Прикосновение к огню

      Дни становились короче, ночи — темнее и холоднее. Зима рассыпалась по земле снежной пылью уже в начале декабря, и теперь снег мелкой крупой крошился под ногами, путался в волосах, стекал талой водой за воротник по горячей шее.       Ближе к Рождеству прилетели Фрозены. Анна и ее жених Кристоф — розовощекий полноватый парень с непослушными, выбивающимися из-под шапки вьющимися волосами и широкой улыбкой — заливисто смеялись и кидались друг в друга снежками, а Эльза шла чуть позади них, опустив взгляд, улыбаясь нежно и глубоко внутрь себя. Своим мыслям. Эмма встретила их в аэропорту Портленда, и на автобусе они доехали до Сторибрука, и, едва побросав вещи в гостиничном номере, они пошли гулять по парку. Они бродили по ледяному городку, выросшему буквально за пару дней — точно кто-то взмахнул волшебной палочкой, и там, где раньше был серый пустырь, вдруг выросли хрустальные дворцы, огромные корабли, бороздящие замершие, как в детской игре, волны, из которых выходили воины-великаны, облаченные в похожие на рыбью чешую доспехи, — и, поднятые вверх, их ледяные копья собирали на себе лучи заходящего солнца и рассеивали их красноватыми бликами, падающими на лица прекрасных принцесс.       Повсюду сверкали гирлянды, праздничные огни заполнили витрины, и музыка, сказочная, волшебная музыка, разливалась вместе с пряным запахом карамельных яблок и корицы. Пруд посреди парка превратился в каток, и там, между ледяными скульптурами сказочных птиц и животных, люди, похожие издалека на разноцветные пятна, катались на коньках под тихую радостную музыку, наполняющую сердце теплом и верой в лучшее. Маленький Нил стоял на льду не очень твердо, только-только осваивая эту хитрую науку, поддерживаемый с двух сторон мамой и папой. Компания Эммы присоединилась к ним. Кристоф помог девушкам переобуться, и сам достал из бездонного рюкзака основательные хоккейные коньки с широкими лезвиями. Эмма в изящных фигурных коньках чуть не растянулась на льду, впечатавшись в боковое ограждение. Но вскоре ноги вспомнили, как нужно держать баланс. К ней подкатила Эльза. — Я тут подумала… — начала она немного смущенно. — Я знаю, — улыбнулась Эмма. — Я тоже подумала об Ингрид.       Закрывая глаза, она вспоминала, как Ингрид учила ее стоять и не падать, скользить, разрезая лезвиями тонкий голубоватый холст льда, оставляя на нем острые узоры. Ровно год прошел, как Ингрид не стало, Эмма думала, что это дата останется болезненным шрамом в памяти, но теперь она даже не помнила точно, какого именно числа это случилось. Да это было и неважно. Тот день навсегда остался в прошлом и уже не имел ничего общего с днем настоящим, кроме условной цифры в календаре. Эмма помнила Ингрид, и только это имело значение — и теперь, кружась по льду, хватаясь за длинные шеи коронованных лебедей, обнимаясь с Эльзой и Анной и влетая в крепкие вратарские руки Кристофа, она чувствовала покой.       Вдруг она заметила маленького мальчика, лет пяти. Тот спрятался за ледяным викингом и горько плакал. Эмма подбежала к нему. — В чем дело, малыш? — спросила она, поправляя шапочку на черноволосой кудрявой голове. — Где твои родители?       Мальчик показал куда-то в сторону и шумно шмыгнул носом: — Там папа. Но я к нему не пойду, пока с ним ведьма.       Он поведал страшную историю, что, когда ему было три, умерла мама, и тогда он сказал себе, что никогда больше не будет улыбаться. И папа тоже так сказал, но вот уже полгода он улыбается. И гуляет с ведьмой, целует ее, обнимает.       