***
Пришёл в себя от надменного тона, с которым где-то высоко над ним звенел голос Хитоцубаши: - Я, знаешь ли, Окита-сан, терпеть не могу, когда смеются мне в лицо. Прямо зверею. Ничего не могу с собой поделать. И раз уж светскую беседу ты поддерживать не умеешь, перейдём сразу к повиновению. Голова гудела на манер трансформаторной будки. И её коротило. Сого попытался встать, но тело его не послушалось. С трудом удалось просто поднести руку к лицу. Кровь. Разбил скулу, сука. - Мне вот очень любопытно, Окита-сан, а ты ещё девственник? Ведь можешь же быть, учитывая возраст. Паника. Что это ещё за вопрос?!! "Спроси об этом девок Ёшивары, долбаный извращенец!". - Отвечай, когда тебя спрашивает твой сёгун! Не дождавшись ответа, Нобунобу пнул его под ребра с такой силой, что у Сого перехватило дыхание. Он сложился пополам. Преимущество на стороне противника. Впервые. - Ты мне не сёгун. Ухоженная рука сгребла его волосы, силой приложила головой об пол. Сого вырубился второй раз.***
Когда он снова очнулся, долго не мог понять, где находится и что происходит. Он лежал ничком поперёк дивана, его сильно мутило. Он не мог пошевелиться. - Повторяю вопрос, чего обычно не делаю. Ты девственник? "Иди на хуй!". Удар о подлокотник. Солоноватый вкус во рту. Разбил губы. С трудом разомкнул их, предотвращая следующий удар: - Нет. - Какая досада! Хитоцубаши стянул с него брюки вместе с бельём, коленом распинал ноги Сого в стороны. Бесцеремонно развёл ягодицы, коснулся подушечкой пальца плотно сжатой мышцы... Бесстрастно и рутинно. Как приём у врача. КАКОГО ХЕРА?!! - А я вот вижу, что это далеко не так! Но твою ложь легко превратить в правду. Когда холодные руки Нобунобу коснулись его тела, Сого изо всех сил рванулся вперёд. Но перед глазами внезапно разлилась тягучая, мерзкая тьма. Сомнений в том, чего хочет Хитоцубаши, больше не было. Он говорил вкрадчиво и с издёвкой: - Ты, конечно же, можешь сопротивляться. Но результат всё равно будет тем же. С той лишь разницей, что тебя будут держать. Так что тебе решать, нужны ли нам свидетели, или же всё, что тут произойдёт, навсегда останется между нами. Я никому не расскажу, обещаю. Сопротивляться? Если бы он только мог сопротивляться! Рывок отнял последние силы. Глаза бы открыть. А впрочем, зачем? Его пронизывало омерзение. Его трогали там, где он не позволял прикасаться к себе даже женщинам. Трогали нагло и уверенно, а он не мог и руку поднять, чтобы отбиться. А хотелось утопить в крови весь замок. - Ещё ты можешь кричать. Я бы даже предпочёл, чтобы ты кричал. Думаю, ты меня поймёшь. Тебе же наверняка тоже нравится, когда под тобой кричат те, кого ты трахаешь? Перед мысленным взором пронеслось вспоротое брюхо Хитоцубаши. Сого с наслаждением рубит его кишки в фарш. У него же на глазах. Ему же скармливает. - Но это опять-таки вопрос твоего личного выбора. Решай сам, хочешь ли ты, чтобы нас услышали. Мимаваригуми тебя презирать не станут. Фаворитизм замечательная штука. Хочешь стать моим Ранмару? Все будут тебе кланяться. Правда, за Шинсенгуми я ручаться не могу. Так что думай. Хитоцубаши схватился за шейный платок Сого, вытащил концы назад, потянул. Сого больше не мог дышать. Он вновь терял сознание. Оно выходило из него вместе с воздухом. Вот бы задохнуться! Всё лучше, чем... Звук расстёгиваемой молнии. Что-то ужасно горячее между его ягодиц. Сого сжался. Так сильно, что Нобунобу долго не удавалось протиснуться внутрь. Единственная мышца во всём теле Сого, способная сопротивляться - сфинктеральная. Нобунобу несколько раз шлёпнул его по ягодице. Не сильно, но унизительно, так шлёпают хилых новорождённых, чтобы они, заплакав, впервые хапнули лёгкими воздух. - Расслабься! Настоятельно рекомендую. Или тебе будет очень и очень больно. Он не расслабился, но всё же не смог сдержать насильное вторжение в своё тело. Интересно, считается, что тебя уже трахнули, когда в тебе головка чужого члена? Сого был уверен, что да. Нобунобу так не думал. Он рванул Сого на себя, вошёл в него полностью, на выдохе. УБЛЮДОК!!! Боль пронзила Сого так остро, что перед глазами вновь раскинулась уже знакомая тьма. Он опять был на грани обморока. Он не издал ни звука, хотя от крика заходилось всё его существо. Вцепился зубами в руку, лишь бы не радовать эту мразь. Это не может быть правдой!!! За что?!! - Прости, что без прелюдии, Со-тян. Ты же позволишь мне так тебя называть, раз уж мы теперь стали близки? Я бы трахнул твой грязный ротик, тем более ты сам предложил. Но, по-моему, ты и говорить-то не в состоянии, не то что сосать. Так что удовольствие сомнительное. «Ты просто ссышь, что я отгрызу твою драгоценную печужку. Правильно делаешь. Я бы на твоём месте тоже ссал». Нобунобу двигался в нём намеренно грубо, стараясь причинить больше боли. Самоощущение Сого сошлось в одну маленькую точку в бесконечном пространстве. Возвратно-поступательные движения. Не думай больше ни о чём. - Ты просто сахар, Со-тян. Как твои дружки из Шинсенгуми могли спокойно ходить мимо тебя каждый день? Божественный кусок сахара! "А ты чёртов кусок дерьма! После того, как ты сожрешь собственные кишки, я заставлю тебя проглотить и твой член. Целиком. Лично забью его тебе в глотку, если сам не справишься". - Чёрт! Ты такой узкий, что так и тянет кончить. Не бойся, сдержусь. Мы же не хотим, чтобы всё так быстро закончилось, правда? Агония. Хитоцубаши мёртвой хваткой цеплялся за ягодицы и бёдра Сого, впивался ногтями. Его пальцы оставляли на теле следы. Он наращивал темп, входил в Сого глубже, чем тот мог выдержать. Сого не представлял, что трахаться можно настолько впритык. Он чувствовал каждую вену на члене Нобунобу. Или это боль творит чудеса с его воображением? Он зажмурился, боясь, что выступят слёзы, стиснул зубы на запястье, почувствовал, как из-под них заструилась кровь. Тело, руки Хитоцубаши были ледяными. Всё кроме члена. Будто его трахала гигантская рыба. Нобунобу схватил его за волосы, закинул голову Сого назад, слизнул алую каплю с его разбитых губ. Прошептал в ухо: - Я сказал, что ты не хуже моих наложниц... Беру свои слова обратно. Ты намного лучше. Почему не вижу восторга на лице? Его холодная рука скользнула под Сого, легла на сжавшийся член. - Со-тян, я чувствую, тебе совсем не нравится. Как жаль. Его рука задвигалась на члене Сого. Совершенно бессмысленно. Поняв это, Нобунобу сменил тактику, снова потянул за концы платка. Шея Сого напряглась, борясь за каждый глоток воздуха. Нобунобу вышел из него почти полностью, оставив внутри только головку, и замер. А потом вонзился в задыхающегося Сого с такой силой, что сумел-таки вырвать из запрокинутого стянутого горла хриплый стон. - Да-а-а! Хороший мальчик! Внутреннюю часть бедра защекотало что-то тёплое. Противно, точно ползущее насекомое. Сого догадался, что это кровь. Ещё несколько таких размеренных адских толчков, и его обожгло изнутри словно кипятком. Он снова сжался, почувствовал в себе пульсацию. "Тебе не жить, тварь!". Ему было больно даже когда Нобунобу выходил из него. Он по-прежнему с трудом мог пошевелиться. Лежал парализованный. Только дышал и не мог надышаться. У него был воздух. Роскошь. - Можешь не верить, но мне действительно жаль, что ты не кончил. А вот мне было сказочно хорошо с тобой. Повторим как-нибудь? "Заткнётся он сегодня? Херова балаболка!". Нобунобу оправил одежду, сел на диван рядом с ним. Исключительная осанка. Ни один волос так и не выбился из образцовой укладки. Закинул ногу на ногу, любовался, как его сперма, мешаясь с кровью, покидает тело Сого. - Идти сможешь? – притворное участие, приторный тон. - Постарайся. Раз уж ты вёл себя тихо, сохраним наше приключение в тайне. Ты должен быть горд, что твоим первым мужчиной стал сам сёгун. Срезать бы эту ухмылку с его лица. Лучше вместе с лицом. Хитоцубаши с наслаждением наблюдал, как Сого чудом сумел перевернуться на спину, кривясь от боли, натягивал брюки, отирал шейным платком кровь с лица, тем же платком перевязывал руку. Когда шоу закончилось, Нобунобу поднялся, вызвал охрану. - Отвезите Окиту-сана, куда он скажет. И вот ещё - меч не возвращать! И напоследок, специально для него: - Не злись, Окита-сан. Мы не такие уж и разные. Сам знаешь.***
