой шеей, с широко распахнутыми ореховыми глазами. В них он разглядел надежду и, кажется, затаённый детский страх. Накуренный, сбитый с толку, Адам попытался его идентифицировать. Неужели он пугал её? Нет же, Блэйк откровенно ей импонировал. Их взаимная симпатия была подлинной. — Сделаешь что угодно для него, а? — с улыбкой спросил Адам, склонив голову вбок, повторно вспыхнуло пламя зажигалки. — Любишь его до смерти. Понимаю. По мере того, как разум Дэй обрабатывал сказанное блондином, тень улыбки на короткое мгновение покинула выразительные глаза девушки, но длилось это всего долю секунды. Изящное колено Дэй, касавшееся грудной клетки Адама, аккуратно опустилось так, чтобы минимизировать возможные прикосновения между ними. Тёплые пальцы, всё ещё ощущающие прохладное касание Блэйка, отстранились, поднося трубку к губам, которые улыбались неизменно тепло, невзирая на назойливую слуховую галлюцинацию, ловко обманывающую слух девушки. Она напоминала хруст сминаемых крыльев бабочки под липкими и холодными лапами паука. — Прости, милый, но я сомневаюсь, что понимаешь, — Дэй затянулась не менее глубоко, пристально всматриваясь в синюю тьму глаз парня. — Сомневаться в этом — твоё право, — охотно согласился Адам. Несмотря на движение девушки, Блэйк, напротив, чуть двинулся корпусом вперёд, тесня её к столешнице, неминуемо сближая их лица. — У меня тоже есть младшая сестра, — сквозь рассеивающийся дым лицо собеседницы казалось ему побелевшим, — поверь, я знаю, что такое жертвенная, всепоглощающая любовь родного человека. Её сложно с чем-то спутать. Адам чувствовал, как лицо начинает пылать, а тело становится мягким, словно он был разваренным овощем… Он осёкся на мгновение, затем наткнулся взглядом на её застывшую улыбку, словно приклеившуюся к губам. К весьма красивым пухлым губам, напоминающим по форме и изгибу губы Найта. — Догадываюсь, о чём ты думаешь, — почти шёпотом продолжил Блэйк, — но тебе не стоит беспокоиться, ведь некоторые вещи неизбежны. Вязкое наркотическое опьянение пришло как раз вовремя, чтобы подавить рациональное и всё то, о чём кричала биологическая прошивка девушки, а именно: беги, перед тобой опасный хищник. Вместо этого Дэй начала стремительно проваливаться в бездну глаз Адама, всё больше расслабляясь, моментально забывая об угрозе, о которой только сейчас сигнализировало всё её тело. Мягко качнувшись вперёд, подобно блондину, Дэй томно произнесла: — А ведь ты и правда знаешь, о чём я думаю. Я вижу это в твоих глазах. Ты читаешь людей. Видишь их страхи и пороки. Обнажаешь одним взглядом. В этом и есть твой секрет, верно? Адам заулыбался, отныне мимика не была ему подвластна, а мозг словно взрывался, а затем атом за атомом… Стоп. Где он это слышал? Адам фыркнул. — А может, весь секрет в том, как сильно ты его любишь, — проговорил он, не в силах убрать блаженную улыбку с собственных губ, ровно как и перестать тянуться к теплу тела Дэй. — Я всего лишь наблюдателен и честен. Адам не спеша коснулся костяшками скулы Дэй, ласково погладив её лицо. Он глядел на неё, словно на ребёнка, которому пришлось разжёвывать очевидную, лежащую на поверхности истину. Главным отличием Дэй от ребёнка для Блэйка было возросшее к ней сексуальное притяжение, которое он объяснял себе приходом от травы. Отчасти малышка Уэстон была права: она была проницательна, но Адам оказался проницательнее. Он действительно хорошенько её прочувствовал, обдумал и покрутил в голове образ Дэй под разными лучами мыслительного прожектора ещё до того, как их встрече суждено было состояться. Поглядев на совместное чёрно-белое фото брата и сестры, Адам уже знал, в каком ключе может произойти их общение. Дэй была жадной до Найта, как будто единственная обладала доступом к самому изысканному сокровищу. Женщины всегда чувствуют, когда что-то происходит без их ведома. И как только их первенство попадает