Эмме пришлось проявить чудеса дипломатии, чтобы объяснить ребенку, что если папа гуляет с другой женщиной, это вовсе не значит, что он забыл и разлюбил маму. Ведь нельзя постоянно плакать о тех, кого нет, а надо, напротив, жить дальше, потому что мама, наверное, хотела бы, чтобы те, кого она любит больше всего на свете, были счастливы, несмотря ни на что. — Ох, Роланд, вот ты где! — воскликнула подбежавшая к ним Регина. — Мы с твоим папой тебя обыскались. — Оу! Так это вы ведьма, — Эмма подавила смешок, откашлявшись в кулак. И обратилась к Роланду со всей серьезностью. — Так вот, Роланд. Тебе надо подружиться с ней. — Не знаю… — Роланд с опаской взглянул на Регину. — Я ее боюсь. — Честно говоря, я тоже, — шепнула Эмма на ушко Роланду, погладила его по голове. — Но, думаю, твой папа не стал бы общаться с кем-то, кто может тебя обидеть. Ты доверяешь своему папе? — Ага, — Роланд кивнул. — Но я все равно не буду любить ее, как свою маму. — Тебя никто не просит любить ее, как свою маму. Постарайся для начала быть приветливым, а потом, может, ты и сам увидишь, что она вовсе не такая уж страшная и злая, просто строгая очень.       Роланд выслушал ее, тщательно все обдумал и решительно подошел к Регине, нехотя протянул ей руку. Регина пожала его маленькую ладонь. Вскоре появился и отец Роланда, Робин Гуд, нежно потрепав сына по макушке. — Слушайте, а можно, мы поиграем с Роландом? — спросила Эмма у Робина. — Там как раз Нил. Уверена, они смогут найти общий язык. — Я не против, — приобняв Регину, хмыкнул Робин.       Эмма потащила Роланда за собой на детскую площадку, где летом Эмма с Мартином часто катались на скейте.       Анна и Эльза слепили снеговика. Прекрасные катались чуть поодаль. Регина и Робин подошли к ним. — Значит, так! В наших рядах пополнение, — провозгласила Эмма. — Рыцарь Роланд. И мы будем сражаться за сердце прекрасной дамы. А прекрасной дамой у нас будет… — точно проводя в своей голове викторину с суровым отбором, она оглядела всех кандидаток на эту роль, и взгляд ее упал на тихую Эльзу. — О, вот! Эльза будет прекрасной дамой. Итак. У нас две команды, Кристоф и Нил вдвоем. И мы с Анной и Роландом втроем. — Почему вы втроем, это нечестно! — возмутился было Нил. — Жизнь вообще нечестная, — рассмеялась Эмма. — Девушкам надо уступать, — назидательно поднял палец Кристоф. — Они нас слабее. — Я тебе дам слабее! — Анна бросила в него снежком, попав прямо в лоб. — Черт вас пойми, — вздохнул Кристоф, потирая ушибленное место. — Мы им уступаем, защищаем, а потом они же на нас и нападают. — Так! Хорош ругаться! — выкрикнула Эмма. — Сейчас начнется настоящая война. А нашими судьями будут родители Нила, папа Роланда и Регина.       На том и порешили. И началась ожесточенная снежная война: страж ворот-снеговик был разрушен прицельной бомбардировкой снежных снарядов, которые летали туда-сюда, и один раз Эмма в пылу сражения случайно промахнулась и снежком залепила в волосы Регины и рассмеялась, помогая Робину отряхнуть ее. Регина зло прищурилась, но ничего не сказала, а потом исподтишка бросила снежок Эмме в спину, удачно попав прямо в ее капюшон. Так эта битва расширилась, и вот уже все судьи участвовали в битве за сердце. Роланд оседлал своего отца, забрался к нему на плечи, то же сделал и Нил, забравшись на Дэвида, и такие двухголовые воины бродили по полю и сшибали все на своем пути. Битва была грандиозная, и в итоге сердце Прекрасной Дамы досталось Эмме.       