Сого не помнил, как преодолел расстояние до машины. Помнил только, как усилием воли сумел-таки отодрать себя от дивана. Все саккумулированные силы ушли на то, чтобы идти ровно. Боги! Какой это, оказывается, труд - просто идти! Каждый шаг отдавался нестерпимой болью в голове. И не только. И тошнота, тошнота, нескончаемая тошнота. Его конвоиры сменились. Повезло. Эти не знали, что к сёгуну Окита заходил с неразбитым лицом. Может, таким и был. Никто, похоже, ничего не знал и не заметил. Мир вокруг остался прежним. Служа в Шинсенгуми, Сого доводилось действовать чужими руками из лени. Ну и потому что мог. Нобунобу пользовался другими из трусости, ну и потому что мог значительно больше Сого. Нет у них ничего общего! Нет! В автомобиле Сого снова накрыл обморок. На этот раз от перенапряжения. Очухался быстро. Опять повезло. Опять не заметили. Попросил остановить машину у парка. Палить Хиджикату и ехать прямо к нему он не хотел. Чёртов Хиджиката! Ещё и перед ним комедию ломать. Но ему нужно было где-то отлежаться и собраться с мыслями, а пойти сейчас он мог только к Хиджикате. Сого долго валялся на своей любимой скамейке, вновь собираясь с силами перед последним рывком до квартиры замкома. Было поздно, но он не сумел разглядеть на небе ни одной звезды. Не потому, что их там не было. Просто он временно утратил способность видеть звёзды. Вместо звёзд была тьма. Тьма вращалась. Сого вывернуло прямо в неё.***
- Опять подрался? - Да, мамочка. До ванной комнаты пять шагов. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Сполз по стене на кафель. Отдышался. Начал стягивать с себя форму. Сейчас он её ненавидел. Поднимался, цепляясь за всё, что можно. Скорее под воду! Смыть грязь вместе с кожей. Особую грязь, невидимую. Она так легко не сойдёт. Сого размотал запястье, промыл рану, шипя от боли. Хотя какая же это боль? Он пытался прикоснуться к себе между ягодиц. Запёкшаяся кровь. Всё как положено. Потеря девственности по всем правилам. Сука! Он хотел промыть себя внутри, ему казалось, что сёгунский подарочек до сих пор в нём. Не смог. Слишком больно. Он со всей дури несколько раз двинул кулаком в стену. Разбил ещё и костяшки. Даже если он очистит своё тело, как вымыть семя Нобунобу из башки? Но всё-таки вода успокаивала, утешала. Ровно пока он находился в её власти, пока она шумела в трубах громче, чем мысли в его голове. Он потерял счёт времени. Он выключил воду, только когда его снова замутило. Перекинул ногу через край ванны, потянулся за полотенцем. Голова сделала оборот на триста шестьдесят? Он упал.***
«Гейши удавятся за такую белизну...» - «Я разорву твою глотку руками, и тогда попробуй это повторить. Не трогай меня! Ради собственной же сохранности». Кто сказал, что он не может сопротивляться? Да у него полно сил! - Сого, тшшш! «Что это ты вдруг стал таким нежным?». - Тшшш, это я! «Зачем ты меня баюкаешь? Я не младенец!». - Сого! Ты что?! Тшшш… Чёрт! Желудок просится наружу! Где это он? Почему голый он блюёт на полу, а одетый Хиджиката пялится на него во все глаза? - Сого… Ах да… - Дайте мне полотенце! Хиджиката ещё целую вечность очумело таращился. Потом до Хиджикаты наконец дошло. Аллилуйя! Резко подорвался за полотенцем, принялся укутывать его. - Я сам! Сого снова замутило, на этот раз от усердия замкома. С трудом отбился от его участливых рук. Попытался встать самостоятельно, но кафель хотел его обратно. Хиджиката успел подхватить. Легко вскинул на руки, потащил из ванной. - Положите меня, где взяли! - Заткнись! Хиджиката опустил его на футон так бережно, что даже трогательно. Укрыл одеялом, посайгачил к шкафу за одеждой и аптечкой. Принёс аптечку и чистое юката. Стал помогать одеваться. «Я что выгляжу умирающим?». - Прекратите меня лапать! Я сам оденусь. И с пластырем тоже справлюсь сам. - Я за врачом. - Не надо! - Рот закрой! Впрочем, это даже хорошо, что он свалил. У Сого появилась возможность тайком замотать запястье бинтом. Интересно, он видел? Сого предпочитал думать, что нет. Палевная рана. Лишь бы не остались следы. Не тот шрам, которым стоит гордиться. Старикашка-врач, которого из какой-то дыры выудил Хиджиката, сказал, что у Сого сотрясение мозга. Судя по симптомам, довольно тяжёлое. - Хорошо бы мальчика под рентген. А вот это исключено! Потом старичок добавил, «это просто чудо, что мальчику не отшибло память». Ну кто его за язык тянул?!! Вот тут Сого и накрыло. Он чуть не расплакался. По-настоящему. Второй раз в жизни после смерти Мицу. Каким же невыразимо лучезарным счастьем была бы потеря памяти! До этого момента он ещё держался. Когда врач ушёл, к нему стал подбираться Хиджиката. Чуть ли не распластался рядом. И понеслось: - Кто, Сого? «Кто» что..? И вот ещё такой вопрос: - А что вы сделаете, Хиджиката-сан? - Тебе лучше не знать. «Ни фига себе! Мой герой!». Сого даже улыбнулся. Сквозь слёзы. Аж губа снова закровоточила. - Вам – тоже. «Что ты сделаешь в одиночку с сёгуном? Не твоего уровня вражина. Для твоей же безопасности лучше ничего не знать». Не то чтобы Сого пожалел Хиджикату, но… выходило, что пожалел.***
Сого боялся заснуть. Или в очередной раз потерять сознание. Потому что подсознание было к нему жестоко. Потому что его собственное подсознание было заодно с Хитоцубаши. Потому что подсознанию тоже нравилось насиловать Сого. И всё же он заснул и попал в капкан. Он хотел выбраться из него при помощи меча, но не мог. Потому что меча не было. «Ты просто сахар, Со-тян!». Что-то холодное непрестанно касалось его лба и губ. Руки, эти холодные руки. Изящные белые ручки, которые могли отправить в нокаут. Он открыл глаза. Нет, это всего лишь Хиджиката менял компрессы и пытался его напоить. Кажется, у него температура. Утром он снова пошёл в душ. Не потому что пропотел от температуры. Хиджиката попытался давить авторитетом: - Быстро лёг обратно! - А вот хрен вам! В душе ему сначала стало лучше, потом хуже. Он всё-таки заплакал, взрыднул совсем по-детски, но тут же взял себя в руки. Время опять ускользнуло от него. Он вышел из ванны, только когда ноги уже не держали. Скорее бы снова лечь. Хиджиката сказал, что выберется в магазин. При этом посмотрел на него с сомнением: вдруг пока его не будет, Сого растает. «Не растаю, не сахарный! Катитесь!». Сахар. Тьфу ты, пакость какая! Он лежал на спине и смотрел в потолок. Но потолка он не видел. Он ослеп. И оглох. Он не слышал, когда вернулся Хиджиката. Он не притронулся к еде, хотя замком всё же впихнул в него какие-то таблетки. Он не заметил, как наступила ночь. Он… Он. А кто он? Кто он теперь вообще? Он всё ещё мужчина? Можно считать его мужчиной после того, что случилось? Он самурай? Можно считать его самураем после того, как он позволил лишить себя меча? Решение напрашивалось само. Как бы то ни было, он всё ещё может поступить как самурай. Ой как вдруг стало легко! И даже физически будто бы лучше. Когда он очувствовался, было ещё темно. Хиджиката спал на соседнем футоне. Сого переоделся в белое юката. Хотелось именно белое, чтобы уж по правилам. Стянул у Хиджикаты меч. Совсем не по правилам. Но выбора не было. Дальше на одном дыхании: чёрные улицы, парк, ирисный холм, рассвет, решимость, почти свобода, почти эйфория, почти идеально... Почти. - Ты что задумал, придурок?! До боли знакомый прокуренный голос. Грёбаный Хиджиката! Враг всего идеального. «Ну чего вы лезете? Вы же всегда мечтали увидеть на месте каждого приговорённого вами к сэппуку именно меня!». - Исполняю ваше заветное желание, Хиджиката-сан. Момент упущен. - Что тебе… о моих желаниях… известно?! Прямо лопнет сейчас. Аж красный весь. - Я тебе лично башку снесу! Другое дело. Сого протянул ему меч. И даже склонил немного голову, мол, рубите. - Вперёд. - Ты… ты… Цапнул меч и сразу прятать. Никакой надежды. - Не смей больше никогда прикасаться к моим вещам! - Вы бы курить бросили, Хиджиката-сан. Задохнётесь. - Поговори у меня! - Хиджиката-сан, я вас ненавижу. - Знаю.***