под угрозу, почва уходит из-под ног. Она приехала не чтобы действовать — она приехала убедиться. Убедиться, что Найт по-прежнему принадлежит ей одной. Адам коснулся её лица и второй рукой, теперь он буквально держал её голову в своих ладонях, любуясь и разглядывая каждую деталь её макияжа и влажные приоткрытые губы. Она держалась с ним слишком хорошо, но он вдруг подумал, что душа её слишком молода. Вполне обыденная мысль для того состояния, в котором они оба сейчас находились. Дав свободу естественным импульсам своего тела, что прошло весьма гладко, ведь разгорячённая кровью кожа из-за действия травы прямо-таки нежилась в прохладных ладонях Блэйка, Дэй, повинуясь внезапному порыву, немного шире раздвинула ноги, так, чтобы Адам мог подойти ближе. Тепло улыбки вернулось в уголки тёмных глаз девушки, но лишь в знак того, что парень не разочаровал её, правильно истолковав ситуацию. Адам Блэйк и впрямь был умницей. Только вот… Её отношения с братом его абсолютно не касались. Мягко притянув парня ближе, так, чтобы её ноги обхватывали блондина с обеих сторон, Дэй ласково прикоснулась к его щеке своей и с упоением вдохнув его запах, ласково произнесла: — Интересно, почему такому честному и наблюдательному детективу никак не получается поймать маньяка, который так жестоко убивает детишек? Блэйк вжался в её раскрытые бёдра потяжелевшим членом. Левая рука детектива жадно заскользила по бедру Дэй под атласную ткань платья. Другую руку Адам переместил на шею девушки, обхватывая обманчиво бережно. — Отвлекаюсь на твоего брата. То, что это было отчасти правдой, сейчас сильно рассмешило Блэйка. Он широко улыбнулся ей и, не отводя взгляда, прижался сухими губами к её рту, раскрывая губы Дэй языком. Дэй моментально перехватила инициативу, нетерпеливо углубив поцелуй. Язык Дэй заскользил по языку Блэйка, тщательно вбирая, изучая его вкус. В ответном жесте руки девушки обвились вокруг шеи блондина, нежно погрузившись в его волосы, требовательно прижимая его голову к своей. Мысленно Дэй примеряла на себя все поцелуи, которые могли случиться между Найтом и Адамом. Интересно, сколько их было? Теснее обхватив Блэйка ногами и выгнувшись навстречу распаляющемуся поцелую, Дэй потёрлась промежностью об ощутимо напрягшийся член блондина. Что бы сказал Найт, увидев их? Почти не нарочно, когда девушка приподнимала бёдра так, чтобы пропустить руки Адама дальше, полупустая кружка кофе, стоявшая на краю стола, опасно накренилась и упала на пол, звонко разбившись. Для Блэйка шум разбившейся кружки остался незамеченным — в висках детектива слишком громко стучало собственное сердце. Не отвлекаясь от поцелуя, Адам переместил руку с шеи Дэй вниз, чтобы расстегнуть верхнюю пуговицу её платья. Он был дезориентирован в пространстве, словно находился в густом киселе, а все доступные органы чувств разом сконцентрировались лишь на горячем женском теле, что так соблазнительно извивалось перед ним. Легко поддалась и вторая пуговица, и Адам, потянув Дэй за волосы, принялся за шею девушки, жадно пройдясь по солоноватой коже языком. Горячий поток крови, приливший к лицу девушки, вмиг смыл из её разума опрометчивую шалость, которую она только что провернула с кружкой, и теперь, практически одновременно с появлением нежного румянца на её щеках, в голове её не осталось ни единой мысли. С удовольствием подчиняясь воле Блэйка, Дэй откинула голову, открывая ему больше своего тела для исследования. Одна рука девушки была глубоко зарыта в волосах блондина, а вторая как раз успела добраться до резинки шорт парня, начиная дразняще оттягивать их вниз, но была внезапно остановлена звуком щелчка зажигалки, прозвучавшем совсем рядом. Дэй замерла одновременно с Адамом, что означало, что звук ей не померещился. Он тоже его услышал. Следом совершенно отчётливо последовал звук затяжки сигаретой. — А я боялся, что вы не поладите.