Нил и Роланд радостно забрасывали друг друга снежками и катались в снегу, продолжая бороться. — И что теперь? — спросил Робин. — А ты разве не знаешь? — Роланд на его плечах рассмеялся. — Теперь рыцарь должен поцеловать прекрасную принцессу. — И правда что… — кивнула Эмма. — Ну, надо так надо.       Она обняла Эльзу и бережно поцеловала ее в губы. И вместе они вышли из снежного замка, скатились с горки, и Эмма помогла Эльзе встать, держа за тонкие руки. Та немного смутилась и отошла в сторону к Анне. — Ну ладно, ребята, нам пора! — Робин подхватил сына за шкирку. — С вами было весело, да, Роланд? — Ага! Эй, Эмма! — в запале крикнул Роланд, хватая Эмму за рукав — В следующий раз давай ты будешь Прекрасной принцессой, и я тебя завоюю! — Нет! Эмма будет моей невестой! — обиженно насупился Нил и подбежал к Эмме с другой стороны, обнимая. — Она мне обещала. — Свон, ты прямо нарасхват, — улыбнулась Регина. — Ну так, — шутливо подмигнула ей Эмма. — Эмма такая, — Мэри Маргарет обняла ее и чмокнула в щеку. —У нас автобус до Нью-Йорка через пятнадцать минут. — спохватился Робин, взглянув на часы. — Я провожу, — тут же предложила Регина. Робин кивнул, забросил сонного Роланда к себе на плечо и поспешил к машине Регины, чтобы успеть к автобусу, отправляющемуся в Нью-Йорк.

***

       Тем же вечером, проводив Робина до Нью-Йорка, Регина вернулась в парк и села на скамейку, наслаждаясь одиночеством и морозной прохладой. Задумавшись, она не заметила, как тень скользнула с одной из горок, и вскоре твердые руки легли на меховой воротник ее куртки. — Эмма, вы меня так заикой сделаете! — всполошилась Регина, вздрагивая. — Вы что, преследуете меня? — Ну, так получилось, — Эмма облокотилась на спинку скамьи, окружая Регину руками. — Вы не будете против, если я составлю вам компанию? — Как будто это имеет значение, против я или нет, вы же все равно достанете меня! — пробубнила Регина. — Вы всегда все делаете по-своему. — Точно! — Эмма легко перемахнула через скамейку, придвинулась к Регине и наклонилась чуть вперед. — Вы не обижайтесь на Роланда. — Да что обижаться? — вздохнула Регина. — Он просто сказал то, что думает. Я пытаюсь быть ласковой с ним, заботливой, но он все равно считает меня «злой мачехой», а с вами он так быстро подружился… — Ну, тут все просто, — Эмма откинулась назад и вытянула ноги. — Я не претендую на любовь его папы и уж точно не собираюсь заменять ему маму. — Действительно. И что же мне теперь делать? — Расслабьтесь, Регина. Не надо ни в чем убеждать. Просто говорите с ним почаще о том, что вы чувствуете по отношению к нему, к его отцу. Я уверена, что он вас поймет. А еще… поговорите с ним о его маме. — Я пробовала… Но он только злится и говорит, что я никогда не стану такой, как она. — Ну да… не так-то просто… Знаете, когда я познакомилась с Ингрид, я тоже не сразу приняла ее. Мне, правда, было двенадцать лет, и я уже успела пожить в нескольких приемных «семьях», ни одна из которых так и не стала моей. Но так вот. Когда я познакомилась с Ингрид, я к ней не испытывала симпатии. Считала ее сумасшедшей, и, возможно, так оно и было. Но потом мне удалось разглядеть в ней человека, очень чуткого. Я уверена, что Роланд тоже найдет в вас что-нибудь хорошее. — А вы бы нашли во мне что-нибудь хорошее? — с вызовом спросила Регина. — Ну … вы… ну… такая… — сконфуженно замялась Эмма. — Строгая. Трудолюбивая. Целеустремленная… Правильная. — Я