А потом этот олух нашёл Сого няньку. Ёродзуя, ага. Вытянул его местонахождение у старой карги. Но Сого теперь было плевать на всё. Себя он больше не чувствовал и не понимал. Потерял. Поэтому, наверное, перед тем как постучать в дверь «конспиративной хаты» Гинтоки Сакаты, - или в чей дом он там вселился? – Окита внезапно для себя от чистого сердца выпалил: - Хиджиката-сан, простите, что хотел осквернить ваш меч. - Заткнись уже. Принял за издёвку. Зря. На порог выполз Ёродзуя. Вид безмятежный, взгляд с поволокой. Некоторые вещи должны оставаться неизменными. - Привет, данна. Сого не стал дожидаться приглашения. Просочился в дом прямо под носом Сакаты. - Ага. Чувствуй себя как дома. Дальше Сого завалился спать. Пусть снится всё что угодно. Всё равно приснится, когда бы он ни заснул. Засыпал под невнятный трындёж Хиджикаты и Ёродзуи в соседней комнате. Наверняка перемывают ему кости. Пусть рядят-гадают. Они не смогут ничего узнать. Ничего…***
Капкан захлопнулся посреди ночи. «Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя редкий цвет глаз?» - «Опять ты! Не трогай меня! Не трогай! Не трогай! Не трогай!». Кто сказал, что он не может сопротивляться? У него получилось! Сого зарядил Нобунобу по роже. Пластический хирург затрахается его перекраивать. Но эта сволочь, кажется, всё же поднялась… Почему сволочам никогда не подворачивается под голову угол стола или подлокотник дивана? Нужно бежать, пока ещё не совсем поздно. Но он настигает Окиту, подминает под себя… - Проснись, Сого! «Всё хорошо! Всё хорошо!». Вдохнуть – выдохнуть. Здесь темно, здесь спокойно, здесь Ёродзуя. - Слезьте с меня, данна. В теле постоянно происходят какие-то перемены. Теперь вот ему холодно. С мурашками не справиться. Может, сёгун заразил его какой-нибудь своей хладнокровной рыбьей болезнью? И это не мурашки вовсе, а чешуя? - Мне холодно, данна. - Можно? - очень галантно и предусмотрительно. Не полез на рожон, как Хиджиката со своей заботой. Сого кивнул. Гинтоки приближался медленно и опасливо, будто Сого лошадь и может лягнуть. Обнял за плечи. Когда и кто в последний раз обнимал его просто так? Не во время секса или драки? Только Мицу. Здесь так темно. Можно представить, что ему снова девять, ему нездоровится, и это Мицу укладывает его в постель. Окита свернулся калачиком. - Мне холодно. - Мне притащить котацу? Нет, это не Мицу. Ну и плевать. Ему нужно тепло. - Просто обнимите. - А ты уверен, что больше не хочешь мне врезать? - Я улыбнулся бы, но не могу, больно. Ёродзуя бесшумно нырнул под одеяло и обнял Сого со спины. Он вздрогнул. Вернулись другие воспоминания, омерзительные. Прочь, рыба! Это данна, он тёплый. Даже горячий. - Вы горячий, данна. Это хорошо. В ту ночь кошмары ему больше не снились.***
Сого проснулся поздним утром, Ёродзуя всё ещё обнимал его. Потом проснулся и он, но явно посчитал, что Сого ещё спит. Он почувствовал, как Гинтоки тихонько, ещё неосознанно со сна подтянул его к себе. Медленно и глубоко вдохнул запах его волос. Потом выдохнул, и его горячее дыхание защекотало затылок Сого. Он улыбнулся. Он мог улыбаться? Удивительно. Правда губа, кажется, снова лопнула. Сого тоже втянул носом воздух. От дыхания, объятий, да от всего Гинтоки в целом доносился молочно-ягодный аромат. От тридцатилетнего – ну или сколько там ему – мужика, от легендарного Белого Демона пахло клубничным молоком! Губы Сого разъехались ещё шире, так что стало совсем больно. Ну как же чертовски мило! Внутри что-то приятно трепыхнулось, но он по-прежнему себя не понимал. А тут ещё это: - Скажите, что это ваш боккен упирается мне в бедро. Сого с трудом сдерживался, чтобы не разоржаться. Ёродзуя вздрогнул, резко отстранился от него. - Скажи ещё, с тобой такого по утрам не случается. Случается. Прямо сейчас и случается. И это тоже было удивительно. Сого думал, что его тело теперь мертво. Нужно было что-то сделать, чтобы не спалиться, как данна. Он, не задумываясь, стянул с Гинтоки одеяло, закутался в него и быстро поднялся. - Ты куда? - В душ, данна. Хотите со мной? Бесполезно пытаться смутить данну. Не зря китаёза называла своего Гин-тяна ходячей непристойностью. - Буду на кухне, приготовлю что-нибудь на завтрак. Вот и вся реакция. В ванной Сого опять потерял контроль над временем. Всё было не так хорошо, как ему показалось и хотелось. Он продолжал смывать с себя невидимую грязь. И сейчас ему мнилось, что он может испачкать кого-то рядом. Кого? Из душа он вышел мрачный. На кухонном столе - клубничное молоко и шоколад. Ну конечно. - Да вы прямо кулинар, данна. - Эй! Это мой НЗ, между прочим! Для особых случаев. - Я польщён. Сахар с сахаром. Почему вы ещё живы? Ебучий сахар! Сого несло. Гинтоки посмотрел на него как-то странно. Проникновенно что ли? Потом вдруг спросил: - Что с рукой? Неужели знает? Откуда? Хиджиката? Неужели Хиджиката всё-таки видел?!! Сого всё больше вяз в своём тягучем мраке. Он убрал руку со стола. - Не ваше дело. Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Ему нужна соломинка. Он посмотрел данне прямо в глаза. Потом на синяк на щеке. Это он его ударил. А ведь бил другого. - Простите, данна. - Ты мне чуть шею не свернул, но забей. Чем хочешь заняться сегодня, Окита-кун? - Хочу в Ёшивару. И всё-таки его несёт. Прямо в чёрную холодную бездну. - Палевно. - А я вас с собой и не зову.***
Но он пошёл за Сого. Нянька же. А Сого стихийно спешил разобраться в себе. Кому и что он пытается доказать? Себе, что мужик? Или просто решил выбесить данну? В Ёшиваре ему обрадовались, а он смотрел вокруг невидящим взглядом. И вот он уже с какой-то девицей наедине. Она очень старается ему понравиться и запомниться, проявляет чудеса изобретательности, а Сого думает только о том, чем и кем сейчас занят Гинтоки. Почему он думает о Гинтоки в такой момент? А что, если у Гинтоки всё получится, а у него – нет? А что, если сам Сого такая же шлюха, как та, что сейчас пытается его завести? Или та, которую сношает Гинтоки? По крайней мере, он сейчас чувствовал себя именно так. Он шлюха. Ну хоть какая-то определённость! Сого впервые порадовался, что при нём нет меча. Кровавая баня была неизбежна. Он грубо оттолкнул от себя девчонку, и пулей вылетел из комнаты. Данна! Никого он не сношает, а преданно, по-собачьи, ждёт у входа. Сого возненавидел себя ещё больше. - Уходим! За время, что они добирались до дома, Сого превратил себя в натянутую тетиву. Нужно было срочно снять напряжение. - Выпить есть? И тут вдруг на: - Майо сказал, у тебя вроде как сотрясение. Может не стоит? А ЧТО ЕЩЁ СКАЗАЛ ЕМУ ХИДЖИКАТА? - Хиджиката слишком много треплется. Против Ёшивары вы, помнится, не возражали. По-вашему, трахаться с сотрясением самое то? Сого только ещё больше разозлился. Однако выпивка всё же организовалась. И то хорошо! Сого не мог оторваться от бутылки. Он впервые целеустремлённо и самозабвенно надирался. Впервые. В последнее время у него что-то слишком много этого «впервые». Он вёл такой бурный внутренний диалог с самим собой, что даже удивился, когда Гинтоки вдруг подал голос: - Окита-кун, а что происходит? - Отмечаем моё фиаско. Он шлюха. Ему хотелось плакать, и он заржал. - В смысле? - Я не смог её трахнуть. А ведь знаете, данна, она сильно напрашивалась. - Не встал что ли? - Если скажете, что со всеми такое бывает, я снова вам втащу. - Не буду. Хотя со