запишу это в своем резюме, — засмеялась Регина. — Ну а если серьезно. Что мне сделать такое, чтобы он доверился мне? Что делала ваша Ингрид? — Она читала мне сказки. Поначалу мне это казалось очень глупым, я была уверена, что уже выросла из этого, да и не любила никогда истории о чужих «долго и счастливо», которые мне никогда не светят. Но Ингрид разработала какую-то свою особую воспитательную методику и говорила, что многие проблемы будет гораздо легче решить, если представить их в виде сказочного сюжета. И тогда жизнь будет похожа на увлекательное приключение, где я отважный герой, одолевающий своих врагов с помощью волшебства и добрых намерений. — Помогает? — недоверчиво спросила Регина. — С переменным успехом, — Эмма расслабленно откинулась назад, заложив руки на спинку лавки. — В любом случае придумывание этих сказок отвлекает от переживаний и развивает фантазию, что, в общем-то, тоже неплохо. Например, когда мне бывало особенно грустно, Ингрид сидела рядом со мной, просила закрыть глаза и подумать горячо-горячо о самом спокойном, самом счастливом месте, чтобы обязательно оказаться там. И я представляла себе огромный белый замок, выстроенный из света. Назвала его Камелот, так как тогда увлекалась мифами о короле Артуре. Конечно, все это была ментальная игра. Самовнушение. Но мне действительно становилось легче. И знаете, что? Эта площадка очень похожа на тот воображаемый замок, правда, здесь все сделано из простого дерева, а не золотого света. Впрочем, может быть, так даже лучше, — Эмма улыбнулась. — Рано мне еще пока в истинный Камелот, а здесь я чувствую себя хорошо. А вы? — Я тоже. Эту площадку построил мой отец, и я всегда думаю о нем, когда прихожу сюда, — ответила Регина. — Он был архитектором. Это он построил Академию, да и городок вокруг нее расширялся по его плану. Но эту площадку он построил специально для меня. Мне тогда было пять лет. Моя мать хотела, чтобы я стала королевой во всем, а мой отец построил мое королевство. Но выбиралась я сюда нечасто, ведь мне нужно было постоянно играть на рояле, добиваясь совершенства. Мать запрещала мне общаться с детьми «не нашего круга», но отец тайком все же приводил меня сюда, где я стирала коленки и раздирала чулки на горках, за что получала потом выговоры от матери — зато мне было весело.       Лицо Регины озарилось светлой, хоть и немного печальной улыбкой. — Ваш отец, Генри, замечательный человек, — Эмма доброжелательно приобняла ее. - У Голда я нашла книгу о нем. Он действительно много сделал для этого города и для вас. — Да… — кивнула Регина. — Мне так его… не хватает. Я думала, что он всегда будет со мной. Будет поддерживать и защищать, а он… Это очень эгоистично, наверное, с моей стороны так думать… Столько лет уже прошла. — Да. Очень эгоистично, — не стала переубеждать ее Эмма. — Но я понимаю вас. Я тоже иногда злюсь на Ингрид, что она оставила меня посреди всей этой неопределенности. И я уверена, Роланд чувствует то же самое по отношению к своей матери. Но это все поверхностные эмоции, в глубине которых скрыто то важное чувство, которое навсегда связывает нас с теми, кто нам действительно дорог. И ради этого чувства нам стоит жить дальше и надеяться на лучшее…       Эмма уже совсем по-свойски обняла Регину. Мимолетное, случайное движение, невысказанный, но такой очевидный порыв — и, поддавшись собственной вдохновенной непредсказуемости, Эмма притянулась к Регине, коснулась губами ее губ, почувствовав привкус