мной бывало. - Гордитесь? Сого кипел. Он сполз с дивана и, пошатываясь, направился в ванную, чтобы остыть. - Куда? - В душ. И та-дам: - По-моему, ты уже перевыполнил норму водных процедур на месяц вперёд. Он принял здесь душ только раз. Что натрепал ему Хиджиката, пока Сого спал? Паника. ОНИ ДОГАДАЛИСЬ? ОБА? - Хиджиката чересчур треплив. Напомните мне его убить. - За тобой полотенца не успевают просыхать. Вы НЕ помогаете, данна! - Значит, принесите мне сухое. Когда он шагнул под воду, его трясло от злобы и унижения. Он кипящий чайник. От него должен бы валить пар. А как хорошо начинался день! Он даже на мгновение вообразил, что снова жив. Сого перекрыл горячую воду и усилил холодную. Сейчас он остынет. Замёрзнет. Окоченеет. Труп должен быть холодным. Но мысли вдруг потекли в другое русло. Он мёрз, он дрожал. Он был болен. Рекомендованное лечение: горячие руки данны, горячая грудь данны, горячее дыхание данны, запах клубничного молока. Кажется, он нажрался. С чего бы вдруг такие мысли? В его промежности горел пожар. Он рыба-сёгун. Ледяное тело с горячим членом. - Окита-кун, я захожу. Зубы стучали, Сого не мог членораздельно ответить. Дверь отворилась. Он краем глаза заметил, что Гинтоки с глупым видом замер на пороге. Он пялился на гематомы на теле Сого с отъехавшей челюстью-шуфлядкой. В руках полотенце. В глазах… Ужас? Удивление? Желание? В этих глазах чёрт ногу сломит! Гинтоки кинулся перекрывать воду. Накинул полотенце на плечи Сого, сграбастал его и вытащил из ванной комнаты. Притащил в постель, засунул под одеяло. Нагрел оставшееся сакэ, влил прямо из горла бутылки в горло Сого. - Так вот как ты душ принимаешь, Окита-кун! «Дааан-нааа! Я буду жить в проруби Ледовитого океана, если вы примчитесь меня спасать!». Гинтоки рьяно тёр его полотенцем. Почти так же рьяно, как Хиджиката проявлял свою заботу. Потом обнажил грудь и прижал к ней Сого. Старался согреть любым путём. - В-вы г-горячий, д-данна. Эт-то х-хорошо.***
Гинтоки приволок ещё бутылку сакэ. Сколько же в этом доме выпивки? Продолжили пить тут же, на футоне. Сого сидел, завернувшись в одеяло. Ему уже не холодно, просто под одеялом на нём ничего не было, а вставать и одеваться - чересчур обломно. Не хотелось разрушать это сказочное ощущение уюта. Полутёмная комната, сладкое сакэ, тёплое одеяло, горячий данна. Сого заурчал бы, если бы был котом. Он снова был пьян. Первая стадия опьянения: жизнь прекрасна. Гинтоки сидел напротив, совсем рядом. Расстояние вытянутой руки. Он рассказывал истории своего быта с рыжей и очкариком, смеялся. Сого тоже смеялся. Неважно, что данна говорит, важно как. Даже если он перескажет телефонный справочник, Сого будет ржать. И вдруг всё в том же тоне общего повествования, без паузы и логического перехода, по-прежнему улыбаясь во весь свой клубничный рот, Гинтоки произнёс: - Окита-кун, кто это сделал? Посмотрел на руку Сого. И ничего вроде бы не изменилось, только сердце внезапно забилось чаще. Сого даже улыбаться не перестал, поменялась только суть улыбки. Густая тьма закопошилась где-то на пороге их комнаты. Сого размотал правое запястье, сократил расстояние своей протянутой рукой. - Это сделал я. Гинтоки принял его руку бережно, в две ладони, как принял бы протянутый меч. Гинтоки больше не улыбался. Он долго смотрел на рану. Под этим взглядом по руке Сого поползли мурашки. Потом наконец поднял глаза, окунул свой взгляд в глаза Сого. - А кто сделал это с тобой? - Сделал что, данна? Такого напряжения Сого не испытывал, даже когда на кончике его меча метался противник. "Он знает!". Никаких сомнений. - Кто пытался тебя разбить? - Думаете, я не разбился? - Пока только трещинами пошёл. Тьма перебралась через порог. - Знаете, данна, я люблю жёсткий секс. Просто в последний раз секс был жёстче обычного, и жёсткость проявлял не я. Только и всего. - Прекращай! Вроде бы тот же данна, но в голосе сталь. - Вы сами спросили. Гинтоки выпустил его руку. Взгляд задумчивый. Бывает же такое! А Сого стало легче. Самую малость. Пока он не подумал о Хиджикате... - Хиджиката знает? - О многом догадывается. - Если скажете ему хоть слово, я вас на флагшток насажу и флюгер сделаю. - Эй! Полегче! Данна снова заржал, хотя Сого не шутил. Впрочем, и ржал Гинтоки неубедительно. - Давай, Окита-кун, ещё выпьем. - Наливайте. Вторая стадия опьянения: жизнь дерьмо. Гинтоки снова пытался развеселить Сого историями из своей нескучной жизни. Язык у него начинал заплетаться, и рассказ звучал даже смешнее, чем прежде. Но Сого больше не улыбнуться. Он просто пил, пока в голове не стало совсем пусто. Он тупо смотрел на своё запястье. А запястье снова оказалось в руках Гинтоки. Он поднёс его к своему лицу, едва ощутимо коснулся губами раны. Его горячее дыхание обожгло кожу. Сого почти задохнулся от неожиданности. - Что вы делаете, данна? Но Гинтоки не отвечал, он был занят, он исцелял раны Сого. Не только на запястье. У Сого закружилась голова. От сотрясения? От сакэ? От данны? Губы данны с упоением целовали его ладонь... Сого не выдержал, притянул Гинтоки к себе за полы так и оставшейся расстёгнутой рубашки. Он впервые хотел мужчину. Опять впервые. Или просто надрался до чёртиков? Жадно впился в губы изумлённого данны. Какие мягкие... Чёрт. Чёрт! Невозможно оторваться! Его собственные, разбитые, ужасно болели, и, должно быть, царапали губы Гинтоки, но ни боль, ни что-либо другое не способно было сейчас остановить Сого. Данна скинул одеяло с его плеч, прижал грудью к своей груди. Подушечки его пальцев легко касались спины Сого. Всё ниже, ниже, по позвоночнику к ягодицам... Сого дёрнулся. Гинтоки тут же отскочил в сторону. - Прости! Я идиот. Сого тяжело дышал, пытался отбрыкнуться от тьмы. - Данна, я не могу... вы понимаете? - Я идиот, говорю же. Что это он делает? Хочет уйти? Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! - Но я всё равно хочу вас, данна... Почти выкрикнул. Гинтоки остановился, посмотрел на него через плечо. - Я хочу вас. Сого раскрыл объятия. Как ребёнок, который хочет, чтобы его взяли на руки. Он был обнажён и совершенно беззащитен. Гинтоки не выдержал, бросился обратно, завалил его на спину. Сого обхватил его руками и ногами. Чтобы больше не убежал. Они целовались до одури долго, пока Сого не задрожал. Ему всё сложнее было бороться с возбуждением. - Что мы будем делать, данна? - По-моему, у нас остался только один вариант. Сого поразился. Как легко данна согласился на то, за что любой другой мужик убил бы на месте. - Вы уверены? Вместо ответа Гинтоки перекатился на спину, Сого оказался сверху. Гинтоки стал бороться с ремнём, его руки тоже дрожали. - Помоги мне. Сого стянул с него рубашку и брюки. Член данны стоял колом. Розовый и гладкий, как у подростка. Завитки на лобке такие же серебристые, как на макушке. Данна потянулся к ним, хотел поласкать себя, но Сого не позволил. Перехватил его руки, раскидал их в стороны, прижал к футону. Потёрся своим членом о член данны. Теперь они пылали вместе. Данна застонал. - Окита-кун, не издевайся. Он избавился от хватки Окиты, обвил руки вокруг его поясницы, крепче вжимая пах Сого в свой. Сого вновь впился в клубничные губы. Данна стонал ему в рот, данна захлёбывался в поцелуе, данна терял терпение. - Ну же! Скорее! Он раскинул бёдра, широко и непристойно. Сого чуть не кончил. Но не просто же так Окиту считали садистом, он любил и умел растянуть удовольствие. Усилием воли оторвавшись от сладких губ, он отстранился и скользнул пальцами в рот данны. Тот послушно стал ласкать их языком, замысловато охаживая каждый, касаясь так нежно и горячо, что у Окиты разыгралось воображение. Это что же данна мог сделать с членом, если Сого в любой момент был готов спустить только от того, как он лобызал его пальцы?.. И взгляд такой дерзкий, вызывающий... Нельзя, чтобы всё закончилось так быстро! Сого взял себя в руки, поднёс влажные пальцы к раскрытым бёдрам Гинтоки, вошёл сначала одним, потом двумя. Гинтоки прогнулся, застонал. Сого замер, дразнил, смотрел, как от нетерпения данна сам задвигал бёдрами. Сого вновь обомлел: он у данны явно не первый. Блять! Кому он позволил взять себя? Он прервал ласку, заспешил сделать данну своим. Подвёл член к податливому входу в тело, надавил. Данна раскрылся, пропуская и жадно охватывая головку. На лице наслаждение, глаза осоловелые. Сого был ошеломлён. В положении Гинтоки он испытал совсем другое… Почему он отдавался с такой лёгкостью? Тьма больше не кралась от порога, она сожрала Сого в один присест. Ревность. Память о насилии. Достаточно, чтобы сойти с ума. Он вошёл в Гинтоки резко, грубо. Тот возмутился: - Полегче! Куда там! Внутри данны царил зной. Сого устремился в него всем своим телом. Это данна его первый мужчина, а не та манерная сволочь. Вот только он не первый мужчина данны, это очевидно. Тьма засасывала его в чёрную дыру. Сого трахался по-чемпионски, наотмашь. Он больше не видел ничего вокруг, он вставлял тьме. - Окита-кууун, что ты делаешь?! Сого вцепился в горло Гинтоки, не позволяя ему даже поднять голову. Он вонзался в тело неистово, исступлённо. Фанатично. - Мне больно! Боги! Как же хорошо! - Сого, мать твою!!! Аааааааааааааааа!!! - Сого, ты меня порвёшь! «Порвёшь». Сого вспомнил запёкшуюся кровь на своих пальцах. И всё же он кончил от одного этого слова. Он выпустил горло данны, закинул голову, но из его раскрытого рта не вырвалось ни звука. Хотя от крика заходилось всё его существо. Оргазм мешался с тошнотой. В чувство его привели ладони Гинтоки, хлещущие по лицу. - Приди в себя, Сого! Ты где? Эй! - Я здесь, данна. Прекратите. - Какого чёрта, Окита-кун?! Понимание того, что он вытворил, скрутило Сого в один миг. Он поступил с Гинтоки так же, как Хитоцубаши поступил с ним. Как это вышло? «Мы не такие уж и разные. Сам знаешь», - ненавистное лицо улыбалось ему из тьмы. Выходит, он был прав. Только не это! - Данна, простите! - Выйди из меня! Он всё ещё был внутри Гинтоки. Сого вытащил ещё твёрдый член, почувствовал, как следом из данны вытекло его семя. Данна зашипел, медленно сел. Поморщился. Он причинил данне боль. Но тот вытерпел всё, не ударил его. - Данна! Прошу! Сого хватался за руки Гинтоки, боялся, что он оттолкнёт его, бросит одного. - Пожалуйста, умоляю! Но данна быстро успокоился, взял Сого за плечи и встряхнул. - Да понимаю я. Не парься. Данна святой! - Я был не в себе! - А сейчас как? - Я не знаю… Я не хотел! Простите! Я ничего не соображал! - Смени пластинку, Окита-кун. Или, прошу, захлопнись! Гинтоки обнял его, положил подбородок на плечо. - А флюгер ты из меня всё-таки сделал. Заржал на ухо Сого. Фу пошляк! Кагура права. Ходячая непристойность. Самое время поинтересоваться: - Данна… я же у вас не первый? Фирменный сакатовский смешок. - Нет. - У вас было много мужчин? А вот теперь Гинтоки грозно свёл брови. - Нет. Я, может, удивлю тебя, мальчик, но трахнуть может не только мужик. - Вы позволяли делать такое с вами женщинам?! Опыт и сексуальные пристратия Сого не позволяли рассматривать такие варианты даже гипотетически. Сука должна течь и скулить на поводке. Точка. Таково было его твёрдое убеждение. Но данна его не разделял. Ход мыслей Сого ему не нравился, и это отчётливо читалось на лице даже периферическим зрением. - Попробуй сначала, а потом разговаривай. Он уже попробовал, спасибо! Сого понял, что испытывает терпение Гинтоки. Он был раздражён, иначе не предложил бы Сого пробовать то, от чего теперь сам же лечил. Неважно, с мужчиной или с женщиной. Сого чувствовал вину, он хотел всё исправить. Он хотел точно знать, что Нобунобу кругом ошибся. Они НЕ похожи. Сого мог причинять не только боль. Он хотел быть уверенным, что данна не затаил обиды. Вывернулся из объятий Гинтоки, сам обнял его, коснулся губами шеи… - Что ты делаешь, Окита-кун? Сого медленно опускал поцелуи по груди. Она была покрыта многочисленными шрамами. Автографы, полученные на память в бесконечной череде битв Белого Демона. По этим отметинам можно было наглядно изучить историю подвигов Гинтоки Сакаты, начиная с ранней юности. Сого восхищался каждым рубцом. По ним он добрался до соска, приник к нему, надавил языком. Дыхание данны участилось. Как бьётся его сердце! - Вы не кончили, данна. - Слушай, может, тебе лучше отдохнуть? Давай ещё выпьем… - Захлопнитесь, данна! Гинтоки сдался, откинулся на локтях. Сого уже понял, данна излишне чувствителен к нежностям, совсем не умеет им противиться. Или не хочет? Губы Сого не спеша спускались всё ниже к крепкому животу. Он развёл бёдра данны, скользнул языком по паховой впадине солёной от испарины. Член Гинтоки снова стоял. Или всё ещё? На поверхность головки выступила аппетитная прозрачная капля. Сого лизнул палец, смешал слюну с соком Гинтоки, размазал по головке, потёр уздечку. Гинтоки судорожно сглотнул, он наблюдал. Сого обхватил его член пальцами, крепко сжал, сделал несколько движений. Он тоже наблюдал за данной, данна страдал от удовольствия. Упал на футон, широко раскинул руки. Его бёдра вскидывались навстречу руке Сого. Глаза закатились, рот чувственно приоткрылся. Как это заводило! Сого невольно коснулся себя, почувствовал, какой силой наливается под его рукой нежная плоть. Он одновременно ласкал себя и Гинтоки, пока наконец не решился. Склонился, коснулся языком головки данны, потом вобрал её в рот целиком. Нежная. Нежнее губ Гинтоки. Это тоже было впервые. В голове промелькнула патологически тупая мысль, что хотя бы свой рот он лишил девственности по личной инициативе. Действовать приходилось интуитивно. Ласкал данну так, как хотел, чтобы ласкали его самого. Охаживал языком головку, потом глубоко заглатывал, переходил вдоль налитых вен к набухшим яичкам, щекоча розовый шовчик между ними. Опускался ещё ниже, целовал там, где сделал больно, чувствовал собственное ещё истекающее из данны семя на своих растрескавшихся губах. Гинтоки задыхался. Он дышал так, что Сого скоро тоже стал задыхаться. Он вновь обхватил губами его член, а данна задвигал бёдрами. Он всё-таки поимел Сого, пусть даже и так. Так Сого нравилось больше. Так Сого чувствовал власть. Так не было ни боли, ни унижения. Данна не способен унизить. Сегодня данна пожертвовал своим телом, Сого хотел вернуть долг. Он коснулся кончиком языка чуткой щели уретры, попытался проникнуть внутрь. Он трахал то, чем трахался данна. Гинтоки дёрнулся, вскрикнул и излился. Прямо на ключицу Сого. Он хотел ощутить оргазм Гинтоки губами, попробовать на вкус. Но отстранился в последний момент - увидеть лицо данны на пике было более захватывающе. - Окита-кууун! - Тшшш. Молчите. Сого упал на футон рядом с данной. Тот отдышался, окинул жадным взглядом тело Сого. Стёр ладонью свою сперму с его кожи. - Окита-кун, у тебя снова стоит. - Подрочите мне, данна. То, с каким знанием дела Гинтоки стал выдаивать из Сого блаженство, настораживало. Они пили и ласкали друг друга до самого утра и полного изнеможения. Но уже не осмеливались попросить о большем. Боялись причинить друг другу боль. Только руки, губы, языки, иногда колени и животы. Данна покрывал поцелуями каждую отметину, оставленную Хитоцубаши на теле Сого. Сого понимал и принимал ласки. Щедро отвечал. Эти игры томили, выламывали их тела. Мучительно, но чертовски сладостно! Данна не стеснялся своих стонов. Сого своих стеснялся. Он и раньше трахался тихо – скулить должны под ним, – а после Хитоцубаши так будет всегда. Кажется, его сдержанность заводила данну. А стоны данны лишали остатков разума. «Тебе же наверняка тоже нравится, когда под тобой кричат те, кого ты трахаешь?». Чё-о-о-рт! Нобунобу, паскуда, весь мозг ему выебал! И всё же они раз за разом доводили друг друга до предела, оргазмировали, падали замертво, вновь учились дышать, пили и начинали всё заново. Уснули пьяные, пресыщенные и утомлённые, когда небо за окном стало светлеть. Во сне оба улыбались. Сого это точно знал.***