темно-вишневой помады. Почти поцеловала, но все же в последний момент отдернулась и сделала вид, что ничего не произошло. Не собиралось произойти. Регина отодвинулась. — Эмма… — Ладно, мне пора, — ударив себя по коленям, Эмма поднялась с лавки, выуживая из заднего кармана штанов телефон. Взглянула на голубоватый экранчик и ужаснулась. — О черт. Десять пропущенных от Белоснежки. Она меня убьет. Я провожала Анну и Эльзу до их номера и решила прогуляться перед сном. Но уже совсем поздно... Белоснежка волнуется. — Белоснежка? — недоуменно спросила Регина. — А… в смысле Мэри Маргарет, — Эмма засмеялась. — Я пока живу у нее, но она переживает обо мне, как будто мне пять лет. Это мило, конечно, но иногда так утомляет. — Еще бы! — хмыкнула Регина.       Выдыхая белый пар морозного воздуха, они неторопливо подошли к машине. — Садитесь, я подвезу, — Регина открыла переднюю дверь. Эмму не нужно было приглашать дважды, она беззаботно плюхнулась на пассажирское сидение. — Так почему Белоснежка? — А… дурацкая привычка, не обращайте внимания, — улыбнулась Эмма. — Просто придумываю людям сказочные прозвища, чтобы не скучно было запоминать их имена. — Занятно… И что, вы всем так придумали? — Многим. Например, Дэвид Нолан, муж Белоснежки, разумеется, Прекрасный Принц. Моя подруга Руби — Красная шапочка. Она и вправду любит все красное, а в постели может оказаться настоящей волчицей… — ухмыльнулась Эмма. — Что? — Регина покосилась на Эмму. — Нет. Ничего, — вздохнула Эмма. — Мы все равно уже расстались. Есть еще Малкольм, Питер Пэн, который считает себя крутым, но совершенно не хочет взрослеть. Белль — это, разумеется, Красавица. — А Голд что… Чудовище по этой логике? — Да, получается так, — улыбнулась Эмма. — Только у него еще множество секретов. Ну а еще есть Пиноккио, он делает музыкальные инструменты и изготовляет деревянных кукол, для которых его друг Безумный Шляпник шьет одежду… — Это что, Август Бут и Джефферсон? — Ага, — улыбка на губах Эммы вдруг растаяла, и она мучительно нахмурилась. — Его дочь… Грейс. Я видела, как она умерла… До сих пор… жутко. Всегда так ужасно, когда умирают дети. Не представляю, что ему пришлось пережить… Хорошо еще, что с ним рядом всегда был Пиноккио, который помог ему пережить это горе и заново обрести радость жизни, чтобы творить. Ведь это так важно — знать, что не одинок, что у тебя есть человек, которому ты можешь доверять, которого ты можешь назвать своим настоящим другом, который будет с тобой и в горе, и в радости, и так далее.       Эмма провела пальцами по обивке салона, выглядывая в окно, где сквозь черноту зимнего вечера пробивались разноцветные огоньки витрин. — Да, — вздохнула Регина. — Я надеюсь, у них все будет хорошо, — очнулась от задумчивости Эмма. — А хотите знать, кто вы? — Валяй! — Только обещайте, что не убьете меня, — Эмма зажевала губу, поглядывая на Регину с опаской. Регина медленно выдохнула с напускной суровостью. — Я, конечно, постараюсь, но обещать не могу. — Вы Злая Королева, — решившись, скороговоркой пробормотала Эмма и на всякий случай прикрылась руками. — С королевой согласна, но злая? — фыркнула Регина. — Я злая? — Ну… Это было первое впечатление о вас, — неопределенно хмыкнула Эмма. — Думаю, и ваше первое впечатление обо мне было не самым лестным. — Я ценю вашу честность, Эмма, — улыбнулась Регина, притормаживая у дома Мэри Маргарет. — Но, раз уж я Злая Королева, то выметайтесь давайте скорее, а то нашлю страшное заклятье.