Сого снова проснулся первым. Голова Гинтоки мирно посапывала у него на плече. Рука Гинтоки по-хозяйски спала на члене Сого. Классно! Он изловчился, дотронулся до непослушных кудрей. Они были мягкими, хотя со стороны казались репеистыми космами. Провёл тыльной стороной ладони по щеке... Гинтоки проурчал во сне: - Зура... Сого отдёрнул руку. Он обжёгся. У него ожог. ЗУРА?!! Правда что ли? Он оттолкнул Гинтоки и только хотел вылезти из постели, как услышал тяжёлые шаги в соседней комнате. - Эй! Хрен вы дом не запираете на ночь? Хиджиката! Херов кайфоломщик! Хотя, конечно, какой кайф после "Зуры"-то? Утро добрым не бывает. Не утро, а хуйня. Ну чего он всегда припирается не вовремя?! Они тоже хороши, так накидались, что забыли запереться. - Какого хера?!! Замком возник на пороге раньше, чем Сого успел выскочить из постели. Может и к лучшему, на Сого не было ничего кроме одеяла. Он даже не помнил, где его трусы. Кажется, они так и остались валяться в ванной вместе с остальной одеждой. Хиджиката очень быстро оценил обстановку. Перекатил ногой одну из множества пустых бутылок, валявшихся на полу вокруг футона, включил сирену: - Саката!!! Сука!!! Гинтоки нехотя открыл глаза, приподнялся на локтях, поморщился. - А можно не орать? Голова болит! Поразительная невозмутимость! - Не орать?!! - у Хиджикаты из глаз сыпались искры. - Сейчас у тебя нечему будет болеть! Он рванул к Гинтоки, вцепился ему в патлы, выволок из-под одеяла, потащил в другую комнату. - И-те-те-те-те-те-те! Больно! Больно! Хиджиката-кун, ты что творишь?! Отпусти! На данне были трусы. Когда он успел их нацепить? Ну раз нацепил, значит отбрешется. Это же Ёродзуя! Сого снова упал на подушку, закинул руки за голову. Слушал, как Хиджиката за стеной орал что-то о своих планах на яйца Гин-сана. "Зура, значит!". Не зря Сого всегда хотелось разнести гада из базуки в кровавую пыль. Хотя сейчас больше подмывало взять меч и лишить Кацуру главной его гордости - волос. Ну зачем мужику такие волосы? Отрастил, гадина! Сого ревновал, и это его не смущало. Кто был у данны первым? Зура? "Сдохни! Сдохни! Сдохни!". Данна – сволочь. Будет он Сого байки про доминирующих баб втирать! В соседней комнате стало как-то подозрительно тихо. Поубивали друг друга что ли? Сого встал, пошёл в ванную, оделся. Вышел в гостиную. Хиджиката и Гинтоки мирно сидели на диванчике и тихо о чём-то ворковали. Охренеть! Данна! Отбрехался! Снег зимой аманто впарит! Увидели Сого, замолчали. Гинтоки поднялся с дивана. - Приготовлю что-нибудь на завтрак. - Ага, данна, побольше шоколада. И одеться не забудьте. Когда Гинтоки проходил мимо Сого, быстро шепнул: - Смени постельное бельё. Как бы Хиджиката ещё чего не углядел. Сого больно толкнул Гинтоки плечом. - Сами меняйте! Данна бросил быстрый взгляд. Непонимающий, обиженный. Ничего не сказал. Ушёл на кухню. Хиджиката разглядывал Сого до неприличия навязчиво. Будто пытался убедиться, не появилось ли на нём новых повреждений, пока он отсутствовал. Или будто раздевал глазами. Хиджиката был усталый и небритый. Сого плюхнулся на диван рядом с ним. Одежда и волосы замкома пропахли табачным дымом. - Ты как? - Прекрасно. А вы? - Как ты себя чувствуешь? Ох, твою ж мать! Какое участие! - В обмороки больше не падаю, спите спокойно. Хиджиката отвёл взгляд. Хотел ещё что-то сказать или сделать, но сдержал себя. - Где вы были, Хиджиката-сан? По своим отаку-делам шастали? Замком молчал. Не дал подзатыльник, не гаркнул ничего в ответ. Бесило! Сого жаждал крови. Поднять градус? - Всё хуи пинаете, пока Кондо-сан ждёт казни? Есть контакт! Хиджиката подскочил, наверное, на полметра. Схватил Сого за грудки, искранул из зрачков молнию, заскрежетал зубами и… отпустил. Это что же? ЖАЛОСТЬ?!!! Замком тяжело дышал, сидел весь красный, краснее любимых тряпок китаёзы. - Свали, Сого! Очень тебя прошу!***
Завтракали все вместе. Хотя это скорее был уже обед. Ёродзуя держался молодцом. Нацепил тёмно-серое кимоно и выглядел более чем непривычно. Отправил свой экстравагантный наряд в стирку? Постель, наверное, тоже прибрал. Подальше от глаз замкома. Он приготовил рис, потушил рыбу. Надо же, всё-таки умеет готовить! Сого ел с аппетитом. Даже майонез, в котором Хиджиката утопил свою порцию рыбы и риса, не смог испортить ему аппетит. Сого мог вновь чувствовать голод. Не удивительно, он не помнил, когда ел в последний раз. Удивительно, что после вчерашних возлияний у него совсем не болела голова. У данны явно болела. У Сого кружилась. По целому ряду причин. После завтрака Сого хотел скрыться в ванной. Нет, его больше не тянуло в воду, тянуло разбить стену кулаком втайне от посторонних глаз. Но Хиджиката его опередил: ушёл бриться, потом долго не вылезал из душа. Дрочил что ли? У Сого чесались руки. Хотелось наказать данну. А потом себя. А что если большая часть вчерашних ласк данны предназначалась не ему? Пока Хиджиката отмокал в душе, Гинтоки подкатил к Сого за объяснениями. - Ты чего такой колючий с утра, Окита-кун? - Вам показалось. Сого попытался ретироваться в гостиную. Гинтоки наступал на пятки. - Не убегай! Давай уж перетрём по-мужски. - Я не убегаю. Он убегал. Не от разговора. От того, чтобы не врезать данне. - Жалеешь о том, что случилось вчера? - А что случилось вчера? Сого резко повернулся, с вызовом посмотрел на Гинтоки. - Ты мне и скажи, Окита-кун. - Ну-у-у… мне это видится так: меня трахнул мужик, а я мужика никогда не трахал. Чувствуете дисгармонию и несправедливость? Решил исправить досадное недоразумение. Чего только по пьяни не сделаешь! У Гинтоки от лица отлила кровь. У Сого сжалось сердце. Что он несёт?! Опять слишком темно, чтобы сохранять равновесие. Он даже не подозревал, что глаза данны настолько большие. - Если это шутка, то она херовая. - А вы что подумали, данна? Что это любовь? Кулак Гинтоки въехал ровнёхонько в след от кулака Хитоцубаши. Сого осел на диван, рассмеялся. Истерика. - А отсосал ты тоже у случайного мужика? А, Окита-кун? От Гинтоки Сакаты не осталось и следа. На Сого, раздувая ноздри, взирал Широяша. Но Сого угрозы не учуял, он и сам собой больше не владел. Вскочил с дивана, набросился на Гинтоки. Они сцепились, покатились кувырком по полу. Драка выходила странная. Они молотили всё, что попадалось под руки: пол, мебель, стены. Но ни один удар не настиг противника. Со стороны, похоже, смотрелось эпично. Таким, вне всяких сомнений, привиделось происходящее Хиджикате, неожиданно выплывшему из ванной в одном полотенце. Он, не задумываясь, ринулся оттаскивать Гинтоки от Сого. Почему не наоборот? - Охренели совсем?! Замком отшвырнул Гинтоки в угол и встал между ним и Сого. «Мой герой таки!» - Сого снова расхохотался. Снова больше походило на истерику. - Ёродзуя! Делай, что обещал! Сейчас самое время! – хрипло проревел Хиджиката. Волшебное заклинание? На данну подействовало. Он встал, с тоской зыркнул на Сого, когда Хиджиката отвесил ему звонкую пощёчину, чтобы завершить истерику. Кивнул Хиджикате, вооружился своим деревянным мечом и стремительно уковылял из дома. А что, так можно было? А на Хиджикату подействует, если Сого повторит магическую формулу? А если серьёзно, когда это они успели обменяться обещаниями? Какими ещё обещаниями? - Теперь вы моя нянька? - Сого, даже не начинай! - Оденьтесь! Задрали щеголять голыми торсами.***
Гинтоки действительно прибрал постель и даже пустые бутылки. Какой расторопный. Сого теперь нечем было заняться. Чем можно заняться в обществе Хиджикаты в пустом доме? Не пить же с ним, в самом деле! В любом случае в доме вряд ли осталась хоть капля алкоголя. За порог он Сого не выпустит. Засада. Развлечение с Хиджикатой может быть только одно - дразнить Хиджикату. Замком хотел спать, но держался молодцом. Боялся предоставлять Сого самому себе. Спровоцировать его сейчас было легко. Так думал Сого. Подраться всё ещё хотелось, он так и не смог ударить данну. Без меча руки постоянно чесались. Он методично изводил Хиджикату весь день. Начал с шуточек про майонез. Потом вспомнил, как Хиджиката чуть не загремел в дурку, ползая перед Джой и подчинёнными, когда у него сорвало крышу приступом отаку. Закончил жестокими обвинениями в том, что замком не хочет делать ничего, чтобы вытащить Кондо из-под ареста. Раньше Хиджиката взорвался бы уже на майонезе. Но сейчас он вёл себя из ряда вон. Изображал Будду. Спокойствие и самоконтроль. Молчал, слонялся с тёмным лицом и сжатыми кулаками от Сого, но не реагировал. Он ходил за Хиджикатой по пятам. Он понимал, почему замком не может его ударить, и это бесило ещё больше. Он жалел Окиту, почему-то считал, что у Окиты есть право вести себя таким образом. Невыносимо. Он никому не позволит себя жалеть! Сого сам разъярился больше Хиджикаты. Он ненавидел себя, но осмелился на запрещённый приём. Вспомнил сестру. По лицу Хиджикаты пошла дрожь. Он вцепился в плечи Сого, со всей дури вписал его в стену. Ну наконец-то! - Что ты сказал?!! - Хиджиката шипел, не орал. - Не смей поминать Мицубу, гадёныш! - Я-то как раз смею это делать, вот вы - нет. У вас нет права произносить её имя. Хиджиката приложил его о стену ещё раз. У Сого распахнулось юката, он попытался вывернуться из-под рук Хиджикаты, но тот основательно вдавил их в стену по обе стороны от предплечий Окиты, впечатал своё колено между его колен. Во взгляде Хиджикаты промелькнуло что-то блядско-мудацкое. - Если вы сейчас же меня не выпустите, я врежу вам по яйцам. - Попробуй! Сого попробовал. Колено замкома не давало возможности совершить манёвр. Расквадрат твою гипотенузу! Что дальше? Врезать ему лбом в лоб? Конечно, не хотелось после недавнего сотрясения. Волосы Сого коснулись щеки Хиджикаты. Кажется, замкому стало нехорошо. Он зажмурился, сглотнул. Это удержало Сого от удара головой. А ещё то, что он вдруг почувствовал на своём бедре. Хиджиката его хотел! Сого нарывался лишь на драку. Дра-ку! А в итоге нарвался на полноценный стояк. Он подобрался, вжался в стену, широко раскрыл глаза, забыл, как моргать. Он был уверен, что его уже ничем не удивить. Но эвона как! По его лицу Хиджиката сразу понял, что отступать поздно. Он выпростал свой член из-под одежды, скомандовал: - Не двигайся! Сого не смог бы, даже если бы очень захотел. Его сковал ступор. Он не верил, что всё происходящее реально. Хиджиката уткнулся носом в его волосы. Почти как данна. Рука замкома задвигалась на члене. «Как твои дружки из Шинсенгуми могли спокойно ходить мимо тебя каждый день?». Выходило, что с большим трудом. Сейчас он ненавидел Хитоцубаши даже больше, чем когда тот его трахал. Он опять оказался прав! То, что он сделал с его телом – ничто по сравнению с тем, как он снасильничал мозг Сого. Хиджиката не стонал, не старался прикоснуться к нему даже губами, хотя Сого был уверен, что Хиджикате этого очень хочется. Он просто дышал в волосы Сого, горячо и прерывисто, его сердце билось быстрее, чем двигалась рука. Даже когда кончал, не издал ни звука. Как Сого. Хиджиката просто перестал на какое-то время дышать. Потом сделал шаг назад, второй. Медленно, тяжело. Окита физически ощущал, что Хиджикату тянет к нему магнитом, что замком отчаянно сопротивляется, чтобы не накинуться на него. Сого никак не мог сдвинуться с места, он стал частью стены. Провоцировать больше не хотелось. Полная атрофия чувств. Единственное, что он чувствовал – как по его бедру стекает горячая сперма Хиджикаты. Замком не тронул его даже пальцем, но Сого казалось, что его полноценно оттрахали. Опять. Но ужасно было не это. Ужасно, что на этот раз Сого не было противно. «Чудовищно!». Эта мысль вернула ему способность двигаться. Он запахнул юката и убежал в ванную.***
Остаток дня они провели в разных комнатах. Сого запутался окончательно. По его жизни прошёлся вихрь неконтролируемых событий. Как теперь вернуть всё на свои места? Ему было просто принять, что его хотел данна, потому что и он хотел данну. Но совершенно непонятно, как относиться к Хиджикате. Он привык ненавидеть его за то, что тот сделал несчастной его сестру. Но Сого прекрасно понимал, что замком сделал несчастным и себя. Это понимание смягчало сердце Сого в самые ответственные моменты отмщения, что постоянно спасало Хиджикате жизнь. Хиджиката не способен забыть Мицубу. Он всегда и до сих пор зачёсывал чёлку, как это делала она. Литерой V. Но разве Сого мог представить, что замком перенесёт свои чувства с сестры на брата? Гинтоки хотел Кацуру, но спал с Сого. Хиджиката хотел Мицубу, но в досягаемости был только Сого. Похоже, в этом мире самого Сого хотел только Хитоцубаши. А сам Сого хотел умереть вместо сестры. Тем не менее, страсть Хиджикаты его не оскорбила. Оскорбило именно то, что случившееся не смогло его оскорбить. Сначала он, конечно, испугался. В свете-то недавних событий! Но потом почувствовал мрачное удовлетворение. Власть. В боязни Хиджикаты дотронуться до него было что-то трогательное и мазохистское. Мучительное для Хиджикаты. Как и его любовь к Мицубе. А Сого обожал мучить Хиджикату, чего бы ему это не стоило. В идеале садисту Сого мазохист Хиджиката был послан свыше. Только вот ни Сого, ни Тоширо сознательно вовсе не стремились к этому идеалу. Скорее наоборот. А вот подсознательно… Сого уже знал, что его подсознание ему враг. Похоже, Хиджиката страдал тем же и больше не мог удерживать своё подсознание в штанах. Когда стемнело, Сого успокоился. Ощущения поменялись на противоположные. По ощущениям выходило, что это он трахнул Хиджикату. Он вытащил из шкафа подушку, одеяло, понёс замкому. Тот сидел в темноте гостиной. Недвижимый, словно из камня. Только мерцающая красная точка тлевшей сигареты была сейчас единственным признаком его жизни. - Вы спите на диване, - распорядился Сого. – Настоятельно рекомендую не соваться ко мне ночью. Хиджиката ничего не ответил. Вид у него был жалкий. Это бросалось в глаза даже в темноте. У Сого взыграла кровь. Гинтоки в тот день так и не вернулся.***
"Ты мне интересен. Весь ты. Изнутри и снаружи...". Сого вскочил, будто на него плеснули кипятком. Он и правда был весь мокрый. От пота. Гинтоки не было рядом. Некому было охранять его сон от кошмаров. - Сого, ты как? Или было кому? Взволнованный голос Хиджикаты прозвучал из темноты с порога спальни. Он не осмелился зайти внутрь, Сого запретил. Похоже, он снова кричал во сне, иначе Хиджиката не прибежал бы. Странно. Окита не помнил сна, помнил только надменный голос Хитоцубаши. - Сого, ты меня слыш... - Всё хорошо. Идите спать. Интересно, если позволить, Хиджиката кинется его утешать? Как он будет это делать? Борясь с желанием скрутить Сого и подмять под себя? Но он не позволил. Хиджикате пришлось вернуться обратно на диван. «Место!». Остаток ночи Оките ничего не снилось. Точнее, он сквозь сон чувствовал, будто кто-то смотрит на него, и это лишало возможности погрузиться в глубины сновидений. Но когда он проснулся утром, никого рядом не было. Он слышал присутствие Хиджикаты за стеной. Всё. Он отправился в душ, перекусил найденными в холодильнике йогуртами и снова завалился спать. Он должен снова заставить себя любить спать. Пусть даже насильно. Иначе кошмары не побороть. Когда он проснулся второй раз, был почти вечер. Сого сразу почувствовал, что-то изменилось. Вышел в гостиную: на диване вместо Хиджикаты обнаружился данна с «Джампом». Сого не знал, как вести себя с ним. Не то чтобы Сого было стыдно… но выходило, что было. - Где Хиджиката? Гинтоки закрыл журнал, посмотрел на Окиту. - Ушёл твой бывший. Сого вздрогнул. "Бывший"? - Ты чего покраснел? Замком твой бывший. Что ты сделал с ним, Окита-кун? Он, кажется, разучился разговаривать. Сого выдохнул. Вчерашнее происшествие, похоже, помрачило его мозг. Но тему лучше сменить. - Где вы были, данна? - Скучал по мне? - Если бы вы не ушли, многое было бы проще. - Мне было непросто остаться. - А уйти просто? Данна не ответил. Выдержал паузу, потом спросил: - Почему ты взъелся на меня, Окита-кун? - Потому что вы разговариваете во сне. - Что же я такого мог сказать? - Достаточно, чтобы вломить вам. - Вот и поговорили. Гинтоки не стал давить на Окиту. Уже понял, что бесполезно. Вместо этого отправился на кухню кормить Сого ужином. Приготовил собу с курятиной. Сого молча следил за каждым его движением и недоумевал. Почему данна по-прежнему добр к нему? Неужели тоже из жалости? После ужина они снова переместились на футон в спальне. Сого ещё злился на Гинтоки за «Зуру». Но ещё больше злился на себя за собственную слабость: ему не хотелось спать вторую ночь подряд в одиночку, ему хотелось обнимашек. Фу, фу, фу! Сого себя не узнавал, его от себя тошнило. Он был болен и хотел идти на поводу у своей болезни. - Будем спать или трахаться? Этот аморфный взгляд мёртвой цикады… - Ни то ни другое, данна. Вы будете спать. Вы устали. А я просто буду рядом. Как вам план? - Нравится. Они даже не разговаривали. Данна лежал с закрытыми глазами на боку, положив голову на колени Сого, а Сого просто сидел и смотрел сверху на данну. Гинтоки заснул так быстро, что Сого подумал, притворяется. Но размеренное дыхание данны убедило его в обратном. Во сне данна выглядел иначе. Не клоунски дурашливо. По-детски невинно. И даже чуточку утончённо. Окита убрал серебристые пряди со лба, стал ревностно изучать каждую чёрточку лица Гинтоки. Ломкая линия бровей. Трепетные во сне ресницы. Гордый прямой нос. Высокие тонкие скулы. Он никогда не видел такой волевой, но уязвимой линии подбородка. Он дотронулся рукой до шеи данны, так легко, что сам еле чувствовал прикосновение. Коснулся невесомыми пальцами адамова яблока, провёл вверх до подбородка. Даже во сне кожа Гинтоки ощетинилась мурашками. Сого запечатал его губы большим пальцем. Мог бы и губами, но боялся, что не сможет остановиться. Вовсе не коснуться губ данны – невозможно. Да плевать Сого на Кацуру! Сейчас данна полностью в его власти. Он аккуратно, точно драгоценную, уложил голову Гинтоки на подушку, забрался ему за спину, лёг и обнял сзади. Закрыл глаза. «Мой».***
Они проснулись от стука в дверь. На этот раз они не забыли запереться. Кто-то колотил так, что даже в спальне всё ходило ходуном. Вскочили. Хорошо, что заснули прямо в одежде. Сначала переполошились, но тут же успокоились. Мысль в обеих головах была одна: если бы их нашли прихвостни сёгуна, то сразу вломились бы в дом, а не стали бы предупреждать стуком в дверь. Да ещё таким остервенелым. - Открой, Окита-кун. - Вот ещё! Ваш дом, вы и открывайте! Утверждение было сомнительным, но Гинтоки нехотя поднялся и пошёл открывать. Пропал минут на десять. Потом Сого вновь услышал его голос: - Окита-кун! Подойди, пожалуйста, сюда! Сого встал, пошёл в гостиную. Посреди комнаты стоял Хиджиката. Чернее тучи. Или белее мела? А на столе перед ним лежал… У Сого сбилось дыхание и потемнело в глазах. Сердце сковал лёд. Его меч! Хиджиката молча взял его в руки, осторожно протянул Сого. Голова опущена. В глаза не смотрит. ДЕРЬМО! Хиджиката знает ВСЁ! Хиджиката знает даже то, чего не знал данна! НО КАК?!! «Многоуважаемый астероид-сама, рассекающий неведомые просторы вселенной! Пожалуйста, смени курс и впишись всей своей неебической силой в окрестности Эдо!». Хрен тебе, Сого! Сдохнуть прямо сейчас было бы слишком распрекрасно. Ишь чего захотел! Сого взял меч из рук Хиджикаты и направился обратно в спальню. - Окита-кун! Это не данна. Это Хиджиката. Он почти никогда его так не называл. Сого не обернулся. Хиджиката сделал шаг следом за ним, но Гинтоки остановил замкома, позволил Сого уйти. Он долго сидел на футоне и таращился на лежащий перед ним меч. Если клинок перекочевал от Хитоцубаши к Хиджикате, значит последний добрался до сёгуна. Если у Хиджикаты и имелись догадки насчёт всего, что стряслось с Сого, то теперь он должен был знать всё наверняка. Зараза! Только не он! Сого был в отчаянии. Какого хрена Хиджикате с данной понадобилось копаться в том, что их не касалось?! Что, теперь легче стало? Кому? Он взял меч, прижал к себе. Обнял как любовницу. Никогда, больше никогда он не выпустит его из рук. Окита не слышал, когда ушёл Хиджиката. Он долго сидел в обнимку с мечом, решая, как вести себя дальше. Его размышления нарушил Гинтоки. Он уверенно вошёл в комнату, опустился на футон напротив Сого, положил перед ним какой-то свёрток. Сого развернул фуросики. Внутри лежала форма Шинсенгуми. Хиджиката принёс, не иначе. Сого сглотнул. - Если вы пришли жалеть меня, данна, лучше убирайтесь. - Я пришёл просить о жалости тебя, Окита-кун. Вот это поворот. Сого даже выпустил меч из объятий. Он глухо упал в скомканное одеяло, но Окита тут же притянул его обратно. Уставился на Гинтоки, как на полоумного. - Я сейчас скажу тебе то, за что Хиджиката-кун точно мне благодарен не будет. Просто чтобы ты знал. Его на куски рвёт. И не нужно приглядываться, чтобы это заметить. Он трясётся от желания расквитаться за тебя и вытащить вашего босса из задницы. Он может помочь Кондо, но немеет от ужаса при мысли, что ваши головы украсят одну из площадей Эдо в качестве арт-объектов, если он хоть в чём-то лажанётся. Он больше не верит в себя. Ни на что не может решиться. Ты ему дорог. И ему нужна поддержка, а не травля. Делай выводы. У меня всё. Гинтоки поднялся и ушёл. Ни фига себе, как он умеет изъясняться! Коротко и по существу. Без мёртвого взгляда и имбецильных смешков. Вывалил всё и смылся. Данна заступался за Хиджикату. Разрыв шаблонов! Сого на минуточку стало совестно. Хиджикату он действительно травил. Намеренно. Вместо того, чтобы помочь замкому спасти Кондо-сана, он наматывал сопли на кулак и истерил. Пора снова становиться собой. Заниматься делом, а не жалеть себя. Ей-же-ей, не разбили его. А с трещинами он как-нибудь справится. Он вытащил меч из ножен, сомкнул пальцы на рукояти. Руки наливались силой. Он снова нашёл себя.***
В последующие дни Хиджиката и Гинтоки ходили задумчивыми зомби и постоянно сменяли друг друга. Приходил один, уходил другой. Иногда они исчезали одновременно. Сого больше никто не стерёг. Вера в его здравомыслие была восстановлена. Синяки с тела сходили быстро. Синяки с гордости пока не сходили вовсе. Но Сого запретил себе думать об этом. Он переборол себя и снова надел форму. Он топтал городские улицы в поисках выхода. Вспомнил, как напоролся на Элизабет и Джой. Это было совсем недавно, но казалось, что в прошлой жизни. Это и было в прошлой жизни. Он заставил себя забыть, насколько ненавидел Кацуру. На все личные переживания было наложено вето. Появился реальный шанс. Возможность объединить усилия с теми, с кем ещё вчера объединиться было невозможно. Такое уж нынче время. Помощь и понимание приходили откуда не ждали. Тогда Элизабет, сверкая табличками, заявила, что они все больше не мятежники Джой и не Шинсенгуми, но по-прежнему самураи, и им есть о чём поговорить. И они поговорили – бывшие мятежники Джой и бывшие Шинсенгуми. А Сого ничего до сих пор не рассказал Хиджикате. Было не до того. Теперь нужно собрать всех своих вновь. Сейчас Сого точно знал, как подтолкнуть Хиджикату к действию. Сого просто запретит шинсенцам предпринимать что-либо без прямого приказа замкома. Имеет право. Это их устав. Они спасут Кондо-сана. А чтобы помочь Хиджикате вновь обрести Хиджикату, Сого замыслил немыслимое. Данна кое-чему его научил, так что плевать. Зато он снова видел звёзды на небе.